Остров. Старец Николай и бесы

      Записано со слов моей супруги Татьяны Ледининой (Псков).


      Заболела моя тётушка и собралась я на остров Залит (Талабск) к батюшке Николаю за советом.
      Была зима, дни короткие, я побоялась ехать в один день, дело-то обстоятельное и засветло вернуться не успела бы. Поэтому воспользовалась рекомендацией моей новой подруги Светланы из Петербурга – остановиться на ночь на острове у её знакомой Марии Васильевны, у которой она всегда гостит, приезжая к батюшке.

      …
      Накануне мы с мужем решили впервые съездить к старцу, о котором давно были наслышаны. В той поездке и познакомились со Светой. Это был Татьянин день, 25 января 1997 года, суббота, раннее утро. Ещё на вокзале заприметили необычную для пассажиров районного направления девушку с поэтическим лицом, в длинной чёрной юбке и со станковым рюкзаком за плечами. Она села в тот же автобус, что и мы, всю дорогу смотрела в окно и вышла вместе с нами. Когда же по пути все деревенские разошлись, в сторону острова уверенной походкой шли человек семь, среди которых она одна была нашего возраста. Ну мы сразу и обратились к этой поэтической девушке с вопросом – как добраться до батюшки. Она с радостью нам всё поведала о старце, так как сама шла к нему. Так мы незаметно прошли и реку Толбу, и замёрзшее болото с низкими кустарниками, и 4 километра по заснеженной пустыне озера, став друзьями, как потом оказалось, на всю жизнь.
      В тот солнечный зимний день мы впервые увиделись с батюшкой. Как-то решили наши внутренние проблемы и отправились в обратный путь, чтобы успеть на вечерний автобус. А Света осталась у своей знакомой на острове, чтобы побывать на Воскресной Литургии.
      На следующий день Светлана приехала во Псков вечерним автобусом, зашла к нам в гости и то, что рассказала, нас потрясло…

      После Литургии батюшка Николай производил чин отчитки, в простонародии изгнание беса. Народу – полон храм был, даже перекреститься было трудно. Во время чтения Акафиста вдруг раздалось страшное нечеловеческое рычание, от которого людей, как взрывной волной, прижало к стенам. Те, кто видел источник этого рыка, имели изумлённое ужасом лицо, а у тех, кто не видел, шевелились волосы на головах от вида тех, кто видел… Света, как человек беспристрастный, с высшим электро-техническим образованием, протиснулась к центру храма, чтобы наблюдать за действом. Похоже, звериный рык исходил от молодой женщины, находившейся рядом с батюшкой. Вокруг них образовалось большое свободное пространство. Женщина металась, как зверь, загнанный в невидимую ловушку, и грубый мужской голос, сквернословя её устами, требовал от неё же немедля покинуть храм. Она же, вопреки требованию, старалась опуститься на колени, подгибала руками себе ноги, так как они не слушались и поднимали тело… Видя сие противоборство, двое крепких мужчин помогли ей оставаться на коленях, прижав её за плечи к полу. Но было видно, как даже им физически было тяжело удерживать её. Прижатому "зверю" ничего не оставалось, как только с досадой прорычать во весь храм жутким голосом: "У-у-ух, как жаль, что вы меня не видите, а то бы сразу разбежались от страха!.."
      Отец Николай, творя отчитную молитву, спокойно кадил вокруг болящей, одержимой нечистым духом, на что тот недовольно прорычал: "Хватит, Колька, кадилом махать, лучше бы махорки дал закурить!"
      Люди говорили, что это вторая отчитка, и бес уже наполовину сломлен. После третьей он должен покинуть её окончательно. Отчитка была назначена на следующую Воскресную службу, 2 февраля.

      …
      И вот, накануне этого САМОГО дня, я как раз и собралась ехать на остров. Муж мой работал криминалистом в милиции и со мной в этот раз поехать не смог – дежурил, да и с маленьким ребёнком надо было кому-то быть. Он мне помог тем, что приготовил лыжи, подправил крепление, и даже сделал ледоступы из жестянок с шипами и обустроил их лямками для крепления к моим ботам – на случай, если вдруг выйду на чистый лёд. Я приготовила себе рюкзачок с тёплыми вещами, простынкой для ночлега, аптечкой, бутербродами и термосом чая. Села в автобус и в половине четвёртого пополудни была уже в Толбе.
      Пока шла по деревне вместе со всеми, ничто не предвещало ненастья. Хоть было и пасмурно, шёл редкий снежок, но я хорошо видела остров, сизым пёстрым листиком висевший на горизонте. Когда же деревня закончилась, впереди меня осталась идти одна девушка с сумкой через плечо. Мы спустились к речке и, пока я пристёгивала лыжи, она не стала меня ожидать. Я же сразу её потеряла из виду – она скрылась за изгибом реки, поросшим кустарником. Когда я дошла до того места, где нужно было сворачивать с реки на болотную тропинку, следы девушки уходили прямо. Я предполагала, что река выходит к озеру, так как летом катер из деревни на остров идёт по реке, но это всё же далековато, и за девушкой идти не решилась, а пошла напрямую через болото, как помнила ещё с прошлого похода. Тем временем снежок усилился, остров уже пропал из виду, и всё заволокло белым летящим занавесом.
      Хотя тропинку, по которой я ориентировалась, уже замело, но по опыту чувствовала её под свеже напорошенным снегом, да и подсознательно припоминала недавно пройденный путь по знакомым очертаниям кустов, камышей и кочек. Когда же тропа вышла к озеру, она соединилась с колеёй от колёс машин, направленной к острову. Она тоже чувствовалась под свежим слоем снега. Тем временем снег усилился, подул ветер, и день превратился в сумерки. Мне стало немного страшновато, так как перед собой ничего не было видно кроме сплошной белой пелены, а впереди ещё 4 километра открытого озера и где-то там маленький остров, на который мне нужно было непременно попасть!
      До меня ещё не дошло, что в этой бездне я могу запросто пройти мимо острова в каких-нибудь пяти метрах от него. Хорошо, если к утру доползу до Эстонии и по пути не съедят волки…

      Мелькнула мысль вернуться назад, но... я пока ощущала под ногами единственный ориентир – колею. И как только под лыжами зашуршит ровный наст, значит, сбилась с пути и тогда лыжами проверяла – где находятся твёрдые края колёсной колеи, стараясь придерживаться её. Пока ориентиры меня удерживали, я верила, что дойду, боясь их потерять, но ещё не представляла, какие испытания могут ожидать впереди…
      А впереди меня ожидало то, чего я никогда до этого не испытывала, о чём нигде никогда не читала и ни от кого не слышала.
      СТРАХ постепенно проникал в меня, как холод, мурашками пробегал по спине и волосам, забираясь в сознание, где наводил трепет и ужас. Ветер усилился и, как живой, подталкивал меня с разных сторон, пронизывая насквозь. Стали замерзать ноги. Клубы снега вихрем вились вокруг, то слева, то справа, сбивая вестибулярный аппарат так, что кружилась голова, и я шла, опираясь на палки, не понимая не только – где лево и право, а – где земля и где небо! То вдруг покажется, что я иду вертикально вверх, потом, как будто качусь, почти падаю куда-то вниз…
      Снег прибывал с такой скоростью, что последние ориентиры под ногами пропали. Теперь уже и возвращаться было некуда! Мне оставалось идти по направлению, заданному лыжами, как будто в никуда...
      Очень быстро стемнело, как перед самой ночью, и ветер над головою, неистово воющий на все лады, казалось, почуял во мне жертву... Он занял в моём сознании образ живого существа, заполнившего всё пространство вокруг и внутри меня, крича то жутким детским плачем, то воплем дикого зверя, то злорадным хохотом…, от которого животный страх сковывает всё тело. На грани отчаяния и безумия я вдруг вспомнила и по настоящему оценила слова Пушкина:
      "Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя,
       То как зверь она завоет, то заплачет как дитя!.."

      Не зная, как спастись от этого беснующегося ужаса, я заткнула уши обрывками бинта и впервые в жизни пожалела о том, что не знала никаких молитв! Я была ещё в самом начале своего воцерковления, и мне вдруг стало страшно жалко саму себя, слёзы текли по щекам. Мобильных телефонов тогда ещё не было и поэтому своё состояние безысходности мне пришлось переживать одной…    
      
      И тут я стала петь. Петь то, что непроизвольно пришло на ум:
      "Я тебя никогда не забуду,
       Я тебя никогда не увижу..."
Песня из оперы "Юнона и Авось" всё громче и громче летела из моей груди, стараясь перекричать бурю. Для меня это была молитва. Крик души, обращённой к Богу! Самая искренняя в моей жизни молитва… Так я неосознанно боролась со страхом и отчаянием.
      И вдруг, чуть левее и позади себя, я заметила краем зрения или, скорее, почувствовала очень быстрое движение, обгонявшее меня... Почти вплотную ко мне, совсем рядом, на расстоянии полувытянутой руки промчался какой-то сверхъестественный лыжник! Показалось или он был в реальности, я не поняла... Во-первых, на нём был яркий цветной спортивный комбинезон, на что я сразу же обратила внимание, во-вторых, он пронёсся со скоростью аэросаней. Может у него и был за спиной какой-то мотор, но совершенно бесшумный, или буря его заглушала. То есть, обычный человек не способен перемещаться с такой скоростью, чем он совершенно поразил моё сознание. И главное, на что я обратила внимание, это НАПРАВЛЕНИЕ – немного наискосок, градусов на 10 правее относительно моего курса. Он исчез в одно мгновение, даже его след тут же на глазах затянулся живым снежным покрывалом! Я остановилась от неожиданности, повернула голову, чтобы посмотреть на свои следы, но и их тоже не увидела!… Лишь поняла, что и мне нужно туда же, в том направлении, куда умчался "Лыжник". Осторожно, с великим страхом и верою переставила свои лыжи, повернув чуть вправо.
      При этом ничего вокруг не изменилось, всё окружающее меня пространство оставалось одинаковым, со всех сторон хаотично кружащимся, близким и плотным – я едва могла видеть лишь кончики своих лыж, в которых бесновались снежные вихринки. Тронулась, заскользив лыжами, и постепенно в круговороте серо-беловатого сумрака вдруг увидела новое чудо. Обратила внимание на появившееся в пространстве передо мною светлое пятнышко. Оно как будто слегка светилось издали, а если я пыталась рассмотреть его, оно исчезало. Только рассею взгляд, снова появляется, как "слепое пятно". Вскоре мне стало казаться, что из него на меня смотрит чьё-то лицо. Сосредоточив рассеянное внимание, я увидела в этом пятнышке лик мальчика лет восьми с короткой светлой причёской и большими карими тревожными глазами. Он всё время смотрел на меня и его взгляд тянул меня как магнитом. Я шла, не слыша завывания бури и не ощущая её толчков, пытающихся повалить меня, не чувствуя ни ног, ни рук, не осознавая ни времени, ни пространства и не видя ничего, кроме этого лица, пока видение не сменилось новым видением – странной колыхающейся на ветру материи…
      Присмотревшись, мне показалось, что вдали колышется брезент на будке большой грузовой машины. Это уже было похоже на реальность, так как пелена снега несколько поредела, ветер немного утих, и пространство передо мной позволило отчётливо видеть кончики своих лыж. Я подумала, вот заберусь в эту будку, погреюсь, попью чаю из термоса, может там и люди есть? Машина стояла задом ко мне, и кусок брезента колыхался на ветру. Но странное перспективное явление – чем ближе подходила, тем дальше эта будка удалялась от меня. Она становилась всё меньше и меньше, пока я ...не уткнулась в неё лыжами! Оказалось, это всего лишь столбик из железобетона, накрытый куском ткани. Я обрадовалась и тому: есть, на что сесть!  Достала термос, глотнула чайку. И вдруг вспомнила, что такие столбики стоят перед островом – на них будут устанавливать анкеры для высоковольтной линии. Вскочила, обрадованная, и двинулась дальше в заданном лыжами направлении. Чувствую, что пошла в горку и потом стали различимы очертания деревьев и домов.

      Ну, вот и заборчик, и тропинка... Я сняла лыжи и, закинув их на плечо, пошла по тропе. У баньки на скамеечке сидят два мужичка. Увидев меня, разговаривать перестали, уставились, как на привидение, глаза округлили и челюсти сомкнуть не могут… Я поздоровалась, они только кивнули головами. Иду и недоумеваю, может я не так выгляжу или от меня уже свечение, как от "мальчика" из слепого пятнышка, а потом и сама себе удивляюсь – а ведь и вправду – чудом на остров попала!
      По схеме, нарисованной мне Светланой, подхожу к дому. В доме свет уже погашен, как и во многих избах. Калитка открыта, наполовину занесённая снегом. У входной двери кнопки звонка не нахожу и намереваюсь постучать, но в последний момент передумываю. Решила сначала потрогать за ручку – открыта или нет. Лишь протянула руку – дверь сама собою открывается… На пороге пожилая женщина обомлела от неожиданности, охнула и пару секунд смотрит на меня. Потом, придя в чувство, спрашивает:
      – Вас Таня зовут?
      – Да… – удивлённо отвечаю.
      – Проходите быстрее в дом, сейчас всё расскажу...
      Ничего не понимаю, ставлю лыжи в сенях и иду за ней. В избе тепло натоплено, светильник над кроватью... А в кровати сидит тот мальчик из моего "пятнышка"!!!  У меня чуть ноги не подкосились, когда увидела его большие карие глаза, полные тревоги и радости… Я еле стою, держась за косяк дверного проёма, и плачу... Мария Васильевна, видя моё изумление, ещё не может понять, что со мной, тем более – кто я, сбивчиво рассказывает свою историю, происшедшую здесь только что.
      Её внучек Коля вот уже почти полчаса, как заладил: "к нам Таня идёт". Бабушка, думая, что он говорит о своей сестре, которую тоже Таней зовут, объясняет, что она звонила из города, и не приедет сегодня, так как метель на озере. Островитяне хорошо знают, как опасна такая погода. Но внук упрямо заладил своё: "к нам Таня идёт"...
      – Вот вбил себе в голову "Таня идёт, Таня идёт!" и ничем его не успокоить, – возмущается Мария Васильевна, – даже свет выключила и пытаюсь спать уложить, а он истерику закатил – вон, говорит, Таня идёт, иди дверь открывай! Я говорю, нету там никого. И, возмущаясь, ругаюсь – говорю, сейчас открою тебе дверь, чтобы ты успокоился, и покажу, что там никого нет! Иду и открываю… а там – Вы стоите! Даже охнула со страху... Вот, Коленька мне задал!
      Тут и я рассказала, как сюда шла, и как увидела Колин лик.
      Чьими же святыми молитвами я дошла – старца Николая, мальчика Коли или, может, той девушки, что была впереди меня!?...
      С Колей мы тут же занялись рисованием. Оказывается, я из города взяла с собой пачку цветных карандашей, не зная для чего. А оказывается, вот для чего!

      Наутро все пошли на службу. Снег уже не шёл, но было пасмурно и мрачно. Болящей женщины на этой службе не было, и отчитки, увы, не состоялось… А батюшка, хоть и плохо себя чувствовал, но после службы всех принимал. И мой вопрос с тётушкой решил, обещав помолиться за неё. Выслушал и мой рассказ, как я добралась на остров, и благословил в обратную дорогу, сказав с улыбкой: "Быстро доедешь!"

      И правда, по батюшкиному слову получилось. Пообедав у Марии Васильевны и попрощавшись с Коленькой, я дошла до озера и только встала на лыжи, сразу вышло солнце. Прошла я всего метров 200, как догоняет легковая машина, останавливается, и приветливые люди предлагают мне сесть. Оказалось, они ехали в Петербург, но из любезности прокатились в противоположную сторону, во Псков и довезли меня аж до самого порога. Вот какие чудеса!
      А у тёти моей, хоть врачи и поставили неизлечимый диагноз – рак, и был он уже на стадии метастаз, прошёл! Позже на обследовании подтвердилось отсутствие как метастаз, так и раковых клеток.

      …
      В понедельник из выпуска новостей мы узнали, что в ту субботу многие рыбаки на озере пропали. Стали находить их только на следующий день. Были и погибшие, и обмороженные, и пропавшие без вести.
      Уже в апреле, когда сошёл снег, в районе Жидилового Бора, за 8 километров от устья реки Толбы на берегу озера в прибрежных кустах местные рыбаки нашли горстку человеческих костей и какие-то вещи. Сотрудники милиции на месте обнаружили заплечную сумку, рядом с которой лежал складень из икон и обгоревшая церковная свечка. По остаткам одежды выяснилось, что это была молодая женщина. В сумке оказался автобусный билет "Псков-Толба" от 1 февраля…  Это была та самая девушка, которая шла впереди меня.

      ***
      Надежда, болящая одержанием женщина, так и не исцелилась. Видно, бесы тогда хорошо постарались. Даже батюшка Николай после этой бури захворал и больше не мог уже вести такие отчитки. Только маслицем святым помазывал и говорил, кому как быть.

      А бесы – существа реальные и наделены сверхчеловеческими способностями. В этом можно удостовериться ещё одним свидетельством, часто происходящим на острове у батюшки Николая.
      Как-то наша Светлана приезжала к отцу Николаю и видела одержимую бесом Надежду. Та стояла рядом с батюшкой, СПИНОЙ к очереди и негромко бормотала грубым голосом. Батюшка периодически помазывал её лоб маслицем. Впереди Светланы стоял парень, и когда он уже подходил к отцу Николаю, вдруг слышит отчётливо язвительное бормотание: «Вот парень подходит, жениться хочет. Не женись, не женись!» Парень услышал, смутился и слОва вымолвить не может, а отец Николай, улыбаясь, помазывает его святым маслицем и говорит: «Женись, женись! Девушка у тебя хорошая». Парень выдохнул и говорит, что хотел благословение взять на женитьбу.
      Болящая-то спиной стоит и людей в очереди своими глазами видеть не может. И тут снова бормотание, теперь манерно-восторженное, как Света поняла – о ней: «А вот девушка – красивая, накрашенная! Я таких люблю!» Света в ужасе быстро вытаскивает из кармана носовой платочек, плюёт на него и вытирает подведённые веки. Батюшка же опять улыбается:
      – Ничего, ничего.., – говорит, и решает со Светланой её духовный вопрос.