Перестройка 2. Почем огурчики?

        Думать было некогда. На свежего секретаря парткома в одночасье свалилось все хозяйство.
   Сначала уехал на месячные курсы главный агроном. Курсы при институте рассчитаны таким образом, чтобы отвлекать специалистов в самое свободное время. Июнь, посевная закончена, основные агротехнические мероприятия проведены, до уборки озимых как раз месяц. Но это в степных, зерноводческих хозяйствах и никак не на побережье, где в разгаре уборка косточковых, земляники и овощей. Директор не выдержал нагрузки, поволновался на планерках, схватился за сердце и лег в стационар. С ним такое каждый год.
   Планерки превратились в перебранки, свести воедино бригадные проблемы и рассредоточить вспомогательные службы, было некому. То трактора окажутся не в том месте, то машины. То пионеры вместо земляники попадают на вишню и рискуют переломать себе кости, то студенты не получают вовремя наряда и волынят на речке или убегают на море не только за загаром, но и за приключениями. Склад воем воет от завалов продукции, которую некому рассортировать и развезти по холодильникам. А тут еще главный энергетик, он же заместитель секретаря парткома, пропал. Запил, наверное. Кто-то сказал, что прячется в лагере труда и отдыха у студентов. За ним, сказали, нужно следить. Обычно он становится задумчивым, а потом надевает галстук. Вообще галстук в такую жару не носят. Опрятности это ему не придает. Заношенный со свадебной фотографии галстук лоснится.
   Энергетик рассказывает сверстникам своих детей о безопасном обращении с электричеством, озираясь и опасаясь встречи с сыном. Те смеются, потом жалуются на него, ему влетает от жены, прибегающей из сокового цеха с мокрой тряпкой, которой моет бадьи из-под ягод. От тряпки остаются несмываемые следы на одежде. Заодно перепадает и его дружку по приключениям. У Олега Сергеевича руки чесались разогнать этих седовласых ловеласов, но директор проявлял удивительную отходчивость. Мог вспылить, даже накричать, а через день искал способ примириться. Все использовали эту его слабость. Стоило прикинуться обиженным, и уже не ты виноват.

   На планерке исполняющий обязанности как третье лицо на предприятии Осман Хамзетович, садился в кресло директора и начинал всегда с агрессивного вступления. Попадало сначала главному инженеру, который посмеивался и отбивался остроумными репликами, выводящими Османа Хамзетовича из себя. Он еще пуще распалялся и схватывался с очередным специалистом, получая и от того достойный отпор. Никто не хотел признавать за ним преимущество и право повелевать. Осман это видел и свирепел. Так могло продолжаться часа два, пока не прибегал кто-нибудь из бригадиров и не задавал конкретный вопрос по ситуации. Тогда начинали разбираться с ним, потом со следующим прибежавшим. Когда этот сумбур заканчивался, все начинали разбирать завалы, созданные этой планеркой.

   При короткой встрече с Леонтием Михайловичем спросил, что он делал в таких случаях с этой неуправляемой командой.

- Как что делал? Ничего, это не мое дело. Они специалисты и отвечают за все, что там происходит. Если натворят дел и будет спущена соответствующая команда, будем разбираться. На этот случай есть партком и партсобрание. А лезть не в свое дело, чтобы потом тебя же и обвинили в случае чего, не дело секретаря парткома.
- Это что же они будут на моих глазах заваливать работу, а я досье собирать и ждать команды? Что на это скажут люди?
- А ты на прежнем месте работы сильно парторга до своих дел допускал?
- Но я не общественник, я штатный работник и не могу смотреть равнодушно на бардак, если его надо предотвращать.
- Чей ты штатный работник, Плодопрома? Вот то-то, твое дело вовремя отреагировать, и не вмешиваться в производственные вопросы.
- Да что вы одно да потому. Председатель профкома тоже отстранился, не хочет вникать, все какой-то агитацией призывает заниматься. А как людям в глаза смотреть, если у них элементарно работа не организована и условия не созданы? Они на жаре целый день вкалывают, мы же приедем им митинги устраивать. Да я бы первый погнал таких агитаторов в белых рубашках и на «Волге».
- А ты с Мусой Ахмедовичем познакомился? Нет еще? Бегом к нему, иначе будет поздно.

   Муса Ахмедович, аксакал и неформальный предводитель всех черкесских племен сейчас на пенсии, на которую ушел с должности директора этого совхоза. Вся его трудовая жизнь прошла в районе, начиная с пастуха и до высших районных должностей. Даже был прокурором района. Оказывается, с Хаджумаром Даулетовичем они были из соперничающих кланов, отношения между ними натянутые, что не способствовало успехам  нового директора. Планировалось по совету  Мусы Ахмедовича назначить Османа, но тот не выдержал испытания властью, неудачно прервав партийную карьеру.

- В совхозе все идет, как придется, пока не вмешается Муса. Как он скажет, так и будет. Я с ним дружил, хотя Хаджумар морщился.

   Олег Сергеевич видел между тракторным станом и совхозным детсадом добротный особняк, размещенный на пригорке. Оказалось, это и есть дом бывшего директора.
   По дороге с тракторного стана решил зайти к нему без подготовки и провожатых. На стук калитку долго не открывали. Громыхнула басом крупная собака. Женский голос отозвался, на адыгейском, потом на русском, языке. Открыла невысокая хрупкая и опрятная старушка с живыми излучающими тепло глазами.

- Вы к Мусе Ахмедовичу? Сейчас я его позову, - продолжала на своем языке хозяйка.

   Что уж там намешано в русской крови, но сибиряка по рождению, случайно здесь оказавшегося, Олега Сергеевича кавказцы часто принимали за своего.


- Извините, не понимаю, я русский.
- Это вы извините, но ваша внешность так обманчива, я и не сомневалась даже. Хотя за пятьдесят лет работы в школе научилась в национальностях разбираться безошибочно. Я ведь русский до прошлого года преподавала. Сейчас дочь по моим стопам идет. Проходите, сейчас Муса выйдет. Он в саду работал, переодевается.
- Да что вы так всполошились? Даже неудобно. Я на минутку. Позвольте представиться.
- Не нужно, я уже поняла, что вы новый парторг. Муса вас давно поджидает. Сказал, что совхозу, кажется, повезло. Не может такой человек меня обойти, скоро заглянет.

   Вышедший из дома коренастый пожилой мужчина и бровью не успел повести, как словоохотливая хозяйка исчезла и загремела посудой на летней кухне рядом с беседкой.
   Визит затянулся часа на три. Потом Осман сказал, что Муса мало кому уделяет столько внимания.

- Считай, что ты прошел важный экзамен в своей жизни. Увидишь по отношению к себе рабочих. Проводи завтра планерку, Муса сказал, что у тебя лучше получится.

   Олег Сергеевич начал с того, что на планерке порядок должен быть следующим – ведущий говорит, остальные слушают. Планерка не совещание, здесь задачи ставятся, а не обсуждаются. Вопросы после получения задания в порядке уточнения. Можно задавать по упущенной теме. Все.
   Планерка прошла в спокойном режиме и закончилась  через двадцать минут. Люди вставали и не выходили, вспоминая, не упустили ли чего. Непривычно было расходиться так скоро без шума и бузы.

- Что стоим, вопросы есть? Вопросов нет, как говорил товарищ Сухов. Приступаем к работе, теперь моя очередь задавать вопросы по исполнению.

   На следующий день специалисты согнали Османа с директорского кресла и попросили вести планерку секретаря парткома.
   Олег Сергеевич не привык работать спустя рукава, а чтобы не терять нить событий, нужно было вникать в производство. Но и свою работу бросить нельзя. Приходилось разрываться на два фронта.
   На еженедельных совещаниях в райкоме обсуждались проблемы предприятий, ход их устранений. Все это готовилось профильными отделами и докладывалось с деловым видом.
   Первый секретарь, возвращаясь с пятничного совещания в крайкоме и проезжая мимо пустующего поля возле дороги, в понедельник на своем совещании спрашивала, что там посеяно и почему не всходит. Олег Сергеевич на своих планерках каждый день пытался это выяснить. Никто не  хотел ответить, что это загубленные томаты из-за несвоевременного полива. Летняя жара не позволяла делать повторную посадку. А коллеги перед районным совещанием вместо приветствия стали ехидно интересоваться, что там с полем.
   Кода вернулся с курсов главный агроном, первый к нему вопрос был, почему поле не засеяно. Тот, не моргнув глазом, ответил.

- Севооборот. Трехпольная система. В этом году черный пар.

   Вот что значит специалист. Под общий хохот вопрос был снят. Как назло, первый  секретарь перестала его задавать, хотя теперь Олегу Сергеевичу было, что ответить.
   Директора следовало навещать регулярно.  Врачи запретили ему говорить о работе, чтобы не волновать. Он рассказывал Олегу Сергеевичу кто и сколько раз к нему приезжал, считая визиты обязательным признаком должной почтительности. Занятый выше головы, пропадающий в садах главный агроном был самый непочтительный, а Осман Хамзетович и сам Олег Сергеевич, у которых в районном городе всегда было много дел, считались достойными и сострадательными людьми.

   В райкоме орготдел тоже не ел даром хлеб и проводил плановую подготовку своих работников. Обычно в виде стажировки на рабочем месте. Подошла очередь Олега Сергеевича. Его вызвали на две недели для подмены инструктора, ушедшего в отпуск. При передаче дел тот сказал, что обязанности самые простые. В столе записная тетрадь с пометками кого из начальства и их родственников принимать и куда поселить. Если будут просьбы, то по таблице смотреть и принимать решение кого из директоров нагрузить дополнительным клиентом. После этого убежал, сказав, что он в отъезде и на две недели о нем нужно забыть.
   Время горячее, начало курортного сезона. Звонки посыпались один за другим. Работая в пансионате, Олег Сергеевич как-то вопросов размещения не касался, этим занимались администратор корпуса и секретарь-машинистка. Звонили солидные люди, уточняли, интересовались условиями, предупреждали и даже угрожали. Кто-то жаловался, кто-то требовал соединить с первым секретарем.
   После звонка из совхоза о том, что перевернулся плодовоз с клубникой и как теперь быть с убытками и очередного звонка чьей-то тещи, Олег Сергеевич не выдержал. Тещу послал к зятю, а к плодовозу распорядился приставить охрану и срочно создать комиссию. В плодовозе семь тонн ягод при месячном плане в сорок тонн.

   Возмущенный он ворвался в кабинет первого секретаря, оттолкнув пытавшегося не пустить его молоденького инструктора.

- Лилия Михайловна, вы меня извините, пожалуйста, но это, ни на что не похоже! У меня в хозяйстве уборка полным ходом идет. Директора нет, главного агронома нет, мы с заместителем директора днем на организации работ, ночью на проверке охраны, а меня в самый подходящий момент отозвали сюда. Хотя бы спросили, могу, не могу. Ладно, думаю, учеба, наверное, надо. А меня посадили на телефон как школьницу на глупые вопросы отвечать.
- Успокойтесь, Олег Сергеевич, сейчас все выясним.

   Она вызвала заместителя заворга, который был в отпуске.

- Как получилось, что вы в разгар уборки не нашли другой кандидатуры для стажировки?
- У него по плану учеба, поэтому и вызвали.
- Головой бы думать надо, когда ставить и куда. Разбирайтесь, как хотите, но чтобы он через час мне позвонил, что находится на месте.

   Заместитель пригласила его к себе.

- Что же вы сразу к Лилии Михайловне? Почему не ко мне?
- Не был уверен, что договоримся. Я вас предупреждал, что в совхозе напряжёнка. Вы сказали, что учеба очень важно и за это можете пострадать. На деле посадили на телефон перед тещами глазами хлопать.

- Хорошо, поезжайте на работу, отзвонитесь как приедете.

   Больше его к подобным мероприятиям не привлекали. Зато стали чаще поручать подготовки собраний, конференций, включили в кучу комиссий. Все это тоже отвлекало от работы. Не обошлось без курьезов.
   Ему было поручено открытие очередной конференции. По телефону. Когда поинтересовался, как это делать, сказали, что его задача подъехать вовремя, там получит текст и зачитает. Ему это не понравилось. Читать по бумажке он не любил, чтобы избежать даже чужой текст, предпочитал заучивать наизусть. На вопросы, почему так, шутил, что хватит одного читателя на страну, которого регулярно истязают длинными текстами при полной неспособности говорить. Хоть бы пожалели заслуженного человека с последствиями ранений и контузий.

- Меня на трибуне так и подмывает «сиськиматиськи» ему подражать, и боюсь допустить конфуз.

   Когда ехал на конференцию, забарахлил карбюратор. Потерял время, пока доехал, осталась минута. Перепуганная исполняющая обязанности заворга встретила в подъезде, сама отвела помыть руки и всучила текст.
   Взгромоздившись на трибуну, Олег Сергеевич бодро начал читать формальные штампы, предлагать состав президиума. После избрания он должен был передать слово председателю конференции для дальнейшего ее ведения. Уже вздохнул облегченно, когда проголосовали за последнюю кандидатуру и собрался передать бразды правления первому секретарю райкома, когда ему всучили еще одну бумажку и шепотом приказали зачитать. Что он так же энергично и исполнил.

- Товарищи! Предлагаю принять в состав президиума нашей конференции Политбюро ЦК КПСС в полном составе!

   Дочитывая воззвание, почувствовал, что краснеет. Уши горели, и он боялся поднять глаза. Ожидал, что делегаты, представляющие все первичные партийные организации района, т.е. серьезные уважаемые люди, если не возмутятся этим идиотизмом, то поднимут на смех. И когда, ни на кого не глядя, поспешно спускался в зал, неожиданно для себя услышал дружные аплодисменты. Зал хлопал стоя.
   Никто на него не обращал внимания.
 
   В день выдачи зарплаты, его отозвала заведующая партучетом, она же председатель профкома райкома.

- Олег Сергеевич, вы в прошлый раз так стремительно убежали, что я не успела вас уведомить о специальном и дополнительном обслуживании. Сейчас пройдите в буфет там вас отоварят, потом зайдете, я вам выпишу талоны на промбазу «Курортторга». У вас семья четыре человека?

   В буфете он получил палку копченой колбасы, три килограмма мяса, несколько кульков конфет, какие-то крупы и даже бутылку коньяка. Счастливый, он даже не подумал, что это не совсем вяжется с коммунистическими принципами. В свободной торговле таких товаров нет, а на рынке они раза в три дороже. Представил счастливые глазенки детей и радость жены, которой приходится часами после работы выстаивать в очередях за молоком и кефиром. А уж о таких деликатесах она и мечтать боится.
   Никаких угрызений совести не было и после получения талонов на промтовары, по которым можно было посетить прямо базу, не говоря о магазинах. Купить то, что обычно продают из-под прилавка и по двойной цене.
   Правда, понимал, что при таких порядках даже цена денег другая, но отгонял эту мысль. Не он же придумал, значит так положено. Почему положено, думать как-то не хотелось.
   А когда еще и в совхозе председатель профкома сказал, что для работников завезли какие-то продукты и ему надо получить свой пакет, он совсем себя зауважал. Правда, посоветовали делать это не на глазах рабочих, потому что пакеты отличаются набором и качеством. На слабое шевеление совести подумал, что человеку для разложения надо так немного. Всего лишь повышенную пайку. Его сомнения развеял предпрофкома, уверенно заявив, что так было всегда и это правильно.

- Рабочие и этому должны радоваться. А таимся, чтобы не раздражать лишний раз. Кто что заслужил, тот то и получает. Мы сутками вкалываем, у нас ненормированный рабочий день и нет времени стоять в очередях. Не помирать же с голоду, вот и выкручиваемся, как можем. Нам еще нужно посочувствовать.

   Сочувствовать себе Олег Сергеевич почему-то не стал. Особенно после того как получил в совхозе премию, хотя состоял в штате райкома. Оказывается порядок такой. Все надбавки, включая тринадцатую зарплату, на секретаря парткома и председателя профкома начисляются как главным специалистам совхоза пропорционально окладу. В сумме все это не меньше, чем у директора или заведующего отделом райкома. Его недоумение развеяли коллеги.

- А как иначе? Мы ведь на переднем крае!

   После всех этих благ Олег Сергеевич понял, что он не на то учился. Всегда стремился хорошо работать руками и головой, а надо было языком. А когда в свадебном салоне ему продали кожаное пальто,  от которого почему-то отказались женихи, а жена и дети визжали от восторга, примеряя обновы, то совсем перестал мучиться. Довольный, он не понимал, почему шушукаются в отделах райкома инструкторы, которые считают, что пакеты должны быть равны для всех, тогда как у секретарей они больше и неизвестно с чем. Выдают их водителям персональных машин отдельно от остальных.
   Он не очень удивился, когда приехав однажды домой, увидел, что жена закручивает компот из винограда привезенного незнакомыми людьми.

   Совхоз уверенно шел к выполнению плана по производству овощей. Об этом говорил на всех планерках главный агроном и предупреждал бригадиров, чтобы не зевали. Те понимающе кивали и обещали не упустить нужный момент. Олег Сергеевич не очень понимал о каком моменте идет речь. Он на райкомовских совещаниях заверял руководство и торговлю, что при таких темпах один их совхоз способен обеспечить район огурцами, помидорами и капустой. Секретари недоверчиво качали головами, а торговля криво ухмыляясь, заверяла, что уже имеются договоры с равнинными хозяйствами на поставки и район застрахован от внезапной фитофторы и других напастей в своих совхозах. Олег Сергеевич возмущался. Какие напасти? Да он производство овощей держит на личном контроле! Торговцы продолжали ухмыляться.

   Горькое разочарование и бешенство охватили его при очередном посещении полей. Он догнал плодовоз с огурцами, который ехал не на склад, а на поля. На вопрос почему, тракторист пояснил, что план выполнен, и он везет огурцы на свалку в овраг. Оказалось, что на складе отказались их принимать. Огурцы были отборные, покрытые пупырышками так и просящиеся в банки, которые сходили с конвейера сокового цеха, занимавшегося консервированием продукции.
   Доехав до огуречного поля, увидел, что оно вспахано, хотя еще вчера зеленело и студенты, весело перекликаясь, бегали по нему с полными ведрами огурцов.
   На его возмущение по рации главный агроном отвечал что-то невразумительное, а директор сквозь хрипы и шумы попросил подъехать к нему и не выносить вопрос на публику. Кто-то из соседнего района смеялся и острил. Частоты иногда совпадали, и секреты становились достоянием посторонних людей.

   В конторе главный агроном и главный экономист пояснили, что их совхоз плодовый и овощи производит дополнительно к основной продукции, так как зона не приспособлена для их выращивания. Затраты не окупаются реализацией.

- Вы понимаете, закупочная цена, государством для соленых огурцов установлена в пять копеек за килограмм. В торговле они за семь копеек. При производстве на килограмм продукции затрачивается двадцать две копейки. Каждый килограмм продукции, попавшей на склад, приносит нам семнадцать копеек убытков. Представляете сколько нужно вырастить яблок напрасно, только для покрытия производства овощей?
- А как в профильных хозяйствах? Они же не на дотациях.
- Во-первых, у нас местность горная. Климат и почвы отличаются. Во-вторых, мы не профильное и не имеем их технологий.
- Почему мы не имеем, а они имеют?
- Потому что требуется техническое перевооружение, подготовка персонала, перераспределение средств. Это для наших мизерных площадей нерентабельно. Мы лучше на них полудикий фундук вырастим и соберем, который растет только здесь. Это называется специализацией производства. Вот вы как автомобилист не станете возить одного человека на автобусе вместимостью сорок пять человек?

   Олег Сергеевич устыдился, когда вспомнил, как он на автокране приехал в райком на совещание по причине поломки своей машины. Дело было, когда он работал в пансионате. Под руку подвернулся автокран на базе «МАЗ». Завел его и поехал, чтобы не опоздать. После окончания совещания инструктор искал водителя  громоздкой техники, мешающей разъехаться людям после окончания рабочего дня. Когда он освободился и сам сел за руль, все подивились его очередному нестандартному решению. Но никому в голову не пришло посчитать, во сколько обходятся такие решения народному хозяйству. Ему тоже.