Старая сказка

Кто сказал, что целоваться под дождём - к счастью?
Разлука поджидает за любым поворотом...
Мы стоим на улице старой Праги, моё имя трепещет на твоих губах легкой бабочкой. Погоди, не называй его вслух! Я не могу оторвать взгляда от твоих губ.
Ты говоришь на своём родном языке, который я интуитивно понимаю, который меня невероятно «заводит», но губы, эти губы! Ну поцелуй меня, ведь целоваться под дождём - к счастью...
Пойдём дальше по блестящим мокрым камням древних мостовых. Мы одни и в этом городе, и в этом мире.
Что такое счастье? Миг или процесс? Я не знаю... а ты - тем более.
Мы проходим мимо витрин. Я боюсь смотреть в них. Моё отражение мне не нравится, а твоё... вдруг его там нет? Совсем нет? Что тогда делать?
Я судорожно ищу твою руку. Твоя ладонь большая и тёплая. Нет, всё хорошо, ты есть и ты рядом.
Хочется смотреть только на тебя, но увы... надо ещё и под ноги, и вперёд. А то не получится идти «куда глаза глядят».
Моё имя снова в твоих устах. Постой, не произноси его. Пусть оно останется внутри, как табличка, как записка, написанная незнакомыми буквами справа налево.
Ты думаешь, я ничего не понимаю? Думаешь, я не знаю, кто ты и откуда? Наивный... Скажи что-нибудь на своём языке. Помнишь - как тогда, давно, у реки: «Я тебя люблю» - «Я тебя тоже». Хотя нет... это был другой город...
Я не люблю города. Я устала от суеты, шума и людей. Мне хочется в маленькое шале в горах, смотреть в окно, как кружатся снежинки размером с колибри и укладываются в причудливые барханы. Или в палатку на берегу моря, чтобы шум прибоя сводил с ума по ночам, не давая заснуть.
А ты - ты насквозь городской. Город пропитал твою одежду, твои волосы, тебя самого. От тебя пахнет бензином и улицей, хотя я знаю, что когда-то ты был другим.
Что изменило тебя? Время? Племя? Имя? Четвёртое склонение?
Да какая разница. Я люблю тебя любым.
И Прагу люблю. Вообще не люблю города, но Прага - это исключение из правила. Как говорит моя давняя подруга, у каждого антисемита есть любимый еврей.
Кстати, ты ведёшь меня к Староновой синагоге? Или я тебя веду. Это не важно. Мы всегда идём к ней, как Веничка к Курскому вокзалу. Это неизбежный конец маршрута.
Я понимаю это и крепче сжимаю твою руку. Разлука неизбежна и близка, как никогда. Или как всегда.
Прости, любимый, прости, что не могу взять тебя с собой в свою сказочную страну. Мы принадлежим разным мирам, и наши редкие встречи не оттого ли так хороши, что наш запретный плод достиг медовой спелости...
Что ты будешь делать завтра? Снова в одиночку украшать мир и бороться с несправедливостью? Снова быть Суперменом, Айболитом и Санта-Клаусом в одном лице? Как это у тебя получается? Нет, не говори, я не хочу знать. Пусть это будет твоей тайной.
Ты снова хочешь произнести моё имя. Подожди, ещё рано, мы ещё не пришли. Дай подержать твою руку и посмотреть в твои глаза. Когда ещё увижу? Тебе хорошо, ты почти дома. А мне до дома так далеко, что страшно подумать.
Лучше расскажи мне сказку на ночь. Ты не знаешь, что такое сказка? Ну, это как быль, только там всё хорошо заканчивается. Чаще всего свадьбой... Это детские сказки так заканчиваются, а дальше начинаются сказки для взрослых. Неужели не знаешь ни одной?
Давай тогда я тебе расскажу.
Когда-то в Праге жил один раввин. Он очень страдал, видя, как плохо живут бедные люди, сколько они терпят унижений и лишений. И решил он создать им защитника. Слепил он из глины человека и наделил его большой силой, но только физической. Дай-ка потрогать твой бицепс... ну да, примерно, как у тебя. Но для того, чтобы он ожил, нужно было заставить его съесть собственное имя...
Что? Не совсем так? Ну да, он вложил ему в рот табличку, а что на ней было написано, никто не знает. Говорят, это было «шем», то есть «имя», но чьё? Неизвестно. Вот поэтому в моей сказке пусть будет так.
И этот глиняный человек... не перебивай. Я не буду называть его истуканом - это невежливо! Так вот, он съел своё имя и ожил, но поскольку имя было его собственным, он оказался страшным эгоистом. Вместо того, чтобы защищать бедных людей, он начал, пользуясь своей силой, обижать их и грабить!
Не смейся, пока это грустная история.
Раввину пришлось поймать его и выдернуть из его рта табличку с именем. Что ты думаешь? Потом он его разбил. На мелкие кусочки!
Но это ещё сказочке-то не конец. Потом он слепил другого. Но у того были глаза разной величины и одна нога короче другой - не хватило глины. Неудачный вариант. Он и его разбил.
Ну... потом он поехал на дальний берег Влтавы и накопал там много-много белой глины, из которой наделал много-много маленьких големов, но когда он оживил их, они предательски бросили его и ушли пешком на север - на службу к Подземному королю.
Раввин с горя заболел и умер.
Его последователи пытались сделать голема, но никто не знал заклинание, которое нужно вложить ему в уста. Что это было? Имя? Цифровой код? Стих из Торы? Так никто и не знает по сей день...
Ну вот мы и пришли, любовь моя. Здесь мы, как всегда, расстанемся. Поцелуй меня, солнце моё дождливое. Скажи что-нибудь на своём родном языке.
А теперь... можешь отдать мне имя, которое ты держишь во рту.
Оно уже не моё. Я сменила своё имя! Заклинание утратило силу, теперь ты останешься человеком навсегда.
Ты счастлив, мой любимый Голем?