Сказка без названия наименования

                или Мой выбор интеллектуального развлечения
     Как обычно и раз уже, верно, в третий, если начинать отсчет с бумажной версии, полетевшей в печь, яростно гудящую плодами интеллектуального труда разнообразных писателей и более мелких размерами мандавошек Шараповой, Потупчик и Кроу, я прикончил мухомористое дегенератство Сорокина на Че Геваре, снова привычно уткнувшись на перекос ерничающего мудожуя в сторону псевдомистических наворотов, от чего его книжки с насекомых и космических ватников лишь проигрывают, удалил тут же, открыв глоубтроттеровские репортажи Киплинга, и вот тут - то и пришатался разницей. Писатель и писатель. Это как рыжая Ландер с Ургантом и лорд Кларк с Капицей. И те, и другие, и третьи с четвертыми - в телевизоре, как, сука, Чак Шульдиннер и Бритни мать ее Спирс, поют, музычку бацают, Пушкин и Шекспир, Волошин и Орлуша, тоже, понимаешь, стишки кропали и кропают, если, конечно, Орлуша жив, хотя, насрать на таких гнусов. И от осознания разницы так мне стало противно, до тошноты, стоило снова ступить в виртуальное говно инстаграмовской помойки, потом, видимо, для усугубления чуйства прекрасного вкусил я от плодов умственного юморка вороньей феминистки, но залакировать поверх какой аналитикой или злободневностью не решился, подумал, что надо бы приобщиться к личной жизни родящей уродцев Анютки Курниковой или женящегося Элтона Жона, но не набрался мужества. Идите на х...й, сказал внутри ума, и так мне полегчало - слов нет. Одни, б...дь, эмоции. Плагиат. Частичный. Из Ивлукича. Хавайте. И никогда никогда никогда не возвращайтесь даже не в спорт, а и в соцсети с СМИ тоже по прошествии дисквалификации, хотя лично я просто бы башку срубил поганке после первого февраля. Указом. Мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, принять паскуду в штат Первого канала, сформировав эксклюзивно для всеядной цикл телепепередач  " Ценность Данте как пидараса ", " Толерантность как призыв жрать говно ",  " Чорный цвет и Шейлок в мыслях ", а также  " Привычка неразборчиво принимать информационную х...ню как мягкость в помыслах и терпимость прав человека ". На хрен, в жопу Пахому, под копыта Епифанцева, ваш выбор, ноли и единицы, как мой : читать бложики Бабченки или книжки Ремарка.

              Седьмая эпохи Возрождения
              Ад Ивлукич
                Подарок для моей любимой чудесной актрисы Бэйли Джей
    - Почему такие махонькие яйца ? - выкрикнул понтифик и все зашатались. Швейцарские гвардейцы хмыкали в расшитые цветной нитью буффы и жабо, деланно отворачиваясь от стоявшего жестко и упорно впереди всех Навального, лукавые царедворцы и кардиналы вяло почесывались и разглядывали сохнущую роспись капеллы, капелла встала и вышла. На х...й, конечно, ибо принял Конгломерат Золотую буллу Изабеллы Католички, где после всех приличествующих случаю высказываний и ссылок на Писание, прямо говорилось : мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, языковой принципат Аугусто прима делль Попполо окончательно порешил всех, включая пердящую на русском королеву и подружек Диты фон Тиз, стремных и ужасающих лошадиных теток, засохших в одной из сказок контрастом юности любого человека, вот вспомнить только, каждый ведь с этим сталкивался, знакомишься на улице с девкой симпатичной, а она приводит подругу. Страшную, бля. Жопа, короче. - И хер минимальный, - брюзжал Лев Сотый, ковыряя мраморную статую перстнем Святого Петра.
     - Это аллегория, Ваше Преосвящество, - не вытерпел создатель кучерявый и потный Микеланджело Буанаротти, свешиваясь неопрятной рубашкой каменщика из подвешенной к потолку люльки. - Тык скыть, гипербола аллюзии, что через несколько веков появятся трансгёл и заслонят оба пола хомов и сапиенсов красотой, умом и сообразительностью.
     - Кощунство, - зашептались кардиналы, багровея в тон мантий.
     - Предательство и борьба с коррупцией, - кричал беззвучно Навальный, мысленно топая ногой.
     - Да ну на х...й, - решил Давид и пошевелился. Выпрямился во весь рост и вышел решительным шагом уверенного в себе статуя на площадь.
     На площади тогда неспокойно было. Смеркалось. Посреди пространства стоял одинокий столб, на столбе - корона, сбоку - ворона.
     - Плагиат, - заметил Давид, пиная столб каменной ступней, - из Гиляровского плагиат.
     - Ты сам плагиат, - ответил ему столб, белея и шатаясь. - Из Библии тебя украли и воплотили долотом, будто дерева им не хватало.
     - Из дерева делают людей, - засмеялся Давид, присаживаясь на корточки и закуривая  " Казбек ", - в мастерской Леонардо. Выпиливают лобзиками, объединяют способностью мыслить, следовательно, существовать картезиански по - русски, берут за ампутированные яйца и волосатые прощелки и выбрасывают в манду всех революций. Это сразу за Польшей, - пояснил столбу Давид, натужно кашляя в кулак, - и до пределов Китая. Лежит сучья родина - мачеха, вечно пьяная и горделивая, обосранная и поганая, как, - он смешался, не в силах подобрать достойный эпитет, - Йемен, например.
     - О, йомен, - запел столб, качаясь.
     - Ну, - не стал разубеждать его Давид. Встал и вернулся в Палаццо делль Попполо.
     - Сейчас плагиат попрет, - ехидно самоутвердился понтифик, пожимая мраморному руку.