Военное училище

Пётр Фёдорович Назарцев всегда мечтал, чтобы его единственный сын Иван стал военным. Поэтому, когда тот окончил школу, родитель настаивал, чтобы Ваня подал документы для поступления в военное училище:
- В Советском Союзе нет более почётной профессии! 
- Я не хочу поступать туда! - после продолжительного монолога отца обозначил он своё видение проблемы.
Они сидели в тенистом городском парке.
- А чего же ты хочешь? - нетерпеливо спросил Назарцев.
- Учиться на врача.
- Только не это! - воскликнул Пётр Фёдорович. - Для настоящего мужчины существует лишь одна профессия - Родину защищать!
Рядом с ними весело чирикали воробьи, отбирая у туповатых голубей хлебные крошки. Ваня напряжённо молчал, понимая, что переубедить отца не получится. В его голове созрел коварный план, как избежать армейского будущего, и чтобы разрядить обстановку он сказал:
- А в детстве я думал, что воробьи - это дети голубей...
Его план состоял том, чтобы завалить все экзамены в училище или не пройти по здоровью. Поэтому на вопрос о состоянии здоровья Назарцев ответил, что слух снижен на сорок процентов. Ответ врача поразил:
- Это хорошо! Взрывов не будешь пугаться.
К экзаменам он не готовился, но отец договорился с кем надо, а Родине были нужны офицеры. Ему поставили «трояки» и зачислили. Иван стал курсантом Киевского радиотехнического военного училища.
- Ну, я вам устрою весёлую жизнь!.. Сами отчислите… - пообещал он.
В первое воскресенье после принятия присяги курсант совершил проступок. Дежурным по училищу был подполковник Конев, известный подлинной страстью к Уставу.
- Не застёгнутый крючок на воротничке, - часто говорил он, - это первый шаг к измене Родине… А за не чищеные сапоги надо расстреливать на месте!
Неожиданно к свежеиспечённому первокурснику приехала мама Людмила. Увольнительные уже были выписаны, чистых ни у кого нет и, бродил несчастный хлопец по территории училища, абсолютно не глядя по сторонам, в тщетной надежде найти «увольняшку».
- Кто навыдумывал этих дурацких правил?! - мучился он.
Занудный Конев бродил по территории училища в поисках разгильдяев. Их дороги пересеклись. Подполковник опешил от наглости курсанта:
- Фуражка в руке, верхняя пуговица расстёгнута, китель тоже расстёгнут, ботинки в пыли… Товарищ курсант, бегом ко мне!
Минут через двадцать он распекал его, но увидел, что хлопец никак не реагировал на него, и выдал коронную зловещую фразу:
- Да вы знаете, кто я?! Я командир дивизиона, подполковник Конев!
- Товарищ подполковник, а у вас лишней увольнительной не найдётся? - встрепенулся Иван. - Ко мне мама приехала…
Он так наивно попросил желанную бумажку, что каменное военное сердце дрогнуло, и через полчаса Ваня сидел с мамой в кафе через дорогу.
- Как же ты похудел! - ужаснулась она и робко заплакала.
Женщина не одобряла выбор его отца, но не решилась пойти против воли властного супруга. Сын поедал заварные пирожные и вынашивал новые диверсионные планы:
- Что такое выкинуть, чтобы меня отчислили из училища?
Случай представился на осеннем полевом выходе. Шли занятия по метанию гранаты «РГД-5». Радиус разлёта убойных осколков около тридцати метров, средняя дальность броска сорок метров.
- Все действия только по команде! - напомнил молодой капитан Зуев, их ротный командир.
Метание боевой гранаты в первый раз нервный для метателя процесс. Всё действо проходило в порядке живой очереди. Метали в мишень размером в человеческий рост на удалении сорока метров.
- Чем ближе к мишени, тем выше оценка, - понял Назарцев. - В саму мишень никто не попал. Кто на метр левее, кто правее.
Преподаватель чтобы узреть, куда улетела граната, в окоп принципиально не прятался.
- По теории вероятности с такого расстояния осколки не долетят... - опрометчиво решил он.
Наступила очередь Вани. Полученный осколочный боеприпас, приятно тяготил подсумок. Раздалась команда преподавателя, он с гранатой в руке появился на огневом рубеже. Ростовая мишень практически на половину была засыпана осенней грязью, то есть представляла собой зрелище залезшего в муравейник по мягкое место человека.
- Гранатой огонь! - молодцевато скомандовал капитан.
Кольцо оказалось в одной руке курсанта, граната в другой. Последовали бросок и нырок в окоп. Раздался ужасный взрыв и по тональности курсант понял, что всё пошло не так. После взрыва раздались шлепки чего-то липкого ему на защитную каску. Первая мысль поразила мозг:
- Не добросил! Капитан оседает на каске в виде кровавых ошмётков.
Подняв голову, он увидел ноги преподавателя и понял, что Зуев жив. Даже извергал сплошной крик, сопровождавшийся многослойным армейским матом. Когда Назарцев увидел его в полный рост, то понял причину безумного всплеска отрицательных эмоций.
- Он весь в грязи, - изумился опасный курсант, - будто его пару часов гоняли по-пластунски.
Переведя глаза на мишень, Иван понял, что попал. Куча грязи, которая обильно засыпала мишень, напрочь отсутствовала. Пущенная меткой рукой граната провалилась в жидкую массу грязи.
- И где-то там, в глубине рванула! - запоздало изумился он.
Перевод слов капитана с военного языка на гражданский звучал так:
- Ты будешь работать в качестве стиральной машины у меня, моей жены и моих детей и у их детей и так до седьмого колена очень долгое время!
Ротный невзлюбил меткого курсанта. Наступившей зимой Зуев каждый день отправлял его чистить замороженный плац училища. До глобального потепления было далеко, поэтому зимой мороза и снега было много.
- Мороз после оттепели, - определил Назарцев, когда в очередной раз вышел в надоевший наряд, - в итоге толстая корка льда покрыла весь плац.
Доблестным будущим советским офицерам было поручено очистить плац перед утренним построением.
- Чем очищать будем? - спросил Иван собратьев, по несчастью.
- Понятно, чем, - недовольно буркнул один, - ручками…
- Ломы и лопаты в ручки и вперёд! - рвался в бой другой курсант.
Решение ленивый, но богатый курсант предложил иное:
- Нужно посыпать лёд хлористым натрием, то есть солью...
Направили гонцов в магазин. Пачка белого хлористого натрия стоила шесть копеек. Купили много, плац большой.
- Так мы быстро счистим лёд. - Назарцев радостно наблюдал результаты химической реакции в виде таяния льда.
Утром в городе началась тихая паника и громкие очереди в магазинах. Испуганные жители города массово скупают соль, спички и хозяйственное мыло. Бессмертные бабушки в очередях шептались:
- Точно война скоро будет!
- Я сама видела, как солдатики поваренную соль мешками скупают…
Суровая зима обернулась ещё неприятностью. Курсантов заставили соревноваться в лыжных гонках. Иван лыжи видел не первый раз в жизни, но стать на них попытался впервые.
- На старт, внимание, марш! - скомандовал злопамятный ротный.
Назарцев, понимая, что призовое место ему не светит, не спешил, наслаждаясь местными видами. Прибежал, а его схватили с криками:
- Молодец! Ну, надо же! Фамилия?
- Назарцев.
- Курс?
- Первый! - радостно ответил Ваня.
- Вали отсюда, - помрачнел майор. - Ваши два часа назад отбегались...
Подошло время зимней сессии. Иван не готовился, мечтая получить «двойку». Открыл дверь, подошёл к столу и доложил:
- Товарищ преподаватель, курсант Назарцев для сдачи экзамена по высшей математике прибыл, разрешите взять билет!
Курсант, взяв билет, громко назвал его номер и спросил разрешения идти готовиться. Вдруг открылась дверь, в аудиторию зашёл начальник училища. Грузный краснощёкий генерал. Все вскочили по стойке «смирно». 
- Товарищ генерал-лейтенант, курсант Назарцев ответ закончил! - положив билет, подойдя строевым шагом к начальнику, доложил Иван.
- Ну, как он? - спросил генерал Зуева.
Капитан ответил слегка, заикаясь:
- Н…н…нормально…
- Какую отметку получил курсант?
- Отметку «хорошо»… - выдавил Зуев.
Курсант молодцевато снова обратился к генералу:
- Разрешите идти?
После сдачи зимней сессии Назарцев должен был ехать в отпуск домой, но разгневанный ротный посадил на «губу» на трое суток. Там сидел арестант последнего курса, которому вскоре должны были вручить лейтенантские погоны. Будущий лейтенант начал дразнить новичка:
- Меня, завтра выпустят, там уже выпускной, гулять будем, а ты, салага, вместо положенного отпуска тут трубить будешь.
Ивану, у которого настроение было хоть вешайся, стало хуже. Провокатор увидел, что парню плохо, и предложил:
- Ну ладно, есть один способ спрыгнуть с «губы», я правда его не пробовал, но бывалые самовольщики советовали - беспроигрышный вариант.
- Какой? 
- Возьми кусок мыла и съешь его, тебя пронесёт, караульные в туалет замучаются водить, мы скажем, что ты заболел, они тебя и отпустят.
Назарцев взял мыло и попробовал есть, но в глотку никак не лезло. Старшекурсник нашёл выход:
- Ты его между двух кусков хлеба как бутерброд положи и съешь.
Разрезали мыло на дольки, курсант его сжевал. Стали ждать обещанного эффекта. Ивану попить захотелось, выпил стакан кипятка.
- Что-то мне плохо! - успел сказать он.
В животе у курсанта что-то забурлило, изо рта, носа и ушей полезла обильная пена. Он глаза выпучил и по комнате как ошпаренный кругом забегал, за живот держался, а сделать ничего не мог. Напарник немного струхнул, и давай в дверь ногами бить и орать:
- Заберите меня от него! У него припадок!
Прибежал дежурный, посмотрел и глазам не поверил, захлопнул дверь и убежал. Минут через десять вернулся с начальником караула, а курсанту хуже. Он словно Дед Мороз в бороде из пены в углу сидел и плакал.
- Затих бедняга… - прошептал побелевший от страха дежурный. - То ли бешенство у курсанта, то ли ещё что…
Стали выпытывать, но заключённые ничего не отвечали, смотрели друг на друга страшными дикими глазами. Вызвали Зуева, курсанта отвезли в больницу. Процесс усиленного пеноизвержения прекратился. Врач осмотрел больного и назначил промывание желудка. Стали промывать, добавили воды, и процесс возобновился, пена полезла из всех щелей.
- Умираю! - простонал бедный Назарцев и отключился.
Он твёрдо решил уйти из училища. Иван написал заявление, но учился он хорошо, поэтому с его отчислением возникли некоторые проблемы.
- У нас выгоняют из военных училищ только за систематическое пьянство, мордобой! - напомнил Зуев.
Даже за плохую успеваемость вылететь было невозможно, доучивались самые очевидные дебилы из среднеазиатских и кавказских республик, которые получали «трояки» натиранием паркета на кафедре.
- Человек я, как выяснилось, не военный, солдат из меня, скажем так, хреновый. - Назарцев не сдавался.
- Мы из любого можем сделать военного… - заверил капитан.
Неблагодарного курсанта вызвали к грозному генералу. С ним в приёмную прибыл Зуев. Они стояли в сторонке, ждали в длинной очереди. Вдруг Ивану приспичило в туалет, он перед выходом обпился лимонада, а туалет находился в метрах трехстах от штаба.
- Разрешите выйти! - попросился он. 
- Генерал вот-вот вызовет, стой! - приказал капитан.
Наконец их вызвали в кабинет. Генерал заявил громовым басом:
- У нас ещё не было таких сопливых курсантов, которые сами отчисляются!.. Это мы выгоняем нерадивых!
Последовал нудный рассказ, что он занял место настоящего офицера. По военной логике получалось, что раз занял чужое место, то должен нести крест до конца дней. Генерал уже подходил к завершению патриотичного спича, объясняя, что курсант делает ошибку.
- Скорее бы кончил… - мучился Назарцев.
Он боролся с физиологическими потребностями. Молчание Ивана генерал расценил, как сомнение курсанта, с новой силой убеждая:
- Вот из-за таких как вы, Родина и теряет обороноспособность!.. Вы - остаётесь! Вопросы?.. Пожелания?
- Я сильно хочу в туалет... - Назарцев пулей вылетел из кабинета.
С чувством глубокого удовлетворения он вернулся в приёмную, но путь преградил Зуев. От командира роты Ваня узнал, что нервный генерал сразу подписал его заявление об отчислении.
- Нам в армии такие засранцы не нужны! - пафосно заявил он.
Единственную произнесённую курсантом фразу начальник училища расценил как издевательство. Назарцев стал первым курсантом КВИРТУ, который ушёл из военно-технического училища сам. В его военном билете навсегда осталась оскорбительная для военных запись:
- «Отчислен из военного училища по собственному желанию».