20 лет в медслужбе Тихоокеанского флота, гл. 7

Оглавление

Гл. 1. Судьба (предисловие).
Гл. 2. Начало пути. Владивосток. 613 ВСО.
Гл. 3. 23 ОСПО. Наука и практика.
Гл. 4. Боевая служба. Низкие широты.
Гл. 5. 19 МЛПП.
Гл. 6. Мед. отдел. На путевках.
Гл. 7. Военно-морская кафедра ВГМИ (заключение).               

               


                Гл. 7. Военно-морская кафедра ВГМИ (Заключение).


       Радуясь своему уходу из отдела, я еще не знал, какие трудности меня ожидают на новой работе. Прежде всего, это оказалась дорога. Выезжать приходилось рано, в часы пик, и весь транспорт с Тихой бухты был постоянно переполнен. Забраться в автобус на конечной остановке я был практически не в состоянии – неуправляемая толпа сминала меня. Приходилось спускаться до трамвая, на Сахалинской. Но и он ходил нерегулярно. На трамвае можно было ехать до конечной остановки, и у железнодорожного вокзала пересаживаться на трамвай, идущий до Первой Речки. Но на все это уходило более часа. Приходилось вылезать на Лазо и идти пешком в сопку до института километра полтора, не менее. На кафедру я приходил уже измотанный, и было совсем не до занятий.

       На этом фоне осваивать новую для меня программу «Организация и тактика медицинской службы» было нелегко, хотя сложностей особых в ней не было. Не вызывала сложностей и сама преподавательская работа. Мне нравилось беседовать со студентами, связывая нашу дисциплину с медицинской наукой в целом.
      
       Меня радовало и немного успокаивало присутствие на кафедре моих однополчан (по ОСПО) – В.Н. Баенхаева и В.И. Савватеева, преподававших цикл токсикологии. Обнадеживал Борис Александрович Федорец, помогая мне быстрее освоиться с новой обстановкой и вникнуть в работу.

       Однако работа давалось непросто. Я с трудом выдерживал четыре часа занятий – сидя, стоя. Все труднее становилось сидеть. Я пытался перейти на работу за трибуной. В этом случае сильно болели и отекали ноги. А надо было писать многочисленные конспекты, а потом и лекции... Через несколько месяцев спина все же не выдержала, и снова начались мои госпитальные терзания...

       Стационарное лечение не помогало. Я даже решился на полное голодание, начитавшись публикаций профессора Николаева. Полное голодание в течение 26 суток –  непростое испытание. Но мне удалось завершить его благополучно (в госпитальных условиях) и без осложнений пройти восстановительный период. Какие при этом произошли изменения внутри позвоночника, – рентгеновские снимки и пневмомиелография не показали. Но через три месяца относительного последующего благополучия боли усилились вновь, и ремиссии удалось добиться только с помощью санаторно-курортного лечения в санатории Хмельницком.

       В целом же нет смысла описывать всё, что испытал я за пять последующих лет (1975-1980). Друзья помогли мне дотянуть до полной выслуги (25 лет), а также доработать и защитить диссертацию. Её материалы по тропикам по-прежнему были актуальны. Уход в отставку (по выслуге лет и по болезни) дал мне возможность по-настоящему заняться своим здоровьем и через год получить возможность двигаться и даже работать. Но уже в системе гражданского здравоохранения.