Аренда

- Что бы вы сегодня хотели попробовать? Астронавт? Ловец жемчуга? Акробат под куполом цирка? Или вот совсем новое поступление – охотник за крокодилами. Правда, он уже пользуется бешенным спросом и зарезервирован на много месяцев вперёд.
- Подождите, не так быстро. Я здесь в первый раз...
- О, вас ждёт масса интересных открытий.
- С чего посоветуете начать? Какие тела обычно арендуют?
- Всё зависит от того, что вы любите. Спорт? Искусство? Острые ощущения? В качестве первого опыта часто выбирают тело противоположного пола с возможностью управлять.
- Что значит «с возможностью управлять»?
- Вы можете двигать руками и ногами, говорить, в общем, полный контроль. Естественно, владелец тела уведомляется заранее, вы договариваетесь на удобное время. Можно даже оговорить ситуацию в момент внедрения, если вы понимаете, о чём я... Есть некоторые ограничения – нельзя наносить телу физические травмы, подвергать опасности (если это особо не оговорено в контракте), иногда владелец тела оговаривает особые запреты.
- А как это контролируется?...
- Наш оператор постоянно на связи, и он может отключить управление дистанционно или даже взять его в свои руки. Но если вас интересует опасность, у нас в  базе есть даже каскадёр. К сожалению, без возможности управления.
- Нет, я просто так спросил. А как происходит контакт?
- У владельца тела установлен чип, клиент подключается с помощью специального передающего и принимающего шлема. Видит, слышит, чувствует всё то же самое, что владелец тела – полное ощущение слияния.
- А окружающие знают, что тело используется кем-то ещё в этот момент?
- Это зависит от желания владельца тела. Уведомление обычно высвечивается по умолчанию, оно отключается за отдельную плату.
- А как человек попадает в базу? Кто может сдать своё тело в аренду?
- В принципе, кто угодно. Только надо понимать, что чем интереснее опыт, тем больше желающих, тем цена выше. И наоборот.
- Хорошо, давайте начнём с тела противоположного пола.
- Какие вас интересуют? Брюнетки, блондинки, высокие, низкие? Вот полный каталог.
Гилермо растерялся от обилия выбора и ткнул пальцем в первую попавшуюся голограмму.
- О, отличный выбор, у вас тонкий вкус. Вам крупно повезло, ближайшее свободное окно у неё через полчаса. Мы как раз успеем оформить все документы.

Селена принимала ванну с пеной, когда пришёл запрос на контакт с управлением. Она сначала было подумала выйти и одеться, но решила, что пусть арендатор получит полный пакет. Ей нечего было предложить, кроме своего тела. К тому же, ей очень важен был первый отзыв. Скоро надо было платить за квартиру, и больше деньгам придти было неоткуда.

Ей зачитали её права, объяснили снова технику безопасности, напомнили, что оператор постоянно на связи, снова спросили её о согласии. Она подтвердила и почувствовала контакт. Это было похоже на тревожное ощущение присутствия, как будто кто-то подглядывал за ней, но при этом она была совершенно одна. Вдруг её рука непроизвольно поднялась. Сердце её быстро забилось от неожиданности. «Спокойно, спокойно» - подумала она. – «Мне ничего не угрожает. Оператор на связи...» Рука прикоснулась к волосам, шее, спустилась ниже на грудь и застыла. Она почувствовала, что её накрывает жар возбуждения. Казалось, рука колебалась. Несколько минут ничего не происходило. Она только подумала выйти из ванны, как её тело поднялось и сделало это само.

Гилермо захлёстывали эмоции – удивление, смущение, удовольствие, возбуждение, восторг, тревога. Он не мог понять, какие из них принадлежали ему, а какие – владельцу тела. Встал из ванной и подошёл к зеркалу. «Как же она красива!» - подумал он. В каталоге он не успел её толком рассмотреть, и был приятно поражён. У неё были длинные тёмные гладкие волосы, карие глаза, гладкая чуть смуглая кожа, небольшая грудь. Лет двадцать-двадцать пять. Он смотрел на обнажённую женщину, и одновременно был ей – ещё никогда он не владел женщиной с такой всеобъемлющей полнотой. Вдруг его сознание покинуло ванную комнату и вернулось в зал контакта.

- Что случилось?
- Ваше давление и пульс достигли опасного уровня.
- Но я не был там даже пяти минут! Я заплатил за час.
- Согласно регламенту о безопасности, который вы подписали, надо подождать, пока давление и пульс придут в норму. Если повышение повторится ещё раз, контакт придётся прекратить.

Гилермо лежал в кресле и думал об этой девушке. «Почему она решилась сдать своё тело в аренду? Что ей двигает – нужда, эксгибиционизм, альтруизм?» Всю жизнь Гилермо жаждал проникнуть в мысли других людей и в то же время боялся, что кто-нибудь догадается, о чём думает он. Поэтому его лицо постоянно оставалось бесстрастным, даже в минуты высшей радости и глубочайшего горя... Майя... Прошло уже почти пять лет, а ему до сих пор казалось, что в тот день умер он, а не она. Мир был всё таким же блеклым, еда была безвкусной, сон не приносил успокоения. Ему говорили, что время лечит. Да, острая боль, от которой ему хотелось выть волком, ушла, но радость жизни так никогда и не вернулась. Он не видел других женщин, он ничего не хотел. Всё также ходил на работу, ел, бегал в парке, но словно смотрел со стороны на тень самого себя. Он разучился жить сам, и именно поэтому ему пришла в голову идея попытаться жить внутри кого-то ещё.

- Ваш пульс снизился. Возобновляем контакт?
- Да.

Он снова оказался в теле женщины, в этот раз в гостиной, на нём был шёлковый халат, переливающийся светом при любом движении. Он провёл рукой по халату, тот был гладким и нежным на ощупь. Гилермо захлестнула волна удовольствия, он словно опьянел. Даже в свои лучшие годы он не чувствовал прикосновения так остро. Внезапно он вспомнил про пульс и давление и стал перемножать в мозгу трехзначные цифры, чтобы успокоиться. Огляделся по сторонам. Комната была очень большая, светлая, чистая, но повсюду разбросана одежда и посуда. Майя тоже была неряшливой, они часто в шутку из-за этого с ней пикировались.
В одном углу стояла двухспальная кровать, в другом – открытая кухня, других комнат не было. Женщина жила в квартире-студии, обстановка скромная, без вычурности. Значит, всё-таки из-за денег?... Он не заметил, как, изучая комнату, начал убираться в задумчивости. Заправил кровать, сложил аккуратной стопочкой одежду на диване, убрал посуду в посудомойку.

Когда оператор сообщил ей, что контакт прервался на неопределенный срок, Селена слегка удивилась. Задумалась, сделала ли она что-то не так?... Она не знала, что за человек арендовал её тело – мужчин, женщина, ребёнок, старик. Чего он ожидал и был ли разочарован? Её уверили, что ей заплатят за полный сеанс, но она боялась, если так будет несколько раз, фирма разорвёт с ней контракт. Селена вытерла тело и волосы пушистым полотенцем, надела шёлковый халат, сходила на всякий случай в туалет. Через пять минут её спросили, готова ли она возобновить контакт, и она выдохнула от облегчения. Снова возобновилось ощущение невидимого присутствия. Жаль, что арендатор может чувствовать её эмоции, но она не может чувствовать его. Хотя тот, кто платит, тот и заказывает музыку. Её рука снова погладила её тело, теперь поверх халата. Она любила шёлк и вообще всё гладкое, и это прикосновение доставило ей удовольствие. На секунду её тело опять застыло, и она испугалась, что контакт снова прервётся. Но нет, тело обошло её квартиру и вдруг принялось за уборку. Когда её руки самостоятельно загрузили посудомойку, она не сдержалась и расхохоталась. Надо же, кто-то заплатил за то, чтобы делать за неё уборку!

Гилермо был потрясён, когда тело засмеялось. Он уже давно забыл, как это – улыбаться, а про смех и подавно. Он словно вдохнул впервые за несколько лет, тело было полной невероятной лёгкости, вот-вот взлетит. Вдруг на губах его оказалась солёная вода, и он снова вернулся в контактную.

- Очень сожалею, но при повторном разрыве мы не можем возобновить связь, – виновато сказал оператор. - Для нового контакта вам придётся пройти полное обследование от врача и предоставить нам сертификат, что контакт для вас безопасен. Мы приносим глубочайшие извинения, но таков закон.
- Я полностью здоров, проблемы с сертификатом не будет. Я смогу снова выбрать то же самое тело?...

На следующее утро Селена проснулась особенно счастливой - заработанных за сеанс денег хватит на целый месяц. Она правильно поступила, согласившись предоставить клиенту контроль над телом. Хотя она слышала всякие страшилки про извращенцев, но самое странное, что сделал её вчерашний арендатор – это убрал её квартиру. Она внутренне рассмеялась - удивительные всё-таки бывают люди.

Было ещё довольно рано, но солнце уже поднялось высоко. «Какой чудесный сегодня свет. Рисоваться будет особенно хорошо.» - подумала Селена. Наспех умылась, оделась, прихватила бутерброды и термос с чаем и отправилась в студию. Отдёрнула шторы и тёплые солнечные лучи залили студию радостью. Картины мерцали и были почти как живые. Всё складывалось очень удачно, ведь как раз сегодня должен был придти агент из художественной галереи.

***

Гилермо шёл по улице, и вдруг заметил, что небо голубое. «Голубое» - он почти забыл значение этого слова. У него, конечно, были голубые рубашки, как этого требовал дресс-код в его организации. Но это слово не вызывало никакой чувственной коннотации. «Голубое» - повторил он про себя. «Небо голубое» - выдохнул он, «глубокое, светлое, голубое». И облака тоже были сегодня как-то особенно пушисты и мягки. Гилермо подумал о женщине, попытался вспомнить её лицо. Странно, он видел её в зеркале только вчера, но в памяти всплывало только размытое пятно. Он не мог восстановить ни одной детали, по которой можно было хотя бы примерно догадаться, где она живёт или чем занимается.

- Гилермо, сколько лет, сколько зим! – сказал Александр. - Так рад тебя видеть, заходи, заходи. Чему обязан неожиданному счастью?
- Я тоже рад видеть тебя. Мне нужен сертификат о том, что моя сердечно-сосудистая система в норме.
- Сертификат?... Для каких целей?
- Для контакта.
Гилермо слишком давно знал своего друга, чтобы не заметить микроизменения в его лице.
- Конечно, конечно, - слегка натужно сказал Александр. Померил давление, достал электрокардиограф, приложил электроды к груди. – Что нового у тебя в жизни?
- Ничего особенного. Работаю там же. А у тебя?
- Да, тоже ничего. Как с друзьями, женщинами?
- Никак. Как поживает твоя жена?
- О, у неё всё отлично. А ты по-прежнему держишь всё в себе? У тебя была возможность с кем-нибудь поговорить?
- Как моё сердце?
- Всё в порядке, никаких проблем.
- Пожалуйста, выпиши сертификат, и я пойду.
- Я знаю отличную группу поддержки для людей, потерявших близких. Как раз начинается на следующей неделе.
- Я подумаю. Сертификат, пожалуйста.
- Ты даже для видимости не попросил у меня контакт этой группы. Гилермо, буду откровенен с тобой. Сертификат выдаётся не только по результатам проверки физической формы. Необходимо и психиатрическое заключение.
- Ты серьёзно?...
- Да, недавно было выявлено несколько случаев тяжёлой аддикции у людей, попробовавших контакт, и теперь по закону требуется проверка на склонность к зависимости.
- Ты же знаешь, что я никогда не курил, не интересовался наркотиками, выпиваю не больше бокала спиртного.
- Это-то и страшно. Было бы проще, если бы ты сорвался на алкоголе или наркотиках, эта проблема широко изучена, и понятно, как лечить. Люди, которые всё держат в себе, слетают с катушек особенно эффектно.
- То есть, ты не дашь такого заключения?...
- Не раньше, чем ты сходишь на терапию.
- Ты понимаешь, что я могу пойти к любому другому врачу, и он даст мне это заключение без проблем?
- Любой приличный врач поднимет твою семейную историю и увидит, что твоя жена умерла. Это фактор риска для контакта. Я правильно понимаю, что твой первый контакт был с женщиной? И он не очень хорошо прошёл, поэтому тебя направили к врачу?

Гилермо застегнул рубашку, надел пиджак и молча вышел из кабинета.

***

Агент задумчиво ходила вдоль стен студии, потом подошла к Селене и спросила:

- А у вас есть законченные картины?
- Произведение искусства не может быть законченным, как не можеть быть закончено ничего в этом мире. Даже после смерти человека остаётся память, результат его действий, который может влиять на других века или даже тысячелетия.
- Видите ли, это уже было - Антон Рафаэль Менгс, Гилберт Стюарт... Неоригинально.
- Я не гонюсь за нарочитой оригинальностью. Для меня важно передать, как я чувствую. Невозможно остановить мгновение. И именно это я и хочу передать в своих картинах – зыбкость и хрупкость этого мира.
- Ну да, ну да. Очевидно, что вы талантливы, техникой владеете. Но талантливых художников – много, а исключительных – единицы. Такое ощущение, что вы просто не знаете, что хотите сказать. Попробуйте закончить какую-нибудь картину и занесите ко мне в галерею. Тогда мы продолжим разговор.

Агент ушла, а Селена присела на угол тумбочки в измождении. Как же это тяжело - общаться с дельцами от искусства, которые не умеют чувствовать, а умеют только торговать. Но так устроен мир: одни – творят, а другие – покупают и продают. Не она – первая, не она – последняя, непонятая её современниками. Может, это как раз признак её таланта? Хотя ей было всё равно, ей просто очень хотелось поделиться своими чувствами с другими людьми. Пожалеть их, показать, что они не одни, что мир красив и нежен. Может, именно поэтому она и решилась на контакт?...
Вдруг Селена посмотрела на часы – чёрт, она опять опаздывала в кафе! Надо завести будильник, а то её всё-таки когда-нибудь уволят.

Следующие несколько дней Гилермо видел, слышал, чувствовал всё очень остро, в мельчайших деталях. Запах дождя, шуршание и стук, струи, орошающие тёмно-зелёные листья лип. Шум машин, звуки сирен (были ли они всегда?...), лай собак. Всматривался в людей – весёлых и грустных, усталых и бодрых, старых и молодых, спешащих и расслабленных. Ему было одновременно мучительно и сладостно от обилия новых чувств. На какую-то секунду он почти почувствовал себя счастливым и испугался: «Майя! Как же Майя? Я забываю её!» Он закрыл глаза в ожидании волны боли, и боль пришла, но не ударила, как обычно, под дых или в сердце, а разлилась печальной блюзовой мелодией в душе. Но он ещё не готов был думать о ней.

***

Один знакомый художник предложил Селене устроить совместную выставку за свой счёт. Надо было снять помещение, организовать рекламную кампанию, требовалось немало денег, её зарплаты официантки не хватит даже на треть расходов. Её картины в кафе не покупали. Селена снова пошла в агентство по контакту. Но дни шли, а её кандидатуру никто не выбирал. Первый клиент не оставил отзыва, и ей так и не сказали, почему контакт так быстро прервался. Она колебалась, снять ли ограничение на сексуальный опыт в профиле. В конце концов, почему бы и не познакомиться с кем-нибудь в баре?.... Всё свободное время она рисовала как одержимая. Во сне ей не давал покоя образ незавершённого пианино, и она изо всех сил старалась воссоздать на холсте его точный образ во всех деталях, хотя ни она сама, ни её близкие музыкой не занимались.

***

Первоначальный эффект вскоре начал выветриваться, цвета становились всё более блёклыми, звуки приглушёнными. Гилермо пытался изо всех сил всматриваться во всё вокруг, но магия ускользала. Более того, за моментом эйфории пришли злость и отчаяние. Он ненавидел людей за то, что они могут жить, смеяться, есть, спать. «Как вы можете, когда она умерла!» Ему хотелось наброситься на них, избить, поломать всё вокруг, такой ярости он чувствовал ни разу за пять лет. Строго говоря, до этого он не чувствовал ничего. Теперь же он неосторожно открыл дверь в чистилище и выпустил оттуда чудовищ. Он внезапно накричал на своего начальника, когда тот напомнил ему о сроке сдаче проекта, назвал коллегу «некомпетентным идиотом», в бешенстве разбил телевизор из-за рекламы романтического отдыха на двоих.

Гилермо понял, что надо что-то делать. О групповой терапии не могло быть и речи. Он пошёл в бар и попытался напиться, но ему стало тошно от третьего стакана. Не очень представляя, как и где люди добывают наркотики, он пошёл в самый сомнительный район города, одевшись в старую одежду и взяв с собой лишь немного наличных. Люди замолкали, когда он проходил мимо, к нему подходили откровенно одетые женщины с мёртвыми глазами. Вдруг он увидел вывеску «Врач общей практики - терапевт, стоматолог, гинеколог, психиатр».
- «Любой приличный врач...», - подумал Гилермо и усмехнулся. Кажется, он нашёл выход.

У Селены сегодня выдался редкий выходной вечер, но картины она писала только при дневном свете. Запросов на контакт всё так же не приходило. Все три её приходящих любовника – бывает же такое! - оказались заняты. Подруга Карина уехала к бойфренду в другой город. Селена решила выйти выпить стаканчик в ближайшем баре. Говорят, бармены – лучшие психотерапевты. Она не знала, что там насчёт "всех барменов", но Тони был парень, что надо. Не последнюю роль в этом играли его неповторимые мохито. К тому же, он был геем, и Селена чувствовала с ним особенно расслабленной.

Она порылась в своих вещах. Что же надеть? Обтягивающее платье выглядело приглашением, а у неё что-то не было настроения заводить новые знакомства. Простая белая футболка и обычные джинсы, волосы, убранные в хвост, лицо почти без макияжа – вот недвусмысленное послание, что она не ищет приключений.

Только Селена удобно устроилась на высоком стуле в баре, как пришёл долгожданный запрос на контакт. Она его немедленно приняла. Сообщила, что находится в баре и собирается выпить мохито. Уточнила, есть ли у клиента особые пожелания про место или действия? Хочет ли он, чтобы она вернулась домой и раскидала вещи?

- Я не понял. Повторите ещё раз. Что она спросила?
- Она спросила, хотите ли вы, чтобы она вернулась домой и раскидала вещи.
- Зачем?... Она может остаться там, где находится, мне подходит.
- Хотите ли вы убрать с её лба уведомление, что она находится в контакте? За это снимается дополнительная плата. Вы можете посмотреть тарифы в контракте на предпоследней странице.

Гилермо колебался. С одной стороны, ему казалось это грубым вторжением в её жизнь, но не был ли контакт по своей природе вторжением? В конце концов, она согласилась на это сама. Но по собственной воле или из-за денег? Он бы никогда не смог сдать своё тело в аренду, но, как любила повторять Майя, все люди разные, а правило «поступайте с другими так, как хотели бы, чтобы с вами поступили» не имеет никакого смысла. Он решил заплатить за дополнительную услугу, но остановиться, если почувствует малейшее неудовольствие с её стороны.

- Мохито! – эффектным жестом бармен поставил перед ними бокал. – Без трубочки, как ты любишь.
- Благодарю, - ответил Гилермо в теле Селены, - сколько?
- Семь, как обычно, - слегка удивленно ответил Тони.

Гилермо почувствовал лёгкое хихиканье в голове. Эта девушка, похоже, была из смешливых. Он на секунду застыл, задумавшись, где она может хранить деньги. Кажется, она догадалась о его замешательстве, её руки задвигались, достали купюру из задних карманов джинсов, положили на барную стойку, монету со сдачи оставили бармену, остальное положили в карман. Всё это походило на абсурдный, но захватывающий сон. Гилермо взял стакан, повернулся и двинулся в самый тёмный угол бара, присел за столик. Народу было немного, и неудивительно - вечер только начинался. Главное, держать под контролем сердечный ритм и давление, чтобы не вылететь раньше времени, как в прошлый раз.

Он не видел смысла в алкоголе, но ради интереса отхлебнул из бокала. Взрыв вкуса поразил его. Ароматная мята, пьянящий ром, бодрящий лайм, ледяная крошка и сладкий газированный тоник, складываясь вместе, создавали вместе идеальный искристый напиток. Fiesta, far niente и свежесть в одном бокале. Он почувствовал приятное покалывание на кончиках пальцев и на макушке, вспомнил, как танцевал сальсу ночью на пляже у костра на берегу моря под шум волн. Его юбка свободно развевалась, его крепко прижимал к себе страстный испанец... Стоп, конечно же, это был не он, он вообще не умеет танцевать.

К столику приблизился мужчина.

- Что такая красотка делает в одиночестве? Я скрашу тебе компанию?

Мужчина уселся напротив, не дожидаясь разрешения, и стал говорить о себе. Гилермо не знал, как реагировать. Он считал поведение незнакомца вульгарным и недопустимым, но кто знает, что по этому поводу думают женщины вообще, и его контакт в частности? Интересно, что она делала в баре одна? Пришла ли она сюда с целью с кем-то познакомиться? Но зачем тогда приняла разрешение на контакт? Агент сказал, что она добавила разрешение на секс. С одной стороны, было бы любопытно попробовать, но этот мужчина в качестве партнёра был довольно отталкивающим. Интересно, это его собственное ощущение или хозяйки тела? Всё в его голове смешалось, чувства, мысли.

- Как часто ты сюда приходишь? – повторил вопрос незнакомец.
- Я здесь в первый раз. И мне хотелось бы побыть в одиночестве.
- Ух, какая фифа. Много о себе возомнила? Взгляни на себя в зеркало. Скажи, спасибо, что я подошёл. Шалава!

Мужчина встал и ушёл. Гилермо был в шоке, но через секунду до него дошло, что тело хохочет. Он не понимал почему, но не сдержался и разразился от хохота сам. Он смеялся так сильно, что из глаз потекли слёзы. Подошёл бармен.

- Всё в порядке, Селена? – спросил он.
- Я... ыыы... да... – Селена не могла говорить сквозь хохот.
- Ок. Но если тебя кто-то будет беспокоить, только скажи, и я выставлю его из бара в два счёта.
«Селена, её зовут Селена» - успел подумать Гилермо ускользающим сознанием.

Но при разъединении её имя, конечно же, пропало из его головы. Как и детали бара, в котором он был, и лицо подошедшего мужчины.

- Мне очень жаль, - сказал оператор, - но теперь после каждого обрыва связи нужен новый сертификат от врача.

Гилермо вышел на улицу. В его городе тоже был вечер, это они не стёрли из его памяти. Значит, они примерно в одинаковых часовых поясах – его это почему-то обрадовало. Дома неожиданно для себя он включил радио – это было совсем не в его характере, он любил контролировать всё, вплоть до музыки, которую слушает. Случайно он попал на сальсу и стал подтанцовывать. Было здорово двигаться в ритм, чувствовать себя частью чего-то большего, чем он сам. Границы его тела словно растворились, он ощущал Вселенную: где-то крутились Галактики, рождались и умирали звёзды, и он был с ними единым целым. Бесконечность ошеломила его. Музыка закончилась, вступил диктор. На улице шумели дети, Гилермо подошёл к окну. Напротив него в доме горели окна, и он видел соседей. Кто-то читал книгу, кто-то ужинал всей семьёй, кто-то целовался, кто-то ругался. Каждый был по отдельности, но в то же время все были связаны.

Когда контакт прервался, Селена встала со своего места и подошла к барной стойке.
- Ты в порядке? – снова просил Тони, - что случилось?
- Всё хорошо, не переживай. Спасибо за заботу. Пожалуй, я пойду домой.
- Жаль. Я по тебе соскучился. Надеялся, что мы сможем поболтать.
- Ты когда-нибудь сдавал своё тело в аренду?... – неожиданно спросила она.
Селене показалось, что Тони вопрос неприятен.
- Прости, это, наверное, слишком личный вопрос, - поспешила она исправить свою оплошность.
- А ты с какой целью спрашиваешь? Подумываешь об этом?
- Типа того, - уклончиво ответила Селена.
- Да, я сдавал тело в аренду несколько раз. Но поскольку я не знаменитость и не занимаюсь чем-то исключительным, мной интересовались только женщины, которые хотели почувствовать, каково это – иметь член. Кто-то из них хотел переспать с женщиной, а меня к ним не тянет, как ты знаешь. Кто-то был не против, что я сплю с мужчинами, но я при этом чувствовал себя проституткой. Короче, не сложилось. Хотя ты могла бы, наверное, продать свой опыт художника.
- Не думаю, что опыт художника так интересен. Это долгий труд. Картины не рисуются за час.
- Это не важно. Можно продать твоё ощущение мира. Ты замечаешь что-то очень важное, на что обычно люди не обращают внимания. Твои картины отыскивают надежду, затерянную в уголках души.
- В таком случае, я бы предпочла продать картины...

Гилермо вернулся к тому странному врачу, который выдал ему сертификат в прошлый раз. Она сидела на столе и курила. «Врач и курит?...»

- Тебя шокирует, что я курю? – спросила она каркающим голосом.
- Это не моё дело.
- Твоё, твоё. Красавчик, у меня неизлечимая болезнь, я протяну месяц, может, два. Только и осталась, что радость простых удовольствий моей давней юности. Так что недолго придётся тебе терпеть пассивное курение. Что-то быстро ты вернулся. С чем пожаловал снова?
- Опять нужен сертификат.
- А, сердечко шалит? Ну, дай послушаю. Может, к кардиологу тебя направить? Мой-то аппарат довольно грубую картину даёт.
- Не надо. Мне достаточно сертификата.
- Ооо, как тебя зацепило, - врач закашлялась. – Подсел? У всех нас есть свои маленькие слабости. Из чистого любопытства, на что именно ты подсел? На какое тело? Или тела? Ладно, ладно, не говори. Вот тебе сертификат.
- Это женщина, - внезапно сказал Гилермо.
- Одна и та же каждый раз? Секс хороший?
- Секс я пока не пробовал. Это что-то другое, не могу объяснить... Но после контакта с ней я чувствую себя живым. Впервые с тех пор, как... – он начал задыхаться.
- Ага... Понятно. Ну, и отлично. Чем бы дитя не тешилось, - подмигнула врач. – Значит, до скорого свиданьица?

Несколько дней Гилермо ходил в эйфории, как в прошлый раз. Извинился перед начальником и коллегой, купил всем шоколада из высокогорных сортов какао-бобов. Даже подружился с соседским подростком, выгуливавшим пса. А потом опять вернулась тоска. В этот раз она не была такой яростной и испепеляющей. Но было очень грустно, и любое человеческое страдание отзывалось болью в груди, словно он принял на себя всё горе мира. Он пришёл в агентство и снова запросил контакт с той же женщиной.

- К сожалению, ваш последний контакт отменил аренду на неопределенный срок. Но у нас огромнейший выбор других тел.
Гилермо был оглушён. Ему даже в голову не приходило, что владельцы тел могут отменить аренду. Но, может, дело не в конкретной женщине, а в самом факте – почувствовать себя в шкуре другого человека?
- Хорошо, давайте попробуем это тело, - ткнул он опять наугад.
- Ой, простите, я ошибся при фильтрации результатов, - сказал агент. – Это из другой категории.
- Из какой?
- У этого тела стоит тэг «родительство».
- А мужчинам нельзя?
- Можно. Вы собираетесь заводить детей?
Гилермо хотел сказать, что они с женой не успели подумать об этом, но слова не выходили из горла.
- Нет, пока нет. Но я открыт к новому опыту.
Агент с сомнением посмотрел на Гилермо, но решил, что хозяин – барин. Клиент явно был с придурью, а с такими невозможно предсказать, что им понравится.
- Только я должен предупредить, что тело без возможности контроля.
- Это ничего.

Первое, что почувствовал Гилермо, подключившись к телу, - это бесконечная усталость. Было ощущение, что он не спал несколько недель. Он давно не мылся и не убирался в доме, но ему было всё равно. Глаза закрывались, но ребёнок кричал, как резаный. Хозяйка тела попыталась дать ребёнку в рот ноющую грудь, но ребёнок вертел головой и отказывался сосать. Она помассировала ему живот, проверила подгузник, померяла температуру – нормальная. Их (его, её) затопило отчаяние без конца и края. После долгих бесполезных укачиваний мать положила ребёнка в кроватку, присела рядом и отключилась.

Когда Гилермо вернулся в своё тело, ему казалось, что прошла вечность, хотя прошёл всего час. Как долго она так живёт? Почему не наймёт помощь? Где её муж? Где пресловутое счастье материнства - розовые пяточки, смеющийся младенец?... Почему это чувствуется, как тюрьма и пытка? Гилермо никогда не задумывался, какой это тяжёлый труд – растить детей. Они с Майей так никогда и не успели их завести... Он решил, что с этого дня будет более внимателен к молодым родителям – будет пропускать их без очереди, будет более терпим к младенческим крикам, ведь, оказывается, что родители страдают от них чуть ли не больше, чем окружающие! И он очень надеялся, что денег за сеанс хозяйке тела хватит, чтобы нанять няню и немножко выспаться.

Селена была несказанно счастлива – теперь у неё появились деньги на выставку. Она придирчиво отбирала свои лучшие работы, но это была почти невыполнимая задача - все были ей одинаково дороги, а выбрать нужно всего десять. Галерею арендовали вскладчину вчетвером, и свободного места было не так много. Обязательно надо взять одноногую балерину в круге света среди темноты... Химер из собак/лебедей/змей, занимающихся любовью... Птица с загипсованными крыльями... Женщина в мужской одежде с ножом в животе... Человек на луне... А звездой её коллекции должно было стать незаконченное пианино, которое она одержимо рисовала последние недели – надо успеть закончить его до выставки.

Гилермо приснилось, что он пришёл в пустой бар, и вдруг увидел красивую женщину, сидящую одиноко в углу. Она пила коктейль прямо из стакана, без трубочки. Гилермо двинулся было к ней, но вдруг заметил, что она одета в джинсы и футболку, волосы убраны в хвост, - весь её облик словно бы говорил, что она хочет, чтобы её оставили в покое. Он развернулся, чтобы уйти, и вдруг почувствовал руку на своём плече. Гилермо обернулся, за спиной стояла она с распущенными волосами и в облегающем платье, подчёркивающем всё её волнующие формы. Меня зовут «Луна», сказала она и исчезла.

Селене снился сон. Женщина со светлыми прямыми волосами, доходящими до пояса, играла на пианино. В комнату зашёл мужчина и раздражённо сказал:

- Ты ещё не собралась! Нам уже давно пора выходить.
- Ой, я заигралась и не заметила, который час, - сказала женщина виновато.
- Из-за тебя мы опоздаем на самолёт! Я взял на себя всю работу по организации отпуска, забронировал билеты и отель, даже чемодан собрал за тебя. Тебе оставалось только одно – быть готовой вовремя, и даже это ты не смогла сделать.
Женщина разозлилась:
- Ты взял на себя всю работу, потому что тебе доставляет удовольствие всё контролировать. Ты совсем как мой отец - даже ни разу не поинтересовался, хочу ли я кататься на лыжах. А, может, я на Кубу хочу! Пить мохито и танцевать сальсу!
Мужчина скривился.
- Ты хотя бы представляешь, какой уровень жизни на Кубе? Там нет твоих любимых пятизвёздочных отелей, СПА, мишленовских ресторанов. Ты и дня не протянешь без комфорта.
- Ах, так! Ах, так!... Вот и посмотрим. Катись на свой лыжный курорт, а я поеду на Кубу.
- Не говори глупостей. Ты одна, в таком месте... К тому же, ты знаешь, что на лыжном курорте будут наши партнёры, это нужно для бизнеса. Немедленно садись в машину.

Женщина вышла из комнаты, подошла к машине, открыла багажник, взяла пару чемоданов и переложила их в багажник другой машины. Села за руль и уехала на полной скорости, едва не снеся калитку.

Селена проснулась с ощущением беды. Сцена во сне была настолько реальна, что, казалось, напрягись, и она сможет вспомнить номер машины. Может, женщине из сна нужна помощь?... Но как её найти? Селена была уверена, что никогда не видела ни этого мужчину, ни эту женщину, но могла бы в деталях описать каждого из них и их дом. Неужели фантазия способна создавать настолько сложные картины?...

Гилермо вбил в поиск «Женщина по имени Луна». Выпал список бессмысленных результатов, с которым он не знал, что делать. Вернулся в агентство. После последнего контакта он совсем не чувствовал себя счастливым. Ему нужна была та, первая женщина.

- Увы, мы ничем не можем помочь. Она больше не сдаёт своё тело в аренду.
- Есть какая-то возможность с ней связаться? Я готов заплатить.
- Нет, вы не понимаете. Мы не даём никаких личных сведений. Арендатор и владелец тела никогда не общаются друг с другом. Это написано в вашем...
Гилермо схватил агента за грудки:
- Хватит мне втирать про контракт. Тебе же было всё равно, где и как я добыл медицинский сертификат, главное – прикрыть свою задницу. Скажи, как мне связаться с той женщиной.
В зал вошла охрана.
- Сэр, отойдите, пожалуйста, от нашего сотрудника.
Гилермо отпустил агента и под наблюдением охранников вышел из здания.
- Сэр, мы больше не сможем обслуживать вас ни здесь, ни в любом другом филиале. Если вы попытаетесь снова зайти, мы заявим о нападении в полицию. Всего вам доброго.

Гилермо весь день гулял по городу. Долго в задумчивости стоял на мосту и смотрел на воду. Вдруг в кафе на набережной он заметил странную картину на витрине, она вызывала беспокойство. Гилермо подошёл поближе. Такое ощущение, что художник бросил картину, не доведя до конца. Хотелось взять краски и дорисовать самому. Он подумал – а как бы он дорисовал картину?... И тут в его голове вспыхнуло то лето, когда он познакомился с Майей. По ней сходил с ума весь факультет, но она сказала «да» ему. Гилермо с гордым видом победителя ходил с ней под руку, она была не только невероятно красива, но и происходила из очень обеспеченной семьи, принадлежность к которой открывала любые двери. Она была его призом, наградой за упорный труд. Гилермо зашёл в кафе, там было много других картин, но все они были не закончены.

- Столик на двоих? – спросил официант.
- На одного, - автоматически ответил он. – А кто автор этих картин?
- Одна наша официантка, она взяла отпуск на пару недель, чтобы подготовиться к выставке. Если хотите, я дам вам флаер.
Гилермо ужинал, смотрел на картины, и до него вдруг дошло, почему художник так поступил. Пустое пространство оставляло место для зрителя, для его чувств, для его опыта. Каждая картина одновременно напоминала и не напоминала что-то из его прошлого. Воспоминания приходили вспышками, такие, о которых он уже и давно забыл – о его детстве, о местах, которые он любил, о разочарованиях, о надеждах.
- Вот, - официант протянул ему флаер, на котором была нарисована Луна. – Выставка открывается завтра.
- Селена, её зовут Селена... – пробормотал Гилермо, - это из какой-то песни?

Ночью ему впервые за долгое время приснился эротический сон. Сон был смутный, и проснувшись, он помнил только образы. Он был то ли мужчиной, то ли женщиной, то ли двумя одновременно, занимался любовью то ли с одним человеком, то ли с нескольким. Сон оставил сладкое послевкусие. Как-то из его памяти выветрилось, как это приятно – чувствовать рядом тепло другого тела, прижимать к себе, вдыхать запах волос. Когда в последний раз он подумал, что женщина красива? Он не смог вспомнить. Гилермо встал, умылся, позавтракал, и тут его взгляд упал на флаер. Он не очень любил художественное искусство, оно не вызывало у него почти никаких чувств. Но в картинах в кафе было что-то будоражащее, что-то дестабилизирующее, и это притягивало. Интересно было бы посмотреть на женщину, которая их нарисовала.

Селена рисовала, как одержимая, и успела закончить картину буквально накануне выставки. Она сама не очень понимала, что нарисовала, образы проходили сквозь неё и сотрясали тело, и она пыталась передать их на холсте.  На картине были нарисованы обломки пианино, смешанные с кусками грузовика – они были настолько переплетены, что было непонятно, то ли пианино перевернуло грузовик, то ли грузовик сломал пианино. Со стороны пианино были пляж и мохито, со стороны грузовика – снег и горы. Селена решила, что эта картина должна стать гвоздём её выставки.

В галерее уже всё было готово к открытию. Друзья художники уже собрались, проверили освещение, температуру, вентиляцию. Пора было открывать. Рекламная кампания по радио, в газетах и журналах сработала на ура – к полудню галерея была полна посетителей, среди которых было немало агентов. К вечеру должны были подойти журналисты. Селена скользила среди зрителей и вслушивалась в то, что они говорят. Кто-то критиковал её работы за неоригинальность, кто-то восхищался, кто-то был сбит столку. Она проходила мимо последней картины в третий раз, когда заметила, что перед ней до сих пор стоит мужчина.


Когда Гилермо дошёл до конца выставки и увидел картину, он был потрясён. Совпадение с его жизнью было сверхъествественным. Он резко вспомнил всё, что так тщательно забывал. Как он поругался с женой. Как поехал в аэропорт в надежде догнать её. Как ему позвонила полиция. Как он приехал на место аварии. Лицо Майи мокрое от слёз и её застывшие глаза. Как водитель грузовика повторял «Она ехала на красный свет, она ехала на красный свет». Как много раз ему снилось, что это он был водителем грузовика.

- У вас такое лицо, словно вы увидели привидение. Буду считать это комплиментом моему таланту.

Гилермо обернулся и увидел женщину из своего сна.

- Что значит эта картина? Почему вы её нарисовали?
- Я никогда не знаю, что значат мои картины. Они просто приходят и преследуют меня, кричат, требуют быть нарисованными. А какие чувства она вызвала у вас?
- Она напомнила мне одну сцену из прошлого...
- Расскажете?
- Нет. Извините, мне пора идти.

Гилермо вышел, а внутри его жгло невыносимо. Последний месяц был очень странный. Вернулась радость, но вместе с ней пришла и боль. Он так старательно прятался от неё все эти годы, а теперь она вся накрыла его сразу, затопила, закрутила. Кто эта женщина? Откуда она знала про его прошлое? Совпадение или нет? Почему она похожа на женщину из его сна? Или это его мозг играет с ним в странные игры? У него кружилась голова, ему казалось, что он сходит с ума. Он пришёл в себя перед домом врача. «...психиатр» прочитал Гилермо. Толкнул дверь, вошёл.

- Ну, здравствуй снова, красавчик. Опять сертификат?
- Нет. Вы, кажется, психиатр?
- Ага... Сегодня у меня окно, пациент отменил запись, но следующий раз запишись на приём заранее. Садись. Воды? С чем пожаловал?
- Я убил свою жену.
- Любопытно. Рассказывай.

Селена праздновала в ресторане с друзьями. За несколько дней выставку посетило огромное количество людей, гораздо больше, чем они все могли надеться. Как ни странно, но критические обзоры прессы принесли больше пользы, чем хвалебные. Под критическими отзывами появилось множество возмущенных комментариев от посетителей, которым понравилась выставка, и это наделало шуму в художественном сообществе, что, в свою очередь, привлекло агентов из художественных галерей. В результате все участники выставки получили предложения о сотрудничестве, не говоря о нескольких проданных картинах. Что грело душу Селены – это то, что некоторые критики схватили самую суть её картин – имманентную незавершённость и дуальность жизни.

При этом из головы у неё не выходил посетитель, застывший столбом перед её последней картиной. Что-то в нём было неуловимо знакомое. В его холодной сдержанности, в строгости костюма, в ограниченности движений. Он выглядел, как робот, который вдруг обнаружил, что умеет чувствовать, и который испугался этого знания.

Слова тяжело выходили, словно он проталкивал кирпичи из горла.

- Мы поругались с женой. Она уехала на своей машине, я поехал в аэропорт, чтобы её перехватить. Но она так и не доехала до аэропорта.
Он помолчал. Врач спросила:
- Как именно ты её убил?
Гилермо поднял на неё глаза с удивлением и раздражением.
- Я же сказал – мы поругались. Она погибла.
- Вы оба? Ты и она – вы поругались?...
- Ну, да! Я же так и сказал! – Гилермо начинал злиться. «Она специально притворяется, что не понимает очевидных вещей? Или просто глупа?» - подумал он.
- То есть, в вашей ссоре было два участника? Два взрослых участника? Двое психически здоровых, отвечающих за свои действия, людей?... – спросила врач.
До Гилермо начало доходить.
- Но умер из них – один.
- Проведём мысленный эксперимент. Вы поругались, но погиб после ссоры ты, а не она.
- Это невозможно.
- Почему?
- Я контролирую свои действия, а она – нет. Я должен был контролировать её, - сказал он и тут же ужаснулся. Именно поэтому они и поругались - потому что она не могла больше выносить его контроля. Своим контролем он её и убил.
Врач смотрела на него с удовлетворением, и вроде даже с некоторым злорадством. В Гилермо росла злость на неё. Он начал жалеть, что пришёл.
- Что тебе даёт чувство вины?
- Что за идиотский вопрос?! Вы точно психиатр? Мне хотелось бы посмотреть на ваш диплом.

Врач показала пальцем на диплом, висящий на стене. Гилермо сделал фотографию, решив проверить её аттестацию позже.

- Чувство вины мне ничего не даёт. Его просто чувствуешь. Я пришёл к вам в надежде, что вы мне поможете, но пока мне только хуже.
- Да, первое время чувство вины – это естественная эмоция. Психика ищет способы справиться с ужасом, и искать виноватых – один из механизмов защиты. Со временем чувство вины обычно проходит или становится не таким сильным. Почему ты держишься за него много лет? Что оно тебе заменяет? От чего защищает?
- Вы, наверное, никогда не теряли близкого, если задаёте такие вопросы!
- Речь сейчас не обо мне.  У любой отрицательной эмоции есть срок годности. Если человек держится за неё слишком долго, значит, он получает от неё какие-то вторичные выгоды. Пока ты не разберёшься - какие, и не заменишь их более здоровым вариантом, ты будешь жить с этой отрицательной эмоцией. Вообще-то, дорогуша, я не должна тебе это говорить, ты должен сам до всего догадаться. Но на это обычно уходит несколько лет, а у меня терминальная стадия болезни, поэтому мне начхать на профессиональную этику, и, к тому же, почему-то вместо того, чтобы обратиться к фешенебельному светилу, ты пришёл ко мне. Так что единственное, что мне остаётся – шоковая терапия. Хуже тебе уже точно не будет, потому что совершенно очевидно, что ты начал подумывать о суициде, иначе не припёрся бы в самый криминальный квартал города в своём дорогущем костюмчике и с часами, за которые тебя должны были убить или ограбить десять раз по пути сюда. Но вот что меня удивляет – почему до того, как подумать о суициде, ты не подумал пожертвовать свою жизнь на что-то полезное? Сделать что-то ради других?

Гилермо расплатился и вышел, клокоча от ярости, поймав себя на мысли, что как-то часто он в последнее время уходит от неприятных разговоров.

На небосклоне Селены взошла счастливая звезда. Её стиль вызывал полемику у критиков, и это подогревало интерес публики. Картины пошли вверх в цене. Она оставила свою работу официанткой и полностью посвятила себе творчеству. Одна мысль не давала ей покоя – чего же хотел её арендатор, и почему контакт так быстро завершался? Поначалу эта мысль была двигателем творчества. То она представляла себе инвалида со слабым сердцем, для которого её тело стало последней отрадой, прощальной искрой молодости. То неопытного юнца, перевозбудившегося от того, что оказался в теле привлекательной женщины. То страдающую душу, забывшую радость смеха. Все эти идеи она выплескивала на холст. Но постепенно источник вдохновения иссяк, и любопытство стало наваждением. Ей нужен было ответ. Она вернулась в агентство аренды.

- Здравствуйте. Я бы хотела узнать, кто брал моё тело в аренду.
- Очень сожалею, но это никак невозможно, это запрещено законом.
- А если я сдам тело в аренду, возможно ли оговорить, что его возьмёт в аренду только первый арендатор?
- Такого прецедента у нас не было... Я загляну в базу данных, - агент пощёлкал клавишами и нахмурился. – Увы, это невозможно.
- Можно хотя бы его уведомить, что я снова сдала тело в аренду?
Агент покачал головой.
- Мне очень, очень жаль.

Селена лихорадочно думала – «Может, подкупить его? Или соблазнить?» и тут заметила флаер со своей выставки на его рабочем столе.

- Вам понравилась моя выставка?... – спросила она, показав на флаер.
- Ваша выставка?... – агент  перевёл взгляд, - ооо, так это вы – Селена! Да, потрясающе, я ничего подобного раньше не видел. Как будто душу вынимает, выворачивает наизнанку и обратно вправляет.
- Вы рекламируете себя, как агентство, предоставляющее уникальный телесный опыт. Как насчёт возможности побыть в теле известного художника? Мы сможем договориться?

Агента терзали противоречивые чувства. Предложение было заманчивое и рискованное. За найм знаменитости ему причитался бонус, а, может, даже и повышение в должности. А за нарушение протокола, наоборот, могли уволить. Если спросить совета у начальства, оно может присвоить заслугу себе. К тому же, клиенту запретили доступ к контакту. С другой стороны, кто об этом узнает, если всё аккуратно провернуть?

- За известную художницу очень высокая цена.
- Я хочу, чтобы тому клиенту цена была прежняя.
- Тогда он сможет заказать вас только по старой опции – как безымянное тело.
Селена колебалась. В крайнем случае, можно попытаться один раз, если не получится, то тогда пойти по особому тарифу.
- Я согласна.

Гилермо ходил в картинную галерею каждый день, словно очарованный. Он подолгу проводил время то перед одной картиной, то перед другой. Боль и наслаждение, ярость и покой – он выбирал себе образ под настроение. Включал в наушниках подходящую музыку и отдавался ощущениям. Художница понимала страдание, но в каждой картине была надежда.

«Что тебе даёт чувство вины?... Как можно такое спросить! Чудовищная фраза. Что мне даёт чувство вины? Я убил её. Она могла быть живой. А я убил её. Она могла петь, играть на пианино, смеяться.» Тут ему стало больно, и он вспомнил, как смеялась женщина, в чьём теле он побывал два раза. Когда он смеялся последний раз? Даже с Маей он не часто улыбался. Он смотрел на жену, как нечто потустороннее и непонятное. Она была из тех, кто смеялся, когда нельзя, и это раздражало его. Он одёргивал её и требовал соблюдать приличия. Каким же он был чудовищем... Он потихонечку убивал её с самого начала. Гилермо закрыл глаза. Странно, он ждал, что боль вонзится в него, словно нож, но пришла только грусть. Майя была светом, радостью, а он был слишком одержим карьерным ростом, чтобы обращать внимание. Надо было потерять её, чтобы оценить. «Что мне даёт чувство вины? Бегство от мысли, что я не умею чувствовать сам? Что меня невозможно любить?...»

Зазвонил телефон.

- Гилермо слушает. Неужели?... Когда? Я могу подойти прямо сейчас.

Он мчался в агентство словно на крыльях. Что-то надо придумать, чтобы узнать имя этой женщины. Но как, как, если все опознавателные знаки стираются из памяти? Написать ей записку со своим номером телефона? Но оператор постоянно на связи и прервёт контакт, если он будет настолько очевиден. Надо придумать что-то похитрее. Как же он был разочарован, когда обнаружил, что в этот раз хозяйка тела не дала права контроля. Но на контакт всё равно согласился.

Когда Селена получила уведомление о запросе на контакт, она со всех ног побежала к галерее. Они не смогут всё стереть из памяти, что-то, да останется. Может, клиент попался сообразительный и всё поймёт. Главное, чтобы он не отключился раньше времени. Когда контакт начался, он встала перед галереей и внимательно посмотрела на её название, потом на плакат перед входом. Поглядела по сторонам. Справа была всемирно известная церковь, это даст клиенту намёк на город. Зашла в галерею, постояла у одной картины, у другой, у третьей.

Гилермо удивился, когда обнаружил себя у галереи. Надо же, хозяйка тела не только жила с ним в одном городе, но и была поклонницей творчества этой новой художницы? Значит, они в чём-то похожи, эта мысль почему-то приятно грела. Надо запомнить мельчайшие детали, чтобы потом её найти. Тело зашло в галерею, постояло у одной картины, у другой. При этом тело испытывало кроме визуального наслаждения ещё что-то... Гордость?... Тело гордилось? Чем? Что любит искусство? Что нашло нового интересного художника? Гилермо заметил, что их фотографируют, кто-то подошёл и попросил автограф. Наконец, тело подошло к фотографии художницы, и вдруг достало из сумочки зеркало и поставило рядом с фотографией художницы. В зеркале отражалась... художница!

Гилермо снова очнулся с колотящимся сердцем.

- Сэр, это был самый последний раз. Больше контакт совершенно невозможен.

Что же произошло? Он помнил церковь, помнил город. Они живут в одном городе!!! Но что-то очень важное было ещё... Вспоминай, вспоминай... Там были картины. Но какие?... Он не помнил ни одной. В городе слишком много художенственных галерей, это город художников. Хотя эта галерея была очень похожа на его любимую. Неужели эта женщина ходит в ту же галерею? Но там слишком посетителей, а он не помнил, как выглядела женщина. Точно. Там было зеркало. Она подошла к зеркалу, но её образ стёрт из памяти. Странно, откуда в художественной галерее зеркало?... Зеркало было рядом с картиной?... В его любимой галерее нет зеркала. Он пошёл проверить, на всякий случай, обошёл всю галерею, зеркала не было. «Кажется, это было здесь» - подумал он и пошёл в угол зала. На стене висел портрет художницы, который, словно ключ к потайному ящику, открыл и выпустил на волю всего его воспоминания. Кто-то положил ему руку на плечо. Он обернулся, позади него стояла красивая женщина в облегающем платье.

- У меня к вам неожиданный вопрос, - сказала она, - вы когда-нибудь брали напрокат тело?...

- Да, - ответил он.

Селена внимательно рассматривала мужчину. Это был интересный экземпляр, многослойный. Невероятно красив, но как будто равнодушен к своей красоте – чёрные короткие волосы без уходовых средств, строгий пиджак тёмного цвета, неброский, хотя и очевидно дорогой галстук, дорогие туфли консервативной модели. В тёмных глазах одновременно отражалась и уверенность в себе, и щемящая обречённость. Такой взгляд был редкостью среди богатых людей, ведь на вершине не место чувствительным, иначе они спиваются или становятся наркоманами. Она подумала, что с него отлично было бы написать Люцифера – поверженного мятежного ангела, тоскующего по потерянному раю. Как бы то ни было, совсем не таким она представляла себе арендатора своего тела. Селена так погрузилась в созерцание, что не заметила, как долго длится пауза.

У Гилермо было ощущение, как будто он на полном ходу врезался в стену. Он был так одержим поиском женщины, что ни на секунду ни задумался – а что он будет делать, когда её найдёт?... Он отлично решал задачи, успешно добивался поставленных целей, но в этой ситуации цели никакой не было, было только желание, которое несло и крутило его словно штормовой океан несёт и крутит заблудившийся корабль. Гилермо хотел похвалить картины, но никак не мог сформулировать, какие чувства они в нём вызывали, а говорить дежурные комплименты он никогда не умел. Он подумал сделать комплимент красоте и таланту женщины, но наверняка она уже слышала это сто раз. Гилермо так погрузился в свои размышления, что не заметил, что пауза до неприличия затягивалась.

Так они стояли оба и молчали, пока не объявили о закрытии музея. Тут словно оба очнулись от зачарованного сна. Вместе вышли на улицу. Селена заговорила первой:

- Значит, вы нашли меня по моим подсказкам? Невероятная удача, что мы – в одном городе.
- Вы знаете, при выходе из контакта, оператор стирает опознавательные знаки. Но он не догадался стереть церковь. Потом в моей голове было зеркало, но я не видел вашего лица. И лишь придя сюдя, я вспомнил. А вы меня искали? – Гилермо чуть не спросил «тоже», но вовремя прикусил язык.
- Да. Вы – мой первый и единственный арендатор, и я сгорала от любопытства, почему контакт прерывался так быстро. У вас больное сердце.
- Здоров, как бык. Но ваши чувства - это мои, усиленные во много раз. Тот факт, что вы – художник, многое объясняет. Вы волшебным образом передаёте ваше видение через картины, они – словно призмы, которые преломляют реальность, высвечивая одни стороны и затушёвывая другие.
- О, да вы поэт.
- Я?! – искренне удивился Гилермо. Так его ещё никто не называл.
- Как насчёт выпить? Я знаю отличный бар, там готовят превосходный...
- ...мохито? – закончил Гилермо за неё.
Селена рассмеялась.
- Кому я рассказываю!

В баре Гилермо накрыло сильное чувство дежа вю. Он не заметил ошарашенного взгляда бармена – парень, с которым пришла Селена, был совершенно не в её вкусе. Они всегда посмеивались над пингвинами с Wall Street. «Может, клиент?»

В этот раз народу в баре было чуть больше, чем во время контакта. Они взяли по мохито и пошли к столику.

- Нравится? – спросила Селена.
- Не знаю, - ответил Гилермо, - не могу понять.

У него наслоились два чувства – его собственное тело, не любившее сладкий алкоголь, и воспоминание о том, каким вкусным казался коктейль в чужом теле. Гилермо посмотрел на Селену, она прикрыла глаза от удовольствия, и это помогло его сенсорной вкусовой системе выбрать вкус из воспоминания. Захотелось лета и жары, и ночных прогулок на пляже. Он совершенно не был романтиком и не понимал рассуждений о лунных ночах, но именно сейчас эта картина показалась ему манящей. Гилермо попытался вспомнить, доводилось ли ему быть на пляже ночью? Он не выносил пляжи и море - песок забивался в одежду, натирал кожу, вода была слишком солёной и обжигала глаза. Это Майя любила по-детски плескаться в волнах, строить песочные замки, впитывать солнце в своё постоянно мёрзнущее тело. Но он отказывал ей в этом удовольствии при любой возможности.

Гилермо и Селена молчали, думая каждый о своём. Селена видела, что её собутыльника что-то гложет, но не торопилась задавать вопросы. Если на людей не давить, они в конечном итоге сами всё рассказывают. Селена уже поняла, что в угадайке она не сильна, но не могла остановиться и придумывать истории одну фантастичнее другой. Почему может скорбеть мужчина? Скорбь по женщине она отбросила сразу как прозаическую. Может, он работал на правительство, и от его решения пострадали люди? Или он защищал убийцу в суде и выиграл, а потом узнал, что тот убил кого-то ещё? А, может, наоборот, он сделал доброе дело, и за это пострадал? Её интриговало, что он видел её обнаженной, но при этом в его взгляде абсолютно не было сальности или самодовольства. А, может, он гей? И его любимый женился на женщине, разбив ему сердце?

Гилермо сообразил, что уже несколько минут они сидят в молчании, и словно очнулся ото сна. Женщина смотрела на него с полуулыбкой. Он вдруг осознал ситуацию: он сидит с красивой женщиной в баре, пьёт коктейли. Вспышкой в его памяти возникло воспоминание о её обнажённом теле, он покраснел и обрадовался, что в баре царит полумрак, и она этого не заметит. Чтобы отвлечься он спросил:

- А почему вы засмеялись, когда к вам в баре подошёл негодяй? Мне очень хотелось ударить его.
- Потому что вы, едва попав в женское тело, узнали, что значит терпеть домогательства. Всех подонков избивать не хватит сил.
- А что часто происходит?...
- Регулярно.
- Если бы я был рядом, я бы непременно его поставил на место.
- Если бы вы были рядом, он бы не подошёл. Обычно они трусливы, как шакалы, и приближаются только к тем, кого считают слабым.
Гилермо был дестабилизирован. Майя никогда не жаловалась, и ему в голову не приходило, что женщинам приходится терпеть на протяжении их жизни. Его отношения с бывшей женой -лишь верхушка айсберга, и он ничего не сделал, чтобы её жизнь стала лучше... Ему было невероятно комфортно в компании Селены. С ней не хотелось говорить банальностей, хотелось перейти сразу к сути, открыть ей душу. Но он бился в клетке своих мыслей и не мог найти выхода. К счастью, она протянула ему руку помощи.
- Что привело вас в агентство? Почему вы выбрали моё тело?
- О, это была чистая случайность, - ответил он на более лёгкий вопрос. – Я и сам не знал, что ищу. Оператор посоветовал женское тело в качестве первого опыта, и я подумал, что это и правда может быть интересным. Ткнул наугад, попал на вас. Странно, что за знаменитую художницу они не берут больше.
- Знаменитой я стала в какой-то мере благодаря вам. Мне долго не везло с агентами художественных галерей, пока друзья не предложили скинуться и устроить совместную выставку. Ваши деньги помогли мне осуществить мечту. А почему контакт так быстро обрывался?
- Когда я подключился к вашим чувствам, у меня внутри зажглись тысячи солнц. Я даже не догадывался, что можно так сильно ощущать. Для меня мир всегда был уравнением, которое надо решить. Есть ресурсы, есть желаемый результат, надо выбрать оптимальный путь, чтобы до него дойти. Когда вы засмеялись первый раз, мне показалось, что я не смеялся целую жизнь. Каждый раз после контакта я смотрел по сторонам и видел вокруг себя огромный новый мир. Но через несколько дней краски блекли, и на их место возвращалась тоска.
- Возвращалась?...

Гилермо понял, что сказал слишком много. Но он больше не мог нести этот груз отчаяния. Как верно заметила докторша, он давно потерял чувство ценности собственной жизни.

- Ваша картина... Пианино и грузовик... Моя жена, пианистка, погибла в автокатастрофе...

«Всё-таки из-за женщины», - подумала Селена. Это было очень трогательно – мужчина, тоскующий по жене, хотя и немного банально. Или нет? Кажется, что-то было ещё.

- Вы были в машине с ней?...

У Гилермо слова застряли в горле. Он залпом выпил коктейль, в голове стало щекотно.

- Она была светом, радостью, она была – сама жизнь. А я не видел этого. Я считал её инфантильной, избалованной девочкой, но готов был взять ответственность за неё, ведь это было небольшой платой...
- За что?...
- За возможность работать на её отца, - выдохнул он.

Вот, он это сказал. Долгие годы его бросало в пот от страха, что кто-то догадается, какое он на самом деле циничное чудовище, но в эту секунду он почувствовал неимоверное облегчение. Он поднял глаза, ожидая увидеть на лице Селены отвращение, но увидел лишь грусть и сострадание.

- Бедный вы, бедный... В какой ад вы сами себя заперли. Я хочу вам кое-что показать.

Селена привела его к себе в мастерскую. Там было ещё больше картин, чем в галерее, и в каждой был мощный заряд. Но больше всего его поразило огромное полотно. В центре были счастливые люди, а по краям – несчастные. Он заметил смеющегося человека в нацистской форме на пляже, а рядом с ним Сталина в белом костюме, они были окружены многим известными диктаторами, террористами, серийными маньяками – играющими в теннис, выпивающими, танцующими и улыбающимися во весь рот. Селена сказала:

- Эта картина называется «Вина».

Показала на плачущего человека в набедренной повязке на краю картины.

- Это индус, с которым я познакомилась во время моего путешествия по Индии. Он рассказывал, что однажды во время сильного дождя увидел ребёнка, просящего милостыню недалеко от его дома. Он отвернулся и прошёл мимо. На следующий день он услышал, как соседки сплетничали, что накануне пьяный отец забил до смерти сына, который ничего не заработал милостыней на улице. Тот индус понял, что речь идёт о том ребёнке, что он видел, и что он виноват в его смерти. Он положил всю свою жизнь на борьбу с бедностью, но этот мальчик продолжал ему сниться каждую ночь.
- Но виноват не он, а отец, который избил мальчика, - сказал Гилермо.
Селена ничего не ответила, а показала на старуху:
- Эта пожилая женщина была блестящим хирургом, спасшим множесто жизней Однажды три подряд её пациента умерли от одной и той же инфекции. Оказалось, что у неё был стафилококк. Независимое расследование установило, что инфекция проникла через недавно закупленные больницей бракованные хирургическое перчатки. Женщина раздала все свои деньги семьям погибшим, и больше никогда не оперировала. Когда я познакомилась с ней в доме престарелых, у неё был Альцгеймер. Она снова и снова повторяла вслух все этапы тех операций, после которых погибли её пациенты.
- Но виновата не она, а больница, закупившая бракованные перчатки! Я не понимаю, зачем вы мне это показываете, - начинал злиться он, - это не имеет ко мне никакого отношения.

Селена показала на другую фигуру:

- А это – девочка, устроившая скандал, потому что не хотела есть кашу, и у её матери отказало сердце.

В лице девочки было что-то неуловимо знакомое. И тут него дошло.
 
- Эта девочка внешне похожа на вас, - сказал он.

Гилермо вернулся к врачу. В этот раз он сначала позвонил. Казалось, врач говорила с трудом, но согласилась принять его в тот же день. Когда Гилермо зашёл в кабинет врача, он застыл на секунду от неожиданности. Врач была опутана трубками, а рядом с ней стоял баллон с кислородом.

- Ну, что встал, как вкопанный? Проходи, садись, рассказывай.

Врач и раньше не особо церемонилась в выражениях, но тут, казалось, и вовсе свела к минимуму словесную мишуру. Гилермо сел и какое-то время собирался с мыслями. Всё, о чем он хотел поговорить, казалось незначительным рядом с человеком, который стоял на пороге смерти.

- Не томи, выкладывай. Или мой баллон тебя смущает? Ты спрашиваешь себя, почему я не осталась гнить дома, а притащилась на работу?

- Нет, в этот раз вы ошиблись. Всё, что я хотел сказать, кажется мелким и несерьёзным перед... – он запнулся, неопреоделённо махнув рукой, с трудом подбирая слова.

- Ох, дурачок. На пороге смерти как раз особо остро чувствуешь ценность простых вещей – летнего дня, вкусного обеда, крепких объятий... Сделай подарок старухе - поцелуй меня страстно в губы, красавчик, - подмигнула врач. - Да шучу я, шучу, - захохотала она, увидев, как застыло лицо Гилермо.

Гилермо был обескуражен, он не знал, как вести себя перед лицом смерти. В его мире смерть всегда была обставлена строгими церемониями, при столкновении с ней предполагалось выражать страх, сочувствие или скорбь. Он не знал, как реагировать на поведение врача. Нормально ли, что она шутит и смеётся? Может, она сошла с ума? Он вдруг вспомнил о Майе. Она бы тоже, наверное, смеялась и танцевала в свои последние минуты... И Селена... Гилермо вздрогнул. Впервые он подумал о другой женщине одновременно со своей бывшей женой, и ему стало стыдно и одновременно сладко.

- Я нашёл её.

- Ну-ну, продолжай.

- Она оказалась художницей. Она тоже говорила со мной о вине. Точнее, не говорила, показала картину. И хотя я не думаю, что картина имеет отношение ко мне, она меня очень разозлила.

- Стоит ли говорить, что острые эмоции показывают, где у тебя болит, или ты уже сам догадался?

- Да, мне было очень больно. Но я не понял, почему. И я много думал над вашей фразой про вину, что она мне даёт. И я тоже не понял. Разве может вина что-то давать?

- А если бы не было вины? Чтобы ты делал? Как бы изменилась твоя жизнь?

- Я был бы таким же подонком, как и те, кому на всех наплевать.

- Кто эти «те»?

- Ну, разные люди, эгоисты.

- А поточнее? Приведи пример.

- Как мужчины, которые забывают свою жену и ребёнка, женившись снова.

- Какого ребёнка?

Гилермо покраснел до кончиков ушей.

- Ну, не тяни, нам некогда погружаться в твоё детство, я умираю. Виртуальные «они» - это почти всегда родители. Что сделал твой отец, выкладывай.

- Он женился вскоре после смерти моей матери, а меня отправил в интернат.

- И?...

- И я сказал себе: «Я не буду как мой отец»...

- И?...

- И я не какой мой отец! – с вызовом сказал Гилермо, и тут до него дошло.

- Ты не женился на другой и не бросил ребёнка?...

- Я... я уволился из фирмы тестя... и больше никогда не общался с родителями жены... Я их бросил...

- Что значит «бросил»? Они - несовершеннолетние, инвалиды?

- Они потеряли дочь из-за меня.

- Это был несчастный случай.

- Я довёл её до нервного срыва, и она попала в аварию.

- Это был несчастный случай.

- Я могу бы побежать за ней, остановить, силой посадить к себе в машину! Извиниться! Выслушать её...

- Это был несчастный случай...

Гилермо заплакал. Врач смотрела на него с жалостью.

- Человек смертен. Технический прогресс привел к гордыне, человек объяснил мир, который раньше пугал его, научился лечить болезни и приравнял себя к Богу. Человечеству стало казаться, что ему подвластно всё. Поэтому внезапная смерть, особенно, в молодом возрасте, становится таким шоком – в этот момент человек по-настоящему осознаёт своё бессилие перед лицом стихии. Осознаёт, что несмотря на все достижения, он – всего лишь песчинка во Вселенной. Одним больше, одним меньше – природе всё равно. Ты уже прошёл долгий путь смирения и страдания, тебе остался лишь один шаг до осознания, что ты – не Бог.

У Гилермо было двойственное ощущение – боли и облегчения, словно ему вскрыли давно гниющий нарыв. Его затопил страх и ужас перед хаосом мира, и одновременно ощущение огромной свободы от давящих правил. Он падал в пропасть, но при этом чувствовал, как у него за спиной расправляются крылья.

- Смею ли я надеяться, что я хотя бы дьявол? – неумело пошутил он.

Врач расхохоталась. 

-Молодец! Юмор – первый шаг к выздоровлению. Давай теперь рассказывай про картину, чем она тебя так разозлила.

Гилермо описал, что было на картине.

- И о чём эта картина для тебя? – спросила врач.

- О том, что угрызения совести – это то, что отличает чудовищ от людей, - ответил он, хотя собирался сказать совсем другое.

- Неплохо, неплохо. А ещё?

Гилермо задумался. Селена показала ему двух разных людей – индуса и хирурга. Что она хотела этим сказать?... Индус был жестокосердным вначале, но вина смягчила его, и он сделал много хорошего. Хирург спасала жизни других, но вина разрушила её. Гилермо понимал страдания хирурга, из-за которой умерло несколько пациентов, но насколько больше пользы она могла бы принести, если бы продолжила оперировать. Она бы была более осторожной, она могла бы способствовать разработке новых норм контроля.  Своей виной она зачеркнула не только свою жизнь, но и, возможно, жизнь людей, которым она могла бы помочь.

- Что виной надо уметь управлять...

- Неплохо, неплохо. Не идеально, но вектор правильный. Я в тебя верю, ты быстро схватываешь. А что с художницей?

Гилермо опять покраснел, словно мальчишка.

- Ага, понятно...

- Что мне делать?...

- Какой же ты дурак! Не могу же я всё тебе разжёвывать и в рот класть. Ты пока живой - вот и живи.

Гилермо заметил, что у врача очень усталый вид, и посмотрел на часы. Он удивился, что час уже давно прошёл, а врач не прекратила сеанс.

- Да, я задержалась, это мой подарок тебе на прощание. Ты у меня сегодня единственный пациент. Мне было интересно, чем закончится твоя история. Наверное, я уже не успею узнать, но, мне кажется, ты на верном пути.

Перед тем, как выйти из кабинета, Гилермо взял руку врача и поцеловал её.

Следующие дни у Селены были насыщенными. По вечерам она так уставала, что засыпала, едва оказавшись в постели. Поэтому совсем не думала о Гилермо. Тем сильнее она удивилась, увидев его во сне. Ей снилось, что она – воздушный змей, парящий в облаках, а Гилермо – трос, который соединяет её с землёй. Она чувствовала себя очень спокойно благодаря этой нити. Наутро она позвонила Гилермо. Селена никогда не понимала игр в недоступных женщин, поэтому даже на секунду не задумалась, а почему он до сих пор сам не позвонил.

- Как ваши дела? – начала она, стараясь, чтобы её вопрос не звучал пустой формальностью, а показывал искренний интерес.

- Всё хорошо, - Гилермо был очевидно рад её слышать. – А как у вас.

- У меня – замечательно, моя карьера стремительно идёт в гору. У вас будет время на этой неделе? Я бы вам показала отличный пешеходный маршрут в горах.

Гилермо явно колебался на том конце. «Женат?» - промелькнуло в голове у Селены. «Да нет, с такой открытой раной после первой жены не смог бы жениться снова».

- Нет, на этой неделе я занят. Хотя… Надеюсь, мой вопрос не покажется вам странным. Как вы относитесь к похоронам?

- Зависит от того, кого хоронят.

- Это одна знакомая… врач.

- Интересно. Я бы сходила.

- Хорошо, в четверг, в 4 часа дня, - Гилермо назвал адрес.

- Буду. Какой дресс-код?

Гилермо растерялся. Он и сам не задумывался. Врач была настолько странной, что трудно предположить, что за люди придут на похороны, и как они будут одеты. Может, подготовить два костюма, придти заранее, понаблюдать из-за деревьев и выбрать более подходящий костюм?...

- Нейтральный, - ответил он.

- До четверга.

- До четверга.

Селена была в изумлении. Похороны её не смущали, но совершенно не ожидала подобного предложения от Гилермо. Он не был похож на человека, приглашающего на похороны на второе свидание. А было ли это свиданием для него? Не рассматривал ли он её в качестве терапевтического средства?...

Гилермо мог предположить, что угодно, но только не то, что на похоронах будет играть весёлая музыка и люди будут танцевать в цветастых одеждах. Он посмотрел на свои костюмы – один чёрный, один строгий серый, и понял, что он в любом из них будет выглядеть белой вороной. Но, в сером, он, по крайней мере, не будет портить людям настроение мрачным видом. Вздохнул, снял чёрные штаны, и в этот момент в окно машины постучали. Он быстро накрылся штанами. У машины стояла Селена. Она тоже выбрала серый цвет, но к корсажу у неё был приколот красивый цветок. Селена хохотала. Он опустил стекло.

- Вы полны сюрпризов! – воскликнула она. – Что за стриптиз?

- Я не знал, какой костюм надеть, - честно признался он. Селена посмотрела в сторону весёлой процессии. – Так это – похороны вашего друга? Вы интересный человек. Я встану на страже, продолжайте переодеваться.

Селена отвернулась, а он быстро натянул штаны. Вышел из машины, надел пиджак. Вдвоём они двинулись в сторону процессии. Он оказался среди людей в кожаных куртках, отделанных металлом, женщин в мини-юбках с чересчур откровенным декольте, с матронами в ярких платьях и тюрбанами на голове. Вдруг до него дошло, что всех их он видел в квартале, где работала врач. Было ощущение, что пришёл весь квартал, включая подростков и детей. Его появление вызвало шёпот и волнение. «Смотри, смотри, и костюм пришёл». Священник продолжал читать речь, какая она была замечательная женщина, как она помогла общине, как лечила бесплатно самых обездоленных и всегда находила доброе слово для отчаявшихся. В конце раздались бурные аплодисменты. Всё так же, с песнями и плясками, люди удалились. Тут к нему подошёл парень.

- Очевидно, она вас очень ценила, уж не знаю, почему. Приходите на поминки, они прямо под её офисом.

- Спасибо, - ответил Гилермо.

Когда все ушли, он остался стоять. Селена отстегнула цветок от своего корсажа и поместила его среди других цветов. Гилермо посмотрел на надгробный камень и увидел на нём два имени. «А я же так и не пробил её по поиску» - подумал он. Первой статьей по её имени выпало «У врача отобрали лицензию за убийство собственной дочери». У него похолодело на душе. Он пробежал статью по диагонали: «…рак лёгких в терминальной стадии… пассивное курение… передозировка снотворных и обезболивающих… врач признана виновной в непредумышленном убийстве».

Гилермо колебался, принимать ли приглашение незнакомца прийти на поминки. У него не было ничего общего с жителями квартала, где работала врач. Если бы он был один, его бы это не остановило – у него давно было ощущение, что он выпал в параллельную реальность, где всё было кувырком. Но с ним была Селена, а он не мог рисковать её безопасностью. Его охватил жар стыда, когда он понял, что в очередной раз пытается решать за другого человека. Поэтому он спросил её:

- Что вы думаете насчёт приглашения?

- А у вас есть сомнения? Конечно, надо пойти! Вы мне открываетесь с интересной стороны.

- Вас не пугает эта компания?

Селена расхохоталась.

- Всё-таки вы – неиссякаемый источник веселья. Вы видели мои картины. По ним можно заподозрить, что я всю жизнь жила в оранжерее?

Гилермо думал, что художники берут сюжеты из воображения. И до него только сейчас дошло, что в свои картины Селена вложила кусочки своей жизни, своей души. Ему вдруг захотелось обнять её и согреть, но он сдержался.

Он припарковал свою машину напротив дома врача, задумавшись, а не заплатить ли местным мальчишкам, чтобы они позвали его, если кто-то попытается угнать машину или открутить колёса. Потом решил, что не стоит привлекать к себе ещё больше внимания. В конце концов, в машине был установлен GPS-маяк. Они зашли в зал, где играла громкая шумная музыка. Люди ели чипсы и бургеры, пили дешёвый алкоголь, комната была наполнена дымом сигарет, пахло марихуаной. К ним подошёл тот парень, предложил по бутылке пива. Селена взяла, не колеблясь. Гилермо последовал её примеру, осторожно пригубил, стараясь не морщиться от кислого вкуса.

- Ты старый кореш мадам? Знал её по прошлой жизни? – панибратски спросил парень, словно они были друзьями.

- Нет, я встретил её впервые несколько месяцев назад. Случайно набрёл на её кабинет.

- Да ну?! – присвистнул парень. –  И какого рожна ты припёрся в этот район?

- Задумался о своём.

- Ой, хорош заливать. Наркоту искал? – подмигнул парень. – Жить тебе надоело, вот что. Ты знаешь, как тут ощипывают таких индюков, как ты?

Гилермо слегка напрягся.

- Да не ссы. Мадам пустила слово, что кто тебя тронет, будет иметь проблемы с ней. Запала на тебя, похоже, бабулька на старости лет, - парень гадко заржал. Потом серьёзно сказал: - Пусть она и отбросила копыта, но мы чтим её память, - и перекрестился.

Парень отошёл, а Гилермо обернулся, чтобы предложить Селене уйти, и увидел, как она живо болтает с местными кумушками.

- Ах, мерзавцы! – воскликнула она.

- Что случилось, - поинтересовался Гилермо.

- Эту девушку уволили, потому что она дала пощёчину боссу, когда он ущипнул её за задницу.

- Вам надо подать на него в суд! Это сексуальное домогательство, - воскликнул Гилермо. – Вам выплатят огромную компенсацию за нелегальное увольнение и моральный ущерб.

Вокруг него воцарилась тишина. На Гилермо смотрели, как на инопланетянина. Селена извинилась и отвела его в сторону.

- У неё не было официального рабочего контракта, - заметила Селена. – Она нелегал, сбежала из Руанды, приехав по туристической визе, за получение которой заплатила огромную сумму. Теперь перебивается с одной нелегальной работу на другую. Ей надо срочно платить аренду, а её уволили до получения зарплаты.

Гилермо смутился. Он не знал, что делать в этой ситуации. Пытаются ли его «ощипать», давя на чувство жалости или и правда девушка была в беде? Он решил не делать резких движений, а сначала поговорить со своим адвокатом, чтобы понять, какие легальные действия можно предпринять в данном случае.

***

Через месяц Гилермо был постоянным гостем в неблагополучном квартале. Адвокат дал инструкции, как можно урегулировать ситуацию той девушки и получить легальный вид на жительство. Он предложил ей беспроцентный займ с условием отдавать постепенно, как только она начнёт зарабатывать. Селена подсказала, что в районе очень плохая школа, потому что туда посылают самых худших учителей – другие не хотят там работать. Гилермо решил организовать репетиторские курсы для отстающих детей, а также пригласил нового врача, пока за свой счёт.  Чтобы иметь реальное влияние на распределение бюджета, он решил баллотироваться в местный муниципалитет. Вместе с Селеной они развернули бурную деятельность по организации избирательной компании.

Его романтические отношения с Селеной развивались медленно, но верно. Он приглашал её на прогулки и в рестораны и растворялся в переливах её голоса, радовался смешинкам в её глазах. Ему очень хотелось к ней прикоснуться, её поцеловать, провести рукой по её волосам.  Но в то же время он ужасно боялся разрушить ту хрупкую связь, что существовала между ними. Через несколько месяцев он решился пригласить её на ужин к себе домой. После бурных ласк, когда они лежали, опустошённые страстью, она сказала:

- Ну, наконец-то! Ни один мужчина не соблазнял меня так долго. Но знаешь, что? Нам остался ещё один нерешённый вопрос. Ты уже побывал в моём теле, для равновесия мне теперь надо побывать в твоём.