Слово заветное

– Ой, посмотрю я на тебя, Настёна, непростая ты баба. Ой, непростая!  Точно я тебе говорю, ты слово какое-то знаешь, – ни с того, ни с сего выдала, повиснув всем телом  на заборе, Катерина своей соседке по усадьбе. Та полеживала себе в тенистой беседке в светлом платьишке и читала книжку. А Катя, без роздыху, второй час на июньской жаре полола картошку.
– Вот я, – продолжала она, – в шесть часов встала, пороги помыла, поесть приготовила, бельё развесила, благо машинка стирает, и - на огород. Трава, как на дрожжах растёт после этих дождей. А ты, милка моя, то полёживаешь, то похаживаешь, а то и вовсе из дома не показываешься, и одышки у тебя нет, и кости не ломит. Небось, про давление и не вспоминаешь, а тут голова разламывается каждый день!  И вроде участок у тебя не меньше моего, но я никак с сорняками не справлюсь, а на твоём – всё чин-чинарём. И когда только успеваешь?!
– Да ты что, Катя? Не видела что ли?  Я с самой зари на огороде. По холодку пробежалась по грядкам.  А сейчас душно, в самый раз передохнуть в тенёчке. Ты бы присела хоть на пол часочка, дух перевела, блузку сменила. В тёмно-синей сгоришь ведь!
– Некогда мне сидеть! Одеваться-переодеваться… Нашла время прохлаждаться. Мне ещё сына с внуком кормить в обед. Приехать обещали…  А вот и они. Легки на помине. Слава Богу!  Ну, пойдёмте в дом, родненькие мои, я вас побалую вкусненьким… Там у вас не разгуляешься. Невестка как не умела готовить смолоду, так до сих пор и не научилась.
– Да что ты, мама, мы только позавтракали недавно. Вот гостинцев тебе привезли – пирожки с маком. Лида сама пекла, – постарался заступиться за жену Катин сын. – А ты что это на такой жаре огород тяпаешь? Мы бы вечером  приехали и всё поделали…
– Знаю я вас тяпальщиков! Половину картошки мне порубите, а трава вся стоять будет, – проворчала баба Катя в ответ.
«И что ей только надо? – размышляла Настя. – Дети все пристроены, на внуков – только радоваться, а ей всё мало и мало. И сама трепется, и других замучила. И муж-то раньше времени  в мир иной ушёл поэтому. Затиранила она его: то одно давай делать, то другое. А ведь он всё время на повышенное давление жаловался. Ему такие нагрузки только во вред были. И дети ей в помощи не отказывают, и внуки, да только упрёки  слышат в ответ. Не пойму я Катьку… Ладно. Пойду в дом, приберусь . А жара спадёт, опять выйду. Укропчик срезать надо, петрушечку. Зимой пригодятся и в супчик, и в окрошечку…»
Тут калитка распахнулась и в просторный двор вошла четырнадцатилетняя внучка бабы Насти, Машенька.
– Ну, ты, бабуля, у нас молоток! Уже всё почти поделала и даже почитать успела.
– А как без чтения, Машунь? Для развития ума оно полезно. Я и кроссворды стараюсь разгадывать, и ребусы разные, стихи заучиваю, чтоб память тренировать. Во всём баланс нужен!
– Баланс чего, бабушка? – не унималась Маша.
– Да всего.  Я вот с утра поработала, а потом полежала. Силы у меня и восстановились. Теперь собираюсь уборкой заняться. И тебя мне Бог в помощь послал!
– Ну, ты даёшь, бабуль! Пойдем! Конечно, помогу.
– А вечером мы с тобой помидоры с капустой польём! Где ты ведёрочку отнесёшь, где я – не грузно будет…

– Оказывается вот оно слово-то заветное – «баланс»! – прошептала баба Нюра с соседнего переулка, выглянув из-за кустика. – Будет, что с Катькой вечером обсудить. А мы-то с ней голову ломали!