Венецианская маска

Посвящается Мин Юнги.

В тот день на горизонте появился человек. Сначала это был всего- лишь силуэт, но даже приметив его издалека, я осознала, что это был именно он. Было в нем что-то такое, что завораживало меня, что заставляло меня в беспокойстве оглядываться на горизонт и с нетерпением ожидать его прибытия.

Это был двор - колодец северного города. Я стояла на детской площадке, облокотившись на качели- весы. Одной стороной они покоились на земле. А я стояла прямо посередине параллели, наклонЁнной по диагонали, и ожидала своего спутника.
Двор был пуст. Стояло раннее утро. Детишки и их родители еще спали крепким сном в своих постелях. Вокруг стояла безмолвная тишина, нарушаемая лишь звонким пением птиц. Словно в вакууме, пространство было наполнено свежим воздухом, который при вдыхании холодил горло.

Все громче и громче раздавался звук приближающихся шагов.
До чего же он был странен! На нем было надето черное пальто до пят, белые замшевые перчатки, а на голове красовалась огромная венецианская маска, полностью закрывавшая его лицо. Даже издалека мне было видно, как сияют драгоценные камни, похожие на изумруды.

Уже давно я ожидала его прибытия. Он приходил ко мне ранее, и я сразу узнала его. Но эту венецианскую маску я вижу впервые. Каждый раз он скрывает лицо от меня. Каждый раз он ускользает от меня, как будто боясь, что я узнаю что-то его личное, хоть раз увидев его подлинные черты лица. В прошлый раз на нем была надета черная шляпа с огромными полями, которые отбрасывали глубокую тень на его лицо. Видны были только губы. Как и прежде, сегодня они расплываются в доброжелательной улыбке.

"Жизнь это словно качели"- вспоминаю я слова, прочитанные в одной детской книге. Книга для детей, но слова эти обращены детям, которые уже давно стали взрослыми.
Наконец, спутник подходит так близко ко мне, что глядя вниз, я вижу его ботинки. На нем надеты сапоги для скачек на лошадях.

Я поднимаю глаза и гляжу на него. Венецианская маска выглядит несравнимо огромной вблизи, оставляя только небольшие щелочки для глаз, за которыми я вижу черные огоньки, пытливо глядящие на меня.

Медленное раскачивание. С силой отталкиваясь ногами от земли, я взмываю на секунду в воздух, застыв ровно посередине, и медленно спускаюсь вниз. Это повторяется снова и снова.

Это необыкновенное чувство. Я смотрю на своего спутника и замечаю, как широко он улыбается. Радости и трудности жизни, мы переживаем их  вместе. 
Хотя я не знаю кто это, ведь я никогда не видела его истинного лица, но я рада, что время от времени он приходит ко мне, и мы вдвоем качаемся на качелях.
Но счастье не может продолжаться вечно. Существуют вещи, которые подвержены изменениям. Например, я.

Как вы знаете, качаться продолжительное время на качелях бывает несколько утомительно. И мне это надоедает. Мне хочется слезть с них.
Мне хочется прекратить это.

И я смотрю на спутника в венецианской маске. Кажется, он противоположного мнения. Есть что-то искусственное в его выражении лица, особенно в его глазах. Его улыбка, осталась как прежде. Ни один мускул его лица не дрогнул. Он словно каменное изваяние сидит напротив меня, глядит на меня, лицом, которое никогда не меняется. Это навевает на меня злость.

Я чувствую боль в ногах. 
Я чувствую тяжесть во всем теле.

В изнеможении я останавливаю качели и сажусь на пол, чтобы перевести дыхание. Я оказываюсь внизу, маленькой девочкой, а он смотрит на меня сверху вниз и выглядит огромным великаном, почти злодеем. Его улыбка, проглядываемая через венецианскую маску, кажется мне бесконечно злой. Находясь там, наверху, он надсмехается над моей беспомощностью и слабостью. Я почти слышу его противное хихиканье. Ничтожество- вот мое второе имя.

Я хотела бы подняться, хотела бы продолжить качаться, как прежде, но теперь это стало мне не по силам. Мой спутник стал слишком тяжелым. Или это я стала слишком тяжелой? Для него? Или для других?

Это становится невыносимым. Уличенная в собственной беспомощности, я на самом деле становлюсь такой. Апатия, грусть, злость , ехидная улыбка злодея съедают меня изнутри, обращая мое сердце в пепел. Это выжженная земля, пустыня разрастается с бешенной скоростью внутри меня.

Ощущение собственной ничтожности подвергает мою душу многочисленным флуктуациям. Ссоры, споры и крики стали моими вечными приятелями. Окаменевшее сердце бьется в агонии.

Я знала, что люди коварные. Я знала, что этот человек тоже коварен. Что, возможно, он даже самый коварный из всех кого я знаю.

В попытках самоизлечиться, в попытках реабилитироваться в собственных глазах,  я начинаю задаваться вопросами:
Почему так вышло?
Почему он там сидит?
Кто он такой?
Почему на нем венецианская маска?
Что он скрывает за ней?

Я спрашиваю его. Улыбка медленно сползает с его лица.  Он напуган!

Все идет по накатанной, как всегда оно и происходит.
Сейчас наступает время вопросов.
- Любил ли ты меня когда- нибудь?
- Заботился ли ты обо мне?

- Оставь же ты меня наконец в покое!

Возможен ли компромисс?
- Давай не будем смотреть друг другу в глаза?
- Я закрою глаза, возможно, я даже не узнаю, ушел ты или нет.

Но он качает головой в ответ.

И качели медленно начинают вновь раскачиваться.

Я не потерплю этого злодея в моей душе вновь. Мне очертотели эти чертовы качели.
Мне ничего не остается, кроме как принять мое самое последнее решение.
Нащупав пистолет в кармане, я сжимаю его в руке.

Мой спутник умеет читать  мысли, он знает все о моих желаниях и страхах. Он молИт меня о пощаде. Я вижу страх в его глазах. Но пришло время расстаться с ним!

Теперь я буду улыбаться! И я улыбаюсь.
И стреляю в него.

Пуля вылетает из пистолета со стремительной скоростью и влетает прямо в центр драгоценной венецианской маски. Мелкие трещинки бегут по поверхности, а я смотрю на изумленное лицо спутника, на его бешеные глаза, на то, как он пытается прикрыть лицо руками. Но маска разбивается, и осколки летят на землю. Прикрыв глаза рукой, спутник падает из сиденья спиной вниз.

Конечно, я разглядела его истинное лицо. Конечно, это был он. Я знала это с самого начала. Ему никогда не удавалось обмануть меня полностью. В конце концов, я хоть и слабая, но не наивная.

Мой рот расплывается в довольной ухмылке.

Я словно генерал, одержавший победу над противником, оглядываю свои владенья.
Теперь мне ничто не мешает слезть с этих чертовых качель.

И я ухожу. Не оборачиваясь назад.

Качели остаются пусты.

Но не радуйтесь слишком сильно. Возможно, вы окажитесь  следующим.