Одна дума в дорогу не годится. Глава 46

               46

Постепенно глаза привыкли к полутьме, и я увидела… иной мир. Девять больших окон под высоким куполом слабо освещали стены, расписанные фресками. Показалось, что я попала… Нет, не в старину, а в Небесный мир. Фрески были расписаны по лазоревому полю в бело-золотистой палитре с тёмно-красными вкраплениями. Современная роспись храмов утратила прежний колорит, поэтому я спешила снять не виданную мною ранее красоту на видеокамеру. По всему залу плясали всполохи фотоаппаратов и тянулись вверх руки со смартфонами.

Насколько мне  известно, фрески, как и иконы, в старину создавали иконописцы – от монаха до митрополита. Библейское изображение на стене по сырой штукатурке или на специальной доске – это окно из мира Духа в земной мир, видимое невидимого. Христианская  проповедь миру ведётся не только Словом Евангелия, но и святым образом.

Цвет на иконе и фреске символичен. Белый цвет – это Божий Свет. Он даёт земному миру ясность, делает человеческую жизнь видимой в окружающем мраке греха. Духовное зрение помогает душе увидеть своё несовершенство и исправить его.

Стремление мира к Богу выражается голубым или лазоревым светом.

Красный – Премудрость Божия, мысль Бога о мире.

Золотистый нимб над головой святого – это излучение божественной энергии, Фаворский Свет, который появляется над головой аскета во время молитвенного экстаза. Божественный свет приходит в виде светоносного облака и останавливается над головой. Да и само слово нимб в переводе с латинского означает «облако».

Я со школьной поры помню репродукцию картины Рафаэля «Святое семейство», на которой изображены нимбы, висящие над головами молящихся. А вот на полотне флорентийского мастера XV века Андреа Верроккио «Крещение Христа» над головами Иоанна Крестителя, Христа и ангела висело маленькое белое облако. То же самое и на картине Гирландайо «Святой Пётр».

Будучи школьницей, я увлекалась древнерусским и западноевропейским искусством. О церковном искусстве не знала, потому что религиозная литература в Советском Союзе официально не продавалась, и искусствоведческие книги Льва Любимова «Искусство Древней Руси», «Искусство Западной Европы», изданные для школьников, стали моими настольными книгами.

Неожиданно зазвучал мужской бас, прервав мои раздумья:
 
- Здравствуйте, дорогие гости Ростовского кремля. Вы находитесь в храме Иоанна Богослова. Вам посчастливилось сегодня увидеть маленькое чудо.

Я поднялась на носочки, чтобы разглядеть говорящего.
 
- Храм расписан в XVII веке специальными красками. За несколько сотен лет стены храма не потеряли своей свежести. – Высокий молодой мужчина, полноватый, с выделяющимся животом, строго одетый – в чёрные брюки и белую рубашку с чёрным галстуком-бабочкой, стоял на возвышенности, которая в старину была клиросом . – Церковь Иоанна Богослова считается самым совершенным произведением ионинских мастеров. Сейчас храм не действует, но когда-то он был домовой церковью высоких гостей Архиерейского двора.

Мужской баритон свободно летел по залу, как будто мужчина говорил в микрофон. Но ведущий не держал микрофона в руке. Стоечного держателя с усилителем звука тоже не было.

Ведущий протянул руку, указывая на стену за нашими спинами:

- Посмотрите на фрески. – Почти одновременно туристы обернулись. Ноги зашаркали по каменному полу, и вверх рванулся гулкий шум. – Фрески изображают проповеди Христа и чудеса исцелений. Также можно увидеть Святую Троицу, небесные силы, пророков и евангелистов. Отдельно воссоздано житие самого Иоанна Богослова. Здесь же и сцены из жизни Аврамия Ростовского, который одним из первых начал проповедовать христианство в Ростове. На нижнем ярусе росписей изображена встреча Аврамия с Иоанном и борьба с идолопоклонниками.

Снова заплясали сполохи, послышались отрывистые щелчки. К мужчине подошли три молодые женщины, одетые просто, но элегантно: на головах белые церковные полупрозрачные шарфики, сливавшиеся по цвету с белыми блузками; чёрные прямые юбки ниже колена, подчёркивавшие стройные фигуры; лакированные чёрные туфли на низком каблуке. Так обычно выглядят современные участницы церковного хора на светских мероприятиях. Разумеется, все – воцерковленные, иначе благословения владыки не получить.   

- Но вам предстоит ещё и услышать маленькое чудо. – По залу таинственно прошелестел шёпот. Мужчина скромно улыбнулся, и на щеках появились озорные, детские ямочки. – Вы услышите древнерусскую молитву Пресвятой Богородице. Надеемся, вы услышите разницу между современными песнопениями и первоначальными, бывшими до патриарха Никона. Мы исполним молитву без микрофона. Он не понадобится, потому что в храме прекрасная акустика. Это благодаря голосникам. Слуховые отверстия сделаны в форме кувшинов почти на всю толщину стен. Посмотрите вверх. Вы увидите небольшие отверстия. Это не новодел. Голосники были сделаны старинными мастерами при закладке храма. – Выждав полминуты, строго потребовал: – На время исполнения молитвы прошу вас отключить телефоны и видеокамеры. Надеемся на понимание.

 Я, тут же опустив голову, начала возиться с видеокамерой. 

 Полилась благодатная молитва. Дивно-чистый женский голос звучал бесстрастно, без надрыва. Пронзительное тягучее пение вызывало восторг. Какой голос я слышала: земной или небесный? Может, перед престолом Богородицы пел гимн какой-то чин небесных сил: ангел, архангел, херувим или серафим?

Наконец, камера повисла на руке, и я снова посмотрела на хористов. Пели три женщины, а слышалось, будто пела только одна! Никто из них не забегал вперёд и не отставал, не повышал голоса и не понижал его – пели в унисон. Вот вступил и мужской бас. Он тоже был естественен, без напряжения. Никакой чувственности – бесстрастное исполнение молитвы.

Постепенно мой ум освобождался от суетных мыслей, по жилам разливалось умиротворение. Так растёт внутренняя тишина.

Неспешное церковное пение помогало крепкому в вере русскому человеку сосредотачиваться на молитве. А уж нам, живущим в бешеном ритме жизни, такие песнопения нужны, как кислородная подушка тяжелобольному пациенту.

Стоя в церкви Иоанна Богослова, я прочувствовала, какую душевную ломку пережили послы князя Владимира в константинопольском храме святой Софии. Я больше не сомневалась в том, что, увидев расписанные фресками церковные стены и услышав молитвенную размеренность, киевские послы ощутили небывалый ранее душевный покой и необыкновенное счастье. А ведь в школьные годы я посмеивалась над неразумными русичами, которые приняли сообщение хитрых послов за правду, а принятие христианства назвали «судьбоносным» событием для Руси. И я не единственная, кто так думал во времена атеизма, да и сейчас думает. Но стоит только один раз услышать исполнение древнерусской молитвы, пронзающее душу насквозь каждым звуком, и человек будет благоговеть перед Богом. Даже неверующий может почувствовать в себе Бога!

В церкви Иоанна Богослова я поверила летописцу Нестору, навеки запечатлевшему в «Повести временных лет» потрясение киевских послов от встречи с чудом в византийском храме: «все ли еще они на земле, или же уже на небе».

Мне не хотелось уходить из старинной церкви. Постоять бы одной среди фресок, чтобы прочувствовать подлинное Божье вдохновение. Я была уверена, что Святой Дух никогда не покидал этого благословенного места.

До сих пор есть в России места, где не нужно слушать долгие разъяснения Божьих заповедей: достаточно слушать окружающую тишину и произносить несколько слов: «Господи, помилуй мя грешную». И Божий Дух проникнет в душу и навсегда превратит её в свою благословенную обитель.


Светлана Грачёва
Воскресенск

                Продолжение http://proza.ru/2020/06/20/765