Пандемия

 Прослышал я о том, что конкурс литературный объявили на тему – о коронавирусе. Победителю якобы ценный приз причитается. Все знакомые кинулись сочинять, кто во что горазд. А я не такой, лучше расскажу собственную совершенно правдивую историю, которой сам стал непосредственным очевидцем и даже глубоко пострадавшим участником.
Дело было так. По миру упорно расползалась в ту пору эта самая вирусная пандемия. Страны принялись загораживаться границами. В России тоже власти карантин ввели, дабы препятствовать нахлынувшей напасти. Да всё так закрутилось серьёзно: кругом наряды полицейские шастают, казачьи разъезды местность прочёсывают – все нарушителей установленного режима отлавливают. Прямо осадное положение. Говорят, кое-где даже комендантский час учредили. Производства позакрывали – никто на работу не ходит, все по домам заперлись. Ни, тебе, в козла во дворе с мужиками не забить, ни пива с приятелями не посмаковать. Жуть сплошная! Общение только в виртуальном пространстве посредством компьютера доступно. И этак две недели я, словно узник в заточении, провёл в тоске и печали. До смерти надоело круглые сутки с женой препираться да на детей орать.
Звоню, значит, друганам своим Саньку и Петюне. У них та же история. Изнемогают, стало быть, души совсем извели этой пандемией проклятущей. Нет мочи дальше терпеть.
Я и предложил с энтузиазмом:
- Может встретимся, за жизнь потолкуем…
Петюня чуть не в истерике зашёлся.
- Ты чё, - говорит, - придурок совсем что ли? На улицу выгляни. Там от патрулей не протолкаться – мигом заметут.
- Во, чёрт, житуха настала! – сетует Санёк. – И тут же меня поддерживает. – Вован дело говорит. Надо как-то вместе собраться. Давайте ко мне…
В общем, пришлось, как конспираторам-народовольцам, закутками да огородами нелегально пробираться на явочную квартиру. Санёк дома один, остальные медики – на работе парятся. Сидим, однако, размышляем, как время бы поинтересней избыть. Надоело в узилище пребывать, дух на простор рвётся.
- А давайте, - снова я предлагаю, - на природу выберемся. Душа в заточении изнемогает. Кстати, вон как кругом весна благоухает. Денёк выдался на славу.
- Что ты… что ты! – замахал заполошно руками Петюня. – Совсем сбрендил. Там же на улице целые облавы устраивают на таких, как мы.
Вижу, сам говорит, а на глаза чуть слёзы не наворачиваются с тоски по воле. С трудом даётся испытание терпением.
Я опять за своё, словно бес-искуситель:
- Блин, такое местечко укромное знаю на пруду. Лучше и не придумаешь. Вот бы туда пробраться. Шашлыки бы пожарили, пивка пропустили…
- Мать твоя… женщина!.. Не трави душу, - опять Петюня запротестовал.
- …там и мангал есть, стол сколочен, навес сооружён, - не унимаюсь я.
Пока то да сё, не на шутку разволновались дружки, будто встревоженный рой пчелиный завёлся в мозгах. Глазки заблестели, на щеках румянец проступил.
- Я «беленькую» непочатую с собой прихватил, - признаюсь доверительно тоном подпольного заговорщика.
- Я тоже пивка зацепил, - печально констатировал Пётр, сглотнув надсадно при этом набежавшую слюну.
Тут и осенило Санька. Говорит:
- Вот что, братцы, есть идея…
Сам лихорадочно взирает на нас. Вижу, действительно парня какая-то мысль посетила. Вытаскивает откуда-то медицинский саквояж с красными крестами по бокам. Это у него старший брат фельдшером в скорой помощи работает. Белые халаты медработников извлёк из шифоньера. Суёт нам, мол, одевайте!
Мы тут же уяснили суть его затеи, смекнули в чём дело. Короче, облачились в халаты, будто заправские доктора. Кто теперь посмеет остановить нас в городе? Лекари нынче в почёте. Из фельдшерской сумки вытряхнули все медицинские причендалы старшего братца Санька, а туда поместили свои припасы: мясо, замаринованное для шашлыка, другой закусон, пивко,.. не забыли и кое-что покрепче. Двинули на улицу, изображая из себя бригаду врачей. Забавно, но никто не останавливает. Осмелели. Стали замечать, что встречающиеся на пути патрульные поглядывают на нас заискивающе, мол, на вас, родненькие, только и уповаем... Глядя на сложившуюся ситуацию, совсем воспрянули мы духом, в кураж вошли.
А что? Никто не тормозит, полицейские сторонятся, казаки верховые дорогу не заслоняют. Радуемся, что здорово акция проходит, маскарад удался. Всё бы ничего, только откуда ни возьмись, бабуся вдруг нарисовалась на горизонте. За левую сторону груди хватается и на всю улицу причитает:
- О-ёй!.. О-ёй!.. Худо мне, миленькие. Сердце совсем захолонуло. Свет белый пеленой застит. Спасайте!
Мы-то здесь причём? Как объяснить ей, что не по адресу обращается? А патрули кругом так и вертятся, за порядком присматривают. Что делать? Мы от неё наутёк. Но не тут-то было. Не отстаёт старая. На всю округу верещит:
- Господи-Сусе, помираю!
Сама, тем не менее, неуклонно настигает нас. Куда там с тяжёлой ношей, не больно-то сбежишь, когда такая дерзкая старушенция несётся на тебя, как атакующий торпедоносец. Ничего другого не оставалось, пришлось мне брать на себя вздорную ту бабусю. Остановился, строго так внушаю ей:
- Вы что, не видите? По срочному вызову мы спешим. Пациент в конвульсиях корчится от коронавируса, а вы тут врачебный долг исполнять нам препятствуете.
- Я тоже нуждаюсь в помощи, - не отстаёт, старая. Как репей к собачьему хвосту прицепилась.
Вразумляю её:
- Там, между прочим, шестеро деток малых. Осиротеют ведь. Побойтесь бога, грех на вашей совести ляжет. В ваши-то годы как раз бы подумать о вечном, о рае помечтать.
А про себя размышляю: «Заладила своё: скорую помощь… скорую помощь… А сама чисто ведьма деканьковская. В самый раз бы сейчас помело со ступой – и лети себе, куда хочешь, только от нас отвяжись». 
Да где там! Не унимается настырная. Уже проходящий мимо полицейский наряд внимание обратил на наши препирательства долгие.
- Ну, - думаю, - влипли!
Тогда Сашок обращается напрямую к стражам порядка:
- Граждане полицейские, пожалуйста, возьмите на себя заботу о страждущей. Сами видите, нам недосуг.
- Поняли, - отвечают бравые стражники. – Будет исполнено! Сейчас по рации вызовем неотложку…
Вздохнули мы радостно наконец и продолжили путь. Правда, вдогонку долго ещё неслись проклятия той ненормальной старухи, аж министра здравоохранения недобрым словом помянула. Тоже мне, божий одуванчик!
Перевели дух мы, лишь когда до места добрались. Успокоились, чувства взлохмаченные привели в порядок. Только после этого обрели способность замечать окружающую благодать. Вот поверхность пруда зеркально отсвечивает солнечным блеском. А там свежей зеленью живая изгородь кустится вокруг нашего укромного пристанища. Небо весеннее белыми барашками облачков кучерявится. Лепота!.. 
Разложили мы, между тем, припасы, огонь развели в мангале, принялись мясо на шампура нанизывать. Петюня даже успел пивка бутылочку откупорить… Как вдруг, видим, по тропинке, ведущей к нашему укрытию, прямо на нас четверо полицейских прутся. Весёлые такие, морды аж трескаются от полноты жизни. Понимаем: приехали!
- Что делать? – залихорадило в мозгу.
- Бежать надо. Они вот уже… - вконец деморализованный, возопил паникёр Петруха.
И кинулся наутёк. Мы тоже за ним - спасаться. Что поделаешь, штрафы за нарушение карантина выписывают приличные. А тут и так нечего будет получать за текущий месяц – все рабочие дни дома просидели. Попадёшься в лапы блюстителей закона – не выкрутишься, супруга потом живьём съест. В общем, скрылись мы с места происшествия. И вот, сидим в каких-то зарослях терновника, горюем об утрате, о порушенных планах скорбим. Долго ли коротко, но времени порядком истекло. А жаба-то душит: эх, сколько провизии пропало зазря!
- И, главное, оставили, что покрепче, там при паническом бегстве своём, - неистово драл душу, словно кот настенные обои, безутешный Сашка.
- О-о-х… - тяжко вздохнул и я. – Наш ротный прапор Выдригайло в подобном случае сроду бы не простил такое. Точно сказал бы: это, как боец, бросивший винтовку, за что должен быть обязательно подвергнут суду военного трибунала!
- Да уж… - только и смог жалобно выдавить из себя с соболезнующим выражением на физиономии Петюня.
Долго ещё мы сокрушались над загубленным днём. Наконец решились скрытно пробраться, и разведать обстановку на месте события.
- Хоть фельдшерский саквояж старшего брата вернуть бы. Иначе брательник, как только обнаружит пропажу, голову мне оторвёт, - надорванным голосом в тоскливой тональности озвучил Санёк ожидающую его незавидную участь.
Как заправские пластуны, подобрались мы незаметно к неприятельской позиции и стали вникать в обстановку. К тому времени квартет ментов успел оприходовать свой провиант и уже наши припасы за милую душу наладился поглощать. Нам же в засаде только и оставалось тихо наблюдать, мучительно исходя слюной, как эти выродки в мундирах расправляются с чужим добром. И прислушиваться о чём противник судачит.
- Вот лохи какие-то, столько всего побросали! Сами бежали отсюда сломя голову, - искренне недоумевает тот, что самый толстый из них.
- Наверное испугались кого-то, - вторит ему другой, с усами, как у Тараса Бульбы.
- Ну и ладно. Раз бог послал подарочек и на том спасибо, - закончил дискуссию худой, допивая остатки петюниного пива.
Дальше пришлось с ненавистью взирать, как опорожняют нашу бутылку водки на наших же глазах! Гнуснее картины и не придумаешь. Врагу бы не пожелал испытать такое. Первым не выдержал Саня. Встал и пошёл решительно из кустов прямо на обжирающихся ментов. Да, так вот и пошёл, как Александр Матросов в последнем порыве. За ним и мы с Петюней последовали…
Что толку расписывать последовавшую затем разборку. В самом деле ведь мы лохами оказались. И мужики те четверо вовсе не причём. Просто у одного из них, как у нашего Санька, тоже старший брат оказался. Только не фельдшер… он у него в полиции служил.
В итоге, они нам за знакомство, а может из сочувствия, нацедили-таки остатки из нашей же опорожнённой ими посудины. Тем горечь утраты мы и спрыснули. Воздержусь от высказывания, какими нелестными выражениями крою после того случая проклятую пандемию вместе с коронавирусом и карантином в придачу.

ЛИТ.АЛЬМАНАХ "ГРАЖДАНИНЪ"№8 ЗА ОКТЯБРЬ 2023 ГОДА