Исполнение желаний

Шел третий день экспедиции. Нельзя сказать, что Дима заскучал, но флер романтики и бешеного энтузиазма, который захватил Дмитрия незадолго до выхода в поле, то есть в место археологических раскопок, неумолимо стал иссякать. Его участие в этой экспедиции было вынужденным. Дима провалил вступительные  экзамены на исторический факультет в один престижный университет. Его подвела самоуверенность, с которой он готовился к этому важному событию в своей жизни. Его двоюродный брат, Семен, служил доцентом на филфаке этого университета. Не проявляя, до определенного момента, особых родственных чувств, Семен вынужден был поучаствовать в судьбе Димы тем, что должен был оказывать протекцию и всестороннюю помощь при поступлении своего кузена. Делал он это «вяло и без души», что и привело, по мнению мамы Димы, к этому печальному результату. Хотя Дима и признавал свои провалы в подготовке к экзаменам, но досада от пережитого фиаско не становилась от этого меньше. Это привело Диму в состояние депрессии, которую и попытались излечить отправкой его в археологическую экспедицию того же университета, который Дима осчастливил своим выбором. Об экспедициях вообще, и археологических в частности, Дима читал много литературы. Реальность же, в этой сугубо научной экспедиции явилась   сюжетом для романа занудного автора «деревенщика»-реалиста. Дима же грезил степными просторами, таинственными курганами, скрывающими в своих недрах золотые украшения скифов, или на худой конец, викингов. Вместо блеска золотых украшений недра курганов скрывали какие-то тусклые черепки и проржавевшие наконечники стрел.  Да и то, находки эти попадались в руки не Диме, а убеленным сединами сорокалетним старикам-преподвателям, или старшекурсникам с замашками салонных снобов. Еще Дима был разочарован тем, что его использовали как чернорабочего, заставляя таскать ведра земли и следить за порядком на месте раскопок. Короче, Дима скучал и уже стоил планы на январь месяц в Москве, обращаясь к Всевышнему с просьбой разнообразить его жизнь
Судя по всему, слова Димы попали в уши самых высших инстанций. Он был услышан. Неожиданно, в ближайшем к раскопу ауле началась эпидемия какой-то экзотической болезни, в результате которой те, кто заболевал поначалу испытывали все симптомы обычного воспаления легких, а после впадали в летаргию не менее, чем на неделю, засыпая в самых неожиданных местах. Поначалу их даже принимали за мертвецов, но присмотревшись и прислушавшись можно было понять, что они спят, так как сохранялось слабое дыхание. Эпидемия развивалась стремительно, распространяясь воздушно-капельным способом. Первые жертвами оказались самые почтенные жители аула, старики, убеленные седыми бородами, коротавшими свои дни в безмятежной неге восточной старости, окруженные детьми, внуками и прочими родственниками.
Старцы засыпали, имитируя смерть, и родные уже готовы были бы предать их прах земле, пока один парнишка не решил прислушаться к «умершему» дедушке. Сообразив, что это не смерть, а загадочная болезнь, некоторым пришлось срочно раскапывать семейные могилы и доставать оттуда старцев, которые благополучно просыпались дней через семь-десять. А вот, очнувшись, многие стали себя вести странным образом. Во-первых, большинство не помнило ровным счетом ничего из своей прошлой жизни, во-вторых, они говорили на совершенно непонятном языке, в-третьих, переболевшие старики понимали друг друга, но не понимали окружающих их родных. А были даже случаи крайне агрессивного поведения со стороны больных. Они воспринимали окружающий их мир крайне враждебно, отчего их родня впадала в отчаяние.
Из столицы приехали медики и даже, как говорят, светила наук. Но изучив обстоятельства, они вынуждены были признать свое бессилие и лишь продолжить наблюдения. А наблюдать тут было что! Члены археологической экспедиции, где работал Дима, вынуждены были регулярно заезжать в этот аул, то за продуктами, то за каким-либо инструментом, или иным бытовым надобностям. Общаясь с аборигенами, москвичи столкнулись с двумя противоположными взглядами на их экспедицию. Большая часть местных выражала явную симпатию и интерес к проводимым раскопкам, но были и те (в основном из стариков, кому в последствии пришлось пережить эту болезнь), кто проявлял полное неприятие к этим раскопкам. По мнению этих уважаемых аксакалов, нельзя тревожить могилы предков безнаказанно, ссылаясь на историю с могилой хромого Тамерлана, потревоженная незадолго до второй мировой войны. Конечно, археологи скептически отнеслись к этим предостережениям и успокаивали местных, как могли, с трудом сдерживая ухмылки.
Одна же древняя старуха, по имени Замира, даже приехала со своими внуками в гости к археологам и слезно умоляла оставить в покое могилы предков и уезжать отсюда подобру-поздорову. Замира утверждала, что вскрыв могильники, можно спровоцировать настоящее бедствие в виде страшной болезни, которая будет сводить с ума, или убивать всех людей, кто старше восемнадцати лет. Сказав это, уважаемая Замира расплакалась, а после , не прощаясь, уехала, забравшись в повидавший жизнь уазик, на котором ее привез внук.
Если поначалу к москвичи отнеслись к этому эпизоду с юмором, то после начала эпидемии стало уже не до шуток. Если вначале заболевать стали лишь пожилые жители, то позже и люди среднего возраста стали восприимчивы к этой напасти. Вся симптоматика была для всех возрастов схожа. Только люди с двадцати и до пятидесяти лет после пробуждения начинали вести себя как старики, отягощенные артрозом и прочими старческими недугами. Все они общались на понятном только им языке и  выстраивали вполне устойчивые связи. Прилетали лингвисты даже из Москвы и Лондона. И после длительных попыток определить эту лингвистическую задачу, лишь разводили руками. Только один специалист по древним месопотамским наречиям предположил сходство фонетики этого наречия с древним шумерским языком.
Решив, что больше испытывать судьбу не стоит, начальник археологической экспедиции, профессор Яшин, решил сворачивать раскопки и улетать отсюда. Но московское начальство потребовало пройти месячный карантин в одной из местных баз отдыха, которую гостеприимные хозяева предложили в полное распоряжение гостям из Москвы. Пока же, законсервированный раскоп, оставили охранять Дмитрия с еще одним парнем, уже студентом первокурсником Сергеем, ровесником Димы. Ребята поначалу очень перепугались, но их обещали забрать дня через три. Пока же, им оставили два огромных кармических фляги с редким по своим вкусовым качествам вином из винограда сорта Бишты. Это, по мнению руководства должно было утешить молодых ребят до тех пор пока их заберут.
- А , вообще, - как сказал старшекурсник Рогов,- вы счастливчики! Вино, теплые ночи и романтика древнего Востока! Еще бы девчонок сюда, и … можно жить! Рогов это говорил быстро собирая свой рюкзак и сумку.
И, вообще, вам, молодняку, бояться нечего! Это нам старикам смертельно опасно здесь оставаться! Поэтому вас и выбрали, юношей «со взорами горящими»! – сказав это, Рогов утробно захохотал и побежал в подъехавший автобус.
Дима тогда впервые с печалью в сердце нашел подтверждение общеизвестной мудрости о том, что прежде чем что-либо попросить у небес, подумай, а вдруг это исполниться!
Жизнь стала интересной и страшной. Перспектива провести несколько ночей вдвоем не слишком обрадовала, ни одного, ни другого. Известное вино сорта Бишты было третьим. Это несколько утешало.
Часа в три дня, проводив своих товарищей, ребята решили поесть и выпить вина, сидя у костра рядом с палаткой, где они должны были ночевать. Сергей молча изучал высохшую ветку колючего кустарника и. Вскинув голову, Сергей сказал, что ему нужно отлучиться. С тех пор Дима Серегу не видел. Дима остался один и поначалу запаниковал. Он подозревал, что Сергей помчался в ближайший аул, километрах в пяти от их лагеря, в надежде удрать в Москву. Сам же Дима побоялся покидать свой лагерь, так как уже скоро должно было стемнеть.
Вино вместо утешения усугубляло его страхи. Часа через два, вдруг послышался рокот подъезжающей машины. Дима радостно выскочил из палатки, полагая, что это за ним приехали одумавшиеся археологи-коллеги. Но вместо автобуса показался тот саамы уазик, на котором приезжала старуха Замира.
Дима обрадовался и удивился одновременно. Обрадовался тому, что он теперь не один, удивился – зачем понадобилось этой старухе приезжать снова сюда.
Замира жила со своим семейством особняком в ауле. Несмотря на то, что особой неприязни к ней не испытывали, но сторонились, зная ее способности, с помощью которых она могла вызывать дожди, побеседовать с духами умерших предков, или вылечить головную боль. Большинство ее односельчан еще и отмечали то, что она не местная, а приехала аж из Китая. Замира была уйгурка, оказавшаяся здесь, спасаясь от преследований уйгуров, у себя на родине, в Китае. Приехав сюда со своим семейством, она завела хозяйство, ничем не выделяясь среди остальных. Но однажды увидела на дороге лежащего соседа, по имени Ёфт, который не подавал признаков жизни. Рядом с ним стояла его лошадь. Замира возвращалась со своими детьми из города, распродав там, на рынке, свой овечий сыр и масло, которым славилась у местных жителей.
Положив тело Ёфта на арбу, она привезла к дому его родни. Внешне он не подавал признаков жизни, и женщины уже принялись рыдать. Судя по всему, сосед упал с лошади, да так неудачно, что разбил голову и переломал ребра. Казалось, что он не дышит. Но Замира взяла его голову за виски и несколько секунд подержала у своей груди. После чего уверенно сказала, что поставит его на ноги, если на то будет воля его родных. Но тут же выставила условие – она забирает соседа к себе в дом и никто из многочисленной родни не должен тревожить его в течение месяца. Родня Ёфта вынуждена была принять эти условия. Ровно через месяц Ёфт вернулся на своих ногах домой без посторонней помощи. Никаких следов былого падения и травм родные на теле Ёфта обнаружить не смогли. Все были потрясены. Сам же Ёфт отделывался молчанием на расспросы и лишь говорил, что плохо все помнит. Ёфт стал полноценным членом семейства с прежними обязанностями, демонстрируя отменное здоровье и прежнюю удаль лихого наездника. Все бы хорошо, но раз в месяц он исчезал на сутки и возвращался усталый и злой. Но через некоторое время его прежняя энергия и жизнелюбие возвращались к нему. Именно тогда многие заподозрили здесь неладное. Но теперь все чаще можно было встретить у дома Замиры соседей с жалобами на здоровье. Она не отказывала в помощи никому. В качестве платы принимала все то, что могли принести ей ее пациенты. Через пол года после того случая с Ёфтом жители аула разделились в своем отношении к Замире на две части – одни восхищались ею, опасаясь Замиры, другие же опасались, восхищаясь ведуньей.
Дима выскочил из палатки и подбежал к машине, за рулем, которой сидел семнадцатилетний внук Замиры по имени Ахмад. Замира с трудом выбралась из повидавшего виды уазика и, молча подойдя к Диме, обняла его. Замира внешне была похожа на неолитическую Венеру, которых Дима видел на археологических сайтах в изобилии. Огромные груди и таз являли собой колыбель человечества, что в принципе соответствовало исторической правде. Разница заключалась лишь в том, что в отличие от безличных, со стертыми чертами лица, неолитических Венер, старая Замира имела огромные выразительные глаза молодой девушки и умела смотреть так, что становилось страшно любому, на кого она направляла свой взор. Дима утонул в теле Замиры. Прижав к себе, юношу она прошептала:
-  Помоги нам, мальчик мой! Помоги, и сердца моих близких будут принадлежать тебе. Я спасу тебя, а ты помоги нам и нашему племени. Великий праведник и сердце народа томиться в застенках наших врагов. Судьба приготовила по воле Всевышнего кару народам Земли. И кара эта неминуема! Лишь Великий праведник способен спасти человечество, но только тогда, когда оковы его падут ,и дух его воспрянет вновь. Он содержится в неволе далеко отсюда. Мы можем провести сложный ритуал проклятия на раскопанном вами могильнике, в результате которого начнется мор у врагов наших, - говоря это, Замира, не отрываясь ,смотрела прямо в глаза Диме. У Димы побежал холодок по спине. Сделалось очень страшно. На подсознании Дима понимал, что сейчас наступил важнейший момент в его жизни, когда смысл его существования станет очевидным не только ему, но миллионам других людей. Дима вдруг малодушно решил, что это, вероятно, гипноз и он стал жертвой магических трюков старой ведьмы. Замира, будто прочитав его мысли, молвила:
- Оставь сомнения, мальчик мой. Доверься своему сердцу! Ведь оно у тебя большое и доброе. Ты смел и великодушен, я знаю.
Тут Дима чуть было не засмеялся, так как не то чтобы сомневался в искренности и справедливости слов ведуньи, а просто так о себе никогда не думал.
- Простите за мое любопытство, уважаемая Замира, - Дима знал, какую огромную роль играет на Востоке вежливость в общении со старшими,- но где именно находится ваш великий праведник? И зачем вам именно я?
- Лишь юный отрок, чужой по крови нам, сможет помочь в этом ритуале. А праведник содержится в китайском городе Ухань. Мы начнем мор великий, который встретиться со злым духом кары нечистой силы и победит его. В любом случае будут множество жертв, но так весь род людской не исчезнет , а лишь потеряет многих сынов своих и дочерей. И Великий праведник, достойный сын нашего народа принесет всем спасение и утешение, ибо призван он великим Аллахом спасти человечество.
- Если он он настоящий мессия, то почему позволил заточить себя, а теперь не может сам освободиться? –  спросил Дима.
- А ты знаешь, почему Христос дал себя распять и прошел через муки и страдания, ничего не предприняв для своего освобождения. Он должен был взять на себя грехи рода людской, мой мальчик, чтобы искупить их, - вещала Замира.
- Но не с помощью магии Христос вознесся на небеса. Так зачем великому избавителю магия?- Дима неожиданно для себя полностью расслабился и почувствовал кураж. Сразу вспомнились долгие беседы со своим дедом-священником на теологические темы.
- Я не ошиблась в тебе, внучок! Ты смотришь в самый корень, в самую сердцевину! Здесь еще живет мой грех, который я унесу с собой в могилу. Я хочу отомстить притеснителям нашего народа! Там, в Китае над ним много лет измывается местное правительство! И никто не помог нам. Теперь, когда звезды сошлись здесь таким узором, который не сможет вышить ни одна искусница, который можно было ждать тысячу лет, я смогу помочь всем людям и отомстить своим обидчикам. Много лет тому назад я чудом избежала смерти и смогла по воле Аллаха бежать из своего дома, который теперь  не принадлежит мне и моим родным. Я знаю, что у тебя доброе и мудрое сердце, что так редко встречается! Так помоги всем нам, ибо тень этой кары же закрывает солнце и над твоими родными и близкими. Никого не пощадит длань  Гос-подня!
Дима спросил, ненадолго задумавшись:
- Что я должен сделать?
- Знай, достойный сын своих родителей, да вознаградит Великий Аллах их благодеяниями за такого чудесного сына, что душа твоя будет на небесах купаться волнах счастья. Пойдем с нами.
Замира с трудом ступала, опираясь на огромный посох, на вершине которого болталась привязанная на ниточку высохшая мумия ящерицы. Пройдя среди перекопанной земли, она уверенно подошла к самому интересному, с точки зрения археологии, могильнику.
Раньше, несколько тысячелетий здесь было большое поселение, где обитали наши предки. Когда вы начали копать, я слышала грозные окрики их душ. Они были в бешенстве. Я поведала им судьбу их потомков, описав их страдания в Китае. Среди душ, обитающих здесь, есть дух еще одного Великого Учителя. И он готов помочь мне свершить то, ради чего моя мать исторгла из своего чрева восемьдесят пять лет назад.
Вдруг быстрым движением Замира выхватила из складок своей широкой одежды кривой кинжал и молниеносно, с прытью, которой позавидовал бы любой юноша, полоснула по руке Димы. Дима в ужасе отпрыгнул в сторону и вскрикнул, как раненная птица.
- Вы с ума сошли?!! – возопил Дима.
Не волнуйся, мой сыночек! Это часть ритуала и твоя капля крови пойдет на благое дело!
Тут же Замира полоснула свою руку и руку своего внука Ахмада. Собрав пальцем кровь с ран присутствующих, она помазала смешанной кровью свой центр лба, а также Димы и Ахмада.
Затем она стала говорить на непонятном Диме языке, пока Ахмад поджигал пучок, ранее приготовленной сухой травы. Приятный чуть сладковатый аромат стал разносится над могильником. Стало очень дымно.
Неожиданно Замира проворно вскочила с места и подошла к углу, где еще раскопки не начинались. Уверенно орудуя ножом, она выкопала приличных размеров металлический предмет, похожий на маленькое колесо. Очистив его от засохшей земли, все увидели, что это была золотая корона. Ловко надев на голову Диме эту корону, Замира стала напевать какой-то древний гимн, плавно вращая руками. Движения ее ускорялись, а глаза Димы стали слипаться. Последнее, что услышал Дима, был крик Замиры:
- Да воздастся по делам злодеям города, где томиться наш Праведник. Да, разверзнутся хляби небесные и смоют грехи негодяев, по воле всемогущего Аллаха.
В этот момент Дима отключился, а очнулся от того, что Серега нервно тряс его за плечо.
- Ты откуда дури достал, засранец?! Хватит дрыхнуть, торчок, уже два часа дня! Так тебя торкнуло, что я думал, ты совсем откинулся, понимаешь?! – возбужденно говорил откуда-то появившийся Сергей.
Дима пытался припомнить то, что с ним произошло этой ночью.
 Не сразу, но постепенно вернулась очередность событий прошедшей ночи. Правда, теперь это казалось видением, или сном, который Дима увидел.
Позже, по дороге домой, выяснилось, что местная полиция недалеко от раскопа, нашла нелегальные плантации конопли и еще каких-то галлюциногенных эндемиков. После этого, было решено все запрещенные растения сжечь. Разгорелся огромный костер с невероятным по мощи дурманящим эффектом, который и принесло ветром прямиком к палатке Димы. Так, по крайней мере, Дима сумел объяснить причину своего беспамятства и ярких галлюцинаций.
Проезжая соседний аул, где проживала Замира, автобус, забравший Диму и Сергея, остановился на остановке на несколько минут, чтобы шофер смол захватить кое какие вещи, которые просили соседи довезти до города, куда везли Диму и Сергея. Пока Сергей разглядывал знакомый пейзаж, к автобусу подошла Замира. В руках ее, по-прежнему был огромный посох с болтающейся мумией ящерицы. Она подошла к окну, за которым сидел Дима и прикрепила снаружи кусок листка бумаги в клеточку, на котором было написано только одно слово: «СПАСЫБА». При этом лицо Замиры не выражало никаких эмоций.
Автобус тронулся, Дима испуганно помахал рукой, удаляющейся Замире, после чего, поправил съехавшую немного сумку. Больно зацепив острым твердым углом свое колено Дима, решил узнать, что он так неудачно упаковал. Раскрыв молнию, Дима обомлел. Среди его барахла лежала вычищенная золотая корона с надписью на непонятном языке.
- Ого!! – вскрикнул Сергей, - это ты нарыл в раскопе, пока нас не было?! Дай-ка прочитаю. Я ведь неплохо знаю фарси, хинди и древние восточные языки. ФИ-РУ-ЗИ, нет, скорее звучит ВИ-РУ-СИ, - по складам произнес Сергей. Звучит, как ВИРУСЫ. Странно, корона с вирусами… -  сказал Сергей и захохотал.
Автобус уносил ребят к наступающему новому 2020г.
02.04.20.