Салман Рушди. Добрый совет реже рубина

Salman Rushdie. Good Advice Is Rarer than Rubies
[from ‘East, West’ collection / из сборника «Восток, Запад»]
© Salman Rushdie, 1994
© Александр Андреев, 2020, перевод



В последний вторник месяца, на рассвете, автобус с ещё включёнными фарами привёз мисс Рехану к воротам британского консульства. Подъезжая, он поднял клубы пыли, скрывая её красоту от посторонних глаз, пока она не вышла. Автобус был ярко раскрашен разноцветными арабесками: спереди зелёные и золотые буквы говорили «ПОДВИНЬСЯ, ДОРОГАЯ», а сзади добавляли «ТАТА-БАБА» и «ОКЕЙ, СЛАДКАЯ ЖИЗНЬ». Мисс Рехана сказала водителю, какой красивый автобус, тот спрыгнул на землю и с театральным поклоном придерживал дверь, пока она не ступила на землю.



Огромные глаза мисс Реханы были настолько чёрными и яркими, что не нуждались в сурьме, и когда специалист по советам Мухаммед Али увидел их, он почувствовал, как молодеет. Светало, а он смотрел, как она подходит к воротам консульства и спрашивает стоящего у них на страже бородатого лала в форме цвета хаки с золотыми пуговицами и в тюрбане с кокардой, когда они откроются. Лал, обычно грубый со всеми вторничными женщинами консульства, ответил мисс Рехане почти вежливо.

– Полчаса, – сказал он сухо. – Может, два часа. Кто знает? Сахибы изволят завтракать.

—

На пыльной площадке между автобусной остановкой и консульством уже толпились вторничные женщины, в основном в хиджабах, некоторые, как мисс Рехана, с открытыми лицами. Все они казались испуганными и чуть ли не висли на руках дядей и братьев, пытавшихся выглядеть уверенно. Но мисс Рехана приехала одна и вовсе не казалась встревоженной.

Мухаммед Али, специализировавшийся на советах самым запуганным с виду из еженедельных просительниц, обнаружил, что ноги сами несут его к этой странной, большеглазой, независимой девушке.



– Мисс, – начал он. – Полагаю, Вы приехали за лондонской визой?

Она стояла у ларька горячих закусок среди фанерного городка у края площадки и с довольным видом жевала пакоры с перцем чили. Она повернулась в его сторону, и от её близкого взгляда у него скрутило живот.

– Да, за визой.

– Тогда позвольте, пожалуйста, дать Вам совет? За очень небольшую плату.

Мисс Рехана улыбнулась. – Добрый совет реже рубина, – сказала она. – Но увы, мне платить нечем. Я сирота, не какая-нибудь богатая леди.

– Доверьтесь моим сединам, – убеждал её Мухаммед Али. – Мои советы прошли закалку временем. Вы наверняка найдёте их полезными.

Она покачала головой. – Говорю же Вам, я бедна. Тут столько женщин с родственниками-мужчинами, все хорошо зарабатывают. Идите к ним. Добрый совет достоин хорошей оплаты.

Я схожу с ума, подумал Мухаммед Али, поскольку услышал, как его голос говорит ей помимо его воли: – Мисс, меня привела к Вам судьба. Что делать? Наша встреча была предначертана. Я сам бедняк, но Вам дам совет бесплатно.

Она снова улыбнулась. – Тогда, конечно, я должна Вас выслушать. Дар Судьбы – это настоящее сокровище.



Он повёл её к низкому деревянному столу в своём личном уголке фанерного городка. Она шла следом, продолжая есть пакоры из газетного кулька. Его она не угостила.

Мухаммед Али положил подушку на пыльную землю. – Прошу присесть. – Она послушно села. Он сел, скрестив ноги, с другой стороны стола, чувствуя на себе две-три дюжины завистливых мужских взглядов, зная, что всё мужское население фанерного городка облизывает глазами новенькую молоденькую красотку, приворожённую старым жуликом. Он глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.

– Ваше имя, пожалуйста.

– Мисс Рехана, – ответила она. – Невеста Мустафы Дара из Брэдфорда, Лондон.

– Из Брэдфорда, Англия, – деликатно поправил он. – Лондон – это просто город, как Мултан или Бахавалпур. Англия – великая страна, там живут самые холодные рыбы в мире.

– Понятно. Благодарю Вас, – ответила она серьёзно, так что он не понял, не смеётся ли она над ним.

– Вы анкету заполнили? Позвольте взглянуть.

Она протянула аккуратно сложенный документ в коричневом конверте.

– Всё в порядке? – в её голосе впервые послышалась нотка беспокойства.

Он похлопал ладонью по столу совсем рядом с её рукой. – Не сомневаюсь. Подождите, сейчас проверю.

Пока он просматривал бумаги, она доела пакоры.

– Тип-топ, – произнёс он наконец. – Полный порядок.

– Спасибо за Ваш совет, – сказала она, словно собираясь встать. – Тогда пойду подожду у ворот.

– Вы что думаете? – закричал он и стукнул себя по лбу. – Считаете, всё так легко? Просто отдаёте анкету, и нате – Вам широко улыбаются и выдают визу? Мисс Рехана, уверяю Вас, Вы попали в место похуже полицейского участка.

– Да что Вы, правда? – Его тирада достигла цели. Она стала внимательной слушательницей, и теперь он сможет смотреть на неё на несколько мгновений дольше.



Ещё раз переведя дух, он приступил к заготовленной речи. Сахибы уверены, рассказал он, что приезжающие по вторникам женщины, утверждающие, что находятся на иждивении водителей автобусов из Лутона или манчестерских бухгалтеров, все до единой обманщицы, мошенницы и жульё.

Она возразила: – Но тогда я просто скажу им, что я-то уж точно не такая!

Подобная наивность заставила его вздрогнуть от страха за неё. Она воробышек, сказал он, а у них там клобуки над глазами, как у ястребов. Он объяснил, что ей будут задавать вопросы, личные вопросы, такие вопросы, какие даже родной брат леди постеснялся бы задать. Её спросят, девственница ли она, а если нет, то как они с женихом предпочитают заниматься любовью, и какими тайными прозвищами друг друга называют.

Мухаммед Али намеренно говорил жестокие вещи, чтобы она была не так шокирована, когда случится это или что-то подобное. Её глаза оставались спокойными, но руки на краю стола начали подрагивать.

Он продолжал:

– Они спросят, сколько комнат в вашем доме, какого цвета стены, по каким дням выносят мусор. Они спросят второе имя падчерицы тёти троюродного брата матери Вашего жениха. И всё это они уже спрашивали у Вашего Мустафы Дара в его Брэдфорде. И если Вы хоть раз ошибётесь, вам крышка.

– Так, – он слышал, как она старается совладать с голосом. – И что же Вы посоветуете, уважаемый?



Именно в этот момент Мухаммед Али обычно начинал быстро шептать, что знает в консульстве одного человека, очень хорошего человека, через которого, за деньги, конечно, можно получить все нужные бумаги со всеми необходимыми печатями. Бизнес был выгодным, женщины частенько оставляли ему золотой браслет или сотен пять рупий за труды и уходили довольными.

Они приезжали за сотни миль – обычно он убеждался в этом прежде, чем проделывать свои фокусы, – так что даже обнаружив, что их надули, они бы вряд ли вернулись. Они отправлялись в свою Саргодху или в Лалухет и начинали паковаться, и кто знает, в какой момент понимали, что их провели, но в любом случае было уже слишком поздно.

Жизнь тяжела, и старику остаётся рассчитывать только на собственные мозги. Сочувствие к вторничным женщинам в обязанности Мухаммеда Али не входило.



Но его голос снова предал его, и вместо того, чтобы перейти к обычной речи, начал выбалтывать его самую страшную тайну.

– Мисс Рехана, – сказал его голос, – Вы редкий человек, Вы жемчужина, и для Вас я сделаю то, чего не сделал бы, наверное, даже для своей дочери. В моём распоряжении оказался один документ, который может разом решить все Ваши проблемы.

– И что же это за волшебная бумага? – спросила она, и теперь её глаза уже несомненно насмехались над ним.

Его голос стал едва слышным.

– Мисс Рехана, это британский паспорт. Абсолютно подлинный и самый настоящий. У меня есть приятель, он впишет Ваше имя, наклеит фото, и всё, готово, Англия ждёт Вас!



Он. Это. Сказал!

Теперь возможно всё, раз уж настал день его помешательства. Может, он отдаст его ей задаром, а потом целый год будет биться лбом об стену.

«Старый дурак, – обругал он себя. – Старых дурней околдовывают молоденькие девчонки».

—

– Правильно ли я Вас поняла, – говорила она. – Вы предлагаете мне совершить преступление...

– Не преступление, – перебил он. – Упрощение.

– ...и отправиться в Брэдфорд, Лондон, незаконно, тем самым подтвердив невысокое мнение сахибов из консульства обо всех нас. Дедушка, это вовсе не добрый совет.

– В Брэдфорд, Англия, – печально поправил он. – Нехорошо так относиться к моему подарку.

– А как хорошо?

– Биби, я бедняк, и предложил тебе подарок только потому, что ты так прекрасна. Не плюй на мою щедрость. Прими дар. Или не принимай, возвращайся домой, забудь про Англию, только не ходи в это здание и не теряй своё достоинство.

Но она уже встала, отвернулась, пошла к воротам, где начали скапливаться женщины, а лал ругался, чтобы успокоились тут, а то вообще никого сегодня не примут.

– Ну и оставайся дурой! – заорал Мухаммед Али ей вслед. – Моего батюшки от этого не убудет. – То есть, мол, ему-то что.

Она не обернулась.

– Вот в чём проклятие нашего народа, – надрывался он. – Мы бедные, мы тёмные, и мы совершенно не хотим учиться.

– Эй, Мухаммед Али, – окликнула его торговка бетелем. – Плохи дела, ей молодые нравятся.



В тот день Мухаммед Али не делал ничего, только стоял недалеко от ворот консульства. То и дело он начинал ругать себя: «Ступай прочь, старый болван, леди не желает больше с тобой разговаривать». Но когда она вышла, то застала его ожидающим.

– Салам, дядя советчик, – приветствовала она его.

Она выглядела спокойной, снова казалась доброжелательной, и он подумал: «О Боже, слава Аллаху, она справилась. Британские сахибы тоже начали тонуть в её глазах, и теперь путь в Англию ей открыт».

Он улыбнулся ей с надеждой. Она улыбнулась в ответ без тени беспокойства.

– Мисс Рехана-бегум, – сказал он, – прими мои поздравления, доченька, в час твоего очевидного торжества.

Она порывисто взяла его под руку.

– Пойдёмте, – сказала она. – Позвольте мне купить Вам пакору, чтобы отблагодарить за Ваш совет, а ещё извиниться за мою грубость.



Они стояли в послеполуденной пыли на площадке рядом с автобусом, готовившимся к отправлению. Кули привязывали на крышу скатки матрасов. Разносчик орал на пассажиров, пытаясь впарить им любовные романы и травяные снадобья – и то, и другое как средства от несчастья. Мисс Рехана и счастливый Мухаммед Али ели свои пакоры, сидя на «переднем грязезащитном экране», то есть на бампере. Старый специалист по советам начал тихонько насвистывать мелодию из какого-то фильма. Дневной жар уже спадал.



– Это был брак по договорённости, – неожиданно заговорила мисс Рехана. – Мои родители всё устроили, когда мне было девять. Мустафе Дару тогда уже сравнялось тридцать, но моему отцу был нужен кто-то, кто заботился бы обо мне, как он сам, а Мустафу отец знал как человека надёжного. Потом мои родители умерли, Мустафа Дар отправился в Англию и сказал, что пошлёт за мной. С тех пор прошло много лет. У меня есть его фотография, но он мне как чужой. Я даже голос его по телефону не узнаю.



Исповедь застала Мухаммеда Али врасплох, но он кивнул, надеясь, что кивнул как мудрец.

– И всё-таки в конечном счёте, – сказал он, – родители стараются ради детей. Они нашли тебе хорошего, честного человека, который сдержал слово и послал за тобой. А теперь у тебя впереди целая жизнь, чтобы узнать его и полюбить.

—

На сей раз его озадачила горечь, омрачившая её улыбку.

– Но скажите, уважаемый, – спросила она его, – почему Вы уже собрали за меня вещи и отправили меня в Англию?

От потрясения он привстал.

– Вы вышли такая счастливая – и я подумал... простите, но они что, отказали Вам?

– Я на все их вопросы ответила неправильно, – сказала она. – Родинки переместила на другие щёки, полностью изменила отделку ванной, всё шиворот-навыворот, понимаете?

– Но что же делать? Как Вы теперь?

– Теперь я вернусь в Лахор к своей работе. Я работаю в большом доме няней трёх чудесных мальчуганов. Они бы расстроились, если б я уехала.



– Но это же трагедия! – застонал Мухаммед Али. – О, как я молился, чтобы Вы приняли моё предложение! Но теперь, увы, должен с огорчением сказать, это уже невозможно. Теперь Ваша анкета у них в досье, возможна перекрёстная проверка, даже паспорт не поможет... Всё пропало, ах, всё пропало, а как бы всё было просто, если б Вы вовремя послушали моего совета.

– Не думаю, – сказала она ему, – я правда совсем не думаю, что Вам нужно огорчаться.

Её прощальная счастливая улыбка, за которой он следил с площадки у ворот, пока автобус не скрыл её в облаке пыли, была прекраснее всего, что он видел за всю свою долгую, жаркую, тяжёлую, лишённую любви жизнь.

*