Наследница

Гулким эхом раздавался стук ее невысоких каблуков по мраморному полу коридоров и залов дворца. На его фоне почти не было слышно шума, который производили колесики маленькой деревянной лошадки, которую она тащила за собой на веревке.

На ней была пышная юбка выше колен из черной тюли с розовыми кружевными оборками по краям. На ногах черные с белым полосатые колготки, а под черной на шнуровке шелковой жилеткой просвечивала белая кофточка со стоячим воротником. Там, где заканчивались ее короткие рукава, начинались сетчатые фиолетовые перчатки без пальцев с двумя лишь отверстиями для большего пальца и оставшихся четырех. Магией шпилек держалась на ее голове с левой стороны миниатюрная черно-фиолетовая шляпка с полосатой лентой в тон колготкам и розовым пушистым пером, видимо, чтобы сочетаться с юбкой.

Не мешкая она поднялась по лестнице, ведущей в покои короля, которые находились над главным бальным залом, и двинула носком правой ноги дверь в его спальню, отчего та открылась.

Король, ее отец, лежал там на кровати, утопая в перине и пушистых подушках. Даже при смерти его морщинистое лицо, растеряв краски, не утратило резкости и глубокого отпечатка недовольства. С презрением взглянул он на дочь и произнес голосом, который уже начал терять свою громкость и властность:

- Ты сделала из себя посмешище.

- Да ну? - ответила принцесса. - И на чем основан этот гениальный вывод? На моем внешнем виде или сопровождении?

Она дернула за шнурок деревянную лошадку, из-за чего та рванула вперед на полметра, издав характерный скрип колесиков, трущихся о свои оси.

- Мне стыдно оставлять королевство тебе, - будто выплюнув недовольство в ее сторону, произнес король. - Если бы только…

Не закончив фразу, он глубоко вздохнул и отвел глаза в сторону, пытаясь погасить во взгляде горечь.

- Если бы только что? - переспросила принцесса. - Если бы только у тебя родился сын? Наследник, точная копия тебя? Ты это хотел сказать? И что бы было тогда? Хочешь сказать, что он не стал бы тогда твоим разочарованием, но стал бы твоим продолжением, пошел бы той великой дорогой славы и могущества, которую выложил ты у себя под ногами, да обеспечил бы тебе внуков мужского пола, опять же твоих маленьких копий, чтобы увековечить твой лик в истории нашего королевства, да?

- Да, - еще один ядовитый плевок недовольства полетел в сторону принцессы. - Мой наследник не допустил бы этого.

- Чего, отец? - спросила принцесса, - Не допустил бы твоей смерти и грядущего за ней забвения? Не допустил бы того, чтобы ты умирал в полном одиночестве во дворце идеально вычищенном и убранном, но покинутом всеми твоими слугами? Почему, отец, как только почувствовав, что твоя сила тебе изменила, все твои слуги оставили тебя? Думаешь, их спугнул мой наряд? Но так я же пришла сюда на несколько дней позже того, как это произошло. Так, может, дело не во мне? А в том, что при твоей жизни рядом с тобой их держал страх, а теперь им больше бояться нечего и больше нет смысла терпеть тебя и твое безумие?

- Ты не смеешь так со мной разговаривать, девчонка, ты ничего не знаешь, - изо всех сил пытаясь собрать оставшиеся нотки стали в своем голосе, прохрипел король.

- Смею. Это раньше не смела, а теперь смею. Да, может, я и не знаю ничего, но и ты не знаешь. Знал бы, тебя бы не оставили подыхать одного в этом музее извращенного чистоплюйства. Ты сослал мать за то, что она родила тебе не наследника, а меня. Ты избавлялся от всех своих более-менее разумных министров, посылая их к границам королевства в зоны боевых действий, потому что боялся конкуренции. Ты окружил себя льстецами и подпевалами, а когда у единственного твоего оружия, деспотии, вышел срок годности, тебя все оставили в замке наедине с твоем наследием - пустынной тишиной стерильно чистых залов.

- Я управлял этим королевством, как мог, а ты не сможешь и этого, - был ответ короля на слова дочери. - Кто воспримет всерьез такое посмешище?

- А на чем строится власть, отец? - оставив лошадку, подошла принцесса и села на кровати отца. - Нужно ли вечно смотреть на облеченную властью фигуру со страхом и трепетом? Так ли воспринимает дитя любящую мать, когда та учит, как выращивать цветы в саду? Страхом ли движим ребенок, пытающийся подражать матери? А потом не думал ли ты, что если бы этому миру была угодна твоя сила, он дал бы тебе возможность кому-то ее передать? Но он дал тебе меня, посмешище в твоих глазах, насмешку над всем тем, чем ты так дорожишь. А твое время неуклонно подходит к концу. До новой эпохи осталось лишь пара песчинок в твоих часах.

- И это разрывает мое сердце, - с горечью признался король-отец, по-прежнему стараясь не смотреть на дочь.
 
- Почему? Ты еще не умер, а в твоем королевстве, под твоим руководством уже никого. Ты думаешь, я ждала твоего падения, чтобы прийти сюда и посмеяться над тобой, отомстить?

- А что, нет? - король метнул в сторону принцессы взгляд полный презрения и негодования.

- Вообще-то нет. Новый кабинет министров, собравшись сразу же после того, как ты слег, послал за мной с просьбой принять на себя управление. Теперь наше королевство - конституционная монархия. Ты - по-прежнему жив, но уже не монарх. Ты умрешь в мире с реальностью, которой стремился противостоять всеми силами. Я не буду тебе врать, не буду потворствовать, как твои подпевалы. Они, кстати, сбежали первыми, потому что никогда не хотели ни за что нести ответственность. Но в этом королевстве всегда были люди, которым было не все равно. И далеко не все, от кого ты так хотел избавиться, погибли в сражениях на границе. Многие выжили и теперь именно из них состоит министерство. Не это, должно быть, ты хотел услышать от меня перед своей смертью, не такой меня увидеть. Но я не буду просить у тебя прощения за то, кем являюсь, за ожидания, которых не оправдала. Потому что и желания их оправдывать у меня никогда и не было. Все, чего я хотела, - быть собой и быть принятой такой, какой являюсь. Ты думал, что люди твоего королевства не понимают никакого другого языка, кроме страха, но ты ошибался. Это ты не знаешь иного языка, кроме страха, но в мире людей языков великое множество, и в нашем королевстве в том числе. В одном ты прав - я не знаю, каким именно будет будущее нашей страны. Я не могу его предсказать, потому что все, на чем строилось наше настоящее, уже рухнуло. У будущего же определенно будет совершенно другой облик. Но одно я могу тебе обещать - я не побоюсь посмотреть ему в глаза.

На этих словах король повернул голову в сторону принцессы. Тяжелым пронизывающим взглядом он смерил наследницу. Возможно, у него еще оставались слова, чтобы с ней спорить и возражать, но для этого не осталось сил. Остатки их он растратил на этот взгляд, который будто копьем пытался пронзить ее, пытался нащупать в ней слабое место, найти болезненную точку, на которую можно было бы надавить. Но не смог, на чем и отошел в мир иной.

Принцесса закрыла глаза отца. Вздохнув и резко встав с кровати, она подошла к окну спальни и настежь раскрыла его. То ли ей хотелось выпустить душу отца из дворца, чтобы та не томилась, то ли вдохнуть поглубже свежего воздуха. А может, и то, и другое.

Через минуту она открыла двери королевской спальни, под которыми ее уже ждал кабинет министров в полном своем составе. За считанные минуты дворец наполнился придворными и снова вернулся к жизни.