По-французски

               

    Сергей Иванович Кожемяков, заслуженный пенсионер – тракторист, заболел.
 - Ой, - тяжело вздохнул он, лежа в постели, - умирать видно время пришло. Сейчас все обдумаю, вспомню все свою грешную.., заведу мысленно трактор и поеду прямо к Господу…
 В процессе сбора организм потребовал облегчения, и Сергей Иванович встал с дивана.  На обратном пути, взор больного зацепился за телефон.  Его посетила предсмертная мысль попрощаться с соседом Михаилом.
 - Миха! Помирать собрался, приходи, попрощаемся…
 - Иваныч, иди, ты, сам знаешь… В пять утра никто не умирает, все нормальные люди умирают вечером, ну, на крайний случай ночью, чтобы по телефону никого не будить!
 - Как был сволочью, - умирающий повесил трубку.
 Через десять минут Михаил пришел прощаться.
 - Плох, я Миша стал, как в огороде поработаю, так все… Ноги холоднеют, видимо кровь  в голову вся уходит, спина скрипит, как ржавая телега. Ночью спать не могу, кошмары снятся: то в армию снова забирают, то соседка до утра капризничает, не дает…
 - Ох, женится Вам пора - барин. Все один, да один…
 - Да, сейчас трактор заведу и поеду прямо на свадьбу. Костюм у меня в шифоньере весит, деньги в копилке…
 - Это все из-за баб, сам виноват. В молодости так не перебирал, как в последние пять лет. Ну, это же уму непостижимо! Пожилой пенсионер-тракторист, за последние годы перепахал всех старух в области вдоль и поперек…
 - Не только в нашей, - возмутился больной и  привстал  с постели.
- Что, все плохие? Все подряд, сколько было, все плохие?
- Все… даже на четверочку никто не потянул. У одной вдовы сын взрослый – все для сына, все для победы. Вторая жирная, как свинья, одна грудь килограмм двадцать весит. Как даст по голове – сотрясение последней стадии. Третья худая, как доска, - больной привстал, - я папа Карло, что ли…
 - Врача вызвать? – спросил Михаил.
 - Нет, одними клизмами изведут, на чем я остановился?
 - На Буратино.
 - Да, ты знаешь какая тощая, даже говорить не буду, следующая пельмени к шампанскому подает, одни жадные, другие ревнивые, третьи.., - рассказчик скрючился,- все Миха, судороги ногу сводят, все прощай…
 - Я в город на рынок ездил, - не обращая внимания, на корчившегося соседа, перебил Михаил, - Дуську твою видел. Жалеет, что расстались.
 - Пусть жалеет, сколько вместе прожили, а целоваться не научилась. Водит губами по щеке и все, как лошадь. Вот Светка была, та да…Ух, ей только волю дай…Как мы с ней в стогу, да под синим небом…Богородица, прости нас грешных, - умирающий встал, перекрестился.
 - Ты, чего встал, ты же умираешь? – удивился  сосед.
 - Да, - опомнился больной и лег обратно на диван, - да, извини.
 - Всю жизнь копался в женах, так себе ничего и не выбрал…
 - Я искал, а не копался. Мне кто попало не нужен, а если не нашел еще, то это дело времени. Да, раз у нас с тобой началось утро воспоминаний, то хочу тебе еще про одну даму рассказать.
 - Я домой пошел, ты гляжу, скоро опять свататься сорвешься. Познакомься лучше с новой почтальоншей, – кивнул головой в сторону окна Михаил.
 - Кто такая? – вскочил с дивана Сергей Иванович, прискакал к окну и стал приглаживать волосы своей худой пятерней.
 - Говорят, целуется по-французски.
 - Это как так? – повернулся больной к соседу.
 -  При поцелуе язык в рот засунет и язвит в разные стороны.  Могу поспорить у тебя таких не было.
 - Не было, не было, - провожая взглядом девушку, заметил умирающий.
 - Да, я гляжу,  ты на поправку идешь? – усмехнулся Михаил.
 - Да, Миша, умирать некогда. Нужно собраться и преодолеть этот языковой барьер. Знаешь, владеть языком, - это не каждому дано…