Гоголь. Я почитаюсь загадкою для всех...

Педагоги во всём мире бьют тревогу, что ученики быстро забывают то, чему их
учили и не могут осилить произведения классической литературы. "Спасательным
кругом" для них, как правило, становятся краткие изложения произведений в
интернете.
К слову сказать, оно и раньше, хоть бы и при советской власти, в школе не
очень-то усердствовали на уроках литературы насчёт глубинного постижения
произведений классиков. От учеников требовалось лишь усвоить готовые выводы
и умозаключения, изложенные в учебниках, отступления от которых учителями вовсе
не приветствовались. Иметь свои собственные суждения, не совпадающие с теми,
которые рекомендованы сверху, не дОлжно было сметь.

Иначе говоря, как правильно было подобрано слово, характеризующее такое изучение классиков, - "проходили". Проходили мимо. Мимо подлинного знакомства с
литературой, мимо пробуждения мыслительного процесса, мимо желания понять
героев и авторов произведений, а через них и самих себя, свою собственную жизнь.
Ни сами писатели, ни их литературные герои не рассматривались как живые люди - чувствующие, мыслящие, ищущие, любящие, ненавидящие, противоречивые...

Не требовалось вдумчиво и внимательно прочесть произведение, пропустив содержание
через себя, своё понимание, свои размышления, сделав свои собственные выводы...
Именно собственные, а не позаимствованные у кого-то, впечатления. Ибо всё это
есть тоже творчество. А оно, творчество, у каждого своё.

Потому как все люди разные и никоим образом не могут думать и рассуждать, как
один - как все.
Но могут, вот уже более чем полтора столетия, кое-как прочтя гоголевскую "Шинель", лепетать одно и то же - и учителя и ученики - про несчастного маленького человека.

Ну не может быть, чтобы никто за это время не попытался понять
истинный смысл, заложенный писателем в эту повесть!
Невозможно, чтобы все читатели и критики приходили к одному-единственному
выводу, поверхностному и недалёкому; чтобы за столько времени не нашлось никого,
кто отступил от этого примитивного умозаключения; чтобы кто-нибудь ни перестал
талдычить о трагедии "маленького человека" и ни копнул глубже...

Все просто тупо "проходили" мимо...проходили, проходили - и проходят дальше,
не желая, не умея по-настоящему прочесть написанное великим автором: пробежали
по диагонали, пролетели по вертикали, пролистали отзывы и комментарии критиков...
Это в лучшем случае.

А между тем: "Каждого писателя следует толковать так, как он сам того пожелал бы.
Такого отношения требует, с одной стороны, справедливость, а с другой - польза
самого изучения."  /Артур Шопенгауэр/.

"Шинель" - эта маленькая повесть писалась почти восемь лет. Задуманная в 1834
году, она была закончена в 1841 году и впервые опубликована в третьем томе
собрания сочинений Гоголя в 1842 году, когда писатель уже прославился своими
"Вечерами на хуторе близ Диканьки", "Миргородом", когда уже утихли страсти
после "Ревизора" и когда, наконец, вышел первый том "Мёртвых душ".
Однако именно "Шинель" была объявлена символом нового направления в русской
литературе - так называемой натуральной школы. Почему-то именно эта небольшая
повесть уподобилась камешку, повлёкшему за собой лавину - невероятное количество литературных произведений, созданных в рамках этой натуральной школы на заданную Гоголем тему, писателями разного толка и уровня таланта. За каких-нибудь два-три
года было опубликовано около ста пятидесяти повестей о бедном чиновнике самых
разных авторов - от Некрасова и Панаева до Даля, Григоровича и Сологуба.
Произведения, сюжетно близкие "Шинели", вплоть до низкопробных и карикатурно-подражательных, посыпались как из рога изобилия.
Против засилья русской печати темой, заданной Гоголем в рамках так называемой натуральной школы, выступили тогда почти все литературные журналы.

Казалось, что эта, вроде бы ничем не примечательная повесть, всколыхнула застойное
болото литературной (и не только!) жизни тогдашней России. Словно жестокую правду
о самих себе прочитали в повести Гоголя очень многие.

А.И.Герцен, например, вспоминает в "Былом и думах", рассказывая, как попечитель
Московского учебного округа граф С.Г.Строганов сказал журналисту Е.Ф.Коршу:
"Какая страшная повесть Гоголя "Шинель". Ведь это привидение на мосту тащит просто
с каждого из нас шинель с плеч."
Осознавая степень влияния повести Гоголя на мировоззрение своего поколения, и сам
Герцен лаконично означил её как "колоссальное произведение".

Польский писатель Михал Грабовский после знакомства с собранием сочинений
гоголевских повестей в 1843 году отметил: "Больше всего мне понравилась "Шинель". Какую бесконечную новость и разнообразие представляет нам ДУША ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ,
равно драгоценная во всех своих состояниях и положениях: сколько находим поэзии
в этих зрелищах повседневной прозы! В последнем отношении не знаю писателя,
который бы лучше Гоголя умел самый обыкновенный предмет обваять дыханием
поэзии, - и это даёт ему высокое место между поэтами всех веков и народов!"

Чем же всё-таки задела за живое современников Гоголя эта маленькая повесть?
Что такого особенного было в "Шинели"? Неужели только жалость и сочувствие к беззащитному чиновнику низкого звания, невзрачному, бедному, живущему своей
непритязательной и непривлекательной для окружающих жизнью, беззлобному,
безобидному, безвредному?
Неужели только в этом всё дело? Нет, не только.
А в чём же ещё?

Душа человеческая! Вот что главное в этой повести. Ибо всякий человек, пусть
даже как будто бы ничем не примечательный, ничем не выдающийся из общего
числа - ни положением в обществе, ни богатством, ни внешним лоском - имеет
душу, обитает в своём внутреннем мире, невидимом для окружающих, хрупком,
ранимом и требующим уважительного, человеческого отношения.
И если этого нет, человек может превратиться в нелюдя.

И никакой он не маленький человек. А просто человек. Простой человек. Обычный
человек - рядовой обыватель, каких на земле большинство...
И он достоин внимания и уважения. Потому что тоже душа божья. И брат он наш,
ибо также как любой из нас - из плоти и крови, имеющий душу, существо духовное.
И перед Богом мы все равны.

Ну это перед Богом. А перед людьми?
А перед ними сначала "чин надобно предъявить", если следовать мыслью за
Гоголем...Да, среди людей так уж повелось: будь у тебя хоть самый
богатый-пребогатый внутренний мир, будь ты хоть семи пядей во лбу, обладай ты
хоть самым распрекрасным, добрейшим, золотым сердцем...но если ты низкого происхождения, небольшого чина, беден, плохо одет, непривлекателен внешне, то
над тобой можно насмехаться, тебя можно презирать, гнобить, давить! Мол, что
это за личность такая незначительная, что это за ничтожество?!
Однако будь ты хоть сто раз подлец, но чина-звания высокого...тогда ты сможешь называться хорошим человеком, добропорядочным, достойным почёта и уважения.

Автор "Шинели" ненавязчиво иронизирует над этим положением вещей, описывая в
самом начале повести крестных главного героя: "...кум, превосходнейший человек,
Иван Иванович Ерошкин, служивший столоначальникоим в сенате, а кума, жена квартального офицера, женщина редких добродетелей, Арина Семёновна Белобрюшкова."

Но тонкой гоголевской иронии словно бы никто особо-то и не замечает, никто не
улавливает абсурдности подобного восприятия человека человеком? Это принимается
всеми как должное, как привычное явление: мол, так есть. И что же, так должно
быть? То есть положение в обществе определяет отношение общества к человеку?

И если внимательно читать "Шинель", то, по сути, весь абсурд нашей жизни
отображён здесь во всей своей красе: натурально и реалистично.

Да, все мы вышли из "Шинели" Гоголя. Но не потому, что все мы так называемые маленькие люди. А потому, что души наши были и есть в загоне, в который мы
сами же их и загнали - неуважением, бездуховностью, низостью своего отношения
к человеку.
Ибо презирая и унижая его, мы уничтожаем не столько даже чью-то душу, сколько
свою собственную.
"Возлюби ближнего своего, как себя самого!"
Значит, уж коли ты ТАК "возлюбил" ближнего, то даже страшно подумать, как же
ты возлюбил самого себя!

Откуда же в умах людских возник, да ещё и засел там так прочно, этот пресловутый
"маленький человек"? Кто налепил на Акакия Акакиевича и ему подобных этот уничижительный ярлык, переживший века?

Если задаться целью и попробовать всё же проследить, откуда он взялся, "маленький человек", то, скорее всего, эта занятная детективная история приведёт нас к тому
выводу, что сей достопримечательный перл был почерпнут из советских учебников по литературе, самые первые составители которых, одержимые революционным рвением, окрестили таким образом Акакия Акакиевича, а заодно с ним и всех простых,
обычных людей.
Ибо и мечтал он не о том, и в глаз дать не мог своим обидчикам...

И вообще, если есть люди маленькие, значит, ясное дело, существуют и люди
большие. Которые имеют право презирать, унижать, высмеивать, да и распоряжаться жизнями всякой там никчемной серой массы. И уничтожить эти ничтожества "большому" человеку совсем не зазорно, а даже необходимо, чтоб не мешались под ногами и не мешали "большим" и значительным строить своё большое, многозначительное, светлое будущее.
А заодно и настоящее. Где всяким там "маленьким" людишкам места нет.

А что же их души? Да о каких таких душах может идти речь?
Ведь если нет Бога, то и о существовании душ можно забыть и не вспоминать...