Дочка священника глава 70

Выходить за дверь никто не решился. Пугающая обстановка пустого места навеивала необъяснимый страх. Складывалось впечатление, что некий незримый хозяин пытался выжить, напугать непрошенных гостей.
Медленно, с тягучей настырностью надвигалась ночь. Не уходил вопрос: где те типы, которые шли за ними. Может они их потеряли? Может бросили свою затею, или сами заблудились, хотя мало вероятно. С первыми сумерками Маричка разожгла огонь. Сделала она это не в уютной комнате на верху, а в бойлерной, где также неплохо сохранилась старая печь, которой первоначально, видимо, отапливалось помещение. Маричка сказала, что внизу безопасней. Нужно обсохнуть, отдохнуть, а рано утром, при первых проблесках дня, попытаться выбираться к цивилизации.
Огонь в печи никак не хотел разгораться. Комната наполнилась едким дымом, тяжёлым запахом, от которого закружилась голова. «Танцы с бубном» продолжались около часа. Можно было только позавидовать терпению и упорству Марички. Она то прочищала дымовые каналы, то меняла и по новой раскладывала дрова. Благо дымовой коридор оказался сплошным, и широким, безо всяких лежаков, заслонок. Так делали, чтоб быстрей отопить большие печи в огромных помещениях. Правда процентов 60 полезного тепла вылетало в трубу, зато мороки меньше и обслуживание минимальное.
Старания Марички не пошли насмарку. Видимо, она хорошо разбиралась в печах и теперь огонь звучал пугающим гулом, очень медленно нагревая кирпичи. Запахи обострились. Ещё резче запахло плесенью, сыростью, чем-то знакомым и неприятным. Леся, не в силах больше терпеть холод, буквально прильнула к печи и застыла, закрыв глаза. С боку такое выглядело довольно странно, но никто язвить, подшучивать, или насмехаться не собирался. На краю отверстия для дров поставили чайник, а в огонь побросали картофелины, захваченные Маричкой из хижины сталкеров. Чай хоть и безвкусный, сделанный из подручных средств – веток, сухих ягод шиповника, какой-то травы, оказался кстати. А картофель… Что то был за картофель. Показалось, что никто из девчонок такого в жизни своей не пробовал. Жаль, только без соли и мало. Голодному человеку простая еда сойдёт за пир.
— Что завтра есть станем? – спросила Маричка медленно обгрызая горячую картофелину сплошь в золе, но в середине такую белую и аппетитную на вид.
— Завтра будет день, будет пища, — проговорила Леся, отпивая из выщербленной чашечки, найденной на верху, заваренный кипяток, обхватив её обеими руками. — Может нам завтра, всё-таки, удастся выбраться из этого проклятого места.
— Ох, с трудом что-то верится, — покачала головой Маричка.
— Где спать будем? – спросила Хильда осматривая неприветливые углы бойлерной.
— Как хотите, а я отсюда не уйду, — сказала Леся, поглаживая хорошенько прогретые стенки печи.
— Леська права, — согласилась Маричка. — Тут безопасней всего – есть дверь с засовом, печь. Диван, тот который наверху, перетащим сюда. В общем перекантуемся как-нибудь.
Все единогласно согласились.
Ближе к полуночи на улице совсем распогодилось и теперь, через верхние узкие окошки, можно было видеть звёздное небо.
— Полярная звезда, Полярная звезда, — со счастливой улыбкой вбежала в бойлерную Хильда, ходившая на улицу за дровами.
Дрова уходили на раз. Прожорливая печь поглощала их с невероятной скоростью, а в помещении, по-прежнему, казалось довольно прохладно, хотя кирпичи хорошенько прогрелись и пылали жаром. Хильда словно слепой котёнок мыкалась по двору, собирая в темноте, на ощупь сухие ветки. До утра далеко, и так не хотелось, чтоб гул огня внезапно заглох в старой, потрескавшейся печи.
— Чего ты орёшь, как сумасшедшая?! – рявкнула Маричка, потирая сонные глаза.
— Там Полярная звезда, — Хильда бросила у печи совсем скудную охапку хвороста. — Теперь мы знаем, по крайней мере, где север.
— Ну, отлично, — равнодушно ответила Маричка. — Давай поспим уже. Завтра понадобится много сил.
Диванчик поставили у самой печи. Маричка расположилась на краю, головой прислонившись на облокотник. Рядом сопела измученная Леся Крук, засунув замёрзшие ноги под бок Марички. Хильда подбросила несколько веток в печь, после чего пристроилась возле девчонок.
Спать совсем не хотелось. Усталость мутила сознание, но глаза не закрывались. Голову, со всех сторон, атаковали всевозможные мысли. Хильде, вдруг, стало неимоверно жаль себя, жаль этих девочек. Она столько пережила с ними, что они казались ей как родные: и неистовая Маричка, и эта странная Леся Крук. А жалела себя Хильда лишь по одной причине, что не способна принимать серьёзные решения, поэтому постоянно вляпывается во всевозможные неприятности. Лишь бы только всё обошлось, и она больше никогда не посмеет ослушаться отца, мамы.
— Господи, помоги мне, — вырвалось само собой, чему Хильда даже немало удивилась.
Стало как-то спокойно, радостно на сердце. Все чувства успокоились, а в душе откуда не возьмись, появилась лёгкая надежда, что всё обязательно будет хорошо.
— Боже, помоги, — опять прошептала Хильда, поняв, что ей нравится повторять эти простые, незамысловатые слова, восхищающие, дарящие умиротворение и покой.
Она закрыла глаза, ловя себе на том, что непроизвольно улыбается. Поплыли яркие картинки в мыслях, увлекая в томные объятия сна.
Хильда очнулась неожиданно. Огонь в печи давно затих, но кирпичи ещё дарили тепло. Ей вдруг показалось, что кто-то бродит вокруг их дома, фыркает, тихонечко так стонет. Она открыла глаза. Абсолютная тьма поразила неожиданностью. Она никогда не спала в темноте, всегда зажигая ночничок, а у бабушки Ани, целую ночь в её комнате горела лампада. Но свет… Еле заметный свет всё же был. Он исходил откуда-то сверху, наверное, от узеньких окон под потолком. Из них пробивались бледные блики отблесков луны. Хильда пошевелилась и повернула голову к окошкам. И тут всю её душу объял неимоверный ужас, заставив вздрогнуть тело. В крайнем, наполовину разбитом окошке, девочка увидела огромную, как ей показалось, чёрную собачью морду. Псина слегка просунулась в оконный проём, принюхиваясь, шевеля ушами. Хильда видела лишь лёгкий отблеск глаз зверюги, но ей показалось, что она неотрывно сейчас смотрит именно на неё, следя за каждым движением. Внутри тела всё похолодело. Девочка привстала и сразу пошарила по полу, пытаясь что-либо нащупать, чтоб бросить в собаку. Пёс учуял движение, вздрогнул и зарычал. У страха глаза всегда велики. Теперь Хильде казалось, что там, в окне, вовсе не собака, а страшный монстр, жуткое чернобыльское чудище, которое сейчас запрыгнет в их комнату, и уж тогда никому не поздоровится.
— Брысь! – шёпотом крикнула Хильда. — Ану пошёл отсюда.
Она, наконец, нащупала какой-то предмет и тут же бросила его в окно. Нечто лёгкое, совсем небольшого размера, ударилось в стенку, затем упало на жестяной лист, валявшийся под окном. Грохот заставил пса нервничать. Он снова зарычал, но его морда мигом исчезла. На улице послышалась возня, скуление, лай нескольких собак.
— Господи помилуй, — опять прошептала Хильда, поправляя волосы дрожащей рукой.
Я еле дождался утра. Удалось вздремнуть лишь пару часов, и то отрывками. Есть совсем не хотелось, да кто вообще думал о еде. Приехали Алиса с Ауксе, позже наведался Шоколадка. Говорили, предполагали, Алиса несколько раз звонила своему знакомому в полицию. Когда хотят, полиция работает оперативно. Вычислили, что девочки провели ночь у Леси Крук, а утром куда-то уехали с незнакомым человеком. Поиски, пока ничего не давали.
— Уже голова совсем не варит, — проговорил я, потирая глаза, в которые будто кто-то насыпал песка.
— Вы зря не поспали, — сказала Алиса. — Кто знает сколько ещё продолжатся поиски.
— Да какое там… — отмахнулся я.
В дверь постучали. Я окликнул, чтоб вошли, не поднимаясь из-за стола, за которым мы все сидели. На пороге появилась Инта. Она скромно поздоровалась, окинула нас вопрошающим взглядом, затем спросила каким-то растерянным голосом:
— А служба сегодня будет?
Даже не сразу понял вопрос, настолько всё перемешалось в голове. Я забыл, что первая седмица Великого поста, что каждый день службы.
— Простите, Инта, нам сейчас не до этого, — ответил я.
— Что-то произошло? – опять спросила женщина.
— Хильда пропала, — нехотя буркнул я.
Инта вмиг побледнела, судорожно поправила сползшую косынку, проговорив отводя в сторону глаза:
— Это из-за меня.
Ауксе еле заметно улыбнулась, покосившись на меня лукавым взглядом, а Алиса нахмурилась, спросив, обращаясь ко мне:
— Мы чего-то не знаем?
— Да, — махнул я рукой, — ничего особенного. Вряд ли Инта здесь причём.
— Может нужна какая помощь? – настаивала женщина.
Я ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул, проведя обеими руками по волосам.
— Ну, да, — кивнула головой Инта, поворачиваясь назад к двери. — Пожалуй, мне лучше уйти.
— А чем ты таким можешь помочь? Всё пригодится! – остановила её Ауксе, на этот раз не скрывая насмешки.
Та с минуту подумала, чуть повернув голову к нам, слегка пожала плечами и оставив вопрос Ауксе без ответа, сказала открывая дверь:
— Я пойду… До свидания.
А в это время, Хильда с Маричкой вышли на улицу, покинув сырую, дурно пахнущую комнату. Утреннее солнце оранжевыми бликами отражалось на стенках их ночного убежища. Сидя на ветке молодой рябины, пел приветливую песню чёрный дрозд. Казалось, он совсем не боится людей, так что их появление его совсем не смутило.
— Сейчас попьём чай, — говорила Маричка задорным голосом, размахивая чайником, — затем сразу отсюда. Я не желаю тут находиться больше ни минуты. Хорошо хоть погодка ясная.
— Есть сильно хочется, — проговорила Хильда, её лицо имело весьма угрюмый вид.
— У меня тоже в животе урчит, — ответила Маричка, — только всю картошку мы поели за ужином. Больше ничего нет.
Хильда лишь покивала в ответ. Она сорвала пожелтевший стебелёк с какими-то странными плодами, превратившимися за зиму в непонятную сушку, хотела что-то сказать, но тут откуда не возьмись, буквально перед ними, в нескольких шагах, появился лысоватый коротышка с довольной ухмылкой на лице. Это был Вагиль. Прохиндей сам не ожидал такой встречи. Он приветливо развёл руки, в которых держал смартфон и борсетку, сказав:
— Вот так встреча. А мы вас обыскались.
Девочки замерли в изумлении. Их беспечность, всё-таки привела к этой неприятной встрече.
— Послушайте, что вам от нас нужно? Мы заблудились. Лучше помогите выбраться из этого страшного места.
— Что она говорит? – нахмурился Вагиль, пытаясь разобрать сказанное Хильдой, так как та, когда волновалась, говорила ещё с более ярче выраженным акцентом.
— Спрашивает, чего вы от нас хотите? – сказала Маричка, сделав шаг назад. — Просит вывести нас отсюда.
— Так для этого же мы здесь! – лицо Вагиля снова заиграло холодной улыбкой. — Я ж изначально предлагал вас увезти из Зоны. А вы драться.
Вагиль начал подступать к девочкам, уговаривая их не убегать, послушаться его, пойти с ним к машине, которая здесь неподалёку. Только Хильда вдруг подпрыгнула, как шальная, двумя ногами приземлилась на ступню проходимца, вцепилась ему в руку, завопив:
— Маричка, хватай у него телефон!! Хватай и беги!
Хильда мало понимала тогда, что творит. Она подумала, что телефон, это та возможность, благодаря какой можно попросить о помощи. Дальше… Дальше у неё не было никакого плана. Но, Маричка также не растерялась. Оббежав изумлённого такой дерзостью Вагиля, девочка запрыгнула коротышке на спину, впившись пальцами ему в глаза. Тот заорал, принявшись вертеться, пытаясь освободиться от цепких пальцев Марички. Не удержавшись на ногах, бедняга рухнул на землю, а Маричка давай со всей силы молотить его по чём не попадя. Всё же Вагиль, это взрослый мужик, и девочки вряд ли смогли бы с ним справиться. Он выронил борсетку, схватив одной рукой Маричку за руку, пытаясь её перекинуть через плечо. Только Хильда, в тот момент вцепилась зубами в его вторую руку, державшую смартфон. Вагиль снова закричал, разжав ладонь. Девайс упал на землю.
— Бежим, — крикнула Хильда Маричке, схватив вожделенный аппарат.
Та сразу смекнула в чём дело, бросила неравную борьбу, пытаясь бежать за подругой. Но, Вагилю удалось изловчиться, и он, на ходу, схватил её за ногу. Маричка упала.
— Хильда, помоги! – закричала она, изворачиваясь.
 Очередной прыжок, на этот раз уже на запястье и бандит взвыл, подобно раненой собаке. Девочки неслись не оборачиваясь, только ветер свистел в волосах. Из зарослей бузины появился Крик. Увидев валяющегося на изуродованной от времени дороге товарища, он завопил:
— Снова упустил, криворукий болван! С малолетками не можешь справиться?!
— У них мой телефон, — заскулил Вагиль, потирая укушенную руку.
— Проклятье, — взмахнул обеими руками Крик. — Куда они побежали?
— К тому кирпичному дому, — указал на старый медпункт Вагиль.
— Быстрей за ними, расселся тут! Если они сейчас позвонят кому-либо, всё пропало. Вставай давай!
Крик пнул товарища в бок, сам же помчался к медпункту.
Девочки ворвались в бойлерную и под удивлённый взгляд Леси Крук, закрыли засов в двери. Маричка подняла с пола кострубатую ветку, валявшуюся среди прочего хлама, и зачем-то просунула между дверной ручкой и стеной.
— Вы чего? – спросила ничего не понимающая Леся, пытавшаяся соорудить из подручных средств себе обувку.
— Да эти бродяги уже здесь, — буркнула Маричка, прислонив ухо к двери. — Еле сбежали от них.
— Вот, гадость, — на лице Леси отобразилось отчаяние.
— Хильда, телефон у тебя? – спросила Маричка.
Та утвердительно кивнула, показав гаджет на вытянутой руке.
— Связь есть? – снова спросила Маричка.
— Совсем плохая, но есть! – ответила Хильда.
— Даже в Чернобыльской зоне нынче связь, — улыбнулась Маричка, немного помолчав, она сказала. — Звони скорей кому-либо из своих.
— Кому? – растерялась Хильда.
— Господи, да кому-нибудь! – крикнула Маричка, снова прильнув ухом к двери.
Хильда застыла. Она с ужасом осознала, что не помнит ни одного номера. Хотя, в принципе, она их никогда не запоминала.
— Я не знаю… — промямлила Хильда. — Все номера забыла…
— И я тоже, — сокрушённо проговорила Маричка, нервно потирая лоб испачканный ржавчиной от двери. — Запишу под имя, даже на цифры не смотрю… Может ты?
Она обратилась к Лесе. В это время наверху послышалась возня. Прохиндеи вошли в здания, принявшись наскоро обыскивать его.
— Давайте же, девочки, — скривилась Маричка. — Хоть кого-нибудь.
— У нас вторая проблема, — сказала Хильда возясь со смартфоном, тыкая пальцами по экрану. — Телефон разблокируется по лицу, или отпечатку пальца.
— Зараза! – Маричка подняла голову вверх, крепко зажмурив с досады глаза.
— Девчо-онки! – послышался где-то на верху голос Крика. — Ау, вы где? Выходите, всё равно ведь найдём!
— Что делать будем теперь? – прошептала Маричка.
— На экране блокировки должна быть надпись «экстренный вызов», или «sos». Если сбой разблокировки, можно сделать бесплатный звонок в экстренную службу, — сказала Леся.
— Точно, — на лице Хильды мелькнула радость, и даже глаза блеснули искорками света. — Нажала… Вызов пошёл…
Экстренную службу не так-то просто и дозвониться. Тебя могут сто раз убить, пока оператор услышит тебя. Конечно, это индивидуальный случай, но имеет место быть. Девчонкам повезло. Их услышали, хотя они наперебой лепетали о бандитах, Чернобыльской зоне, заброшенном селе, о том, как им страшно, им пообещали помощь.
Раздалась лёгкая возня за дверью. Её попытались открыть.
— Я их нашёл, по ходу, — прозвучал с обратной стороны двери знакомый голос Вагиля.
Дверь опять подёргали.
— Закрыто, изнутри, — сказал второй. — Без сомнения, они там.
— Девчо-онки, — снова завопил Вагиль каким-то зловещим голосом, от которого страх увеличился ещё больше. — Выходите давайте, мы знаем, что вы там!
— Что вам от нас нужно? – жалобно спросила Леся, потирая себя руками.
— Откройте, скажем, — противно гогоча, сказал Крик.
— Мы не откроем, уходите! – крикнула Маричка. — И попробуйте нас только тронуть, тогда вам несдобровать! Вы знаете, хоть чья я дочь?! Гануси Птицелов! Слышали наверное? Так что если не хотите неприятностей, убирайтесь отсюда!
— Ты чё, мелкая, нас ещё пугать вздумала?! – крикнул Вагиль и сразу раздался сильный удар в дверь. — Когда мы до вас доберёмся, никто вам уже не поможет.
— Дяденьки, миленькие, ну оставьте нас! – заскулила Леся. — Мы же ничего вам не сделали плохого.
Снова прозвучали несколько сильных ударов в дверь и недовольный голос Крика:
— Проклятье, эту дверь не просто будет выковырять! Она открывается в нашу сторону.
— Мы полицию вызвали! – крикнула Хильда. — Слышите?! Сейчас здесь будет патруль!
За дверями, на мгновение, наступила тишина.
— У них мой телефон! – проговорил Вагиль.
— Ты идиот! – рассвирепел Крик.
Теперь послышалась возня и быстрые удаляющиеся шаги. Через пару минут Хильда прильнула к дверям.
— Ну что там? – тихонько спросила Леся, забившись в угол.
Складывалось впечатление, что девушка хотела как-бы срастись со стенкой, изнемогая от страха.
— Ушли, вроде, — прошептала Хильда не отнимая уха от двери.
Наступила тишина. Ожидание сводило с ума. Испугались ли бандиты, ушли? А может затаились на верху. Что им стоит? Будут выжидать. Еды у девочек нет, воды тоже. Сколько они смогут просидеть в этой бойлерной? Но оператор обещала прислать помощь. А если нет? Как они их быстро найдут, и найдут ли вообще. Все эти мысли сводили с ума.
— Боженька, помоги нам, — захныкала Леся Крук, вытирая покатившиеся по щекам слёзы. — Я обещаю, что исправлюсь, обещаю, что найду работу и стану любить мальчиков…
Хильда с Маричкой уставились на подругу недоумёнными взглядами. Последняя фраза заставила их даже улыбнуться. Но, Леся не обращала на это совершенно никакого внимания, продолжая плакать и причитать.
— После такой молитвы, — проговорила улыбаясь Маричка, — Бог нам уж точно поможет.
Хильда незаметно прыснула смешком. Она хотела тоже что-то сказать, но тут за узким окошком под потолком, в котором сегодня ночью Хильда видела морду бродячего пса, нарисовалась довольная физиономия Крика.
— А вот и мы? – сказал он. — Соскучились? Мы приготовили вам маленький сюрприз. Ловите.
Крик просунул в окошечко руку с пластмассовой бутылкой, в горлышке которой горел зажжённый фитиль. Похохотав мерзким смехом, Крик разжал ладонь. Бутылка упала на пол бойлерной, чуть прокатилась и издав глухой хлопок загорелась пламенем, наполняя комнату чёрным, маслянистым дымом. Девчонки не сразу смекнули, что происходит. Они с замиранием сердца глядели на пламя, моментально разросшееся до размеров небольшого костра. У детей, да и у подростков ещё недостаточно развит инстинкт самосохранения. Никому и в голову не могло прийти, что им могут причинить какое-либо зло. Ведь они, по сути, совсем ещё дети. Детей любят, оберегают, живут для них. А тут взрослые мужчины бросают в комнату, где они находятся, бутылки с зажигательной смесью.
— Туши огонь! – крикнула Маричка, схватив с пола кусок какой-то старой тряпки.
Хильда ничего не могла найти, кроме треснувшей доски, покрывшейся толстым слоем пыли. Усилия для тушения огня особых не потребовалось. Он и сам погас, зато дыма от него было столько, что он мигом пленил помещение. Было трудно дышать, глаза резала острая боль. В окно полетели ещё несколько бутылок. Маричка закрыла ладошками лицо и метнулась в угол к Лесе.
— Мы сгорим? – тихо спросила Леся.
— Хотят выкурить нас, — прокашлявшись проговорила Маричка.
Хильда отбросила палку и также бросилась к остальным, закрывая рукавом куртки нос и рот.
— Выходите, маленькие твари! – прокричал в окно Крик. — Всё равно вас достанем. Чего себя мучить то?
Дышать стало совсем невозможно. Леська принялась рыдать, жалобно причитая. Хильда обеими руками тиснула лицо. Маричка уткнулась в колени, также тихонечко что-то заскулив. Сознание помутилось. Спазмы сдавливали горло, стало трудно дышать. Вернее дышать, казалось, совсем невозможно. Выдохнув, вдохнуть обратно разбавленный едким дымом воздух представлялось невероятно трудно. Кашель буквально душил, вырывал бронхи, слёзы заливали глаза.
— Мамочка, мама! – вскрикнула Хильда, повалившись на пол, обеими руками разрывая горловину свитерка.
Больше она ничего не помнила. Где-то сквозь сознание, слышались стоны девочек, истеричные крики прохиндеев, о том что нужно бежать, далёкий, еле слышный посторонний шум какого-то механизма.
Так долго Хильда пребывала словно во сне. Непонятные картины меняли друг друга, погружая девочку в пугающий хаос. Становилось то совершенно темно, то так радостно и спокойно, что не хотелось возвращаться в ту действительность, из которой она недавно попала сюда. Возникали чьи-то лица, знакомые, но в большинстве совершенно чужие. Голоса, крики, снова тишина. Запах едкого дыма никак не покидал. Складывалось впечатление, что Хильда брошена в огромную пылающую стихию из которых тянется тысячи рук, желающих утащить её в неведомую бездну. Затем мутный свет, такой бывает днём, когда гроза. Свет и больше ничего.
Глаза открыть получалось неимоверно трудно. Такое чувство, что на веки положили тяжёлые бруски, сделанные как минимум из свинца. Белый потолок, выкрашенный фасадной краской, точно такой, как в их с мамой квартире в Лиепае. Но, почему странный запах в носу – запах того самого дыма, как во сне.
— Мама, - еле слышно прошептала Хильда, не в силах повернуть голову. — Мы дома?
Кто-то наклонился над кроватью, кто-то совершенно чужой. Добрые глаза сверкают радостью, раздаётся тихий голос:
— Умничка. Слава Богу, справилась.
Дальше возня и внутри руки, словно потекло что-то прохладное. Нежная ладонь погладила голову.
— Где мама? – слабым голосом спросила Хильда.
— Не знаю, - ответил тихий голос, — а папа уже вторые сутки здесь.
— Папа? – удивилась Хильда. — Где я?
— В больнице, солнышко. Ты долго была без сознания. Сейчас тебе лучше отдыхать, ты ещё слишком слабая.
Снова поплыло всё перед глазами, опять пустота и непоколебимый, неизменный свет в бесконечном просторе.
— Хильда, Хильда, — кто-то легонько тормошил её за плечо. — Ну, ты посмотри на неё. Хи-ильда!
Откуда она знает этот голос? Такой знакомый… Маричка. Ну, конечно. И она здесь, с ней?
— Хильда, ёлки-палки, хватит претворяться, мы знаем, что ты уже не в отключке! – лепетал озорной голосок. — Скоро наши должны прийти, а ты дрыхнешь.
Открылась дверь где-то сбоку, быстрые шаги направились к её кровати.
— Так, это что ещё такое! – негромко прикрикнул кто-то. — Тебе кто разрешил вставать, егоза?! И чего ты её дёргаешь? В изолятор захотела?
Маричка хихикнула и мигом скрылась, но не очень далеко, совсем рядом слышался её шёпот, девочка с кем-то переговаривалась.
— Ну-у? Как у нас дела сегодня? – над Хильдой наклонилась женщина в белом медицинском колпачке и невероятно добрым лицом.
Хильда что-то пробормотала не очень ясно даже для самой себя, затем решила улыбнуться, это было лучшее подтверждение того, что ей намного лучше. Женщина в колпаке сделала ей укол в вену, потом погрозила пальцем неугомонной Маричке, сказав:
— Так, будете проказничать, переведу в другую палату.
— Нина Павловна-а, — игриво протянула Маричка, — нас теперь нельзя разлучать! Мы теперь, как сёстры. А кто присмотрит друг за другом лучше, чем сестрёнка?
— Смотрите у меня! – покачав головой сказала, улыбаясь Нина Павловна.
— Мы в больнице? – тихо спросила Хильда, пытаясь приподняться, что ей не совсем удалось.
 Лёгкая боль пронзила грудь, и она свалилась обратно. Маричка мигом подскочила к койке-каталке Хильды, осторожно устроила подушку и помогла ей улечься так, что ей б было удобно. Теперь Хильда видела просторную палату, аккуратную, со стенами, выкрашенными в спокойные тона. У самого окошка лежала Леся Крук, приветливо улыбаясь, глядя на лёгкое замешательство Хильды. Рядом крутилась Маричка.
— Нас спасли? – осторожно спросила Хильда.
— Ага, — ответила Маричка, присев на край Хильдиной кровати. — Вертолёт прилетел.
— Вертолёт?
— Да, я плохо помню, но там…
— Кхе-кхе, — притворно прокашлялась Леська.
— Короче, — виновато взглянула на неё Маричка, — мне Нина Павловна рассказывала, что нас доставили сюда без сознания. Мы с Леськой ещё ничего, а вот с тобой пришлось повозиться. Думали, ты кеды на вешалку повесишь.
— Маруська, — с укором в голосе сказала Леся.
— Ну, ладно-ладно, чего ты. Я тож еле вычухалась. Голова ещё кружится, тошнить, но лежать надоело, — Маричка немного помолчала, затем добавила. — Ох и влетит же нам, чувствую.
— Да уж, — тяжело вздохнула Хильда.
— Но, ничего, прорвёмся. После всего случившегося, нас вряд ли станут сильно наказывать.
Хильда только улыбнулась, слегка покачав головой на подушке.
Дальше будет...