Год Водолея. Ч. 2. Глава 10. Поглощение. Роман

        Глава 10.Поглощение.

      И ее тело вдруг поддалось этому напору, независимо от ее воли стало послушным. И оба утонули на секунды в этом поцелуе опытного мужчины, сумевшего голосом, стремительностью и решительностью сломить растерянность девочки, образ которой он не сумел забыть за прошелестевшее так быстро время.

     — Это нечестно, Дмитрий Иванович! — Злата растерялась, уперлась локтем в живот доктора.

     — Злата, скажи просто: — Дима, отпусти меня, пожалуйста! Ты, что, не рада нашей встрече?

     Обманывать не хотелось, но тут Дмитрию Ивановичу поневоле пришлось выпустить Злату из объятий, так как две молодые женщины попросили вежливо подобрать по цвету сорочки к новому мужскому костюму, который одна держала в руках на фирменной вешалке с ценником.

     Дмитрий Иванович снял свою куртку, положил на Златин стул и начал улыбаться с покупательницами, предложив себя на роль живого манекена. Спортивная осанка высокого доктора произвела нужное впечатление, девушки натянули на него пиджак, раззнакомились, весело угадывая, кем он на самом деле работает.

     Злата оказалась не у дел, слушая с неожиданным любопытством обычный треп заинтригованных вниманием симпатичного мужчины улыбающихся клиенток. В результате ей пришлось выписать чеки сразу на две дорогие рубашки для будущего супруга одной из девушек. А вторая с улыбкой написала на каком-то листочке свой телефон для Дмитрия Ивановича.

      — Злата, когда ты заканчиваешь работу? Мне уже пора улетучиваться. Я ведь приехал на стажировку к одному очень серьезному профессору. Златочка, я теперь — военный хирург.

     — А Германия?

— Были и Германия, и Москва. Пока я работаю в Волгограде. Живу один. Родители купили мне квартиру, чтобы я им не мешался под ногами. Так что у тебя получилось с университетом? У меня еще в запасе тридцать минут. Жду подробностей о твоей жизни, — он снял с тумбы ворох рубашек, переложил их на полку, усадил Злату на эту тумбу, а сам развалился на стуле.

      И Злата неожиданно для самой себя, как послушная ученица, выложила все подробности жизни своей семьи с того момента, как Дмитрий Иванович испарился из их села: про неожиданное замужество матери, про брата Вовочку, окончание школы с золотой медалью и совмещение учебы на филологическом факультете университета с работой в продовольственном отделе супермаркета.

     Но ни словом она не обмолвилась о Валерии, отлично понимая, что перед ней малознакомый мужчина, а не любопытная подружка. И, вообще, все, что касалось Валерия, было ее тайной и жизнью, подробности которой она привыкла хранить и от подруг, и от сестер, и даже от матери.

     Непонятно почему, но это внимание и располагающий, серьезный, сочувствующий взгляд через большое увеличение линз очков, дружеская улыбка тонких губ, светлые пушистые волосы, закрывающие лоб, — все это в кучу стало вдруг тем фактором, что скрытную, замкнутую обычно Злату заставило разоткровенничаться.

       Просто Дмитрий Иванович был своим, из той далекой детской поры, когда всему веришь, всем доверяешь, не ведая, что в мире существует измены, предательство, ложь и фальшь.

      — Злата, я испаряюсь, но после работы, пожалуйста, дождись меня. Я здесь в городе пробуду до выходных, а потом предлагаю увезти тебя в Волгоград. Родных проведаешь. Нельзя надолго отрываться от семьи. И мне очень хочется встретиться с Анной, девочками, познакомиться с твоим новым отцом.

       А ты посмотришь, как я живу. У меня — отличные родители. Жаль, что нет братьев и сестер. Ваша семья меня тогда удивила. Ты теперь никуда от меня не денешься! Выросла большая, и мне никто не сможет запретить за тобой поухаживать!

     — Дмитрий Иванович! Я очень рада встрече с вами, но у меня есть друг, и летом на каникулах у нас будет свадьба! Вот так!

      Дмитрий вскочил со стула, резко схватил Злату за руку:

       — И где же сейчас этот доблестный герой? Почему ты ни слова про него не сказала?

      — Он учится в институте в Санкт-Петербурге.

      — Понятно! Это твой бывший одноклассник. И у вас — обычная платоническая любовь. Злата, все твои детские влюбленности растают, как снег весной потому, что вы сейчас с ним — в совершенно разных плоскостях.

       Мальчикам тоже нужна свобода от школьных привязанностей и самообмана. Вы ведь только на пороге юности. И шквал новых впечатлений и влюбленностей — все у вас еще впереди!

      Я ведь старше тебя на семь лет! Поверь мне, детка! У меня — самые серьезные намерения! Встретимся вечером, посидим в кафе и поговорим основательно! Только ты меня дождись! А если сбежишь, я все ваше начальство достану, и они меня отведут сами к тебе домой! Злата, до встречи!

      Всю неделю своего добровольного согласия на работу в чужом отделе Злата чувствовала, будто вернулась в свое детство.

       И болезненное недоверие от разговора с Ольгой о предполагаемой измене Валерки в далеком городе на Неве утонуло в той нежности и предупредительности Дмитрия Ивановича, которыми он старался окутать Злату.

       Он искренне радовался неожиданной встрече и ее осторожному вниманию, сгорая от желания тотчас схватить в свои объятия и почувствовать упругость вдруг ставшего притягательным тела, коснуться высокой груди, ощутить такой знакомый и волнующий запах пушистых волос и тонкой кожи щек с незабываемыми ямочками.

       Как ребенку, Дмитрий купил Злате большого пушистого белого медведя с алым сердцем в лапах, дорогую с отделкой кожаную сумку в цвет черных сапожек, не слушая ее категоричных отказов и смущения.

      Вечерами они пропадали в атмосфере праздника на премьерах в театре оперы и балета имени Чернышевского, потом в театре юного зрителя.

       Злата купалась в неожиданной роскоши внимания и заботы, и это чувство сказочного исполнения всех твоих вспыхнувших желаний исходило от этого внезапно появившегося волшебника, чем-то напоминавшего ее сильного и любящего отца в пору ее недалекого детства.

       И мысли о Валерке вечерами стали такими примирительно далекими и не так больно жгли душу, словно приезд Дмитрия Ивановича загородил невидимой прочной шторкой все ее недавнее прошлое, отодвинул куда-то в сторону постоянные, тревожащие душу сожаления о чем-то потерянном и важном.

     И Злата с непонятной ей самой легкостью отказалась от предложения Дмитрия Ивановича заехать в ее родное село, чтобы проведать родственников и соседей, посмотреть, что стало с родительским домом, куда соседи пустили квартирантов.

      Не хотелось видеть вопрошающие, сердито-насмешливые взгляды тети Любы и сочувствующее понимание умного дяди Семена, раскрывать душу перед беременной Ольгой и ее мужем, курсантом Дмитрием, близким другом Валерия.

    «Если у Валерия есть кто-нибудь, или он просто решил временем проверить крепость нашей дружбы и любви, то его близкие, наверное, не в курсе дальнейших планов. И нечего быть в роли бедной родственницы, чтобы тебя утешали и жалели».

       Злата так пристально смотрела на улетающие под колеса машины снежные километры на трассе Саратов — Волгоград, что мелькающие встречные машины только на какие-то доли секунд отвлекали от ее невеселых мыслей, заставляя периодически вздрагивать, словно грозило немедленное лобовое столкновение. Но машины благополучно проносились мимо, поднимая снежные безобидные клубы легкой пороши.

     — А у тебя уже были серьезные отношения с твоим Валерием? — Дмитрий Иванович посмотрел в боковое зеркало машины, видимо, решившись на этот непростой вопрос после долгого затяжного молчания.

      Злата вспыхнула:

      — А вы уверены, что вам нужна моя исповедь?

      — Злата, девочка моя, не обижайся, пожалуйста! Ты — такая юная и красивая, что многие мужчины будут добиваться твоей привязанности и любви. И я, конечно, рад, что ты меня терпишь на правах старого давнишнего знакомого! Ты позвонила матери, что мы через три часа будем уже в городе?

       Злата рассмеялась примирительно:

       — Если бы вы только знали, как я соскучилась по ним!

       — Злата, мы же договорились, что будем на «ты»! Не заставляй меня чувствовать себя древним стариком! При твоей загруженности, я удивляюсь, как ты сумела успешно и досрочно сдать сессию.

        — Знаете, Дмитрий, — я нелюдимка. У меня самые любимые книжки в детстве были «Остров сокровищ» Стивенсона, «Капитан Немо» Жюля Верна и «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо. Даже мама удивлялась в Сибири — ты у нас такая таежница отчаянная, тянет тебя в глухомань, подальше от людей.

       И я мечтала стать, как отец лесником, жить на заимке на берегу быстрой горной речки, охотиться в тайге. Нет, я не хочу забиваться в раковину от тревог и забот жизни! Меня тянет в круговороты человеческих отношений, но после целого дня общений и разговоров я рвусь в тишину читальных залов, в свою скромную обитель.

      Но и там изголодавшиеся по человеческому общению, невольные пленники своих болезней и старческой неподвижности меня ждут бабушки и дедушки нашей коммунальной квартиры. Это — творческие, удивительные люди!

      Один парализованный старик — бывший преподаватель консерватории. Ему нужна, по-прежнему, аудитория, а сын приезжает с женой и внуками только в субботу, а в остальное время — сиделка, которая смотрит постоянно на часы.

      Или заслуженная учительница на пенсии, у которой никогда не было своих детей, а муж умер. К ней постоянно приходят ее бывшие выпускники с коробками конфет, тортами, цветами. И после чаепития она каждому из нас приносит в его комнату по большому куску торта и конфеты и может часами рассказывать о далеких волшебных способностях своих учеников, которые практически заменили ей не появившихся детей.

      Все жители этой коммуналки — жизнелюбы. Им необходимо мое внимание. Но они ведут себя порой, как дети, бывают, мелочны и капризны, жалуются мне друг на друга, ссорятся на кухне, обидчиво молчат.

      И я убираюсь за всех, дважды в неделю драю полы в коридоре, приношу им продукты, успокаиваю, вызываю «Скорую помощь». И чувствую постоянно свою силу, потому что я еще молода, Бог дает мне здоровье, чтобы всем помогать.

      Дмитрий Иванович во время этого монолога молчал, понимая, что эта неожиданная встреча со Златой в отделе мужских рубашек была вовсе не случайна.

       Он не выдержал, перебил неожиданно:

      — Злата, выходи за меня замуж! Переведешься в наш университет! Поживешь месяц, другой рядом в городе, пообщаемся, и ты поймешь, что мы созданы друг для друга.

      — Дмитрий, кто о чем, а вы о своем! Да не собираюсь я, вообще, выходить замуж! Не обижайтесь, пожалуйста! Обещаю, что, когда меня очень сильно обидят, то я попрошу у вас помощи и поддержки, как у самого близкого друга! Или, если вдруг почувствую, что без вас мне одиноко и сиротливо, то сама повешусь вам на шею! Честное слово! Потом десять раз пожалеете, что меня к себе приручили!

      Военный хирург Давыдов! Помните, как вы меня переубеждали: «Врачами должны быть только мужики!» Вот, поверила вам и свернула на женскую дорожку — филолог.

      Оба с невольным облегчением рассмеялись, сменили тему, и всю оставшуюся дорогу Дмитрий Иванович рассказывал о своих путешествиях по Европе, тех городах и достопримечательностях, которые успел увидеть.

       Три дня в обществе сестер, матери и малыша Никитки были такими натянуто-скованными, словно Злата потерялась в большом городе на незнакомых улицах и в растерянности бредет, куда глаза глядят, стесняясь, лишний раз спросить у незнакомых людей, где нужный дом.

      Расспросы, угощения, обсуждение каких-то мелочей — от всего этого многословия она укрывалась только, когда брала на руки светловолосого кудрявого малыша, чем-то неуловимо напоминавшего Вовочку. Никитка сразу признал свою старшую сестру, убегал, торопясь, от всех именно к Злате, изучал ее лицо, прижимаясь ласково своей пушистой головкой к щеке, а Злата посчитала на пальцах, что и у нее, возможно, через два месяца мог бы появиться такой же кроха, если бы прошлым летом Бог послал им с Валериком ребенка.

      При прощании мать осторожно спросила:

      — Как там дела у отца? Не привел Вовочке новую мать? — Злата почувствовала в ее голосе такую скрытую боль, внезапно поняв, что мать никогда не переставала любить Тараса.

     А новая семья, все хлопоты и заботы так и не сумели вытеснить из ее души взлеты и трепет первой любви. И, не сумев простить измены, она осознанно выбрала другого достойного мужчину, старалась любить его преданно и искренне, родила ему сына, но в ночной тиши улетала, наверное, ее душа к тому, кого продолжала любить.

     Злате до слез стало жаль свою маму, гордую и верную Анну, с ее такой непростой судьбой:

     «Хоть бы Леонид Петрович с его склонностью к анализу не разочаровался, в недобрый час внезапно поняв, что любить на полную катушку можно только взаимно».

     Злата уехала на поезде, не позвонив Дмитрию. Ночью ей приснилось, как она исходит желанием от прикосновений и ласк, но совсем не Валерия, а большого, сильного, незнакомого мужчины, который подхватывает ее на руки и несет по какой-то горной дороге вдоль разъяренной речки, мимо огромных замшелых валунов под навесом вековых разросшихся деревьев.

   (продолжение следует)

   Предыдущая глава 9.  http://proza.ru/2024/04/26/1747

   Следующая глава 11.  http://proza.ru/2024/04/27/950