Вереск. Встречаем

Вереск. Встречаем.



Автор: Кузнецова Ян Ольга


Жанр: Фэнтези

Возраст для чтения: 18+



О Т     П Е Р Е В О Д Ч И К А
ПРЕДИСЛОВИЕ

Я не летаю, и Мейт устраивает меня на один из ковриков* из ангара — на них летают порой Эля, Юнга, Альф, Тед.
Ангар выглядит как серебристый овал, не без антенн, не без каких-то линий, похожих на провода; а коврики — как зеркала, тонкие, гибкие.
- Чей это, чей это? - спрашиваю. - Коврик? За кем числится?
Вдруг Эли? Или... Юнги? Вдруг «коврик, я тебя знаю»?
- Мой, - улыбается Мейт.
И мы летим над полями и горами — встречать.
Мне всё внове, мне дико интересно, я глажу коврик и пытаюсь выудить из него нить, чтобы понять, что за материал? Похоже на металл — с виду, но металл холодный, а коврик нет.
Мейт прикасается ко лбу ладонью. Пытается скрыть, что улыбается. Делает вид, что смотрит на кроны деревьев. Я вижу, что он улыбается, но мне все равно. Я ковриков таких не видела никогда. И вы, наверное, тоже.
Только те из людей, кто боится высоты, –  бывает такое – не захотел бы, возможно, лететь на серебристом и плоском, тонком, как плитка шоколада, и отражающем свет, как зеркало, коврике?
Я высоты не страшусь, совсем, верно, Мейт?


Мейт забавляет меня: коврик взмывает в небо и валится почти на кроны деревьев. Фигуры высшего пилотажа, да, Мейт? А мне не страшно: не вывалюсь, он же держит меня за руку – а как сам не слетает с коврика, то я не спрашиваю.
Он какой-то другой, Мейт. Он смеется, улыбается! Смотрит на меня своими лимонными глазами и смеется, что-то крича. Из-за ветра не слышу.
Кстати, чтобы не нарываться на сильный ветер при быстром движении, в коврике заложено противодействие потоку воздуха. Ну да,  где мне понять.
Ветер почти не ощущается, только шумит очень. Шумит конкретно. Ничего не слышно, что Мейт говорит.
Он показывает на небо и 2 пальца. А! Роботы Астралии прилетают через 2 часа. Небо ясное, нереально высокое.


Здравствуйте. Корабль открытый. Похож на древние морские, что у людей были.
Они высокие. Как Мейт.
И глаза... У всех глаза ярко-желтые... лимонные, как у Мейта. Значит, природный, «правильный» цвет глаз роботов Астралии — лимонный.
Мейт один из самых мощных по радиации на этой  планете сейчас. И цвет глаз поэтому — лимонный?
... Теперь есть они, и ему не надо – не спать 24 часа в сутки, сторожить на пороге подземелья, менять кривые линии на прямые и сходить с ума от действий людей... и не надо орднунг и контроль беспрерывный. Мейт может хоть выжигать по дереву... а выжигает он – сам сказал – целые пейзажи. Может, шутит. Не знаю.


Мейт сграбастывает меня в охапку и прижимается щекой к моей голове. Он совсем какой-то другой, чем раньше, по поведению.
- Да. Да, - говорит он. - Всё. Они — теперь пусть работают.
Мне смешно так.
- Спасены, - говорит он. - Мы были одни, и ноль шансов жить, как люди.







- Как только я тебя увидел, как ты шатаешься**** по вересковому полю, - улыбается Мейт, - я понял, что моя девочка. Моя. А шатается без идеи. Приманю во что бы то ни стало.

Я переводчик, Мейт, твоих историй.

- История эта завершена, - говорит Мейт. - Ну почти. Не запалИть ли нам другую историю, а, Луна моя?

Он берет мою руку и хотя бы сегодня можно ни о чем не думать.

Хотя... а что атлеты говорят – что пишут по теме в золотой реке?

ИСТОРИЯ ОДИННАДЦАТАЯ.
ВСТРЕЧАЕМ.

Они летят, и мы их встречаем.
Неужели.

Роботы Астралии. Здравствуйте, мы. Ведь каждый робот — почти копия другого робота. Значит, мы.
Даже если вашего в нас — 10 или 0,5 процентов... даже если нас не называют и роботами... называют атлетами!
Мы!

Их корабль, конечно, открытый. Их защищает радиация. Нас бы – не защитила. Мы рождаемся поколениями от людей... людей... людей, это как сок, если разбавлять его водой... водой... водой. Нет в нас должного уровня радиации. Поэтому, поэтому... и да прольется дождь в четверг, не по погоде, а потому, что вы – рукой махнули.
Роботы, знаете. О сколько в нас человеческого. Работа, которую вы делаете на раз, отнимает у нас часы и жизнь. Мы не можем жить нормально, счастливо, быть может. МЫ все время по заданиям. А теперь... – время прилета сверь.
Сверяю. Место прилета, время. Роботы научились швартоваться***** с точностью до двадцати метров. Лечу, спешу, мчусь. Веселым гепардом скачу.
На зеленом поле, подальше от городов людей, не накрыты столы, конечно, и нет примет торжеств. Наше дело — принять лодку, провести к ангару.


Свечение роботов – несколько иное.
От атлетов — потомков роботов — свет кажется другим — полупрозрачный, как бы из воздуха. Он... его не сразу, и не всегда и заметишь. А если заметишь, подумаешь — показалось**. Когда для атлета работает программа усиления радиации, она же... это не природа, это искусственно***. 

А роботы: интенсивный, четко заметный, золотого цвета, внешне, как ореол, вокруг фигур — свет.

Они высокие. Примерно одинаковой внешности. Даже странно. Присматриваться приходится, чтобы понять, что этот не тот, эта не та.

Они выходят из своего открытого корабля совсем без ничего. Никакого багажа. Ах да, они же всё могут получить из воздуха. Всё! Их технологии совершеннее. Их возможности безграничнее. Ай, какое небо синее. Какое настроение беспечное.
Они теперь будут работать, они! А мы — на подхвате.


* летательный аппарат атлетов, как для людей — самолет
** например, если пайетки на человеке - блестки, золотые песчинки, чешуйки из блестящего материала, круглой или многогранной формы, которые используются для декорирования одежды, прежде всего – текстильных изделий
***Как искусственная кровь – не выглядит же, как кровь... если пытаться найти подходящий, понятный человеку пример. Искусственная кровь, которую придумали люди — голубого цвета!*** Перфторан – второе название.
**** ходишь, неспешно, думая о чем-то своем
***** приземляться


Примечание автора. Все персонажи и события вымышлены, все совпадения случайны.