Скептикум. Как это сделать. 3

Как это сделать/1.3
или Медленные танцы к большим сапогам 

И так, мы вступаем, куда можно вступить, скажем, на почву фактов, мы предпочитали?
Вступать в октябрята, в комсомол, в партию, сколько нас было, целыми классами, сплошные ряды с портфельчиками в тонких ручках. Это еще зачем? в одной портфель, другая вскидывается в салюте, какой вид. Как всегда, находились неудачники, и даже, подумать только, отщепенцы, будущие, конечно.

1.
Парни могли исправиться, в армии не спрашивали, подходит офицер, приведите себя в порядок, одернуть гимнастерку, подтянуть ремень, сапоги начищены с утра, пошли, шагать недалеко, до штаба, там сообщали, как о решенном, вы приняты в наши ряды, тесные, дружные?.. комсомольские, поздравляем.
Сапоги, наше, армейское. Ботинки, это уже другая армия.
Ряды. Не только на асфальте городов. Не только ряды городов. Не только на-ряды этих городов. О лицах не говорю. Еще и сознание, которое бродит по городам. В нем, в том сознании, не только однорядные системы, гораздо чаще многорядные. Преувеличиваю? В некотором отношении. В сознании вояки, вернее, в голове, ряд один. В сознании интеллигента, ряды, по которым ему предстоит идти к идеалу. Но и тому, и другому, обоим предстоит, что? Первому, выслуга. Второму, горечь. Дух? Совесть! Пройдись по рядам, из ряда в ряд переходя. Иногда, переводя.
Либеральная демократия + Коммунизм + Национал-социализм = Идеологический дух. 
Ценности + Иерархии + Разнообразие + Выбор = Плюрализм.
Края. Крайности. На то и края, чтобы получать ряды. Заодно и крайних. Без них, я о рядах, впрочем, как и без крайних продвигаться куда труднее. Чего-то явно не хватает. Возможно, обычной ретроспективы. Неясно. Откуда берется бессилие гигантов. Как не вспомнить. 1818 — 1883, каких-то 65 лет на листах Истории. Для конкретного человека, конкретное. Позади 17 лет, начало. Впереди, 17 лет, конец века, я о 19-ом. Его пример, теперь о человеке. Нужна не завершающаяся философия. Без всяких концов Истории. Или просто исторических тупиков. Классик-1 вздыхает. Не хватает? Конечно, миражей. Переходя на бытовой уровень.
Мешков, предстоит безденежный обмен, куда-то надо складывать барахло.
Мы были льдом. Мы были льном. А желали? Неужели львами. Хотя бы погонщиками, слонов.
…
В любое время, в любом обществе, начиная? С низов, конечно. Понятно, до верхов. Слабые. Сильные. Исполняющие. Указующие. Угнетенные. Угнетающие. В государстве, где все тихо и складно, как там у барда, иначе, государство, которое уничтожило эксплуатацию? Ну, о чем тут спорить. Есть рядовые. Тянуть лямку надо. И есть занятые на особо ответственных работах. Они же. Привилегированные.
Любители исторических тропинок.
Тумана. Тумаков?
На них всегда найдется любитель опережения своего времени, иначе ускорения истории, говоря попроще, заскока. Не говорю. Об опережении. И не горю. И не горюю. Куда серьезнее. Идеологический порядок. Тупики. Не без этого. Рядом. Исторические. Порядки и тупики.
100 + 100 = два столетия, круг за кругом.
50 + 50 = одно столетие, последнее, оно же прошлое. 
Круги, а где спираль? Очень разные столетия. С любой точки зрения. Особенно с технической стороны. По мощи. По массе. И очень разные половины одного столетия. С точки зрения войны. Там. В первой. Мировые войны. Уже вдали. Здесь. Во второй. Лишь локальные войны. Еще недалеко, я о войнах. В целом. Исторический ряд. Исторический тупик. Понятно. А вот исторический тормоз, на языке было другое слово, куда более грубое, возможно ли такое. Чего только нет у Истории, почему бы ей не произвести на свет божий что-нибудь похожее на тормоз. Таким тормозом может стать, при некоторых условиях, о чем я? пели, кричали, угрожали. Свобода, равенство, братство, где-то там сестры. Три условия существования, которое из них? Есть природа общества. Все по справедливости. Для всех. Природа равенства. На общественной равнине. Все равны. В достатке? Было по-барски. Будет по-братски. Прочее, где-то застряло.

2.
Любовь к истине заставляет прибегать ко лжи.
Любовь к равенству? Как бы оказаться на разделительной линии, для этого, надо хотя бы найти ее, эту разделительную линию. Ищи, слышится вздох, профессор собирает свои бумаги, желает успеха, и покидает тесный кабинет. Вопрос переходит в техническую плоскость, ищущий да обнимет, что ему предлагается обнять, весь мир, хорошо еще не Вселенную.
…
Равенство. Перед законом? Перед партией. Перед ее высшим органом.
Будем. Одинаковы беззащитны. Одинаково уязвимы. Одинаково равнодушны.
Было еще: одинаково ранимы. Перелив. Недолив. И раненый в руку комдив куда-то плывет. На уроках: рассказывали о мальчике, который в очередной раз идет в кино, на этот фильм, зачем? может быть, сегодня ему удастся доплыть. Такой был ответ. За мальчика, сам он не знал, зачем ходит. Ему не доплыть. И с этим придется нам жить. Люди старой цивилизации. Смотрят вслед. Только смотреть. На большее... Остается неясным, можно ли тот боевой строй, к которому поплыл раненый комдив, он ведь утвердился, посчитать цивилизацией. Если сочетание технической мощи и силы ярости прекрасно сочетаются с художественной жизнью, с искусством, наверно, тогда можно.
Кто-то, кто именно, не столь важно, хочет иметь что-то свое.
Чего проще, посади дерево, и все будут знать, твое дерево, сам посадил, вырастил. А если кто-то хочет иметь собственную дверь. А зачем тебе такая дверь, чтобы подметать перед ней. Ну, дайте ему дверцу, пусть захлопнет, на ночь, конечно. Днем, от кого ее захлопывать. Напротив, держи открытой. Все должно быть открытым, не только дверь, хоть скрипеть не будет, главное, чтоб душа не скрипела. А как же быть тем, кто желает положить жизнь на открытие закрытого, дверей, садов, кошельков, душ. Если все открыто. Нет ничего абсолютного, верно, абсолют только один, два, уже не абсолютны.

Припоминание/1

Поколение, скинувшее сапоги, одевшее ботинки.
Заодно, отделились от простых людей, так называемых. О чем спорили, одевшие штиблеты, говорили, поднаторевшие, требуется что-то бесспорное, есть такое, пролетариат-абсолют, таким абсолютом стала партия, высший разум народа, общества и так далее.
Революция упраздняет, или уничтожает?.. правящий класс, на то и революция.
На освободившееся место встает другой класс. Выходит? Революция не только уничтожает прежний правящий класс. Она также рождает новый правящий класс. Уничтожить, чтобы поднять. Чтобы подняться. С революции — на людей, для того и бросились в смуту, чтобы подняться. Быть наверху, плохо ли. Но кого поставить внизу, кого опустить вниз. Ходячее выражение, машину, тяжелый труд возьмут на себя машины, как будто машины способны что-то брать на себя, как будто по-своему выбору. Но была надежда. Так и осталась надеждой. Без одежд, предстала обычной иллюзией. Имя твое — ослепление, извлекать уроки из которого совсем не обязательно. Как-то надо тешить себя. Тешиться. Стоит утешить. Сразу же. Хочется тешиться, а то и потешиться.
…
Опять старые слова, мы разошлись, хорошо, когда можно разойтись,
в разные стороны, сколько бы нас ни было, так много сторон требуется иногда. По двое, по трое, наконец, остаются по одному, каждый наедине с собой, в одиночестве. А как еще предстать перед последней инстанцией, не в коллективе же, не коллективом же. Почему бы и нет, кроме старых слов, есть еще слова из разряда вечных, скажем, испытывать искушение. Было великое искушение, скрыться в коллективе, а коллектив сделать силой, перед которой отступит сама История. Впрочем, были варианты, предыстория, история от ревизионистов, не наша история. Закончить. Поставить точку. После чего Коллектив начнет настоящую историю. Чем прозаичнее реальность, тем легче ее превратить, во что? Во что-то чудовищное.
…
Поэзия идеологии, ритм, еще раз ритм, в одном строю, теснее строй, братья. По классу? Вначале был класс. Позднее, братья по разуму. Любая мысль нуждается в убежище. Защита. Зашита. Закрыта. Хорошо еще, не зарыта. Пусть так. Но в каком убежище нуждается утопическая мысль.
Конец истории.
Конец предыстории.
Конец классовой истории.
Похоже, к концу подходит история цивилизации, как ее назвать? Единственное желание, чтобы дело не дошло до обломков На чем же остановиться, как всегда, два края. В совершенстве нет спасения. Вне партии нет свершения. Коль так, искать его, я о спасении, придется в совершенной партии. В своем время долго спорили, как несовершенные люди могут создать совершенную партию. В зародыше? Ничего нового. Отделение партии от несовершенных. Случись такое? Будет просто продолжение. Партия — средство для создания совершенных, вступайте в нашу партию. Мы обещаем, что? Новый социализм. Нет бы, сказать прямо, новый закат. 
_______    _______   ________ 

Общее заключение?
Рановато, это еще только первый набросок, которому предстоит расширяться и превращаться во что-то приличное, ну, а пока становление, потому только предварительное, я о заключении, потому будет коротким, не обязательно кротким.
…
Себя. К себе. Над собой. С помощью слова. Или кисти. Или камня. Или власти. Или пасти.
Сохранить жизнь, выйти за ее пределы, плохо ли. Как всегда, в таких случаях, небольшая проблема. Пока отдельная жизнь живет, как она может выйти за пределы самой себя. Куда бы и как бы она не выходила, она в пределах самой себя. Остается самой собой. Выйти за свои пределы, жить после жизни. На это великие дела и великая память. А при жизни, за какие пределы ей выходить?
Отдельная жизнь способна продолжать себя за пределы данные ей при рождении.
О чем речь? О размерах, конечно.
Каждому дан какой-то размер, выйди за пределы этого размера. Если можешь. Если сможешь. В конце, поэтический образ. Пасть, в которой недолго пропасть, ударение на втором слоге. Упасть. В пропасть, ударение на первом слоге. Теперь представьте существо, которое спокойно перешагивает через пропасти. И просто плюет на всякие там пасти.