Ты - не Ева 11

Глава 11
Вот и все – вроде бы, надо уходить… Она уже держалась за ручку двери, когда увидела въезжающую во двор машину – Тома узнала ярко-красную «Киа Рио» сестры, когда иномарка оказалась в полоске света подъездной лампы.

- Это Ирка! Боже мой, что-то с мамой!
В ее сумочке затрезвонил телефон, но Тамара на звонок внимания не обратила. В несколько быстрых шагов она оказалась возле авто, из которого уже вышла сестра.
- О, Томка! – Ирина говорила с облегчением. - А я тебе звоню, ты не отвечаешь.
- Что случилось? – Тамара меньше всего ожидала увидеть здесь старшую сестру в такой час.
- Потом расскажу. Помоги вещи поднять, я сама не справлюсь.

Ирина принялась вытаскивать из багажника сложенный детский манеж-кроватку, дорожную сумку, сверток в бежевых мишках, пытаясь все это всучить Тамаре.
- Давай мне, - рядом появился Адам. «Не уехал», - с облегчением подумала Тома, делясь с ним поклажей. Ира, между тем, выуживала из салона машины детское кресло-переноску со спящим в нем Степаном. Лифта в старой пятиэтажке не было, пришлось подниматься пешком.
Адам донес свою часть вещей, попрощался.
- Спасибо за помощь. Я позвоню, - пообещала Тамара, радуясь, что стало возможным говорить эти слова. Он тронул ее на прощание за плечо и слегка сжал пальцы.
- Трогательно, - резюмировала Ирина, когда за ним закрылась дверь. – А с мамой кто?
- Васильевна, пойду отпущу ее.

Однако Евгения Викторовна коротала вечер в обществе Валентина.
Сосед, увидев Тамару, вздохнул, как будто ему не хотелось уходить. Но все-таки поднялся, подчеркнуто вежливо пожелал доброго вечера. Предприимчивая Ирина предложила ему помочь разложить кроватку для малыша в зале, и он на удивление споро справился с задачей.  Потоптался, спросил: «Может еще что-то нужно?» Ира махнула рукой – мол, свободен, дальше сами.

Степан, мирно спавший, свесив головку и согнувшись вопросительным знаком в переноске, сразу пробудился, как только его попытались перенести в детскую кровать. Ирина занималась сынишкой, и из ее путаных объяснений, прерываемых детским плачем, можно было понять только, что она останется на ночь. Впрочем, с таким основательным багажом в гости на пару часов не забегают.

Тамара, на правах хозяйки, приготовила постельное белье, застелила диван. Потом ушла к матери – необходимо было дать той вечерние лекарства, подготовить ко сну. Евгения Викторовна про причину позднего визита Ирины, конечно, спросила, но Тома ничего не смогла объяснить:

- Утром узнаем, ложись, тебе волноваться нельзя.
- Ну вот, никто мне ничего теперь не рассказывает, - вздохнула мать.
- Мам, ну чего ты? Я правда сама не знаю. Ирка ж только приехала.
- Секреты, секреты, - продолжала обиженно ворчать Евгения Викторовна. – Ты вот куда ходила, откуда явилась? Тоже не говоришь. Вот так…
- А куда Васильна делась? – перескочила на другую тему Тамара.
- Пришел к ней кто-то, Валя прибегал звать. Она ж у нас богомольная, вот к ней с их компании захаживают частенько. А Валя со мной остался. Бедный парень… Но хорошо, что тюрьма не сильно изменила его – такой же вежливый.

«Как же, не изменился!» - подумала Тамара, вспомнив, что еле узнала сегодня утром соседа. Но спорить не стала. Ей хотелось скорее вернуться к сестре – судя по воцарившейся в квартире тишине, племяш опять уснул, а значит, можно поговорить.
Ирину она нашла на кухне – та споласкивала винные бокальчики.
- Ну, что у тебя стряслось? – Тамара включилась в работу, принялась нарезать привезенную сестрой копченую грудинку.
- В сумке там бутылку вина достань, - скомандовала Ира. – сулугуни, маслины. Без косточки взяла, как ты любишь.
- Что отмечаем?
- Кажется, мою свободу. Я от Валерки ушла!

Тома порадовалась, что не она моет бокал – от удивления впору и разбить.
- Ждешь объяснений? Банально до невозможности. Гуляет он от меня. И все как в бородатых анекдотах: помада на рубашках, чужие духи, на звонок отвечает – оттуда голос бабский, а он в трубку ее Денисом называет, паролей везде понаставил – на комп, на ноут, на телефон. Сегодня кровати решила перестелить – волос длинный черный нашла. Представляешь, это видать пока я тут с мамой оставалась, он любовницу в дом притащил. При ребенке!

Тома пыталась переварить услышанное. Образ Валерки – добродушного полноватого увальня совсем не вязался в ее представлении с героем любовником. Да и Ирку он добивался долго, несколько лет упрашивал встречаться, а потом быстренько заделал ей Степана - «Чтобы не сбежала!» Их браку немногим больше года, и уже такое…
- Может, это чей-то чужой волос? – невпопад спросила она наконец.
- Конечно чужой, не мой же.  Шалавы какой-нибудь. Или ты думаешь, что муха обронила? Или Валерка без меня в париках спит? Да я его уже прижала – раскололся.
- И что?
 - В ногах валялся, умолял простить.
- А ты?
- А я ушла. Наорала на него предварительно, сказала все, что думаю – и ушла. Где у нас штопор, не знаешь?
Ирина порылась в ящике со столовыми приборами и без подсказок Томы извлекла оттуда нужный предмет.

- Не одобряешь?
- Ты у меня совета просишь? – удивилась Тамара, не привыкшая к подобным вопросам от старшей сестры. Ирина сделала неопределенный жест, который можно было растолковать как угодно.
- Ты… - Тома подыскивала слова, чтобы обозначить свое отношение, -… выглядишь слишком довольной для женщины, которой наставили рога.
- Рога – это для мужчин! Я даже не знаю, как называется обманутая жена – рогоноска? Рогоносица? Не зву-чит.
Ирина налила вина себе и сестре, неторопливо осушила бокал, интеллигентно зажевала маслинкой, подумала, потом все-таки отправила в рот пластинку копченого мяса. И еще одну.

- Ну что ж, в проницательности тебе не откажешь… Ты знаешь, я испытала облегчение сегодня, закатывая этот скандал. А когда сумки собирала, в душе просто марш трубил, наверное, «Прощание славянки».
- Потому что устала подозревать и наконец-то узнала правду?
- Потому что могу уйти, - Ира глянула на сестру с вызовом. - Я ведь не любила его… И так и не полюбила. Ну, надеялась, что раз он так долго подкатывает и так и этак, то будем на его чувстве держаться. Помнишь, как мама говорила: лучше, когда мужчина любит. Не знаю, может, если б любил по-настоящему, что-то и получилось. А он, видишь, коллекционер хренов. Мало ему. Мне сначала очень обидно было, когда первые эти звоночки пошли, я дурой себя чувствовала. А потом – вдруг такое облегчение: божечки, это ж можно уйти теперь, и пусть он там себя виноватым чувствует и локти кусает – может следующей его бабе повезет – перевоспитается эта кобелина и начнет семью ценить. А я не хочу, Томк, больше. Это ошибка моя. И хорошо, что загулял и попался. А то бы всю жизнь мучилась, и боялась бросить, а то ж – не поймут. У нас же как: зарплату носит, не обижает, не бухает – значит, все, живи и не дергайся.

Ирина еще выпила, посмотрела на Тому, видимо, проверяя – согласна ли сестра с общественным мнением. Продолжила:
- Да и его ж жалко было бы оставить. Как там у Экзюпери: «Вы в ответе…» Еще и ребенок общий – вроде как сына у отца забрала, он же любит Степку-то. В общем, Тамара, думай обо мне что хочешь, а я выдохнула – как гора с плеч. Со Степаном пусть видится, когда захочет, а в остальном…

- Разводиться будешь?
- Однозначно. И давай за это выпьем! – она чокнулась с сестрой и проглотила еще одну порцию вина. Потянулась к бутылке,  с сожалением констатировала, вылив в бокал несколько капель: – Закончилось. Надо было больше брать.
- А без измены… не ушла бы? – спросила Тома задумчиво.
- Я ж объяснила тебе. Трудно это на ровном месте. Может с годами… накопились бы взаимные претензии…  скандалить бы начали часто. Ну, в какую-нибудь из ссор, конечно, можно чемоданчик подхватить и за дверь. Только – Степка бы уже успел к отцу привязаться. Да и вообще – все эти общие знакомые, планы там, ипотеки… затягивает. Мучились бы потихоньку и друг друга мучили. Валерка – он же, наверное, тоже чувствовал, что я к нему – никак, поэтому и потянуло к длинноволосым брюнеткам.

- И что теперь?
- Ничего, - Ирина широко улыбнулась. – Жить буду. Может, дождусь своего – екнет – и у него, и у меня. А нет – так любовника заведу. Как сейчас говорят – для здоровья. И буду открыта для новых отношений – вот такая теперь моя жизненная позиция.

- Это не позиция, это статус в соцсетях...
- Точно! Но за это мы уже не выпьем – нечего.
- Может, вам со Степаном удобнее в нашей комнате будет? – спросила Тома, намекая на их бывшую с сестрой детскую, которую занимала сейчас.

- Разберемся. Пока пусть так. Когда у тебя отпуск закончится – посмотрим.
Вот же… скоро в Москву, - подумала Тома, чувствуя тупую боль под ложечкой. В сущности, раз Ирина переехала к матери, можно уже сейчас возвращаться. Или махнуть на море – догулять отпуск по-человечески. Может, оно и к лучшему? Уехать. Так уезжала ведь уже. Разве помогло?