Запись сто шестая. В Праге было тепло...

3.03.06 "Автограф" с Бухтяком Михаилом Степановичем, тем самым, с которым я встречалась в 2000-ом по поводу «Розы Мира». Математик, преподаёт в ТГУ. Эрудит. Крайне интересный.
Принёс очень красивые фотографии закатов над Томью, подарил диски со своими снимками – очень красивыми: город, цветы, фракталы, здания, церкви.

Сам с Алтая. Год рождения – 1943 (ровесник). Увлечения – аж семь пунктов.
Читал своё эссе о Любви, читал хорошие философские стихи; себя поэтом не числит. На вопрос – что для него «Роза Мира», ответил – поразила достоверность описанного, т.е не воспринимается как фантазия, а как реальность, что и вселяет надежду.

Вайнштейн порывался опять дискутировать, гость слушал его с сочувствием, поддакивал, но возмутились опять наскокам и «опровержением» авторитетов окружающие.
Я вообще махнула на него рукой, когда он меня обвинил почти в «святошести» («Я – не против религии, я против – церкви, которая… А Н.Я. – представитель таких бездумных. Вы (это он мне) Библию-то читали? Вот почитайте. А то – только комментарии…»).

Не человек, а недоразумение. То он всех называет неучами и дураками, чуть не матерится в адрес Господа, а тут… Спор ради спора! Мне вступать с ним в пререкания, что, дескать, да, читала я Библию, и комментарии читала, и не его уровня комментаторы, а всемирно известные философы.
На кой ляд это надо? Мне не 17 и даже не 30, чтобы я вступала в такие «дискуссии». Для себя всё уже сложилось и утрамбовалась, а тут меня в чем попало обвиняют. Смешно и не более.
Я на его субботний лекторий так и не пошла, хотя и намеревалась - просто из солидарности: знала, никто не придёт, человеку будет обидно. Но передумала – по скользкому снегу…

Он явно неадекватно оценивает себя и степень собственной интересности в глазах окружающих. И что пришло на его лекцию 3 человека (Ольга Геннадьевна сказала), это его только укрепит в мысли, какие все недоумки, раз не интересуются тем, что он имеет сказать.

Отвезла Нине Пантелеевой газету с Брянщины, что мне прислал Борис Романов, где есть материалы о Юрии Ивановиче Пантелееве.
Некая Василина Орлова в Живом Журнале заинтересовалась моими записками о Цветаевой и предложила их где-то опубликовать (тираж издания – 1000 экз). Не знаю, работать с ними не очень хочется, а для публикации – нужно. Таёжник встрял, мол - соглашайтесь.

16.03.06 …очень насыщенная и даже где-то суматошная жизнь. Вчера – сколько же было звонков? Ко мне – Алексеенко: «Я тут встретил статью Кучкиной, а там вот (читает абзац о переписки МЦ и Пастернака). Я знаю, вы увлекаетесь МЦ. Вы знаете про эту переписку?» - «Конечно». - «А про переписку с Гронским?» - «Конечно».

Поговорили. Милый чудак, тоже никак не успокоится, тоже всё ему интересно, и тоже – ищет, с кем поговорить.

Потом позвонила Мария Марковна – зав лит. Драмтеатра. Полная дама с коротким каре, смешливая. Насчет моего «выступления» на 15-тилетии постановки «Поминальной молитвы» в ТДТ, еще месяц назад об этом мне звонила Татьяна Викторовна, потом заикался Ланговой. Обговорили детали, чтобы мне не подниматься на сцену и чтобы я не заговаривалась: «Полторы минуты!»

Потом Лена Клименко: «В «Аэлите» в пятницу – день женской поэзии. Приглашаю». - «Леночка, с удовольствием, но…» - и про «Поминальную молитву». Опять разговор – лёгкий, ни о чём.

А потом сама позвонила Ольге Геннадьевне, мол, не смогу в пятницу на Автограф. Она: «Это не патриотично. Галина Ивановна Климовская будет читать свой рассказ, у неё день рождения 18-го марта». Объяснила, что про юбилей в ТДТ уже полтора месяца договоренность. Посетовала, что такое наложение. Поговорили об "Автографе". Ольга устала от своих проектов, которые ей самой мало дают положительных эмоций и сознания хорошо сделанного дела. И Костин был не доволен аудиторией, и какая-то её коллега попеняла, что вечер, посвященный Пушкину, не отметился ни одним стихотворением поэта, а только биографическими эпизодами…
Что наша аудитория стала так незначительна, что нет никакого интереса тратить время на "Автограф". Что мы всех уже переслушали, и если ей раньше хотелось приглашать новых и новых людей в тайной мысли, что будут интересные открытия, то теперь она уже вроде насытилась, что ей уже не интересно, что скажут они, потому что у неё уже и вопросов нет, она просто живёт ежедневными делами, старается их сделать как можно лучше и они заполняют всё её время.
 
Я похвалила её книгу – про историю «Пушкинки», она грустно ответила, что кроме меня, ей никто не сказал ни единого слова, хотя она сделала большое дело: «Представляете, сколько пришлось перелопатить материала?».
Действительно  - есть история города, университетов, заводов, а истории старейшей библиотеки – нет, а она постаралась этот пробел восполнить и никто это не отметил.
Короче, Ольга Геннадьевна в меланхолии и устала.

***
В эти дни  в Праге было тепло,
Лишь под вечер тянуло прохладой.
Всё откапало с крыш, оттекло
И повысохло всё, как и надо.
 
Мы не первый тут раз, не второй.
Примелькались уже, как знакомые.
И на древних камнях мостовой
Мы давно пешеходы не новые.
 
Мы без цели толкались вдвоем
Средь туристов, ведь делать-то нечего.
Иногда под весенним дождем
И всегда- до глубокого вечера.
 
Не пошли на горгулий смотреть,
Лишь проехали мимо, по случаю.
Всё мечтают они улететь
И не могут никак, невезучие.
 
На мосту места нет от «лесов»,
И по краю народ пробирается,
А на площади, возле часов,
Как и прежде толпа собирается.
 
Мне казалось, что лучшего нет,
Чем бродить переулками старыми...
Но приехал дружок. Двадцать лет
Мы не виделись с ним после армии.
 
Разговоры - куда же без них.
Даже Прага притихла, красавица,
Нас оставив на время одних,
Не пытаясь увлечь и понравиться.
 
Наша встреча - всего пара дней -
Прокатилась по улицам гулким,
Пролегла в суете площадей
Километрами пешей прогулки.
 
И закончилась. Что тут сказать?
Кроме разве что: «Будем в контакте».
Мы разъехались. Прага опять -
Лишь обычная точка на карте.

2010 г.