Лавка старьевщика

    Старьевщик живет на улице Веселых Вязов. Это добрейший старикашка в очках, помещающихся на кончике носа, мохнатый, пузатый, небритый, с огромными ушами и с вечно дымящейся сигаретой во рту. Лавка Старьевщика помещается ровно напротив Фонтана уличных развлечений, там, где, вы помните, в прошлом году Лысый Кум уронил статую Прекрасной Феи на ногу Филлипинке и она после этого вышла за него замуж. То есть, вышла замуж за него Прекрасная Фея, а не Филлипинка, ээ, постойте, а может наоборот? Ах, ну неважно!
    Так вот, лавка Старьевщика. Должна вам сказать, это совершенно чудесное место. Во-первых, там всегда пахнет стариной. Этот специфический запах бросается вам в нос, в уши, в глаза, проникает за шиворот, струится по вашей фигуре сверху вниз, завораживает и не хочет отпускать. Рекомендую вам зайти туда, даже если вы совсем не любитель старины. Вот я, например, совершенно не любитель, но никогда не могу пройти мимо! Более того, иногда я даже специально нахожу повод, чтобы лишний раз зайти в лавку к милому Старьевщику. Старьевщик любит меня и каждый раз, когда он глядит на меня, в глазах его светится нежность. Я тоже люблю Старьевщика, я приношу ему свои истории и знаю, что некоторые из них рано или поздно обязательно окажутся в каком-нибудь сундуке. Больше всего на свете Старьевщик любит содержимое своих сундуков. А хранит он в них, как вы уже поняли, истории из жизни. Сундуками с историями завалена вся его лавка, они занимают все свободное место, вдоль стен, под кроватью, на антресолях, в подполе, они стоят на лестницах, в крохотной бане и даже на кухне.
   Я всегда захожу к Старьевщику в одно и то же время, когда иду на работу. В это время Старьевщик сидит в своей лавке, пьет кофе, дымит сигаретой и ждет меня. Я сажусь рядом, и мы весело болтаем о чем-нибудь. Старьевщик слушает мои истории немного напряженно, это от того, что, слушая меня, он одновременно перетряхивает в памяти содержимое своих сундуков. Так уж устроен Старьевщик, он всегда хочет найти похожую историю и когда ему это удается (а удается это ему почти всегда, потому что историй у него хранится миллион на все случаи жизни), он хватает меня за рукав, мы вскакиваем и со всех ног бежим к сундуку, в котором она хранится. Старьевщик торжественно открывает сундук, и мы рассматриваем историю со всех сторон. В этот момент Старьевщик делается ужасно довольный и раздувается от гордости как павлин. Это зрелище всегда чрезвычайно веселит меня! После внимательного рассмотрения похожей истории мне хочется вернуться обратно в лавку, усесться уютно в уголке и снова весело болтать о чем-нибудь. Но не тут-то было. Дело в том, что если уж Старьевщик открывает какой-нибудь из своих сундуков, удовольствоваться одной лишь искомой историей ему никогда не удается! Ведь там лежат еще другие истории! Конечно же, Старьевщик забывает обо всем на свете, забывает о своей лавке, забывает обо мне и начинает извлекать на свет божий историю за историей. С этого момента окружающая действительность перестает существовать для Старьевщика, он целиком и полностью погружается в мир своих историй. Он переживает их, радуется им, смеется, ласково гладит их руками, обнюхивает, прижимает к себе. Он показывает их мне, но ему совершенно неважно, интересны мне его истории или нет, по большому счету, ему даже неважно, нахожусь я в этот момент рядом с ним или нет. Старьевщик попросту исчезает из настоящего! Здесь и сейчас перестает существовать для него и я, как атрибут настоящего, тоже перестаю существовать. Иногда я всерьез опасаюсь, что Старьевщик, как Чеширский кот, попросту растает у меня на глазах, не оставив мне даже улыбки.    Из опаски потерять Старьевщика в недрах его сундуков, я стараюсь как-то вернуть его сюда, я машу руками перед его глазами, пытаюсь аккуратно и незаметно закрыть сундук, дергаю его за нос, за уши, но Старьевщика нет здесь! Он кивает мне, смотрит на меня, но, увы, совершенно меня не видит. Огромных трудов стоит мне отодрать Старьевщика от его историй,  захлопнуть открытый сундук, притащить размякшего Старьевщика обратно в лавку, усадить в кресло и начать поить чаем. Старьевщик некоторое время качает головой, медленно возвращается обратно, смотрит на меня и тогда в его глазах снова появляется нежность.
 На площади где расположена лавка Старьевщика, стоят небольшие дома. Когда солнце близится к закату, эти дома оживают и меняют свой цвет. Солнце играет с их окнами, прячется в одних и появляется в других, отражается в третьих, невыносимым золотым сиянием размноженные лучи разбегаются от окон во все стороны и освещают улицу теплым светом уходящего дня. В это время мир оживает целиком. Красота становится ощутима на вкус, цвет, запах, она звучит и дышит вместе с вами. Деревья слегка покачиваются, шелест листьев вплетает свой говор в звуки улицы. Проезжают машины, проходят люди, все движется и все остается неподвижным.
Старьевщик сидит в лавке и ждет меня, попыхивая своей сигаретой.