Жёлто-синий автобус. Глава 2

Осень, 2006 год, г. Ульяновск (Россия)

Глава 2. Почему Олег не любит девчонок.

Первое сентября – такой праздник для тех, кто любит школу, что его не мог омрачить ни один каприз погоды. Но всю ночь шёл сильный ливень, после которого осталось много луж, да и, вообще, стало довольно грязно. Проснувшись в это утро раньше обычного, а обычно Олег просыпался часов в шесть, Пружинкин посмотрел в окно и подумал: “Всё-таки как же здорово, что мы возвращаемся в школу. Ведь теперь я снова смогу шутить, разыгрывать и спорить”. Олег спустился на кухню, где уже сидела его мама и, пожелав ей доброго утра, тоже сел за стол. Хотя первое сентября сам Олег не считал таким уж большим праздником, но всё же с присущим ему характером, он празднично воспринимал этот день. И сейчас он, будто и не помня о вчерашнем происшествии, сообщил маме:

– Я выкинул мусор, мам. А ещё вчера приехал Пашка.

– Это хорошо, Олег, только сегодня особенный день в твоей жизни. Ты вновь пойдёшь в школу. Я думаю, что в одном пиджаке будет холодно, может, наденешь куртку?

– Да мам, в пиджаке будет холодно, я, пожалуй, надену ещё брюки, носки, рубашку и туфли. Ты не обижайся, но насчёт грандиозности дня я сомневаюсь. Я уже несколько минут как бодрствую, но до сих пор ничего не пришло мне в голову. Видимо, старею.

Потом они начали есть яичницу и вспоминать прошлые первые сентября Олега. Его самый первый звонок, его первый звонок в городе. Если что и было странным, так это то, что ни до смены школы, ни после этого события, у Олега в классе не появлялись новые ученики. Только он сам один раз стал новеньким, да и то быстро нашёл своё место рядом с Пашкой.

Но вскоре их ностальгическому настроению пришёл конец, потому что на кухню влетел проснувшийся Алёшка. Он всё время тряс руками, бегал вокруг стола и что-то быстро и непонятно бубнил. Он так всегда делал, когда волновался, а волновался он потому, что надо было идти в школу. И если Алёшка считал первое сентября праздником, хотя бы потому, что в этот день учиться всё равно не надо, то Олег, относившийся к этому дню спокойно, был наоборот рад возвращению в школу. С появлением Алёшки на кухне жизнь в доме Пружинкиных набрала полный ход, и всё уже проходило быстро, ведь младший брат Олега не мог себе позволить опоздать ни на минуту. Олег же, который в деревне тоже всегда приходил в школу в положенное время, здесь уже не видел в этом смысла и мог разрешить себе даже опоздать, но всё же, если и опаздывал, то совсем не намного.

И совсем скоро Олег уже остался дома один, в его распоряжении ещё было пятнадцать минут, которые оставались до линейки. Он решил зайти к Павлу перед тем, как отправиться в школу. Его друг жил в частном доме, где он, наверное, проводил весьма мало времени. Павел в основном всегда был с Олегом. Мальчики сделали из сарая, расположенного во дворе Пашки, свою штаб-квартиру, где они частенько проводили время за придумыванием всяких розыгрышей. Олег редко бывал у Пашки в доме, но сейчас он только подошёл к калитке, как его друг, одетый в самую парадную одежду, но тем не менее, накинувший на себя и куртку, и её капюшон, выбежал ему навстречу. Павел подбежал к Олегу, поздоровался с ним и по дороге в школу начал ему оживлённо рассказывать то, что поглотило его мысли с самого утра:

– Олег, сегодня родители подарили мне вот это, – тут мальчик достал сотовый телефон.

– Я поздравляю тебя, друг мой, но для меня лучшим подарком станет снова увидеть наш класс, их улыбки, лица, глаза... После какого-нибудь розыгрыша. Кстати, сколько у тебя на счету денег? Твой телефон открывает весьма забавные дороги с большими перспективами. Я честно рад. Думаю, он нам ещё пригодится.

– По-моему, родители положили мне двести рублей. Ну что, Олег? Ты уже что-нибудь придумал?

– К сожалению, нет, мой друг, ничего не идёт в голову. Я надеюсь, что Быков сам подаст нам повод поспорить.

Тут друзья подошли к школе, как раз в тот момент, когда это было нужно сделать.

– Как я рада, что ты не опоздал Пружинкин, – попыталась пошутить его классная руководительница Светлана Антоновна.

– Тебе конец, Пружинкин! – сказал Вася Быков, ударив кулаком о ладонь. – Я думаю, что завтра я скину тебя с самого верхнего этажа нашей школы.

– Разумеется, Василий. А сколько у нас этажей? – своим вопросом, казалось, Олег поставил задиру в тупик.

Он привык к этому, он даже не мог жить без этого. Все эти издёвки и насмешки стимулировали его, давали развиваться мышлению. Он не был мстителен, но он любил шутить. Поэтому не дождавшись ответа, Олег ещё сильнее парировал выпад главного хулигана их класса:

– Эх ты, математик! Послушай мой совет. Человек падает с пятнадцатого этажа: “Ааааааа, бум! ” Человек падает с первого этажа: “Бум! Аааааа”. Подумай, что больнее, если в полёте не больно.

И тут Олег увидел рядом с собой девочку, которую раньше никогда не видел. Она была примерно такого же роста, как и он сам, имела хорошую стройную фигуру, хотя оделась в какую-то старинную и вовсе не парадную одежду. На ней было что-то вроде халата синего цвета, но ничего другого ей и не надо было, потому что этот наряд сочетался с её голубыми глазами на красивом слегка смуглом лице, которое ещё больше украшали её чёрные волосы. У этой девочки было цедых два маленьких хвостика спереди и одна большая коса сзади. Казалось, что она чувствовала себя не так, как обычно. Наконец, Светлана Антоновна, следившая за Пружинкиным и за всеми его взглядами, быстро заговорила:

– Ой, я чуть не забыла представить вам нашу новую ученицу. Она приехала к нам из Кузоватово, и я надеюсь, что Марина Лукьяненко найдёт в нашей школе много друзей.

В этот момент Марина встретилась взглядом с Олегом и покраснела, когда мальчик улыбнулся ей. А после линейки все начали расходиться по классам, и Олега, севшего за одной партой с Павлом, кто-то стукнул сзади. Это был Вася Быков, который от нетерпения чесал свою голову, придумавшую, по его мнению, самый гениальный план на свете. Наклонившись к Пружинкину, он прошептал:

– Спорим, что ты не признаешься ей в любви, Олежек?

– Что? Я тебя не понял. Кому я не признаюсь? Антоновне? Да она мой любимый учитель.

– Не прикидывайся дурачком, Пружина. Ты же и сам всё понимаешь, над новенькой надо подшутить, и я даю тебе первую четверть, но если ты не сможешь этого сделать, то пеняй на себя, пенёк.

– Да я... Да я... Я смогу, Бычок. Ты увидишь, я сделаю это. А насчёт твоих угроз, лучше я расскажу тебе древнегрузинскую легенду. Итак, горячий народ грузины, и трудно с ними договориться. И вот однажды один грузин, увидев у другого грузина вещь, похожую на треугольник, захотел заполучить эту вещь. Он отнял её у старого грузина, но тот предупредил его, что сила этой вещи очень опасна. Через год на том же месте этот грузин, весь в ссадинах и царапинах, с синяками под глазами, почти без волос и без зубов, превратившийся в такого же старика, увидел молодого грузина. И тот спросил его: “Шота, что с тобой случилось”? На что Шота ответил: “Страшная вещь досталась мне, Гарик”. “Так выкинь её,” – предложил молодой грузин. “Ага, умный, сам выкинь, если сможешь”. Всё дело в том, что это был бумеранг. Если ты что-то сделаешь Вася, то тебе это непременно вернётся.

На этой победной для Олега ноте их разговор перебила учительница, прокричавшая на него, мол, Пружинкин опять разговаривает. Олег не получил тумака от Васи и вполне мог считать этот день удачным. Когда они с Алёшкой вернулись домой, то, быстро перекусив, начали обмениваться эмоциями, потому что так было установлено в их семье. Но никто не хотел рассказывать другому что-то интересное из событий сегодняшнего дня, и их обоих спасли Алёшкины курсы английского языка, на которые он вскоре уехал. Тогда Олег позвонил Пашке, чтобы позвать того на улицу.

– Алло! Павел, пошли гулять, нам надо над многим поразмыслить.

– Ладно, Олег, только мама просила меня заехать на рынок, чтобы купить кое-какие продукты. Я выхожу через пять минут, подходи к моему дому.

Попрощавшись с другом, Олег вышел на улицу. За эти два года, проведённые в городе, Олег много раз вступал в споры, которым он даже вёл подсчёт. К сегодняшнему дню у него набралось двести девяносто девять выигранных подряд споров. Павел однажды даже сказал Олегу, что он мог бы заработать состояние на спорах или, хотя бы попасть в книгу Гиннеса, как лучший спорщик всех времён и народов. Например, в прошлом году Олег заявил, что он сможет поднять слона. Он много времени пытался изобрести дома машину для создания невесомости, в которой можно поднять всё. Но ни такой машины, ни слона у него не было, что не помешало Олегу выиграть этот спор. Он просто купил игрушечного слона и вознёс его над своею головой. Были у него и примитивные победы. Например, он просто постригся наголо. Однако одной из тех побед, которой Пружинкин гордится и по сей день, стала победа с угадыванием веса. Он поспорил со старшеклассником, что сможет напишет на тетрадном листе его точный вес. Так и сделал. Когда парень взял листок, то прочитал: “Твой точный вес ”. После этого ему тоже пришлось провести некоторые эксперименты с головой, а точнее покрасить волосы в зелёный.

Олег подошёл к дому Павла, когда тот уже ждал его на улице. Друзья сели в трамвай и отправились на рынок. Трамвай был наполовину полон, хотя Павлу показалось, что он наполовину пуст, однако парни всё равно решили не садиться, а проехать всю дорогу стоя.

– Ты, правда, собираешься признаться Марине в любви? – спросил у Олега Пашка.
 
– Я не знаю, но ты мой лучший друг и должен понимать, что мне никак нельзя проиграть этот спор.

В это время к ним подошла пожилая женщина, которая работала кондуктором. Павел сразу протянул её проездной билет, а когда она обратилась к Олегу, тот сказал:

– У меня пять рублей. Вроде я уже показывал, но если хотите, сейчас я вам их ещё раз покажу.

– Молодой человек, ясно, вы хотите сойти. Что ж, тогда я не буду вам мешать.

– Да я пошутил, – сказал Олег и протянул кондуктору деньги, а потом взял свой билет.

Тут водитель объявил нужную остановку, но Павел почему-то нерешительно начал пробираться к выходу. Он всё время шнырял в карманах, и, казалось, был обеспокоен тем, что не может найти какую-то вещь.

– Что у тебя стряслось? Проездной что ли потерял? – поинтересовался Олег, когда они, наконец, вышли из трамвая и уже входили через главный вход на рынок.

– Да нет. Всё гораздо хуже, – волнуясь, произнес Павел, – я потерял мамин список.

– Так, запомни друг. Как бы тебе ни прискорбно было это слушать, но если человек теряет деньги, он ничего не теряет, если он теряет друга, то он теряет половину, а если человек теряет надежду, то он теряет всё. Так что я не вижу тут никакой беды. Надеюсь, и ты. Позвони маме, у тебя же есть крутейший новый телефон.

– Мальчики шли мимо палаток, даже не обращая внимания на продавцов. Павел набрал мамин номер, но его телефон не работал, у него кончились деньги.

– У тебя же было двести рублей, ты сам мне поговорил.

– Да, было. Но я сегодня узнал у Ани её номер. Вот мы и маленько поговорили.

– Маленько!? Также маленько, как Александр Друзь выиграл хрустальных сов, наверное. Слушай, ты проболтал двести рублей, когда нам очень нужен был твой телефон. А что я тебе говорил? Я предупреждал. Я же говорил тебе не разговаривать с девчонками, не общаться с ними, потому что от них всегда одни проблемы.

– Нет, я считаю, ты не прав Олег. Почему ты так относишься к девчонкам, они ни чем не хуже нас?
– О, друг мой, Павел, ты ничего не понимаешь в жизни. Посуди сам, жизнь беспощадна к мужчинам. Когда они рождаются – их матери получают цветы, когда женятся – подарки достаются их невестам, и, наконец, когда мужчины умирают, их жены получают страховку и отправляются отдыхать.

– Если честно, я ничего не понял.

– Ладно, я расскажу тебе всю правду. Только нам надо где-то присесть.

Пройдя через лабаз, где всегда пахнет мясом, парни вышли к овощному рынку и, спустившись по лестнице, отправились к ближайшей лавочке. Там они сели, и Олег начал своё повествование:

– Ладно. Слушай внимательно. Рассказываю один раз, повторят не собираюсь. Дело было где-то в шестом классе, а тогда я ещё был отличником и не получал ни одной двойки. Кстати, учился я, потому что делать было нечего, а делать было нечего оттого, что не знал я тогда ещё, как весело шутить. И учился я хорошо, и вёл себя хорошо, и все учителя меня любили. Но однажды к нам в школу пришла новая учительница, она стала вести у нас рисование. Пожалуй, она была такой же, как и ещё сотни других учителей, не хватала звёзд с неба, да и работала только первый год, вроде даже ей предоставили какие-то льготные условия с учётом того, что она была на последнем курсе университета. Но когда я увидел её, я почему-то нехорошо себя почувствовал, потом я сказал об этом своему однокласснику, именно однокласснику, а не другу, стоит заметить, что нахожу её лоб чудесным. Он сказал мне, что я влюбился, и это меня разозлило. Теперь я на сто процентов уверен, что это не было любовью. Это было то самое чувство, которое мы должны испытывать к девчонкам. Мы должны осознать, что они хуже нас. Но тогда я всерьёз задумался над словами Димки Запятного и с каждым днём всё больше и больше ошибался, думая, что люблю её. Стал я сидеть на её уроках, витая в облаках, и рисовал только её, потому что всегда смотрел только на неё. Было ей где-то двадцать два года, волосы у неё были белые, ну там, глаза, по-моему, карие, но это всё неважно, а, главное, лоб, её большой лоб, на котором не было ни одной, ё-моё, линии. Продолжалось всё это, наверное, с месяц, а потом Димка мне и говорит, чтоб уж я своего счастья не упускал и сказал ей про любовь. Ну, тогда я и подумал, не я первый, кто влюблялся в учителей, но пусть я буду первым, кто им в этом признался. Но ты не подумай, это тогда я так подумал, молодой был, неопытный, а так знай, что нет любви, и не было. Даже тогда не было. Я ведь и имени то её не помню. Да не в этом суть. И вот однажды на своем уроке начала она нам про разные жанры рассказывать, но я то не слушал, а только смотрел на неё и перерисовывал. А на следующий урок она и говорит, мол, кто же назовёт нам все жанры в изобразительном искусстве. Я и думаю, эх, была ни была, действовать надо, да ещё Димка так одобрительно на меня смотрит. Ну, я руку и поднял, а смелости не хватает. И значит, всё же собрался я и говорю: “А, может, сходим в кафе после уроков?” А она не долго думала, прямо сразу и ответила: ” Садись, два”. А вы мне про светлые чувства, про любовь говорите. Девчонок и близко подпускать нельзя, на расстоянии вытянутой руки минимум их держать надо.  Но я то ничего, парень крепкий. Отучился я после этого случая год в этой школе и на рисование ходил, от Димки как-то отдалился, да и не был он мне другом. А на учительницу ещё долго смотрел я, но перед тем, как ей что-то сказать, я всё время вспоминал, что она мне ответит. Вот так представь, Пашка, скажешь ты девчонке, что любишь ты её, а она тебе: “ Садись, два!”. Не хорошо.

На этом речь Олега закончилась, а Павел начал прикусывать губы, вдумываясь в смысл слов друга. Он всегда знал, что Олег глупостей не говорит. А потом рассмеялся и сказал:

– Да вот же! Список у меня в заднем кармане всегда был. Пошли, а то мы с тобой засиделись.

И они пошли и купили всё, что надо было Павлу, но Олег сегодня уже ничего не хотел, он был каким-то грустным после того, как рассказал свою историю, и, бросив другу: “До завтра”, побрёл домой, где был намерен побыстрее лечь спать, и ни о чём не думать, и уж точно не думать о девчонках.