Хохолок

      Третью неделю без выходных и проходных в городе шла милицейская операция “Вихрь-Антитеррор”. Большое руководство было крайне недовольно слабыми результатами работы милиционеров. Милиционеры валились с ног от усталости, но продолжали функционировать.
      Начальник участковых оказался на больничном, его зама попросили по “собственному желанию”. У руля отделения временно поставили участкового Балалайкина. На утреннем совещании полковник с центрального аппарата, присланный для оказания практической помощи до окончания операции поинтересовался:
Так, сколько протоколов составят участковые сегодня?
Балалайкин не моргнув глазом, ответил:
Шестьсот сорок шесть!
Полковник удивленный ответом, переспросил:
А почему именно столько?
Балалайкин пояснил:
Позавчера участковые составили восемьсот семьдесят три протокола и им ничего не сказали. Так они вчера составили триста двадцать пять протоколов. Ну соответственно вчера участковым сказали о них очень много интересного. Сопоставив результаты прошлых дней, вывел среднеарифметическое число, плюс теория вероятности и вышло, что сегодня составят ровно шестьсот сорок шесть протоколов.
Полковник внимательно посмотрев на старшего лейтенанта, сказал:
Хорошо присаживайся, утром проверим…
После совещания подошел начальник криминальной милиции:
Увидишь Хазбулатовича, передай ему пламенный привет от меня! Что за фотография в газете? Китель застегнут со смещением бортов на одну пуговицу. Небритый. На макушке хохолок стоит. Выражение лица глупое. Глаза смотрят в разные стороны. Да, он наверное пьяный был?
Быть того не может, ему же уколы от бешенства делают!
От какого бешенства?
Его же собака на прошлой неделе укусила.
Ну-ну, хотя бы причесался бы что ли!
Так он больше суток не спал. А когда его во дворе фотографировали ветер был, вот и хохолок.
Иди работай ветер с хохолком!
Выбежав из главного корпуса, Балалайкин поспешил к соседнему зданию. У входа стояли и курили участковые. Ботинки грязные, лица понурые, не бритые. Курили молча.
Да, уж, - только и вырвалось у старлея, - пошли наверх, поставлю перед вами задачи на текущий момент…
…После обеда Балалайкин перед входом в дежурную часть вновь столкнулся с полковником:
Ты, куда собираешься выезжать, командир?
Куда Родина полет, товарищ полковник!
В это время из дежурки вышел зам. второго зама подполковник Свистунов.
Это и есть твоя Родина? – поинтересовался полковник.
Родину не выбирают! – ответил старший лейтенант.
Когда уже стемнело Балалайкин подъехал к очередному социально-профилактическому центру. Участковые составляли протоколы на граждан. Сидевший тут же пьяный семейный дебошир пояснял, что его с кем-то перепутали, что он не при каких обстоятельствах не мог оскорбить грубой нецензурной бранью свою ненаглядную, горячо любимую жену.
Пиши в объяснении: “Не буду оскорблять свою жену.” – настаивал участковый.
Пьяный вывел в протоколе первую часть предложения, поставив знак переноса после части слова “оскор” и дописал на второй строке остаток предложенного объяснения. Участковый указав на вторую строку пристыдил дебошира и последний был вынужден признать факт нецензурной брани в адрес горячо ненаглядной.
Тут возмущалась не принятием мер со стороны участковых старенькая бабушка, тряся протянутым в руке заявлением. Балалайкин взяв его, прочитал следующий текст:
Прошу привлечь к ответственности мою соседку и бывшую одноклассницу, которая не далее как вчера на мой вопрос: - где муж ее дочери, ответила: во-первых не знаю, во-вторых я с проститутками не разговариваю!
Ну и чем вы не довольны, бабушка?
Меня оскорбили!
Это раньше было оскорблением, до перестройки. А, сейчас, бабушка, это литературное слово, плюс высокооплачиваемая, уважаемая профессия!
Как же мне быть, сынок.
Не знаю, бабушка.
Зато, я знаю. Жалобу нужно написать президенту!
     Вскоре в центр заехал полковник и потребовал, чтобы Балалайкин срочно выехал в соседнее СПЦ и разобрался там со своими участковыми.
А, эти, что здесь сидят. Пусть проверяют чердаки и подвалы пока тоже не допрыгались!
Так, ведь прием граждан.
По операции должны работать, по операции. И результаты чтоб были на уровне!
     Балалайкин кивнул, сказав, что только воды глотнет. Взял стоявший на столе двухлитровый пластиковый баллон, открыл его и сделал два больших глотка. В начале у него чуть не перехватило дыхание. В баллоне был ядреный самогон. Но справившись с неожиданностью, он не подав виду, сделал еще глоток, удовлетворительно хмыкнул и торопливо направился к двери.
     Уже выходя он слышал, как полковник спросил у участковых:
Вода-то свежая?
И кто-то ему ответил:
Так точно, товарищ полковник, только что налили из водопровода…
В соседнем СПЦ томились в ожидании восемь задержанных лиц кавказко-средне-азиатской национальности, а участковые писали объяснения по факту халатного отношения к службе.
      Дело обстояло следующим образом: Днем участковые имели неосторожность написать рапорта по проверке чердаков и подвалов нескольких домов. А к вечеру выяснилось, что сегодня их в этих домах не было. И этим вопросом конкретно занялся начальник!
-  Не уволит – подумал Балалайкин, но как стало ясно утром, он ошибся. Жалко хорошие ребята были, опытные и давно работали на своих участках. Теперь опять придется набирать молодежь с улицы, учить, одевать… А, чуть где ошибутся и тоже без разговоров в течении часа приказ об увольнении.
     Утром полковник на оперативке сидел злой. Как после объяснил второй зам, вчера участковые вместо воды напоили, точнее отравили его самогоном.               
     Шестьсот сорок шесть протоколов тоже, к сожалению не получилось…
     Операцию “Вихрь-Антитеррор” по решению МВД продлили еще на месяц.
     Единственный приятный момент это то, что подошел начальник криминальной милиции и сказал:
- Ты, Балалайкин, Хазбулатовичу ничего не говори. Вчера в министерстве сказали, что его фото с хохолком в газете наиболее объективно и реалистично отражает проводимую операцию “Вихрь-Антитеррор”. Пусть только быстрее с больничного выходит, работы не меряно!