Гл. 38. Рабочая группа

Глава 38. Рабочая группа.

Что имел в виду Штольц, когда сам себя убеждал, что нужно пойти на компромисс с Генералом? Вернее – на компромисс с самим собой. Лишь одно: не нарваться на скандал, на недовольство Генерала, ибо это может очень осложнить его последующую жизнь. Заставить себя, согласиться с пожеланиями Генерала, постараться разглядеть в них некоторый резон. Что-то пообещать, про себя имея в виду, что это не должно отразиться в худшую сторону на своей Программе, и по ходу, не урежет возможностей в дальнейшем её совершенствовать. И ничего ему не доказывать! Всё равно – не поймёт!

Общение проходило мирно, в выдержанных тонах. Штольцу удалось погасить внутреннее напряжение, и даже тот самый резон уловил он в отрывистых репликах Генерала. Вдохновился, переключил мысли на то, как построить работу, и в какой-то момент потерял осторожность, притупил, столь необходимый в непростом разговоре, защитный порог.
Человек, привыкший держать слово и выполнять свои обещания, он конкретизировал предстоящие действия, сразу же прокручивал в голове, что именно может сделать. Чётко осознавал, что без участия генеральского программиста Налимова задуманное невозможно будет осуществить.
 
А Налимов – он «празднует» только Генерала! Чтобы «праздновал» Юра и его, он и попросил дополнительных полномочий, а ведь, по большому счёту, в обычной своей деятельности они ему совсем – без надобности. Выразился пространно, а Генерал с лёгкостью и каким-то даже облегчением, сразу согласился.
– Да, создадим рабочую группу  под вашим руководством. Подумайте, кого ещё нужно привлечь для пользы дела…
И Штольц тут же, уже предвосхищая слаженную работу привлечённых специалистов под своим умелым руководством, «раздул губу»:
– Транспортников, бухгалтерского работника ведающего учётом материалов, работника из Центра проектирования и строительства, сопровождающего ход капитального ремонта, и …
Запоздало кольнуло под сердцем, дохнуло неосознанной опасностью, как будто руку суёт он в открытый капкан, но было уже поздно включать задний ход.

И… родился приказ под номером 384 от 02.06.2009 года: «О создании рабочей группы для объединения «Модуля диспетчеризации текущего ремонта и планово-профилактических работ (ППР) Автоматизированной системы оценки персонала Акмолинской областной дирекции телекоммуникаций (АОДТ)» с программой «Организация текущей эксплуатации линейно-кабельных сооружений (ЛКС)» и, – завершения разработок».
Штольц прочитал название приказа и ужаснулся. Бедный русский язык! Ну, неужели не найдётся, в огромном запасе твоём, подходящих слов для более ёмких и кратких формулировок! Ну, а далее, в приказе было всё, что необходимо для работы. И группа создана, и Председатель группы назначен в его лице, и специалисты нужные привлечены, и задания конкретизированы, и сроки обозначены, и контроль за исполнением приказа  на Председателя возложен. Что называется – нарвался!

Покоробило – ППР… ППР! Всё вокруг ППР вертится. Да это же всего – комплекс работ без применения материалов по обеспечению эстетического вида и надёжности функционирования объекта. Косметические работы! И в обширном комплексе задач, стоящих перед организацией эксплуатации в целом, они составляют мизернейшую часть. «Крестики-нолики», придуманные кустанайцами два года назад, это и есть – эти самые ППР. И только о них талдычит технический директор и теперь вот, его зам – Валов. Как будто нет ничего более важного. Ну конечно, если не считать вопросов модернизации сети. Все носятся с ППР, а о серьёзнейших проблемах эксплуатации просто молчат, как будто воды в рот набрали.
 
Штольц уже давным-давно в Программе предусмотрел раздел с ППР и там есть полный перечень работ, которые попадают под это понятие. Выбирай из списка, отмечай галочками нужное, планируй работы. И по исполнении вкладывай фотографию, пояснительную записку и в нужном месте, тоже – галочкой, отмечай сделанное.
И вот, потом, когда представится возможность выехать в населённый пункт, специалист из райцентра распечатает за пару минут нужный лист ППР и там, на месте удостоверится – всё ли выполнено, так как надо, всё ли соответствует отчётности.
Ну а где же собственно – эксплуатация в Программе оценки персонала? Мелко, мелко копает Генерал, и кто же это, интересно, там у него сейчас в консультантах?
 
И ещё – модуль диспетчеризации! Счётчик повреждений – попросту. Сколько их возникло за день, сколько устранено…. И это тоже уже заложено, оказывается, в генеральской программе без участия Штольца.
Похоже, уже параллельно с Программой работают, тестируются генеральские задумки в Центре технической эксплуатации местных сетей, а попросту – на городской телефонной сети областного центра. Начальник Центра Ерланов открыто возмущается на планёрках у Технического директора:
– Вы уж там разберитесь между собой: или программа Службы эксплуатации, или Программа Генерала! Выбирайте уже скорее что-нибудь одно…

И повреждения, надо отметить, хорошо считаются. А больше их, или меньше – не суть, важно. Генерал не ставит задачи, чтобы их не было вообще. Он так и не понял основной цели, которую поставил перед собой Штольц, разрабатывая Программу. Именно добиться такого положения, чтобы  в идеале, не случалось на сети повреждений.
Ну, а Ерланов стонет на планёрках
– У меня много повреждений, много… и я не успеваю их устранять! Добавьте мне в штатное расписание монтёров.
Эту песню уже слышал Штольц в своё время на заре перестройки от кабельщиков:
– У нас много повреждений! Мы работаем, в том числе и в сверхурочное время, не покладая рук. Добавьте зарплату! А иначе…

Профессия – кабельщик была дефицитной в то время. Попахивало шантажом.
Что тут поделаешь, не верит Генерал, что без повреждений вообще-то можно работать. Что ж, он – теоретик, ему виднее. А Штольц, когда работал директором ГТС, – на практике, своими методами стимулирования труда работников добивался, чтобы  не было их на сети. Развал страны помешал наращиванию запасов её прочности. Организации работы на упреждение…
Похоже, попытался Генерал обойтись без штольцевской программы в период размолвки с ним, своё что-то начал придумывать. Но чего-то ему всё-таки не хватает.
Ладно, как это говорил кто-то – то ли из его бывших институтских преподавателей, то ли – из бывших сослуживцев: «вернёмся к нашим баранам!»

Рабочая группа провела несколько заседаний. Обсуждали пути решения задач поставленных Генералом. И первым делом возник вопрос о совместимости Программ. У Налимова язык программирования – Delphi, у Дорис – язык, который не нравится Генералу и вроде, как бы, отсталый.
Дорис с этим не согласна. Говорит что это далеко не так. Для решения определённого рода задач не всегда удобен наиболее продвинутый язык. И это как раз – их случай.
Ещё до образования рабочей группы обсуждал с ней Штольц этот вопрос. И сейчас, она не понимает весь этот сыр-бор вокруг объединения Программ. Делает удивлённое лицо, вкидывает на Штольца недоумевающий взгляд, выдыхает:

– Вполне самодостаточные продукты со своими специфическими задачами. Каждая работает на своём направлении… что ещё надо?
Штольц изображает беспомощность:
– Ну, что-что… – Генералу взбрело это в голову! И разубедить его – невозможно!
Ну, а если непременно надо слить Программы в единое целое, тогда её труд необходимо переписать языком Delphi, и тут Дорис – пас! Не владеет им в совершенстве и поэтому, умывает руки. И улавливает Штольц интонации в её голосе с одной стороны – с нотками обиды: – Как же! – получается, забракован её труд! – а с другой – с нотками облегчения, мол, ну вот и хорошо! Я сделала всё что могла. И теперь взятки с меня – гладки. Дальше продолжайте без меня…

Штольца категорически не устраивает такой расклад. Ещё не всё задуманное реализовано в Программе. И ему нужна именно Дорис, с её знаниями, с её подходами к решению задумок. Они сработались, мысли их направлены в одну сторону, и они хорошо понимают друг друга. И без неё он – как без рук.
Остаётся Юра Налимов со своими программистами. Но он же – далеко не глупый человек. Понимает: чтобы переложить работу Дорис на новый язык – много времени потребуется. Месяцем, а то и двумя – не отделаешься!  А оно ему надо? Как говорится – за те же деньги, которые он и так уже от Генерала имеет. Больше – не даст!
Но задачу, перед рабочей группой поставленную, как-то решать надо. И Юра находит выход:

– А зачем вашу Программу переписывать? Пусть она останется в таком виде как есть. Мы создадим «стыковочный узел», который даст возможность Программам безболезненно взаимодействовать в случае необходимости. Как вам такой вариант?
Ну, вариант конечно, компромиссный, но во всех отношениях хороший. По крайней мере, Штольца он вполне устраивает. А вот, – Генерала…
Он напрямую обращается к Дорис:
– Возможно – создать такой узел? – Ведь здесь, встречные движения от вас – программистов, на разных языках разговаривающих, навстречу друг другу потребуются.
И Дорис, чуть помедлив, подтверждает:
– Да, возможно. – И ответ её, как гора с плеч.

– Ну, в таком случае, вы с Юрой сами разберитесь как это лучше сделать. Без меня. Главное чтобы переход из одной Программы в другую, в случае надобности, осуществлялся быстро и без досадных проволочек. И чтобы данные из Программы эксплуатации могли перетекать в Программу Генерала, обрабатываться и использоваться в ней безболезненно.
Налимов успокаивает:
– Всё так и будет Виктор Васильевич, не переживайте. Ну а с Генералом я постоянно контактирую и смогу его убедить, что так – лучше.
И действительно, через некоторое время переходный мостик между двумя Программами был создан.

Генерал по этому вопросу Штольца не беспокоил и вообще результатами работы группы отдельно не интересовался. Вероятно, общения с Налимовым было ему вполне достаточно. И к тому же, был у него, то отпуск, то – командировка…
Штольц на планёрках докладывал, как движутся дела с текущей эксплуатацией, демонстрировал возрастающие возможности Программы, вскрывал причины, препятствующие ритмичному ходу работ. Из информации понятно было:
– Для устранения их надо принимать управленческие решения, которые не только от воли Штольца зависят. Ведь не за горами время, когда приедет опять Техническая инспекция и снова разнесёт эксплуатацию в пух и прах.

Чтобы устранить очевидную рассогласованность действий транспортников, снабженцев и других участников процессов с технарями, требовалось прямое вмешательство Генерала. Но он – очевидно, – «не догонял», и сказанное Штольцем просто пролетало мимо его ушей. Обсуждал ли он потом эти проблемы с Мережко и руководителями Коммерческого, Экономического и Хозяйственного блоков в узком кругу, или пускал всё на самотёк – Штольцу было неведомо.
 
Опять одолевали идеи. Он решил включить в Программу обязательное, полное сопровождение процесса установки новых телефонов у абонентов. От выписки и выдачи наряда монтёру на производство работы, до указания количества истраченных материалов. И это удалось. В ходе последней проверки Техническая инспекция уделила особое внимание фактам несоответствия реально затраченного количества изолированных проводов, с их списанием, по данным бухгалтерского учёта. Особо указано было, что упущены доходы, так как абонент не оплачивал дополнительно стоимость сверх построечных работ, выполненных за рамками объёма, ограниченного фиксированным тарифом.
Теперь наличие таких нарушений и виновника их допустившего, легко можно будет отследить в случае необходимости, даже если пройдёт много времени от срока завершения установки. И это, безусловно, будет способствовать повышению дисциплины учёта используемых материалов.

И он уже подбирался к так необходимым Генералу нормам выработки. Отыскивал их, копаясь в технической литературе советского времени: виды работ на линиях связи – они ведь практически не изменились! И находил часть того, что нужно.
По окончании одной из своих планёрок с инженерами Службы задержался в кабинете Талгат Асылов и с видом, что совершил благое, дело похвастался:
 – А мы с Дорис нашли способ, как вписать в Программу нормы... – и больше ничего не успел сказать. Штольц взорвался:
– Какого чёрта ты суёшься в дела, когда тебя не просят об этом! Научись сначала качественно и в срок выполнять свою непосредственную работу!

Короче, – получил Талгат взбучку, казалось бы, на пустом, ровном месте. Заданий у него было совсем немного, так как по уровню знаний и из-за особенностей характера – мягкого и покладистого, не годился он для работы в Службе. Ковырялся в программе технического учёта «Спутник», отслеживал внедрение её в Районных узлах телекоммуникаций без видимых успехов, а больше, от избытка свободного времени «висел» в интернете. Главная польза от него была в том, что без особых переживаний легко решал он глупые и не имеющие никакого отношения к реальной эксплуатации сети – задания, в том числе и от Генерала исходившие, без отвлечения от дел основных работников Службы. И, получается – оберегал нервы Штольца от ненужных стрессов и мучительных угрызений совести за собственную неисполнительность и нежелание самому вникать в подобные вопросы.

А ведь Талгат готовит материалы, которые необходимы от Службы для Программы Генерала и возможно имеет он отношение к генеральскому «модулю диспетчеризации повреждений», к «модулю ППР»… Сам же Штольц поручил ему улаживание заданий исходящих от Генерала.
Но в разработке собственной Программы помощь Талгата ему не нужна. И оттого, что Талгат решил к ней прикоснуться, – взорвался он и накричал на него. И тут же решил поговорить на эту тему с Дорис.
Дорис, как обычно, была погружена в работу, отстукивала шелестящую дробь на клавиатуре компьютера, вглядывалась в экран монитора. Наконец, заметила Штольца, отвлеклась, приготовилась его слушать.
У Штольца на лице полная благожелательность:
– Я тут узнал, что в нашей Программе появились нормы…

– Ах, да… я забыла сказать! – Дорис встрепенулась, – вот, кое-что наработала, сейчас покажу… 
И действительно, она нашла очень интересные и многообещающие решения. Ларчик открылся! Тему норм и фиксации всех видов работ, проводимых на линейно-кабельной сети, хронику их исполнения, задействование конкретных работников, затраченное время… – и это далеко не всё, что можно было теперь отражать в Программе. Пока Штольц искал правильные нормы, Талгат не заморачиваясь, взял их «от фонаря», мол, потом их можно рассчитать и откорректировать, и тем самым, расчистил поле для поиска способов их отображения в Программе. 
– Ну а Дорис… – да она просто молодчина! Тут же проторила дорожку. Слов нет!
И всё-таки, он решил с ней поговорить. В конце концов, надо поставить её в известность о перспективах продвижения разработки. Но не здесь же, в кабинете, при посторонних…

Они вышли в холл на этаже и Штольц рассказал ей, что разговаривал с Генералом и просил поощрить её денежной выплатой, но не нашёл понимания с его стороны. Подробно рассказал как пытается ознакомить с Программой техническое руководство в Центральном аппарате Казахтелекома, что она понравилась директору Департамента технической поддержки сети Казахтелекома Рыкову, и он пообещал пробить её использование во всех областных дирекциях… Сказал и о том, что Рыков сам предложил оценить Программу в денежном эквиваленте и о том, что от Генерала помощи в продвижении вряд ли дождёшься.
Дорис слушала всё это с удивительным равнодушием. Не стоит на этот разговор тратить времени – так и читалось с её лица. Она не произнесла ни одного слова, и показалось Штольцу, что всё, о чём он сейчас говорит, ей совершенно не интересно. И тогда он заговорил о Талгате.

– Дорис, я не хочу, чтобы он вмешивался в Программу. Он не имеет опыта работы с линиями связи. Он просто может отвлечь вас на решение задач, вредных для нашей разработки. Вот, сегодня…
Лицо Дорис преобразилось, исказилось недовольством, глаза вспыхнули, и она заговорила резко и решительно:
– Я не желаю обсуждать действия Талгата. Он мой муж, отец моих детей и как мне строить с ним взаимоотношения – никого не касается! Закончим этот разговор! Что вы ещё хотели мне сказать? У меня совсем нет времени…
Это была настоящая, хлёсткая пощёчина наотмашь! У Штольца смешались мысли. Запоздало сообразил он, что заговорив о муже Дорис, совершил грубейшую ошибку и сейчас просто не знает, как её исправить. Ему нет никакого дела как она живёт со своим мужем, но… он же искал её сочувствие, вот мол, лезут профаны в наше общее, очень важное дело.

Извиняться – глупо и… он не находил слов. Да и говорить больше в общем, было не о чём. И пока он соображал лихорадочно, как же выправить неловкую ситуацию, время ожидания у Дорис истекло. Она всё ещё выглядела взъерошенной. Глядела на него нетерпеливо. Глаза светились отчуждением и даже – враждебностью.
– Вы меня неправильно поняли… – Штольц всё ещё не мог сменить тему.
Дорис не стала его слушать, нетерпеливо дёрнула плечом, отвела глаза, в замедленном движении, как в кино, развернулась в сторону коридора
– Ладно, я пошла… –  и… – стала удаляться.
Ну, не бежать же за ней вслед!
– Боже! Какой я глупец!  – Штольц запоздало, безуспешно кусал себя за локти. Это был разрыв…

Он переживал. Два дня не находил себе места. Как последний глупец сам вызвал в Дорис неприязнь к себе! И это мгновенно поставило крест на их дальнейшей совместной работе.
К счастью так не случилось. Где-то к обеду, на третий день раздался звонок, и Штольц не поверил сначала, но это – действительно! –  была Дорис!
– Виктор Васильевич, я вбила ваши нормы в Программу и внесла изменения. Посмотрите, может быть, что не так?..
– Всё – так. Он знает, что всё – так! Можно продолжать жить дальше!!!
 
Группа заседала ещё пару раз. Члены группы – они молча принимали к сведению всё, что обсуждалось Штольцем, Налимовым и Дорис, и просто слушали. А потом, и собирать их вместе, отпала необходимость.
Главная задача – обеспечить взаимодействие двух Программ была решена. Правда, через «переходный мостик», но это уже были детали. И как бы сам собой случился прорыв в разработке раздела с нормами.
 Теперь, спокойно Штольц мог работать со своей частью общей Программы. Генерал – со своей. Всё стало на свои места. Всё опять утряслось.
 
Программа эксплуатации полновесно работала отдельным блоком и совершенно не зависела от Программы Генерала. Наращивались и органично вписывались в неё дополнения. Стал просматриваться «свет в конце тоннеля» Осталось увязать её со схемами телекоммуникационной сети, чтобы графически, наглядно отображать на них места проведения работ, участки с наибольшим количеством повреждений…
И, наконец, можно будет сказать:
– Всё сверстано! Единая, полная, прозрачная во всех отношениях, Программа эксплуатации линейно-кабельной сети телекоммуникаций – живая, органично вписанная в производственные процессы, как естественный элемент освещения повседневной работы, наконец, – существует! 
Есть что предложить техническим верхам Казахтелекома для пользы дела! С Генералом, или без него – не суть, важно...