Право на жизнь

"Жизни как таковой нет.  Есть только право на неё.
Жизнь надо выдумывать, создавать."
А. Вертинский. "Дорогой длинною...»

        Артист-аристократ

Серебряный век русской культуры загадочным образом в преддверии революций  породил множество талантов; как будто кто-то их душевной работой, их творчеством пытался спасти Российскую империю от гибели…Среди этих спасателей были представители практически всех видов искусств.  Среди них был и Александр  Вертинский (1889-1957) - человек  аристократической внешности с проницательным, гипнотизирующим взглядом всё видевшей и всё знающей черепахи… Так он смотрел с эстрады во многих странах мира в глаза  миллионам людей.  Этот взгляд - один из отпечатков той невыразимой боли, которую они пережили, потеряв Отчизну и провожая в последний путь свою Россию. Где и кому  он только не пел, находясь в эмиграции  и с эстрады, и в ресторанах, но всё время хотел вернуться на Родину...

О бесконечном творчестве, когда человек придумывает свою жизнь и вышивает её на нескончаемом живом полотне, говорит поэт, певец, артист, мыслитель Александр Вертинский. Судя по тому, сколько сердец открылось этому Великому артисту и кумиру эстрады, и как он умел гипнотизировать  и держать зал, его жизнь удалась. Удалась потому, что вышивал он на холсте своей жизни…  любовью.
Другого творчества, если вдуматься, и быть не может, потому что любовь сближает с объектом, позволяет проникнуть  в него и понять его сущность: он называет этот процесс обожествлением, поиском прекрасного  в выбранном художником объекте, которым может быть токарный станок, женщина или море - всё что угодно... Художник это делает для того, чтобы урвать от жизни миг блаженства, миг счастья, но истинный талант  способен поделиться этим счастьем со своими слушателями, читателями, зрителями, пришедшими в мир искусства с жаждой познания мира… И в моменты такого соприкосновения Небеса ликуют, а зрители, читатели, слушатели чувствуют себя сопричастными к творчеству художников.
И  Вертинский на своих концертах и в своей жизни умел высекать такие искры и сотворил-соткал полотно своей жизни с помощью своих стихов, песен и своего чарующего голоса... С радостью узнал, что он бывал на поэзо-концертах Игоря-Северянина и пел песни на его стихи…  «Как хороши, как свежи будут розы, Моей страной мне брошенные в гроб»… Оба мечтали о таком конце.  Северянин тоже как истинный Поэт обладал такими магическими гипнотизирующими публику интонациями.

Но действенность такого творчества, о котором говорит Вертинский, зависит от веры, от силы веры; для сомневающихся и не отдающихся объекту любви творчества всем сердцем этот путь не приемлем - по воде, как посуху они не пройдут… Но такие, возможно и шедевров создать не смогут. Поразительно, что самые разные художники, но одарённые большим талантом одинаково трактую суть искусства и творчества, и поэтому всё время поневоле приходиться к этой теме возвращаться.  Но в этом эссе  будет идти речь не о судьбе А. Вертинского и его песнях, хотя более яркой фигуры на русской и советской эстраде, возможно, и не было, а о другом и о других поэтах…. Но он сильно затронул меня этим фрагментом своих воспоминаний и приведённым в нём образом творчества.


        Мольба поэта и философа

Было бы неправильным думать, что автор этого эссе и участник Игры в бисер с Сергеем Тараутой книгочей, глубокий и всесторонний знаток русской, советской или современной российской  поэзии. Снимаю шляпу перед такими  литературоведами, но сам  не так давно плаваю в  Океане поэзии. Тяга к прекрасному проявилась ещё в школьные годы: её отмечали мои друзья, писали об этом в дарственных записях на книгах и альбомах. Готовился к этому плаванию всю жизнь, и когда диссертацию по экономике писал-защищал, и когда системным анализом и финансами занимался. Всё это время впрок полку томиками стихов заставлял, а отчалил от Берега, когда увидел  там паруса  Игоря-Северянина, Николая Гумилёва, Иосифа Бродского, Сергея Таратуты..  Плавать в этом Океане решил по наитию (по наитию дуй до берега, ищешь Индию - откроешь Америку).
Но каждый раз, когда приходит какая-либо идея, как будто по какому-то сигналу  великие, прославленные и забытые философы, писатели и поэты, чтобы помочь мне в очередной работе, что-то подсказать и отметить, о чём- то намекнуть… Есть путь логических знаний, а есть знания приобретаемые интуитивно, даже в философии есть такое направление.… Меня привлекает последнее, потому что на первом вся материалистическая наука держится, а второй путь  - это путь приобретения сакрального опыта, путь к духовным первоисточникам, путь к Божественной мудрости, но для следования по этому пути нужна интуиция...  Не знаю, кто этим во мне и во вне дирижирует, но это так: принимаю его как откровение и указание свыше.
 
Таким волшебным образом в этом эссе неожиданно появился русский поэт, писатель, драматург, переводчик Константин Константинович Случевский (1837-1904) –  я случайно услышал по радио стихотворную строчку «Люблю я в комнате сиянье хрусталей», и понял, что  этот царский офицер, доктор философии и чиновник особых поручений Министерства иностранных дел  с таким редким сочетанием должностей и качеств -  ко мне:

Люблю я в комнате сиянье хрусталей.
Нежданно, вдруг, блеснут то в том углу, то в этом.
Сверкают, яркие, из сумрачных теней
Зеленым, пурпурным иль темно-синим цветом.

 И тут же гаснут все; но вот опять блестят,
Чуть с места я сойду; и снова погасают...
Не так ли и в тебе на мой тревожный взгляд
Они нежданные повсюду возникают?

О! пожалей меня! Где стать, ты мне скажи,
Чтоб все они в тебе, все сразу засияли...
Чтоб не смеялись вслед... не прибегали к лжи
И были скромными... а, главное, молчали.

Думаю-надеюсь,   Константин Константинович меня простит за это, но я позволил себе поменять местами два первых слова второй строфы первого четверостишия… Возможно он так и написал, потом кто-нибудь, где-нибудь переставили, но для меня было мучительно слышать - пусть музыканты нас рассудят., если лексический строй оставлять авторским, то вместо «нежданно» надо писать «неожиданно» (однако всё это возможно искажения, вносимые переписчиками стихов в Интернете):

Люблю я в комнате сиянье хрусталей.
Вдруг, нежданно блеснут то в том углу, то в этом.

По ходу повествования хочу отметить строгость и проработанность огромной интеллектуальной работой черт лица большинства дворян того времени. Благородство тоже невозможно не отметить. Это в полной мере свойственно и лицу К.К. Случевского.  На нём ещё и отпечаток лет, проведённых в Первом кадетском корпусе, службы прапорщиком и учебы в Академии Генерального штаба., после которой он, видимо, вняв душевной склонности, военную службу оставил… Удивляет, что весь этот багаж культуры, образованности благородства не удержал их от болезни, именуемой сейчас интеллектуальным идиотизмом, и самоубийственного  разрушения в 1917 году российской монархии и государственности… Упоминаю здесь об этом, т.к. причина этой болезни кроется как раз в недостатке интуитивной составляющей в  мировоззрении тех интеллигентов, которая способна гармонизировать их представления о мире и окружающей действительности. Интересующихся этой проблемой отсылаю к работам Р. Штайнера или к очерку «Феномен и миссия Павла Шаматрина».

Может быть эта тяга к магическому блеску хрусталя - из воспоминаний о прошлых жизнях… но меня всегда привлекало искрящееся сверкание хрусталя ваз, бокалов, подвесок люстр, хотя в нашем пролетарском доме часто гранёными стаканами и рюмками из обычного стекла обходились.   Где-то писал уже о том, что это специальным образом сваренное, наполненное свинцом и ювелирно обработанное стекло указывает нам на звёздную сущность света… Но сама хрустальная грань на изделиях из хрусталя есть произведение искусства ювелиров-гранильщиков. Все знают австрийскую компанию и хрусталь Swarovski, менее известен французский королевский хрусталь Баккара, держать в руках который и слушать пение которого доводилось немногим...   Дикий хрусталь, кристаллы горного кварца, которые называю окаменевшим льдом, такими свойствами и такой привлекательностью не обладают, в них нет искрящегося хрустального блеска и света, о котором так образно написал Случевский. Они помогают заживлению ран, обладают магическими свойствами и поэтому   используются в практике предсказателей, но это совсем другая история.
Пора вернуться в стихотворению «Люблю я в комнате сиянье хрусталей», хотя его можно было бы назвать «Мольба» (с мольбой показать растерянному поэту своё истинное лицо среди хрустальных отражений обращается поэт к своей возлюбленной в конце стиха). Что за образ создал поэт Серебряного века, рассказывая об игре хрустального света?  Без мистики здесь можно только сказать о попытке поэта сказать о непостижимости души женщины даже, казалось бы, близкого человека жены; сущности, скрывающейся за   ложью слов, поступков и взглядов.  Игра, мерцание, исчезновение и снова радужные искры - это  очень образное представление о душевной жизни женщины. Поэт  жаждет, умоляет возлюбленную показаться ему во всей красе человеческой души, во всех её лучших проявлениях.  Но просьба эта невыполнимая, потому что у души две половинки: одна - добрая, божественная, другая - злая, дьявольская, и женщина их в себе разделить не может… И мужчина тоже - поэтому любящие люди так часто страдают от непонимания. Победить это зло, эту тёмную часть в другом человеке можно только любовью, обожанием, и на время это некоторым удаётся. Потом что-нибудь случается… и чары пропадают — мало таких гениев, которым удаётся пронести через всю жизнь (моим родителям - Царство им небесное - удалось). И отсюда весь драматизм человеческого общения, искусство которого один из самых сложных видов творчества.  Хотел -  без мистики, но она всё-таки вкралась…
А если попытаться интерпретировать эти отблески хрустального божественного  света в человеке более глубоко, то придётся вспомнить ли Шиллера с его тоской о целостном человеке, или обратиться к теософским представлениям о девахане, о духовном или ментальном мире, хранится первозданный божественный образ каждого из нас. От этого прототипа реальный человек в силу многочисленных неприятных обстоятельств текущего и прошлых воплощений человек очень сильно отличается.  В этих соображениях и заключается сила, и прелесть  истинной поэзии, о которых постоянно говорится во всех моих публикациях на эту тему. 
НО как вы видите это путь интуитивного познания себя и мира., основанного на вере в существование высших сил и миров.  Они действительно существуют - свидетельств огромное количество - но только для тех, кто может в это поверить.  Суггестивные поэтические образы намекают нам на существование всего этого бесконечного великолепия, а как читатель к этим намекам отнесётся - дело вкуса, подготовленности  и любознательности каждого из нас.  Можно и мимо великого пройти, не заметив, не вздрогнув, не взволновавшись, но тогда, скорее всего, вы окажетесь неважным вышивальщиком на полотне своей жизни и можете промыкаться в ней зря, не оставив никакого заметного следа… Можно и к этому стихотворению Случевского отнестись как к банальному описанию световой гаммы богатого дома, наполненного хрустальной утварью с какими-то непонятными в конце вопросами-претензиями  к любимой, но загадочной и непостижимой  женщине…


        Крик Таратуты

Сергею Таратуте не потребовалось мучительно и долго искать свой образ, как это было в судьбе А. Вертинского: за него всё решили Наверху- ты будешь поэтом и - точка! Ты нам нужен как поэт-медиум, через тебя мы будем разговаривать с твоими читателями… Маленьким Пьеро он стал с малолетства, сразу после исчезновения мамы, надев маску грусти и печали.  Пьеро он так и остался - навсегда, хотя его костюма никогда не одевал и лица белилами не мазал. Но при всём его творческом и материальном благополучии испытание болью России тоже прошел - в смутных 90-х… Это уже на всех россиян наложило неизгладимый отпечаток и оставшихся на Родине как Таратута, и уехавших в эмиграцию от ужасающего и невыносимого безобразия российской действительности…. Но его творческая судьба уникальна тем, что ему в отличие от Вертинского свою жизнь выдумывать и создавать было не нужно - ему всё было предначертано...
.
С. Таратута родился через несколько месяцев после смерти Александра Вертинского, в ночь запуска первого советского спутника. Его родители успели побывать на его концертах… Мама, актриса ЦТСА вскоре умерла и оставила маленького Серёжу на попечении любимого мужа. Теперь они уже оба на Новодевичьем, а Сергей Таратута, бурно стартовав в советских многотиражных  газетах и журналах, и он до сих пор удивляет почитателей и ценителей своими необычайно ясной и одновременно глубокой поэзией. В постперестроечное время, когда люди читали только Донцову и прочую не отягощавшую мозги беллетристику, вышли восемь полновесных томов его произведений, дело идёт к изданию полного собрания его сочинений  Похоже, он уже привык к приклеившемуся к нему ярлыку поэта от Бога…
Ярлык ярлыком, но он постоянно подтверждает этот знак народного признания новыми гипнотизирующими стихами… Вот последнее, написанное в коронавирусном июне 2020 года… Стихотворение «Крик» поверхностному читателю может показаться таким же банальным, как и стих о хрусталях К. Случевского.  Но оно содержит загадочный образ… В некоторых своих стихах поэт бормочет как колдун: такие необычные творения его отец называл ворожбою. Непосвященному трудно понять о чём он:


Крик
Побег за побегом, за почкою почка.
И осень за летом, а там и зима.
Такая вот вечная эта цепочка:
За солнечным полднем - полночная тьма.

Провал за провалом, успех за успехом,
За встречею встреча, конец за концом,
Где каждый твой крик завершается эхом,
С которым ты с детства лесного знаком...
(июнь 2020г.)

Можно было бы пропустить это бормотание  колдуна, если бы не транс, который Таратута испытал при его написании. Импульсом к  появлению этого восьмистишия послужили деревья за окном отцовской квартиры, где они коротали с женой  карантинные месяцы этой необычной весны..  При взгляде за окно в вожделенный зелёный мир Появилась первая строчка, с которой он прожил несколько дней… Потом в какой-день появилось необычное волнение, на глазах выступили слёзы: было такое чувство, что за эти секунды, в которые рождались стихи Сергей заново прожил-увидел всю свою жизнь и … два четверостишия как всегда разом легли на бумагу. 
Карл Густав Юнг, занимавшийся исследованием подсознательного в творчестве художников мог, наверное сказать, что в этот момент поэт прикоснулся к своему архетипу, к своему коллективному бессознательному, к тому, что многократно переживали его предки и пращуры, появляясь с первым ликующим криком младенца на белом свете, крича от боли в прижизненных страданиях, и в ужасе перед надвигающимся концом  в последние мгновения перед смертью.   Рассказывают, как страшно кричал перед смертью Гёте, боясь надвигавшейся темноты: Света! Больше света!.. Вся улица слышала этот прощальный душераздирающий крик. Похоже, он не  верил в возможность следующих воплощений, о которых нам намекает С. Таратута, говоря в «Крике» о «вечной цепочке» повторяющихся событий...
Вся эта круговерть вечных цепочек повторяющихся жизней с моментами радости, счастья,  отчаянья, удач и провалов - всё это можно услышать в колдовских строчках этого необычного стихотворения - существует в глубинных структурах нашего мозга и в моменты творческого катарсиса выплёскивается из художника-поэта в виде поэтического откровения, в виде образов огромной выразительной силы, чтобы дать возможность и читателям прикоснуться к этому великому чувству и пережить нечто подобное…Так появляется в нас отклик-эхо на крик души художника. И в этом моменте истины, в этом отклике душ читателе, слушателей, зрителей - смысл и радость любого творчества. И А. Вертинский пишет об этом своих  в своих воспоминаниях, утверждая, что жизни без творчества и любви нет, а есть только её видимость.   Описать словами такие  моменты невозможно, однако художники пытаются это сделать, попробовал сделать это и я, используя предоставленную мне возможность близкого общения с талантливым современником.
Таратута в этом стихотворном переживании катарсиса хочет нам напомнить не только о внеземном происхождении своего таланта и передаваемых через него сообщений, но и  о месте, где он провел своё лесное детство и пропитался русским духом. Это деревенская Родина его русских бабушек и дедушек,  малая родина его талантливой мамы  Людмилы Фетисовой - село Ступино на Красивой Мече легендарной чернозёмной полосы России, взрастившей многих светочей нашей культуры. Мне тоже посчастливилось однажды прикоснуться к этим местам, недолго побыть в этом потерянном рае Сергея Таратуты. За подробностями обращайтесь к очеркам  «Поэт Сергей Таратута» и «Анатомия поэзии Сергея Таратуты».

Те существа (скорее всего это его персональный ангел), которые продиктовали Тарвтуте «Крик», видимо решили продолжить тему «вечной цепочки» или более полно раскрыть её для  читателя, так как через несколько дней после рассмотренного стихотворения появилось его продолжение:

За верстой километры, за милями лье,
За часами часы, за годами года,
За успехом успех, за бедою беда...
С путеводной звездой по своей колее,
Непонятно откуда идешь в никуда…

Ангел хочет сказать, что из «колеи», судьбы человека, определяемой его кармой,  человек никуда не может уйти, даже если он сам о них никогда не задумывался. Желающим проникнуть в эту тему и научиться понимать послания небожителей, придётся познакомиться с кратким изложением основ духовной науки, прочитав очерк «Феномен и миссия Павла Шаматрина», или самостоятельно начать грызть гранит «Теософии» Рудольфа Штайнера.
 
Выражение «грызть гранит науки» мне подарил  дяде моего отца Николая Ивановича Стрельцова, школьный учитель литературы, Петр Иванович Гележе, человека строгих правил, который таким образом  настраивал своих учеников и меня, когда бывал у нас в гостях, на усердную учёбу и приобретение новых знаний из всех доступных  источников. Всегда обращался ко мне, мальчишке не иначе как Валериан. Почему-то мне очень приятно вспоминать таких людей…  Похоже, следуя его завету, мы и начали грызть гранит духовной науки, по крупицам собирая моменты истины, в ходе Игры в бисер с Сергеем Таратутой. Позже узнал, что эта  крылатая фраза-метафора принадлежит пламенному оратору, одному из злых гениев русской революции Л.Д. Троцкому…  Вылетела она из его уст в 1922 году при выступлении на третьем съезде ВЛКСМ, где он призывал молодёжь учиться, учиться и учиться. Хотя Лев Давидович мне неприятен по многим соображениям, о которых здесь распространяться не место, но поражает способность пламенного слова жечь сердца людей: спустя многие десятилетия, а иногда и столетия-тясячелетия  после произнесения-написания их авторами… Троцкого давно нет, а три слова, сказанные ими молодёжи советской России, живут,  летают  и волнуют молодых и умудрённых.  Только после этого волнения каждому нужно решить, что грызть, обо что ломать зубы - о гранит марксизма-ленинизма или какие-либо другие учения. И это  - самая сложная задача  для любого думающего человека.


                ***

Играя в бисер с Сергеем Таратутой или другими вашими любимыми поэтами, писателями и мыслителями, познавая смысл создаваемых ими образов, читатели смогут стать соавторами и сотворцами их произведений, погрузиться в созданные ими миры, порадоваться сделанным ими открытиями и прикоснуться духовному миру, источнику всех без исключения творений на Земле. Мало что может сравниться с тем удовольствием, которое вы можете получить на пути познания себя и всего сущего… А каких прекрасных и умудрённых собеседников в этой Игре вы можете приобрести!…  Не так часто в нашей жизни удается побеседовать с гением…. Но все высокоодарённые люди обладали сложными характерами, поэтому приготовьтесь быть предельно внимательными и терпеливыми … и, пожалуйста,  постарайтесь не стать их Судьей..  «Цель творчества - самоотдача»…. И сотворчества - тоже! Но полностью отдаваясь чему-либо, вы выдумываете и создаёте свою жизнь. В этом эпизоде Игры и А. Вертинский показал нам, как это делается...

Присоединяйтесь к Игре в бисер с Сергеем Таратутой, необычайно талантливым поэтом современности!