Неугомонная. Жаркая весна

 Весной мне удалось «пробить» и ввести в наш штат двух освобожденных помощников. Антонина Федоровна будет контролировать все работы по овощеводству, как в парниках, так и в открытом грунте. Женщина 40 лет, дети у ней взрослые и живут отдельно от родителей,  в бригаде работает уже 6 лет и хорошо знает технологии ранее выращиваемых культур, а новые культуры мы будем осваивать с ней вместе.
   По садам мне будет помогать Василий Кузьмич, хитренький старичок. Как ухаживать за плодовыми деревьями он не имел представления. Да и откуда ему знать, если в совхозе никогда никто не работал в саду, только иногда собирали яблоки падалицу и сушили на компот. Но Василий Кузьмич был хорошим организатором. В колхозе долгое время возглавлял бригаду  в полеводстве. У меня выбора не было, так что буду учить его осваивать технологии ухода за садами.
    Весной и осенью, когда сапог невозможно вытащить из грязи, я ездила верхом на лошади. Кобылка молодая, но хорошо объезженная, на удивление спокойная, не высокая, так что с земли легко садилась в седло. Не то, что у Лешки. За ним была закреплена кобыла Галка, на выооких ногах, очень изящная и ходила иноходью, а рысью и галопом бежала с такой скоростью, что даже соревновалась с легковым автомобилем и некоторое время не  уступала. Это беговая лошадь и была выбракована с воронежского ипподрома. При быстрой езде галопом задыхалась, в легких слышались хрипы. Лешка ее жалел и галопом ездил очень редко.  У моей кобылы кличка была Маня. Я часто бросала ее в поле. Уходила далеко и она всегда меня ждала и не пыталась сбежать в конюшню. Лешка научил меня свистеть и теперь я ее подзывала свистом. Она легкой рысью ко мне бежала по дорогам, никогда не топтала высаженные культуры. У меня в карманах всегда для нее были лакомства: кусочки сахара, вкусные яблочки, подсоленные сухарики. Маня меня понимала без слов. Как только я садилась в седло, она оглядывалась на меня и сама шла плавным шагом. При нажатии  пятками на бока, Маня переходила на рысь. Для галопа мне достаточно было два раза стукнуть пятками по бокам и она срывалась и мчалась с ветерком. Я всегда любила быструю езду. За рабочий день так набьешь задницу, что подъезжая к дому, я, нередко, слезть с лошади не могла. Я хлопала Маню ладонью по крупу и она одна шла в конюшню. Конюх знал о том , что я наездилась до такой степени, что не могла идти от конюшни домой. Это всегда было почти в полной темноте поздно вечером. Летом Маня стояла в стойле, в упряжке никогда не ходила. После обильных дождей я приходила в конюшню. Моя лошадка приветствовала меня легким ржанием. Мы снова были вместе и она радовалась, как мне казалось, даже улыбалась. Я о ней не забывала даже в сухую погоду. Иногда уже ночью приходила к ней, конюх с неохотой запрягал под седло,  и мы мчались с ней вдоль большого оврага под луной и звездами до Гремячего ключа и обратно. Я расслаблялась после напряженного дня и радовалась как ребенок быстрой ездой, синей луной, ярким звездам. Такие ночные прогулки верхом на лошадях мы проделывали, нередко, и с Лешкой вместе. Летели как угорелые, не разбирая дороги, с гиканьем, со свистом. Молодые были и глупые. Хорошо, что никто не видел наших ночных прогулок, а то бог знает чего бы подумали. Для сельчан  мы выглядели странными, непонятными. Зарплаты маленькие, денег не хватало на самое необходимое, им было не до отдыха. Конюх не раз спрашивал
             - И куда вы вдвоем ночью «мотаетесь», лошади приходят порой все в мыле? -
   Мы «отнекивались», говорили по делам, но он не верил. Это было видно по глазам.
    Эх, хорошее было время!
  Забыла вам сказать о том, что осенью в год приезда мы переехали в центральное отделение в освободившуюся квартиру в одну комнату с маленькой кухней и печкой. Все квартиры в совхозе были одинаковые. Только директор жил в отдельном большом доме, где было 5 комнат, но туалет и вода, как и у всех, на улице.
  Как только просыхали дороги я пересаживалась на велосипед. Лешка в городе купил для меня дамский велосипед и весь день крутила педали. На велосипеде я также ездила быстро не разбирая дороги. Мне никто не подсказал, что в машине, даже новой, надо подкручивать какие-то гайки, почему то они сами по себе раскручиваются. И вот однажды, спускаясь с крутой горы, я полетела кубарем с  велосипеда через голову. Переднее колесо выскочило из под велосипеда и укатилось в ручей. Погрузила колесо и велосипед на плечо и прихрамывая приплелась домой. Лешка только что приехал с поля и сидел на крыльце, отдыхал
                - Что случилось? Почему велосипед в разобранном виде? -
                спросил муж
                - Ты же ничего мне не рассказал, что к велосипеду прилагаются
                ключи, которые
                только что обнаружила в сумке. Что надо подкручивать гайки,
                а какие, я понятия не имею. А результат, ты видишь. Колесо
                смотрится восьмеркой, часть
                спиц  улетели и я их не нашла. Хорошо, что сумела
                скруппироваться и не получила перелома, а синяки заработала
                точно. Хреновый ты муж, мало заботишься обо мне -
                - Так уж  совсем хреновый, никуда негодный? -
                - Не совсем, конечно. Но мог бы быть и по лучше -
  Я села рядом. Посмотрели друг на друга и расхохотались. Мы же вместе, а это самое главное.
    Весна пришла ранняя и дружная. Тепло быстро нарастало. Надо было срочно сажать сад.. Поздними вечерами с восьми до двенадцати ночи разбивали площадь под сад. Самая сложное в разбивке - оконтуривание участка, т. е. определение мест посадки по периферии всей площади. У нас не было никаких геодезических инструментов и отбивали прямые углы веревкой. Так нас учили в институте и мы сами, своими руками проделывали все операции по разбивке сада. Разбивали мы с Лешкой вдвоем, а помогали молоденькие девчонки: подносили колья, устанавливали их на место. Так за пять вечеров мы расставили двадцать пять с половиной тысяч кольев. Нелегкая была работа после трудового дня. Мы торопились, саженцы начали расти в прикопочном участке.
    На посадке сада я была каждый день, опасалась что подсушат корни, т.к.наступила летняя жара, посадят мелко или слишком глубоко. Потом ничего нельзя будет  исправить. Однажды в середине дня налетела тучка, с громом, молниями, мы промокли насквозь. Укрыться от дождя было негде. В этом совхозе необычные грозы, очень сильные и с шаровыми молниями. От ударов молнии и грома дома ночью подрагивали койки, дочка просыпалась и плакала.
  Несмотря на дождь, мы все привезенные саженцы посадили и пошли домой. А я решила пройти вместе с бабами и девчонками. Лошадку отправила в конюшню. По дороге она никому не даст себя поймать и я не волновалась Люблю общаться с людьми в непринужденной обстановке, мне нравиться познавать их внутренний мир, их характеры, поведение в разных ситуациях. Потом осмысливаю все что услышу, стараюсь их понять поведение. А бабы в совхозе злые, иногда "подкалывают" меня ядовитыми репликами. Жизнь у них трудная, нищета со всех сторон подпирает, детей в каждой семье много. Они завидуют специалистам из-за высокой зарплаты (но только не моей. Я получаю всего 60 руб, тогда как мои рабочие на обрезке сада зарабатывали по 70-80 руб в месяц), завидуют нашими возможностями выписывать со склада по себестоимости продукты, спецодежду. Особенно мне было интересно наблюдать за поведением и разговорами женщин, которые вышли замуж за бывших уголовников, отсидевших в тюрьме по 25 лет за убийство. Они ненавидели специалистов, в целом власть и, даже не боясь меня, высказывали свое мнение.
  Я шла в кругу молодых девочек 15-17 лет. Дождь давно закончился, в воздухе стоят устойчивый запах озона. Над нами было маленькое облачко. И вдруг вижу как к нам подлетает синеватый, испускающий искры шарик величиной с кулак. Ослепительный свет и такой удар грома, что я упала и отключилась. Быстро очнулась, ничего не вижу, перед глазами радужные круги, лицо горит от ожога. Стала различать окружение, смотрю все женщины собрались в круг и молчат, ни звука. Может я оглохла? Поднялась, мне уступили и вижу в центре круга лежит девочка, вся черная с лица и, кажется, мертвая. Пульса нет, сердце остановилось. Она шла рядом со мной, всего каких-то 50-70 см отделяли нас. Ей было 16 лет и единственная дочка у матери. Это была самая красивая девочка в моей бригаде. За что же Бог ее наказал? А может он ошибся и целился в меня? Я была грешница и меня он должен был покарать, а не ее. В двадцать лет сделала аборт. Дочке было всего 10 месяцев, когда я обнаружила что я беременна. Отец парализованный, мама больная, жили мы на наши стипендии и учились в институте на четвертом курсе. Мама и муж меня уговорили сделать аборт. Но это не оправдание, это — преступление.
  Целый месяц после этого случая ходила с красным лицом. Мужики посмеивались: «уже с утра «набралась». Чем я только не мазали лицо, в ожог от молнии не проходил.
  За неделю сад посадили, полили и подвязали саженцы к колу. И опять при свете луны мы с Лешкой обрезали посаженные саженцы.  Некому было доверить такую важную работу, а обучать рабочих  - нет времени.
   Меня не покидала мысль о том, чтобы на селе сделать аллею из цветущих яблонь. Посадить проще всего, главное, как сохранить деревья от поломок и поедания скотиной, проходящей по улице каждый день. Посоветовалась с рабочими, они все с этого села. Моя идея очень понравилась молодым женщинам и девчонкам и они обещали поговорить со всеми жильцами и, если будут охранять и ухаживать за деревьями, тогда я уговорю директора выделить саженцы из фонда молодого сада. Я приложила все усилия  и мы сделали аллею. Все три года пока мы работали в совхозе молодые деревья яблони оставались живые и здоровые. (От редакции. Через 60 лет я с внуками приехал в совхоз. Около каждого дома сады, ягодники. Промышленного сада нет, но любовь к садоводству, привитой Зинаидой Сергеевной потомкам, сохранилась, и улица, на которой по ее инициативе посадили аллею из яблонь, носит название САДОВАЯ. Вот такую память она оставила о себе.)