Нашла коса...

          Вокруг кипит жизнь, снуют люди. Далекие и близкие, чужие и родные, дружелюбные и равнодушные…  Попробуй разберись, каков человек на самом деле. Давно и очень точно подмечено – внешность обманчива. Так было и тысячу, и сто лет назад. А уж в эпоху развития косметологии и прочих достижений хирургии…

          Вот к слову о так называемых сексуальных домогательствах. Не полагается нынче лезть барышне под юбку. Вы думаете, только по причине возможного оскорбления ее достоинства? Отнюдь. Вполне возможно,  чтобы сберечь ваше психическое здоровье. Во всяком случае, такая осторожность гарантирует от вполне вероятного потрясения.

          Непонятно? Упрощу: а вы уверены, что перед вами не транссексуал?  Причем, так сказать, на стадии незавершенного превращения? Сунул руку, хвать, а там…  Впрочем, я отвлекся.

          Всех человеческих достоинств не перечислить и не оценить. Бывают заметные, яркие. Тогда и личность выделяется, характер виден, харизма налицо. А встречаются черты явно не проявляющиеся, существующие как бы сами в себе, по Канту.

          Вот, например,  неслыханно талантливый музыкант. Композитор. Певец. Его музыка или пение изумительны по стилю, ритмике и звучанию, но их никто никогда не слыхал. А может, не хочет слушать…

          Или – несравненно красивая женщина. Она прелестна, великолепна, чудна… Если ни с кем не сравнивать. То есть на необитаемом острове ей цены бы не было, а в чьем-либо присутствии весь шарм куда-то пропадает…

          Мне довелось знать необыкновенно удачливого человека. В том смысле, что обыкновенных, нормальных удач с ним не случалось. Никогда и ни в чем ему ни разу не пофартило. Ни в лотерее, ни в любви, ни в самых разных играх… На экзаменах он, выучив все билеты, за исключением одного, всегда вытягивал именно его. Но эта история все-таки не о нем, то есть и в этом ему не свезло.

          Один мужчина отличался просто невиданной щедростью. Щедрость вроде как была, особенно если верить его словам. Просто ее никто никогда не видел.

          Он родился и вырос в обычной, как принято говорить, среднестатистической семье. Рабочих ли, служащих – не суть важно. Тем более ни мать его, ни отца мне знать не довелось.

          Знакомство с Вовой (так звали героя) лучше начать с первого курса института.  В группе Володя не отличался особым старанием в учебе, да и способностями к ней. Рвение проявил в другом, неожиданном.

          Среди молодежи как-то не принято стремиться к общественной деятельности. Поэтому назначение или выборы комсорга, профорга и старосты группы проходили, как правило, со скрипом.

          Старосту назначали куратор, он же профильный преподаватель,  совместно с представителем деканата. Доверить ответственный пост решили не самому старшему по возрасту, но выглядевшему достаточно солидно парню, к тому же со  званием кандидата в мастера спорта. Комсоргом через стоны и слезы выбрали девочку-тихоню, клятвенно пообещав через полгода, максимум год переизбрать.

          Забегая вперед, скажу:  тяжкая доля ей досталась на все первые годы совместной учебы… А в последний – ее выбрали уже комсоргом объединенной группы узких специалистов. Судьба! 

          Ну а с профоргом случилось неожиданность. Ни с того ни с сего неприметный паренек встал, вежливо попросил разрешения высказаться. И…  предложил свою кандидатуру! 

          Однокашникам бы подумать, а с какой стати? Но юность наивна и легковерна. Казалось, какая может быть выгода в том, чтобы всюду бегать-вникать, собирать взносы и деньги на проездные билеты? Организовывать  походы в театр, поездки на экскурсии, сколачивать групповые мероприятия вроде складчин к праздникам, покупать подарки именинникам, в том числе преподавателям и даже целым кафедрам? И многое другое, всего не перечислишь.

          Быть может, не доведись нашему герою побывать профоргом, и кое-чего другого не случилось бы…

          Копейка рубль бережет. Курочка по зернышку… Пушинка к пушинке – выйдет перинка…

          Взносы Вова собирать любил. Он к деньгам вообще относился трепетно. Общественная «касса» в его кошельке всегда была в полной сохранности. Иногда кое-что происходило немножко не так, как вроде должно было, но пристального внимания на мелочи не обращали.

          Скажем, сбор на новогодний междусобойчик профорг начинал как минимум за месяц. Сдавали все. Понемногу, чаще всего по два-три рубля. А вот если уже сдавший денежку потом менял планы, вернуть удавалось далеко не всегда… Вова обладал даром убеждения. Мог привести массу доводов в пользу невозврата. 

          –  Прикинь, скоро же у Наташки (Людки, Сашки) день рождения. Тогда меньше сдашь… –  или:  – У меня сегодня и общей кассы с собой нет… – мог и по-простому: – На мужской день пойдет!

          Могло идти на восьмое марта, первое мая,  юбилей какой-нибудь кафедры, куратора… Вернуть рубль, попавший в Вовочкин карман, не удавалось никому. Набравшиеся горького опыта к концу учебы уже и не пытались.

          Приобретать разного рода подарки, сувениры и цветы к праздникам,  экзаменам и торжествам организатор предпочитал сам. И лучше в одиночку.  Поскольку добровольных помощников  в таких делах среди студентов не бывает, все выходило по-Вовиному.

          А уж сколько точно стоил купленный активистом подарок или букет, никто никогда не проверял. Хотя группе  всегда предъявлялись товарные чеки. Правда, издалека, на манер незабвенного великого комбинатора.

          В процессе учебы у него начала появляться несколько странная, избирательная забывчивость. Нечасто, где-то раз в две-три недели, месяц. Касалась эта напасть малозначащих на первый взгляд мелочей.

          Вот отправится, например, в магазин за продуктами на совместную вечеринку… Вернется – чего-нибудь обязательно не хватает. Одной из бутылок шампанского либо портвейна. Или одной баночки майонеза, сметанки, горошка…  Фруктов оказывалось как-то маловато…

          Но о возвращении выделенных на покупку деньжат и речи не заходило – неудобно как-то, сам ведь вызвался сбегать…  Да и мелочиться никому не хочется.  А о принципе «курочки» в те времена никто и не помышлял.  Кроме Вовы.   

          Пролетело студенчество, жизнь у кого поползла, у кого замелькала. Разъехались, потолстели, поседели, облысели. Обзавелись  семьями, квартирами, дачами, детьми… Сначала оказались в разных городах, потом и в разных государствах.

          Володе по долгу службы, или работы, приходилось частенько разъезжать по самым разным городам и странам. Он врачом как таковым пробыл недолго, пристроился опять же «по профсоюзной линии», потом, когда это стало невыгодно – в одну из фирм, занимавшихся поставками медицинской техники и оборудования, медикаментов и прочих сопутствующих изделий. По сути торговля, но со своей спецификой. Тут его талант и пригодился. И множество связей со знакомствами.

          Приезжая в очередную область или столицу, коммивояжер обязательно находил кого-либо из бывших знакомых по институту либо прошлой работе. Напрашивался в гости, иногда и на ночлег. Никто же не откажет. А оказывается, он таким образом экономил. Умудрялся получать в своей фирме денежку за якобы состоявшиеся расходы на гостиницы, обеды-ужины в ресторанах… Молодец, одно слово. Добы-ытчик. 

          А еще имел привычку заранее предупреждать о своем визите. И обязательно заботливо интересовался, какую такую вещицу доставить в качестве презента. Намекал: посолиднее, не ширпотреб. Кто откажется? Да вот только сами презенты до гостеприимных бывших однокашников, как правило, не доходили. По независящим от Вовы причинам.

          Такая выходила непруха! То в купе (самолете, каюте) забудет заготовленную вещь, то стащат на вокзале (в аэропорту, на морвокзале, поезде и так далее). То таможня ни с того ни с сего конфискует. То разобьется двадцатилетний вискарь (коньяк, редкое вино)… 

          У него при самых разных ужасных обстоятельствах регулярно выкрадывали предназначенные для бесценных друзей новейшие модели телефонов, супер-парфюм, ящички гаванских сигар, диски с редкими записями, не говоря о книгах и прочей бижутерии. Случалось бедолаге в день визита к друзьям-товарищам, выезжая из отеля, оставить в номере дорогущие перчатки, запонки, галстук – а вороватая горничная тут как тут.
 
          Он на ресепшене отметился, в такси уселся, чтоб к друзьям отправиться, машина тронулась… Ба! Главное забыл! Стой, мусульманин! Бегом назад, а номерок-то уже убран, и прибиравшей мисс (фрау, пани) след простыл. Ну что ты будешь делать!  А разбираться некогда, «мотор» ждет, счетчик тикает.

          Так и приходилось щедрому, но несчастному снабженцу являться в гости с пустыми руками. То есть не совсем, конечно, пустыми. В попутном местном универсаме (по-нынешнему – супермаркете) винцом-водочкой, что подешевле, обзаводился.  И, что характерно, излагая обстоятельства очередного приключения, не покраснел ни разу, от ответно предлагаемого дара тоже ни разу не отказался… Скромняга!

          Но вот как-то раз, оказавшись в очередной командировке в столице одной из недавно обретших суверенитет прибалтийских стран, наш путешественник прибрел на ночь глядя с такой вот дежурной бутылочкой в гости к бывшему одногруппнику.  И, как водится, пожаловался на местный гостиничный сервис.

          Обобрали, видишь ли, прямо сегодня.  Выезжал впопыхах, торопился на важные деловые встречи, съездил, все порешал, а потом спохватился – самое главное оставил в номере.  Вернулся вот полчаса назад, а вещички как не было. Стащили привезенный специально для дорогого друга замечательный оригинальный японский планшет. 

          И в надрывном разговоре  обиженный сообщает название этого нехорошего местечка. Отеля то бишь. В центре столицы, у вокзала, а – воруют! На полуслове сокурсник, не медля ни секунды, тормознул страдальца.

          – Не спеши отчаиваться, брат! У меня как раз в том отеле начальник охраны – свой человек. В каком номере был?

          – А что толку… – залепетал Вова…–  Я же  обращался к старшему портье, он сказал, якобы по-русски не понимает, но, раз я уже выехал, никаких претензий не примут…

           – Да брось, ерунда. Поехали! – и набирает номер, не обращая внимания на изменившийся цвет лица жертвы криминала. – Такси? Да, адрес этот… Две минуты, белый «Форд»…  – мягко обнял Вову за пухленькие плечи,  подтолкнул к двери. –  Поскакали, надо ковать железо… Корешу из такси звякну.

          – Ой, погоди… Где у тебя туалет? Живот скрутило…

          Пятиминутная задержка, пилюля от поноса..., но решение хозяина разобраться в ситуации отменить не удалось.

          В отеле встретивший их у входа секьюрити проводил к начальнику. Тот поздоровался со старым знакомым за руку, посмотрел на странника, слегка усмехнулся.

          – Вы у нас останавливались? Выехали сегодня? Отлично, – и земляку, – Не волнуйся, у меня камеры на всех этажах, в коридорах, лифтах, холлах.  Разумеется,  номер убрали. Какие затруднения? Даже если кого-нибудь поселили, сейчас пойдем, глянем на месте, коридорный и горничная ждут… Персонал меняется утром, – и шеф по телефону негромко велел кому-то  приготовить к просмотру данные с камер за день. 

          – Чтобы кто-нибудь посторонний заходил в номер – невозможно, но если вдруг – записи покажут. А Вы, уважаемый, должны были написать заявление о пропаже. Кстати, сообщений о подобном происшествии от портье не поступало… Сейчас полицию вызовем в любом случае…  Портье не отлучался, узнаем, почему не доложил.

          И в трубку: 

          – Арвид? Срочно ко мне!

          – Не надо! Не надо портье, не надо полиции… – похоже, Вове очень не помешали бы не стражи порядка, а «Скорая помощь»,  – Я…  Я, наверное, все перепутал. По всей видимости, я оставил эту вещь… сувенир… дома… 

          Однокашник смотрел с нарастающим интересом. А начальник охраны, напротив, совсем не удивился.   

          – С вашего позволения, я прямо сейчас отправлюсь на вокзал, съезжу домой, захвачу и привезу…  – почему-то глядя только на главного охранника, сбивчиво продолжил гость,  – Буквально послезавтра… Или чуть позже…

          – Такси?

          – Нет, большое спасибо, здесь недалеко, я пешком…

          – Но ведь час поздний, а в городе могут встретиться нечестные люди…

          – Н-нет-нет, не беспокойтесь, я доберусь…

          И Вова по-английски, не прощаясь,  пулей вылетел в ночь.


…