Гл 37. Грустные размышления

Глава 37. Грустные размышления.

И вот, опустел совещательный зал, и опять, как и два года назад, когда произошёл их первый серьёзный разговор об организации эксплуатации сети, появилась у Штольца возможность сверить с Генералом подходы к этой работе. Просто – поговорить, прояснить позиции…
Но не получится же! Нельзя сейчас Штольцу со всей искренностью выкладывать Генералу то, что у него лежит на душе, глубоко, внутри себя, в подсознании накапливается и всё отчётливее формулируется. Не поймёт Генерал!
И слишком уж большой опыт общения с людьми разного уровня имеет Штольц, чтобы именно такой сделать вывод. Не стоило больших усилий распознать ему искренние намерения Генерала. И они явно не в сторону той вершины направлены, которую намеревается покорить Штольц.
 
Вершина Штольца сугубо в рамках его специфических, профессиональных знаний находится. Она просматривается на горизонте и не очень высокая. Просто хочется опыт свой передать последующему поколению связистов. Польза от поступательного движения к вершине уже ощущается, есть результат и в случае, если удастся подняться на самый верх, обещает стать ещё более весомой отдача. Штольц разрабатывает системный подход к эксплуатации конкретно, линейно-кабельных сооружений.

Что такое – линии связи различных типов для телекоммуникационных сетей, образующих информационное пространство? Они имеют такое же значение в телекоммуникационном организме как кровеносные сосуды в организме человека и любого другого живого существа. Вены… капилляры…. И заполнены они, в первом случае, электрическими сигналами, позволяющими людям обмениваться между собой информацией на расстоянии, а во втором случае – кровью, без которой никакой живой организм просто не может существовать. И в будущем времени эти линии, в основном – с медными жилами, по тем же трассам и направлениям, на которых сейчас лежат, будут заменены новыми. Только вместо меди будут они с волоконно-оптической начинкой.
 
Так вот, Штольц стремится, в том числе и Программой своей добиться таких подходов к эксплуатации этих самых линий, скелета в целом – телекоммуникационной сети, чтобы в идеале сохранялся в нём достаточный запас прочности, и сеть вообще – не повреждалась.
И ещё он надеется, что Программа его конкретно, разложив по полочкам эксплуатацию сети, покажет, что не хватает специалистов, особенно – в низовом «капиллярном» звене. Как ни модернизируй сеть применением современных материалов и самых высоких технологий, присмотр за её физическим состоянием непрерывный требуется. Чтобы не допустить даже царапин. Ведь если болячка возникла на пальце у человека – всему организму больно. Так и на качество связи свои, специфичные «царапины» влияют.

Вот он – наглядный пример перед глазами из жизни не казахстанских, а российских связистов.
Только что вернулся Штольц из отпуска. Опять побывал в гостях у сестры под Новосибирском. Бродил по селу, рассматривал российские линии связи. А рассматривать-то и нечего – всё хозяйство в землю спрятано. Молодцы – россияне! Вот только, что это… от бетонного столбика с коммутационной коробкой «сикось-накось» тянется изолированный провод к электрической опоре и дальше, уже по электрической, воздушной линии, поганя её внешний вид, – к дому сестры. Скрутка проводов на вводе в дом кое-как выполнена.
– Лиля, нормально у тебя телефон работает?
– Да-а, куда там… всё время связь теряется. Замучились мы с ним…

– Ну, так дай заявку… вызови монтёра. Пусть, в конце концов, отремонтируют линию, времянку эту безобразную уберут, или – хотя бы, приведут её в божий вид.
– А-а, – безнадёжным голосом говорит сестра, – замучилась я заявки давать. Монтёра у нас нет. Из райцентра бригада приезжает. Дозваться их очень трудно. Наконец – приедут. Покрутятся, покрутятся, что-то пошевелят… вроде – заработает телефон. Дня на два, на три хватает… – не больше. Хорошо, что есть сотовая связь. Она – надёжнее.
Штольц обескуражен. Времянка к сестринскому телефону уже как минимум, два года висит. Интересно, она одна-единственная на всё село, или… Что называется – дожили! И это при том, что по-современному линии по селу проложены. Так, может быть, они совсем не нужными в скором времени станут?

Но ведь сотовая связь тоже имеет массу недостатков и базовые станции её не всегда соединены между собой беспроводными радиорелейными линиями, а часто – кабельными! Ладно, – капилляры, но «вены» – магистрали по всей стране, почти на сто процентов точно – кабельные. И что это за тенденция: от монтёров на селе избавляться и в райцентре, или даже – в областном центре их сосредотачивать…

Вот и в Казахтелекоме, в населённых пунктах ниже районного центра квалифицированных монтёров практически не осталось. Добрались до штатной численности районных узлов, которая тоже – сокращается, и Районный узел телекоммуникаций, как структурная единица, теряет постепенно – как финансовую самостоятельность, так и рычаги оперативно-эксплуатационной деятельности. И если дистанционно можно из райцентра и даже, из областного центра, управлять режимом работы цифровых АТС, то, как дистанционно управлять устранением повреждений на линиях связи, неизбежно в каждом сельском населённом пункте возникающих. Да и что экономичнее? Кататься туда на транспорте из райцентра, или всё-таки, держать где-то вблизи местного монтёра? А линии – они, как ни крути, неизбежно будут без присмотра повреждаться.

Доказывать надо наверху, что не правильно это. Как раз Генералу – доказывать. Мережко, когда возникает разговор на эту тему, машет бессильно рукой
– Бесполезно говорить, Виктор Васильевич…
– Ну-ну, – резюмирует Штольц. Вы дождётесь! Монтёров в сельских населённых пунктах – сокращаем, сейчас – до райцентров добрались. Скоро – инженеров, начальников районных узлов уберём, а потом – не успеете оглянуться, и до областных центров сокращенческий раж докатится. И вас тоже – сократят! Из Столицы на вертолётах, ради устранения одного повреждения на сети у селянина, будут летать…

Явно перебарщивает Штольц прогнозом, брюзгой становится – что ли…
Да что там – Телеком. Высшее руководство страны на полном серьёзе говорит, что по-хорошему всё семнадцатимиллионное население Казахстана надо сосредоточить в четырёх – пяти агломерациях, вокруг крупных городов – миллионщиков. Экономичнее будет, чем многочисленные населённые пункты на необъятной территории благами  цивилизации оснащать.
Ладно – не будем утрировать. Но то, что наблюдается тенденция исключать из сельских населённых пунктов рабочие места с привлекательной телекоммуникационной профессией – это факт. А потом удивляемся – почему вся сельская молодёжь в города бежит, и волоком её назад в село не затянешь! С такими подходами скоро и хлеборобы и животноводы тоже побегут. И останется вокруг конгломераций территория – «поле для охоты», пашня голимая да дикие пустоты.

Да-а, слишком много развелось на руководящих уровнях в ключевых отраслях менеджеров-счетоводов для которых главное – экономия всего, ради достижения максимальной прибыли. Неужели так и не поймём, что в любом деле обрезание всех систем  до уровня кастрации, вещь глупая. Так и докатимся до состояния: денежки есть, а страны нету. Оглядимся – тю-тю, страна. А там – и денег не будет. Подражаем Западу, но ведь он земли свои не опустошает. Получается, что у него лишней земли нет, а у Казахстана – есть. Бедный Казахстан, что ты творишь со своей землёй! 

Генерал – управленец и уже понятно, – манагер широкого профиля. И вершина, которую намеревается он покорить, несоизмеримо выше той, на которую карабкается Штольц. Так он считает.
Генерал тоже разрабатывает свою Программу, с помощью которой возможно будет управлять комплексно абсолютно «всем и сразу». Людьми, механизмами, процессами…. Управлять – это главное!
Правда, есть один маленький нюанс: в отличие от практика Штольца, который свой, личный опыт в системное руководство – как другим применять его в работе, оформляет – он теоретик.

И вот, этот теоретик впервые, какая удача! получил в свои руки, сразу – огромный производственный коллектив, что очень важно – саморегулирующийся на производственных уровнях, не требующий особо вмешиваться в его дела и стабильно работающий. 
Задача Генерала, как он её понимает – быть «смотрящим». Получив задание сверху, заставить коллектив выполнить его любой ценой! А так как не вникает он глубоко в процессы потому что – не связист, обнаружилось, что времени свободного у Генерала – завались! Вот, пользуясь случаем, насмотрелся как под его, по началу – ненавязчивым контролем, профессионалы по конкретным направлениям деятельности руководят, теперь – чего уж там, надо сразу «брать быка за рога»! – систематизирует их опыт, а заодно и диссертацию пишет на соответствующую тему.

Тема – модная. Управления персоналом касается, стимулирования работников, а заодно и управления качеством. Её активно и в Центральном аппарате Казахтелекома тоже разрабатывают.
Специалисты, соответствующие со стороны наняты, яркий представитель которых – Шахморан. Образно изобразил в своём стихотворении его директор РУТ Буряков Фёдор Кондратович, когда осчастливил «Шахмордан» своим посещением по приглашению Генерала Акмолинскую ОДТ и учил директоров – как жить!
Так вот, подозревает Штольц, что в пику Казахтелекому Генерал свою альтернативную систему управления персоналом разрабатывает базирующуюся на практическом производственном опыте управления местным связистским коллективом, а не на каком-то там экзотическом зарубежном опыте.

– У него лучше получится – убеждён он в этом. И не потому, что «за державу обидно». Оказывается, диссертацию пишет Генерал. И у Штольца зарождается смутное подозрение, что эксплуатирует он коллектив АОДТ сугубо в личных целях. На диссертацию – заветную, помимо исполнения основных сугубо производственных функций заставляет профессионалов работать, отвлекает их от прямых производственных дел.
Защитить диссертацию – вот его вершина! А иначе – зачем целая группа программистов у Юры Налимова, лично вместе с ним на Генерала работающих, таких же, как и он, «подснежников», занимающих отобранные у Центра технической эксплуатации четыре штатные связистские инженерные единицы.

Да и ладно, бог с ней – этой диссертацией. В конце концов, не воздухом одним питается человек. Это Штольц практически завершил свою карьеру и ему бы – на нынешней должности – до пенсии доработать, а у Генерала всё впереди, и планы на жизнь имеет он соответствующие. Диссертация – это возможность для него взобраться ещё выше по ступенькам управленца. Только вот, причём здесь АОДТ?
Как – причём! Эффективность нужно показать от применения системы управления и стимулирования работников, которая составляет суть его диссертации. Впечатляющий рост той самой прибыли, которую зарабатывает коллектив, и на достойном уровне, – другие сопутствующие показатели.
 
Ну, и какие претензии? Его сюда и прислали, чтобы получить максимальную прибыль от использования средств связи потребителями на подконтрольной территории. Дали возможность доказать, что он – эффективный менеджер. Вот он и старается, как может.
Ну и да бог бы с ним, что подчинил он работу управленцев возглавляемого им коллектива на оформление видения собственно его взгляда на систему управления. Загвоздка в том, что в основном, надуманные, конъюнктурные, оторванные от жизни методы в ней присутствуют и убеждён Штольц, что показушной генеральская программа только и может быть.

Это – да! Но… не приживётся она и не будет принята ни в одной уважающей себя соседней Областной дирекции телекоммуникаций! Ну не примет её Генеральный директор Северо-Казахстанской ОДТ – Бикенов, который сам всю жизнь руководил трудовыми коллективами и с его-то связистским жизненным опытом сам научит любого – как руководить эффективно. Не примут и Генералы поочерёдно до Рымжанова поработавшие в Акмолинской ОДТ. А потому ни в коем случае нельзя допустить, чтобы труд Штольца растворился в генеральской «Системе управления персоналом» смешался с его бредовыми фантазиями и ушёл в никуда. Вот только – как?

Программа Штольца нужна Генералу. Она – недостающий довесок, демонстрирующий прямую практическую отдачу от методов его управления. И получить её от Штольца он хочет, воспользовавшись властью своей, простым и примитивным на него нажимом. Он хочет подчинить Штольца своей воле, вылепить из него послушного исполнителя, который и думать должен в том направлении, которое он – Генерал определит. Если бы это, точно, было бы на пользу Казахтелекому!
Штольц так не может. Казахтелеком это приложение всех его сил, знаний, энергии и опыта в течение всей трудовой деятельности. Казахтелеком – это его потрёпанные нервы, изношенная плоть и кровь. И он – фанатик связи, отдаваясь полностью работе, отстаивая, в меру своих сил, интересы Казахтелекома, пройдя в жизни через многие испытания, в любых ситуациях всегда сохранял своё человеческое достоинство.

Однако – сейчас тенденции. Говорят, очень плодовитая и знаменитая писательница Дарья Донцова не сама пишет свои детективные романы. У неё – имя! Известность!!! А тексты для неё пишут так называемые литературные негры. Если попросту – рабы. Ну, конечно, – за какую-то дольку от полученного гонорара. Вот, Юра Налимов со своими программистами – они и есть – рабы Генерала, если не принимать во внимание, что труд их он неплохо оплачивает, кстати, из телекомовского кармана.
Он и из Штольца хочет вылепить раба, работающего на его диссертацию, только за его добровольный, дополнительный, творческий труд вообще не желает заплатить ни гроша. Даже – из телекомовского кармана. Штольц, он же совок! Зачем ему деньги! И это – вдвойне унизительно.
 
Рабы немы, мы – не рабы! Нет, Штольц не немой. Может быть, он и не будет вслух произносить то, что думает по поводу пристального интереса Генерала к его работе. Но он будет до конца защищать своё детище и, во всяком случае, ни за что не отдаст его человеку, который пользуясь властью, откровенно пытается вылепить из него личного раба. Может быть, он подарит этот труд Казахтелекому совершенно бесплатно, но не этому человеку.
Всё это крутится в подсознании у Штольца на какой-то карусели, дёргавшейся неприятно по ходу вращения во время разговора, с отклонениями от сути, рывками, то в одну, то – в другую сторону.
И разговор-то, длится – всего ничего – несколько минут.

Генерал, он вообще – немногословный в общении. Произнесёт так с ленивой интонацией в голосе, в манере Эллочки-людоедки, два-три слова и думай потом, расшифровывай, что он сказал, или – хотел сказать. Смотрит на тебя выжидающе, в упор и ждёт… с таким видом, что и вопросы наводящие задавать ему неудобно. Это уже не тот Генерал, который практически совсем молчал два года назад и слушал, слушал… – как губка впитывал в себя информацию из уст специалистов, приобретённых под прямое его управление. И совсем непонятно было, а понимает ли он вообще, о чём они говорят. Сейчас, если не углубляться в детали, наверняка – что-то он понимает.
 
И это уже совсем другой Генерал. Он как никогда уверен в себе. Он уже почувствовал, вкусил силу власти, и он уже твёрдо знает, что хочет. В частности, Штольца он пока ещё мягкой силой «уговаривает» чтобы Программа текущей эксплуатации влилась в ЕГО Программу управления персоналом и стала её составной частью.
И Штольц понимает: нельзя прямо, вот так – в лоб, сказать ему – нет. И не важно, рациональны с разумной точки зрения его контраргументы или нет. Генералу нужна его Программа и точка! И в случае чего, он только одним пальчиком пошевелит и свёрнута она будет, исчезнет из жизни  АОДТ в один момент.

Если и в правду Генерал так думает, то он, конечно, перегибает. Программа внедрена, уверенно и органично вписалась в производственный процесс, и теперь её просто будет не хватать исполнителям на местах. И избавиться от неё – себе дороже. А вот то, что придирками всякими он может руки у Штольца отбить, чтобы продолжать и дальше ею заниматься – это вполне вероятно.
Мотать себе нервы – нет такого пункта в штольцевских планах. Здоровье – дороже!  Надо искать компромисс, надо договариваться!

Разговор крутится вокруг того, что Программа эксплуатации написана устаревшим языком, что используются сейчас более «продвинутые» современные языки программирования. Несколько раз звучит из уст Генерала слово – Delphi… Delphi… и Штольц догадывается, что это и есть название того программного языка, который нужен Генералу потому, что это тот язык, на котором пишется ЕГО Программа. И, конечно же, опять всплыли нормы. Позарез нужны они Генералу в его работе – позарез!
У Штольца созрел свой план, и он соглашается. Он сделает так, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Ему нужны дополнительные полномочия, он говорит об этом, и Генерал соглашается их предоставить. И… – надо же как-то материально поощрить Дорис! Она, по-прежнему, ему очень нужна в творческой работе, и без неё  – никак!
И опять, карусель из мыслей в подсознании  возвращает его и к своей, в общем-то, тоже – материальной  заинтересованности.

Полгода назад исполнилось жене его Амалии Болиславовне пятьдесят восемь лет. Достигла она возраста, с которого государство начинает выплачивать женщинам пенсию. Амалия Болиславовна – начальник Службы оперативного управления и по меркам средне-статистической казахстанской зарплаты очень даже неплохо зарабатывает. У Штольца заработная плата – примерно на её уровне, ну разве что – чуть-чуть повыше. Так вот, Амалия Болиславовна – находится на своём месте, слава Богу, полна сил и энергии, и никто принудительно её на пенсию отправлять не помышляет. И сама она, тоже, не горит желанием резко изменить устоявшийся ритм жизни.

Но пенсию всё-таки оформить надо. В любом случае, это – деньги, честно заработанные, и они никак не будут лишними для их семьи. А Амалии Болиславовне всё некогда и некогда. Не может, понимаете ли, она оторваться от работы!
Штольц – настоял. Сам свозил её в пенсионный фонд, провёл по нужным кабинетам. И вот, спустя некоторое время, получила она на руки пенсионное удостоверение с прописанной там суммой ежемесячной выплаты. Увидела цифры и… глазам своим не поверила! Чуть со стула не упала от изумления, разочарования и обиды.

– Как же так! – у меня, вместе с учёбой в институте, сорок один год трудового стажа! И пенсия всего, получается, в пересчёте на иностранную валюту – двести долларов??!  Это – в десять раз меньше нынешнего моего заработка! Разве такое может быть? Как же мне на эту пенсию жить, если я, вот – сейчас, вдруг, уволюсь с работы? Депозитных счетов в банках у меня нет, дополнительных доходов, кроме основной работы, тоже – нет! Я же сразу опущусь до уровня нищенского существования!
На стенания её чиновник из пенсионного фонда недоумённо, с искренним удивлением произнёс:
– Уж вам-то ни к чему возмущаться. У вас есть ещё помимо государственной пенсии солидная сумма в негосударственном накопительном пенсионном фонде.  Оттуда вы тоже отныне получать будете очень даже неплохую сумму…

Амалия Болиславовна, несмотря на расстроенность, нашлась что ответить:
– Эта сумма никакого отношения к моей пенсии, ради которой я всю жизнь государству взносы платила, не имеет. Причём здесь негосударственный фонд, куда я от своей заработной платы дополнительно каждый месяц перечисляла уже второй по счёту пенсионный взнос? Я этими деньгами могла бы своевременно распорядиться для удовлетворения повседневных нужд без инфляционных потерь. Или, без навязанной государством необходимости – вкладывать в частный пенсионный фонд, открыла бы депозит в банке, и имела бы какую-никакую сумму в виде «процентов» – во всяком случае – большую, чем от прокрутки их в накопительном фонде с надеждой на сомнительный инвестиционный доход. Да и выплат этих хватит мне от силы – лет на пять! А потом – как?..

– Ну, не надо так далеко заглядывать – усмехнулся чиновник. И Амалия Болиславовна согласилась с этим, сказала с горечью:
– Да, мы, по-прежнему, живём одним днём…
Не радость совсем, а самый настоящий шок пережила Амалия Болиславовна. Она как-то не задумывалась о пенсии. Мама её, к примеру, получавшая пенсию в советские времена, вполне была ею довольна, правда, до тех пор, пока Союз не развалился. Знала Амалия Болиславовна, что размер пенсии помимо необходимого стажа работы ещё и на уровень среднего заработка ориентируется, от него тоже – зависит. Но, чтобы так… мгновенно скатиться от её нынешнего заработка сразу на десять пунктов вниз?!! Да-а, очень непросто пережить такой удар.

Штольц знал, что приблизительно так будет. Он, в отличие от Амалии Болиславовны, пенсией, которая в недалёком будущем и ему светит – интересовался. Расчёты соответствующие проводил. Не верила ему Амалия Болиславовна, не хотела вникать, не хотела слушать. Работа у неё на уме и только – работа, действительно, – хлопотная, ответственная и очень напряжённая.
Штольц успокаивал жену как мог.
– Ладно, слава Богу, по-прежнему – оба работаем. А заглядывать в завтра – не стоит бередить душу. Радуйся, тебя с работы не гонят, и вот тебе – целых двести долларов – довесок.
 
И тут же, как получила Амалия Болиславовна на руки первую пенсию, государство совершило «финансовый манёвр» и стоимость одного доллара подскочила со 120 до 150 тенге. А частный пенсионный фонд по итогам года резко просел и получил отрицательный инвестиционный доход. Вместо прироста пенсионных накоплений получили вкладчики реальное их уменьшение.
В ответ на робкие возмущённые голоса ответила ответственная за социальную государственную политику, чиновница из Правительства – успокоила:
– Не волнуйтесь! Со временем всё утрясётся, всё наладится, и нынешние убытки обязательно перекроются ростом инвестиционного дохода частных пенсионных фондов в будущем.

На вопрос – а как же с деньгами пенсионеров, – которые сейчас получают выплаты из своих, резко уменьшившихся активов? – без зазрения совести чиновница ляпнула:
– Ну, что о них говорить… Тем пенсионерам, которые вышли на пенсию в этом году, просто – не повезло. Но их же не так много в стране…
В числе немногих оказалась и Амалия Болиславовна.
Ну а Штольц… ему до пенсии ещё целых шесть лет пахать! Ему помог Казахтелеком с кредитом на покупку квартиры старшей дочери и теперь две трети от должностного оклада он ежемесячно возвращает в бухгалтерию для его погашения. Гасить кредит придётся практически до выхода на пенсию.

Но у него подросла и вторая дочь, которая ещё – не вполне самостоятельная. Ей тоже – хочется помочь. И она, тоже, хотя и работает техником в Акмолинской ОДТ, из-за отсутствия перспектив в Казахстане для молодёжи не титульной национальности, по известной причине, рвётся вслед за своей старшей сестрой  в Россию. 
А Штольц, всю жизнь проработавший в Казахтелекоме на руководящих должностях,  что имеет он под закат жизни? Ну, … машину, ну… коттедж, который благодаря Программе – «Жильё – 91» советская власть помогла ему построить и который из-за недостатка средств на содержание постепенно теряет товарный вид. И… собственно, остающуюся после выплаты кредита ещё третью часть нынешней заработной платы.
И тоже, через шесть лет, которые пролетят  очень быстро, светит ему «награда» на остаток жизни в двести долларов…

 Остаётся, чтобы помочь второй дочери с квартирой, разве что – продать или разменять коттедж. Так его ещё и не продашь за реальную стоимость! Бегут русские из Казахстана и жильё вынуждены отдавать коренным жителям за бросовые цены. Мол, куда денетесь? Приспичит, и за – «бесплатно» отдадите!
Да-а, работали два связиста всю жизнь животов своих не жалея на стабильном, вполне успешном предприятии, работали… и – вот такой расклад. И он постоянно присутствует в штольцевском подсознании.

Он разрабатывает Программу. И вообще-то, после того как начало что-то получаться, рассчитывает в глубине души, что Генерал в своей «революционной» системе стимулирования инициативных работников предусмотрит пунктик для материального поощрения, таких, как он, в случае реальной пользы производству от проявленных инициатив. Вроде бы есть в его Программе управления персоналом такой пунктик. Вот только, разработка штольцевской Программы как-то в него не вписывается. Штольц поначалу особо не задумывался над этим.
Но вот, нашёл время – ознакомился с Программой Рыков. И первый вопрос он задал Штольцу:
– Виктор Васильевич, сколько вы хотите за неё получить? Денег – конечно!
А Генерал – молчит. Вообще не заикается на эту тему.
 
Ну, ладно – сам Штольц. Для него размер заработной платы никогда не стоял на первом месте. Но… Дорис. Штольц нуждается в её помощи, и почему она должна идти ему навстречу просто так? Она ведь понимает, что Программа, которую помогает разрабатывать, УЖЕ! приносит результаты. И ей за это полагается лишь «спасибо» от Штольца, которое на хлеб не намажешь?..
И Штольц, когда, вынужденно, казалось бы, он согласился на все «хотелки» Генерала, под конец разговора просит, выдавливает из себя:

– Аскар Бауржанович, Программа почти завершена. Ну, разве что, нормы ещё остались… Вы же знаете, что я над ней вместе с ведущим инженером Регионального отделения Департамента информационных технологий Асыловой работаю. Дорис просто неоценимую работу провела. Но она перегружена своими непосредственными обязанностями. Устала очень. Помогает мне на голом энтузиазме. И прямому её руководству нет дела до Программы и до той помощи, которую она оказывает нам в разработке этого продукта. Мне уже неудобно обращаться к ней, просить, чтобы продолжила её усовершенствовать. Надо её, хотя бы – раз, как-то поощрить материально!
Генерал вынужден что-то ответить, всем своим видом показывает, что он бы и рад… но…

– Виктор Васильевич, она же не наш работник! Я не могу! Это будет нарушением финансовой дисциплины. – Вскидывает руку, смотрит на часы:
– Ох, я уже опаздываю! Пора заканчивать разговор! – отводит глаза в сторону, огибает стоящего на пути Штольца, и торопливо вышагивает к выходу из зала.
Штольцу очень неудобно. Ему всегда неудобно, когда он о чём-то просит. Вскипает злость. Такое ощущение, что говорил Генерал с маленьким ребёнком несмышлёнышем, которому приглянулась игрушка в магазине. Он просит её купить, а Генерал разводит обескураженно руки в стороны: – денег нет! Ну, вот, нет денег и всё! И с этим ничего не поделаешь.

Штольц – не ребёнок! Он двенадцать лет проработал именно, – первым руководителем. Прошёл «Крым и Рым»! И каких только финансовых вопросов ни решал. Поощрить материально человека принёсшего пользу предприятию, пусть даже – не зачисленного в штат? Было бы желание…
А вот желания у Генерала как раз-таки и не наблюдается. Прикинулся дурачком, как только возник вопрос о материальном стимулировании разработок и Штольца за дурачка держит!
Ругает сам себя Штольц – а ведь на что-то же рассчитывал! Боже! Как противно…