Известный солдат. Часть 1

1

              После почти четырехчасовой езды по федеральной трассе, машина, наконец, свернула на дорогу, идущую к районному центру. К счастью, и здешнее асфальтовое покрытие оказалось вполне приличного качества, видимо, не так давно прошел капитальный ремонт. И ничто не мешало двигаться по этой, не слишком оживленной дороге, практически не снижая скорости.
                Андрей Пешков, сидевший за рулем темно-серого паркетника европейского производства, бросил взгляд на заднее сиденье, где расположился его восьмилетний сын Егор. Последний в течение почти всей поездки проявлял немалую активность, умудряясь совмещать игру на планшете с необычайно живыми комментариями дорожных событий, происходивших по пути. Каким образом малолетнему отпрыску, почти не отрывавшемуся от электронного гаджета, удавалось рассмотреть не меньше своего отца, сосредоточенного на дороге, оставалось абсолютно непонятно. Однако Егор был готов поделиться своим мнением о любом, мало-мальски значимом происшествии, случавшемся на дороге или вблизи неё, на обочине.

                Все автомобили (и их водители тоже), так или иначе, выделявшиеся темпом движения из общего потока, были с немалым знанием дела классифицированы недавним первоклассником. Летящие с такой скоростью, что казалось, еще немного, и они оторвутся от дорожного покрытия, владельцы автомобилей престижных марок, неизменно удостаивались от Егора эпитета «Шумахеров с пустыми шлемами». Плетущиеся по крайней правой полосе детища отечественного автопрома преклонного возраста, обзывались «тормозами на жердочке». Попытка Андрея, в первый раз услышавшего подобное выражение от своего сына, выяснить, что это означает, натолкнулось на снисходительную улыбку «большого знатока», не видящего смысла объяснять само собой разумеющиеся вещи. Хотя отец считал, что сие выражение сын придумал совсем недавно, если и вовсе не во время нынешней поездки и нравилось ему исключительно его звучание.
                Впрочем, подобные комментарии чаще звучали в первой половине пути, а затем Егор начал потихоньку клевать носом. Некоторое оживление у мальчишки вызвала лишь стоянка возле небольшого придорожного кафе, где они основательно перекусили. А вот после перекуса, видимо изрядно утомившись, восьмилетний отпрыск постепенно задремал.

              В принципе, парнишку можно было понять, в отличие от первой половины дороги, местность, пересекаемая путниками ныне, не блистала большим разнообразием. И в самом деле, что интересного можно найти в бесконечных полях и бескрайних лугах, лишь изредка сменяющихся березовыми или сосновыми рощами? Даже деревни и поселки, попадающиеся на пути, выглядели этакими братьями-близнецами, словно их строили по одному плану. Разумеется, будь Егор постарше, он бы мог обратить внимание на архитектуру некоторых храмов или иных построек, чей возраст явно превышал столетний. Ряд из этих сооружений имели весьма примечательный вид, но, увы, для восьмилетнего пацана это все не имело никакого прикладного интереса.

                Ну, а теперь, когда машина свернула на проселок, все объекты, на которые мог бы обратить внимание восьмилетний молодой человек, и вовсе остались позади. И Андрей нисколько не удивился, взглянув на заднее сиденье, что его восьмилетний сны дрыхнет без задних ног. Впрочем, ехать им предстояло еще далеко, только путь до районного центра мог занять не менее получаса. А после того, как путники добирались до небольшого городка, предстояло пилить еще пятнадцать километров, теперь уже по трассе неизвестного качества, до деревни М-лино, являвшейся конечным пунктом их поездки.
                Деревня сия была примечательным местом, Андрей мечтал свозить туда сына едва ли не с момента рождения. В этом селении некогда, еще в самом начале прошлого века родился прадед Андрея, Егор Тимофеевич Пешков. Здесь Егор Тимофеевич женился, успел завести двоих сыновей, один из которых стал дедом Андрея, и отсюда же ушел на Великую Отечественную. И так уж вышло, что боевой путь Егора Тимофеевича дважды прошел через родное селение, сначала в сорок втором, когда наши войска отступали, затем, во время наступления в сорок третьем. Здесь же, неподалеку от родного дома, прадед Андрея и погиб, во время боя, когда окруженные возле деревни немецкие части пытались прорваться к своим. Вся эта история была хорошо известна, поскольку свидетелями произошедшего оказались односельчане погибшего, хотя со временем данное событие начало обрастать совсем уж немыслимыми, откровенно мистическими подробностями. Впрочем, сам Андрей предпочитал не обращать внимания на мистику, коей изобиловали рассказы некоторых стариков, предпочитая сухие строки из наградного листа к ордену Красной звезды, к коему деда представили посмертно.

                Собственно, именно желание побывать вместе с Егором в тех местах, где воевал и погиб прадед, в честь которого Андрей назвал сына, стало основной причиной совместной поездки. Уж так вышло, что сам Пешков-старший, родившийся в большом городе, поскольку отец еще в юности уехал из родного селения, побывал в родных местах всего дважды. Первый раз еще дошкольником, в возрасте пяти лет, а затем, совсем недавно, когда находился неподалеку мест по работе. Профессиональной деятельностью Андрея было не много, не мало – проектирование и строительство атомных электростанций. И поскольку в той же области, где находилось М-лино, около сорока лет назад построили АЭС, а недавно началось строительство нового энергоблока, Андрей не мог отказать себе в командировке, позволившей посетить родину предков, как бы высокопарно это не звучало. Однако, находясь три года назад в командировке, Андрею не удалось уделить много внимания родной деревне отца и деда, слишком много времени отнимала работа на строительстве нового энергоблока
               Позднее, он еще раз побывал на атомной станции, около двух лет назад, но тогда молодому человеку и вовсе не удалось побывать в деревне. Теперь же, после завершения строительства, начинались пуско-наладочные работы, и необходимость в присутствии группы, руководимой Андреем, отпала. Зато теперь ничто не мешало взять полноценный отпуск и посетить, вместе с сыном, закончившим недавно первый класс, места, где когда-то воевал прадед.

                Стоит отметить, что помимо посещения мест сражений, Андрей собирался навестить родственников, все еще проживавших в М-лино. Собственно, необходимость встречи с родственниками была продиктована еще одним насущным вопросом, с недавних порой все сильнее волновавшего супругу молодого человека. Последняя, видимо под влиянием некоторых подруг, а может и после прочтения статей, рекламирующих переезд из города в деревню и занятие фермерством, весьма заинтересовалась таковой возможностью. К счастью, особого желания заниматься молочным или мясным скотоводством у молодой женщины, большой поклонницы экологически чистого питания, не возникло. Скорее, она просто хотела прикупить в сельской местности дом, позволявший, по крайней мере, на начальном этапе, проживать в нем в течение лета. Почему для подобных целей не годилась дача, которую можно было приобрести в каких-нибудь шести или семи десятках километров от родного дома, оставалось не очень понятным. Однако спорить с женщинами по некоторым вопросам было себе дороже, это Андрей уже успел хорошо уяснить. Поэтому второй, или может первой, смотря с какой стороны посмотреть, целью поездки, являлась разведка на предмет выяснения возможности приобретения домика в хорошем состоянии с участком. А кроме прочего, ничто не мешало и вовсе подумать о смене постоянного места жительства, поскольку для её дражайшего супруга может найтись работа недалеко от нового дома, если вспомнить наличие атомной станции неподалеку. Такой аргумент сразил Андрея наповал, и отказать жене в прояснении вопроса о ценах на недвижимость в родной деревне прадеда и деда, он не смог.

                И теперь, передвигаясь по району, где располагалось М-лино, молодой человек чисто механически осматривал все деревни, мимо которых проезжала машина. Большинство деревенек выглядели чистенькими, аккуратненькими, словно нарисованными на картинках, хотя домов, свидетельствующих о большом достатке владельцев, наблюдалось немного. Последнее можно было понять, район занимался исключительно сельским хозяйством, а данная отрасль большой прибыли за некоторыми исключениями, никогда не приносила. В этом плане атомная станция, расположенная, кстати говоря, все-таки в соседнем районе, хотя и недалеко от родной деревни Андрея, выглядела куда более денежным предприятием.

                Ну, а пока, размышляя о гипотетическом будущем, молодой человек задумчиво посматривал на симпатичные домики, мелькавшие за окнами автомобиля. Изредка, на центральных площадях поселков, если конечно можно назвать таковыми небольшие площадки, обсаженные ровными рядами кустарника, возвышались скромные памятники воинам, погибшим тут во время прошедшей войны. Андрей знал, что в этой местности не осталось практически ни одного целого селения, большинство представляли собой руины. Все пришлось восстанавливать после войны заново, начиная от домашних хозяйств и заканчивая фермами. М-лино в этом плане не было исключением, Андрей знал по рассказам отца, что деду, коему в конце войны исполнилось четырнадцать лет, пришлось долгое время жить у родственников в соседнем селении. Именно отсутствие дома и смерть обоих родителей и не позволила предку, тогда еще совсем молодому человеку, вернуться в родное село, пришлось уехать в город.

               Еще одной причиной, по которой Андрею хотелось навестить родину предков, являлось желание отыскать место, где некогда стоял дом Егора Тимофеевича, хотя односельчан, помнивших о том, как выглядела деревня более семидесяти лет назад, наверное, уже не осталось. И все же Андрей не терял надежды, благо в М-лино проживали дальние родственники, двоюродные дядя и тетя отца, то есть племянники погибшего прадеда. Правда, они переехали в М-лино много позже, в шестидесятые годы, но зато теперь было у кого остановиться. Ведь жить в деревне предстояло довольно продолжительное время, чтобы решить все насущные вопросы.

            Вскоре вдали показались невысокие строения районного центра, совершенно лишенного какой-либо современной промышленности. Поначалу Андрей размышлял над тем, не заехать ли в этот городок весьма патриархального вида и не перекусить еще раз, но взглянув на Егора, сладко спящего на заднем сиденье, передумал. В конце концов, ничто не мешало добраться до самого М-лино, а там уже поужинать, как следует у Дмитрия Пантелеевича и Нины Евдокимовны, так звали родственников. Разумеется, последние были предупреждены о приезде своих городских родичей, и не высказали ни малейших возражений против того, что те погостят у них какое-то время. Во-первых, они оставались единственными из всей фамилии Пешковых, кто еще проживал в этой местности, поскольку другие родные, как понял Андрей, навещали эти места и вовсе редко. А, во-вторых, детей у пожилых людей не имелось и, как это часто бывает, они с большим удовольствием были готовы принять родственников младшего поколения, особенно, если речь шла о таких юных представителях фамилии, как восьмилетний Егор.
 
                И так, миновав провинциальный городок по объездной дороге, которая, увы, не могла похвастаться таким качеством, как трасса, соединяющая шоссе и райцентр, Андрей выехал на проселок, идущий к конечной цели их маршрута. К сожалению, на заключительном этапе путешествия дорога буквально в трех километрах от города превратилась в трассу, подходящую разве что для танкового биатлона. И молодому человеку оставалось только сожалеть, что он не приобрел в свое время более проходимый внедорожник. Правда, немного подумав, молодой человек утешил себя тем, что не стал покупать и семейный универсал, на котором так настаивала супруга. Поездка на подобном автомобиле наверняка бы привела к весьма плачевному итогу для подвески.
              Местность, где сейчас двигалась машина Андрея, начала потихоньку меняться – поля с сельскохозяйственными культурами, перемежающиеся редколесьями, уступали место луговому разнотравью, разливающемуся по окрестным холмам зеленым с пестрыми включениями морем. Пару раз машина по перекинутым мостам миновала довольно глубокие овраги, а за второй балкой они заскочили в такую выбоину, что Андрей едва не ударился головой о крышу автомобиля. К счастью, от еще одной выбоины он вовремя увернулся, отметив про себя, что дорога за прошедшие три года не стала лучше. Буквально через секунду выяснилось, что такое же наблюдение сделал и пассажир на заднем сиденье, видимо проснувшийся от сильного толчка.

                – Мы что, по минному полю едем что ли? – с недовольным видом тараща заспанные глаза в окно, поинтересовался Егор, приподнимаясь на сиденье.

                – Сейчас нет, а вот когда здесь воевал мой прадед, а значит, твой прапрадед, тут было полно минных полей, – попытался дать некоторую историческую справку Андрей.

                – Ага, только с тех пор прошло семьдесят с лишним лет, – ворчливым тоном заметил отпрыск, чье настроение оказалось серьезно подпорченным неожиданным пробуждением, – а дорогу, похоже, никто и не подумал ремонтировать.

                – Как обычно, слишком много имелось тех, кто только критикует, и слишком мало тех, кто реально что-то делает, – усмехнулся Андрей, подмигнув нахохлившемуся сыну в зеркало заднего вида, – так и осталась дорога не отремонтированной, разве что ты этим делом займешься?!

             – Делать мне больше нечего, кроме как закапывать ямы на дорогах, – с независимым видом ответил Егор, складывая руки на груди, – я тут не живу, пусть местная администрация этим делом озаботиться.

              – Тебя бы сразу в губернаторы, ох ты бы дел наделал, – засмеялся Андрей, бросив взгляд назад и подумав о том, что частое общение ребенка с бабушкой по матери, вечно всем недовольной дамой, начинает приносить свои плоды.
                Совсем не помещало бы разбавить подобное, не самое позитивное общение, и настоящая поездка оказалась как нельзя кстати.

               – Губернатору стоило бы подумать, чем засеять все эти поля, которые пустыми стоят, – продолжал ораторствовать Егор, поглядывавший исподлобья на луга, среди которых пролегала дорога.

                – Но, Егорка, здесь же многие села заняты животноводством, для них такие луга – самые подходящие угодья, – возразил Андрей, снижая скорость перед очередной канавой, – не всегда поля бывают чем-то засеянными.

                – Да? – рассеянно проговорил мальчишка, с недоверием глядя в окно. – А это что там такое?

                – Где? – Андрей с интересом повернул голову в направлении, куда указывал сын, и увидел на склоне одного из холмов низенькое серое строение с маленьким окошком, выходящим на дорогу. – А...а, это ДОТ, сынок, или иначе говоря – долговременная огневая точка, во время прошлой войны такие доты были чем-то вроде опорных пунктов при обороне того или иного участка фронта.

                – Хм, на картинках они выглядят немного по-другому, – с некоторым сомнением произнес Егор, рассматривая укрепленный пункт, вскоре исчезнувший из вида, скрывшись за склоном холма, – значит, здесь тоже проходила линия обороны? – блеснув словечком, явно заимствованным из интернета, спросил мальчик.

                – Проходила, – кивнул головой Андрей, – сначала наши оборонялись, потом, через год, наоборот – наши наступали, а оборонялись уже фашисты, только мы все равно прорвали их оборону.

                – Хм, надо будет это дело разъяснить, как следует, – с деловитым видом откидываясь на спинку сиденья, задумчиво произнес Егор и замолчал, явно размышляя о чем-то.

                – Ты, смотри мне, – строгим тоном проговорил Андрей, на несколько секунд обернувшись назад, – никаких разъяснений без моего участия или хотя бы участия взрослых, здесь тебе не городской двор или бабушкина дача!

                – Ну, да, и что же здесь, в этих животноводческих полях, не так? – Егор театральным жестом показал на местность вокруг машины.

                – С прошлой войны еще масса железяк здесь осталось, – постаравшись нацепить на лицо самое строгое выражение, ответил Андрей, понимая, что мальчишеский интерес теперь вряд ли удастся погасить, – многие из них до сих пор опасны, и трогать их нельзя.

                – Э...э, разве это опасность? – пренебрежительно махнуло рукой восьмилетнее дитя интернета. – Все равно все эти болванки уже давно проржавели...

                – Егор! – повысил голос Андрей, даже сбросив при этом немного скорость. – Даже не вздумай мне! – И подняв руку, он погрозил своему отпрыску пальцем.

                Егор хотел было что-то возразить, но видимо строгий вид и настойчивый тон отца подействовали, и мальчишка не стал спорить, замолчав, хотя и надулся при этом. Немного поразмыслив, Андрей решил, что не стоит пока педалировать тему и читать нотации, но то, что этот вопрос наверняка придется серьезно оговаривать впоследствии, казалось очевидным. Так, в молчании отец с сыном доехали до невысокого холма, с гребня которого открывался вид на М-лино, конечный пункт их путешествия.
                Отсюда, с высоты примерно десятка метров, и с расстояния около трехсот метров, деревня казалось этакой клумбой, засаженной крупными цветами, на фоне зеленого разнотравья вокруг. Чуть правее раскинувшегося перед путешественниками поселка, виднелись строения животноводческого комплекса, а чуть дальше отчетливо просматривалась небольшая речушка с переброшенным через неё мостом. Как уже знал Андрей, из рассказов и местных краеведов, и из приложения к наградному листу прадеда, именно возле этого моста и произошел бой, стоивший Егору Трофимовичу жизни.    
                Разумеется, речь шла не о современной переправе из бетонных плит, находившейся на этом месте сейчас. В годы войны здесь имелся другой мост, временный, построенный немцами на месте старого, разрушенного ими же годом ранее. Но в сорок третьем, чтобы обеспечить отступление своих частей, саперам неприятеля пришлось спешно восстанавливать то, что было разрушено их же солдатами. Именно по этому мосту и пытались выйти из окружения несколько вражеских батальонов, благо, противоположный берег речушки имел немалую крутизну. И именно подрыв этого моста, в коем участвовал прадед Андрея, не дал фашистам осуществить задуманное.
Размышляя об этом, молодой человек съехал с гребня невысокой гряды увалов, и направил автомобиль к деревне.

2

                Дом Дмитрия Пантелеевича и Нины Евдокимовны находился почти на другом конце деревни, поэтому двум путешественникам пришлось проехать через весь поселок, оказавшийся не таким и маленьким. По мере передвижения, отец с сыном насчитали целых четыре улицы, три из которых шли параллельно друг другу, а четвертая пролегала перпендикулярно, пересекая поселок в самом центре. Андрей с удовлетворением отметил, что брошенных домов в селении нет и в помине, зато на некоторых жилищах местных жителей явно наблюдаются следы ремонта. Последнее говорило о том, что деревня живет и здравствует, не собираясь умирать, в отличие, к величайшему сожалению, от немалого числа других селений. Народу на улице, правда, было немного, но молодой человек связал отсутствие большого числа людей с тем, что вечер пока не наступил, а значит, многие находились на работе. Впрочем, как почти тотчас подумалось Андрею, в сельской местности такое понятие, как трудовой день, обычно распространяется почти на целые сутки, за исключением разве что ночного времени.
                Как вскоре выяснилось, хозяин с хозяйкой уже ожидали гостей, поскольку стоило автомобилю остановиться возле небольшого, окрашенного в светло-бежевый цвет домика, стоявшего третьим от конца улицы, как на крыльце появились два человека. Андрей видел родственников всего три раза в жизни, но не узнать их было невозможно – это и были Дмитрий Пантелеевич и Нина Евдокимовна.

                Родственники улыбались столь радушно, что некоторый негатив, поселившийся в душе Андрея после разговора с сыном, моментально выветрился. Молодой человек в очередной раз убедился, что искренние чувства, которые в городах многие предпочитают не показывать, в таких деревнях, как М-лино, до сих пор являются непременным атрибутом здешних жителей. Егор же, напротив, заметно насторожился, не ожидая столь открытого проявления радости от почти незнакомых людей. То, что два пожилых человека являлись родственниками и были знакомы с отцом, не играло в данном случае никакой роли, ведь сам он видел их в первый раз в жизни.

                Впрочем, несмотря на природную недоверчивость и излишнюю самостоятельность, выглядевшей порой этакой самоуверенностью, Егор довольно быстро отошел от начальной настороженности и постепенно стал осваиваться в непривычном для себя месте. Разумеется, гостей немедленно усадили за стол, накормив отличным ужином, глядя на который Андрей посчитал, что в его состав входят порции обеда и завтрака, столь обильной оказалась трапеза. Что удивительно, Пешков-младший, по обыкновению скептически относящейся к еде, предлагаемой вне дома, что уже становилось немалой проблемой в детском саду, в свою очередь воздал ужину должное, хотя, быть может, просто немало проголодался по дороге.
После ужина Егор отправился осмотреть, как он сам выразился, хозяйский двор, а на следующий день, по словам Дмитрия Пантелеевича, ничто не мешало познакомиться с соседскими ребятами такого же возраста.

             – Ленька Куликов сходный парень, скоро девять ему будет, – рассказывал хозяин, с добродушной улыбкой посматривая с крыльца, где расположились взрослые, на деловито прохаживающегося по двору Егора, – не хулиганничает особо, другое дело Пашка Величко, тот чуть постарше будет, но совсем без головы, вечно шкодит чего-то, с ним ухо востро держать надо.

                – Да будет тебе, Митя, – махнув рукой, отвечала хозяйка, повернувшись к Андрею, – нормальные ребята тут, да и возраст еще такой, когда делить нечего, все равно будущие подруги еще в детский сад ходят, – и Нина Евдокимовна заливалась беззвучным смехом.

               – Ну, до подруг моему малому еще далеко, – усмехнулся в ответ Андрей, думая о том, что не стоит до поры до времени затевать разговоры о покупке дома, а лучше оставить это дело на более позднее время, а вот поговорить о житье-бытье в деревне не помешало бы. – Хотя, я смотрю, с выполнением демографической государственной программы у вас все в порядке?

                – Это да, этого не отнимешь, – прогудел с серьезным видом Дмитрий Пантелеевич, – каждый год по два, а то по три новых жителя появляется, – тут хозяин дома немного погрустнел, – хотя, кое-кто из молодежи и норовит лыжи на сторону навострить.

               – А что им тут делать-то Митя? – махнула рукой Нина Евдокимовна, с грустью посмотрев куда-то вдаль. – На ферме работать, да заниматься ремонтом техники? Много ты увидишь с такой жизнью-то? А посмотреть на мир всем хочется.

                – А без того, чтобы посмотреть на мир жить уже никак нельзя?! – ехидным тоном спросил хозяин, искоса посмотрев на свою супругу, и Андрей понял, что спор этот у них начинается не в первый раз. – Наши предки жили же как-то и не горели желанием посмотреть этот самый мир? И ничего, нормально жили, какую страну построили, первыми в космос полетели, да разгромили такого страшного врага.

             – Ой, не говори Митя, – тяжело вздохнула Нина Евдокимовна, – как вспомню рассказ мамы о том, что от деревни осталось, когда наши фашистов отсюда выбили, так кровью сердце обливается, это ж ни одного целого дома не осталось, все пожгли окаянные.

                – Сволочи, что о них говорить, – на лице хозяина появилось такое выражение, словно он увидел клопа, – скольких людей побили в деревне, причем просто так, а как наши подошли, так сбежать хотели, боялись, что в ловушке тут окажутся, у нас же... – Пожилой мужчина обвел руками вокруг. – Со всех сторон холмы, а деревня – в долине, как на ладони... – Он помолчал немного, а потом добавил, уже намного более тихим голосом, – тогда только Тимофеич им путь-то перекрыл, пусть земля ему будет пухом.

                – Да, Егор Тимофеевич почти у порога родного дома погиб, – с искренней печалью в голосе ответила Нина Евдокимовна, – и ведь уже дошел до деревни-то, а жену с детьми перед смертью так и не повидал.

               – К-хм, – откашлялся Андрей, понимая, что настал благоприятный момент для того, чтобы порасспросить о том, как все произошло в далеком сорок третьем, – а, скажите, Дмитрий Пантелеевич, есть ли еще в деревне те, кто помнит обстоятельства того боя?

                – Да кто ж его тогда видел-то? – махнул рукой хозяин. – Жители, все как один, из тех, что остались, бежали в Сухую балку. – Он указал рукой на невысокую гряду, в той стороне, откуда текла река. – Да кто мог тогда в деревне быть? Только старики, да бабы с малыми детьми.

                – Да, вроде все Антип Пролеткин гутарит о том, что видел все, – немного подумав, проговорила Нина Евдокимовна, – ему тогда, в те годы чуть больше, чем Егорке было.

                – А...а, слушай больше этого старого балабола, – с недовольным видом покачал головой Дмитрий Пантелеевич, – у него и по молодости был язык без костей, а уж к старости он совсем из ума выжил – начал небылицы сочинять.

                – Постойте, – проговорил Андрей, слегка привстав со своего места, чтобы посмотреть на Егора, высматривавшего что-то у самого забора, – это не тот старик, что живет в четырех дворах от вас, с длинными седыми волосами?

                – Тот самый, кто же еще, кроме него, – проворчал хозяин, на лице которого явственно читались скепсис и снисходительность, появляющиеся обыкновенно при упоминании людей психически нездоровых, – еще три года назад начал воду мутить – нес ахинею какую-то про атомную станцию.

                – Точно, точно, – немного рассеянно кивнул головой Андрей, действительно вспомнивший, что в прошлый его приезд один из жителей села рассказывал о странных аномалиях, – он что-то говорил о сильных грозах и о том, что новая линия ЛЭП каким-то образом влияет на местную природу.

                – И ведь саму ЛЭП в то время еще только строили, – язвительным тоном проговорил Дмитрий Пантелеевич, снова махнув рукой, – то есть опоры-то уже появились, да только провода еще не натянуты были... – Хозяин скривил лицо, как будто съел что-то несъедобное, а потом повернулся к гостю. – А этот фантазер старый начал лепетать о каких-то видениях, возникающих между этими опорами, ну вот скажи – какие там могли быть видения, когда даже напряжения в этой ЛЭП не было?

                – Хм, а что, когда линию окончательно запустили, в том районе наблюдались какие-то аномальные визуальные эффекты? – заинтересовался Андрей, внимательно слушавший своего собеседника.

                Дмитрий Пантелеевич некоторое молчал, отвернувшись в сторону с независимым видом, хотя было видно, что его мучают противоречивые чувства. Вероятно, хозяин не мог дать однозначно отрицательный ответ, и молодой человек это сразу почувствовал, но и хоть в чем-то согласиться со стариком Антипом, с коим у него, вероятно, имелись давние разногласия, хозяину дома тоже явно не хотелось. И тогда на помощь своему супругу пришла Нина Евдокимовна.

                – Да чего греха таить, было такое дело, видели несколько человек что-то странное, – решилась прервать наступившее молчание хозяйка, – и первый раз точно сразу после того, как ЛЭП подключили.

                – Не сразу, вот не сразу, зачем с пути воротишь?! – развернувшись к своей жене, набросился на неё Дмитрий Пантелеевич. – Нормально все было, целых два месяца все нормально, только когда гроза случилась сильная, под конец лета, вот тогда и видели что-то такое, хотя я бы особо в это не верил!

                – Почему же? – чувствуя все больший интерес, спросил Андрей, уже понимая, что наткнулся на реальную аномалию, о которой, будучи связанным с атомной станцией, ничего не слышал. – Это опять рассказывал Антип Пролеткин, тот старик? Я так понял, что свидетелями в этом случае оказался не один человек, а несколько?

               – Так и было, – неодобрительно посмотрев на мужа, ответила Нина Евдокимовна. – Антип в тот раз вообще в отъезде находился, так что не мог ничего видеть. – Хозяйка помолчала немного, а затем продолжила. – А вот Клавдия Морозова, вместе с Антониной Кулько видели, с фермы они как раз возвращались, думали, что гроза-то уже кончилась, раз дождь перестал, а тут – на тебе, как загрохочет снова, вот в этот раз и увидали они что-то такое.

                – Вот еще две бабы, у которых язык, что помело, – с деловитым видом заложив ногу за ногу, заявил хозяин, всем своим видом показывая, что и эти свидетели никуда не годятся, – со страху, небось, им и привиделось чего.

                – Да у тебя все, кто знает и видит чуть больше тебя – обязательно вруны и обманщики, – передернув плечами, ответила супруга, – может Антонина и недалекая женщина, но Клавдия-то, врать не будет, уж поверь мне!

                – Она – не будет, – согласился Дмитрий Пантелеевич, слегка повернув голову, но все, равно не глядя на жену, – потому и говорю, что со страху это – гром тогда совсем рядом грохотал, оглушило их, вот Клавке и показалось что-то, а уже Тоньку хлебом не корми, дай только посудачить о глупостях всяких.

                – Так, что же они все-таки увидели? – не выдержав, решился прервать спор своих родственников Андрей, снова привставая со своего места, но тут же вернулся назад, поскольку Егорка вышел из-за угла дома и с сосредоточенным видом шел вдоль забора, о чем-то разговаривая сам с собой.
                Восьмилетний сын, когда появлялась необходимость, мог вполне спокойно развлекаться самостоятельно, никого не беспокоя и обычно не влезая в какие-либо опасные места. Чего, увы, нельзя было сказать о тех моментах, когда он находился в компании сверстников.
                Нина Евдокимовна посмотрела на своего мужа, но тот только махнул рукой, как бы отдавая всю инициативу в обсуждении бабьих сплетен в руки жены. Хозяйка, понятное дело, отлично зная своего мужа, не стала ничего ему говорить, а уселась поудобнее, кинув многозначительный взгляд на молодого человека.

                – Гроза тогда ужас, какая сильная была, – искоса взглянув на мужа, начала повествование Нина Евдокимовна, немного помедлила и продолжила:
                – Тучи шли с той стороны, где станция атомная расположена, прямо над ЛЭП, значит. Так вот, сначала-то дождь пошел, даже дороги намочил, как следует, а потом как-то сам собой утих, но тучи остались, черные такие и плотные очень. И постоянно в этих тучах сверкало, да грохот стоял, хотя до поры до времени не сильный совсем. Вот во время той передышки и решили Клавдия с Антониной до дома-то добраться. От фермы до конца улицы нормально добрались, да как раз в тот момент так долбануло, что аж стекла задребезжали, хотя сверкнуло при этом несильно. Ну, тетки-то, остановились, не зная, куда бежать – то ли возвращаться на ферму, то ли дальше, к дому. И тут второй раз громыхнуло, как будто чуть дальше, и вспышка была такая странная, как будто сначала белым сверкнуло, а потом словно еще одна – красная, с той стороны реки, где увалы начинаются. Посмотрели в ту стороны, а там все поле как будто огнем горит – все красным заревом залито, и главное – как будто и дым идет от этого пожарища. Подумали было, что поле от молнии загорелось, да только трава совсем не сухая была, дождь перед этим почти полчаса шел. Пока смотрели они на это явление, оно вроде как пропадать стало, а в какой-то момент и совсем пропало, как будто и не было его, и трава на лугу нормального цвета, вроде как никакого огня. И перед тем, как последние красные всполохи совсем пропали, это уж только Тонька видела, на поле как будто какие-то люди появились, вроде как в военной форме.

                Нина Евдокимовна вздохнула, остановившись, чтобы передохнуть, а потом продолжила рассказ:

                – Вот только Клавдия, знакомая моя хорошая, этого уже не видела, так что о солдатах знаю только со слов Антонины. А вот зарево, словно пожар на поле и Клавдия отчетливо видала.

                – Так это зарево от грозы и видели, – вмешался в разговор Дмитрий Пантелеевич, который до сей поры сидел, отвернувшись в сторону, но видимо внимательно слушал, – со страху глаза велики, вот и показалось, что пожар в степи.

                – Да, сколько же гореть молния будет?! – возразила Нина Евдокимовна, решительно махнув рукой. – А Клавдия говорила, что почти минуту видела это зарево.

                – А то она по часам засекала это время?! – с ехидной усмешкой посмотрел на супругу хозяин. – Там может и полыхнуло все один раз, перетрусили они, а потом начинают мозги всем пудрить – минуту целую, минуту целую!

                – Да, ну тебя! – разозлилась хозяйка, поднимаясь с места. – Тебе не угодишь никогда! – и уже с другим выражением лица женщина повернулась к своему гостю. – Ладно, совсем мы тебя заговорили всякими глупостями, пойдем, покажу, где вам спать постелила.

                – Ну, что Вы, какие глупости?! – начал не очень уверенно протестовать Андрей, в свою очередь, поднимаясь со стула, а потом посмотрел на рассматривающего что-то в конце улицы сына. – Егор, давай в дом!

                – В дом, так в дом, – как обычно, глядя исключительно себе под ноги, проговорил Егор и неспешной походкой направился в сторону крыльца, пиная по дороге валявшуюся на земле деревянную чурку.

                Подождав сына, Андрей хлопнул того по плечу, подталкивая к дому, а сам оглянулся на хозяина. Дмитрий Пантелеевич сидел с независимым видом, покуривая папиросу, изредка бросая косые взгляды куда-то в сторону двора. Судя по всему, подобные споры у хозяев были не редкостью, но на отношения между ними это никак не сказывалось. Нина Евдокимовна, уже позабыв о недавнем накале страстей, о чем-то лопотала в комнате, приготовленной для гостей, да и супруг её, отбросив папиросу и пробормотав что-то в духе, – «Нинка же просила из погреба принести», двинулся в сторону небольшой дверцы, расположенной под крыльцом.
                Несмотря на попытки изобразить бодрый и нарочито серьезный вид, Егор бесконечно зевал, видимо поездка немало утомила его. Да и сам Андрей не так часто сидел за рулем больше пяти часов подряд с одним маленьким перерывом. И уже укладываясь ко сну, бросив взгляд на почти мгновенно засопевшего носом сына, молодой человек подумал о том, что не помешало бы расспросить о странных видениях других свидетелей. А заодно поговорить и с делом Антипом Пролеткиным, узнать бы еще его отчество, может в рассказах старика найдется рациональное зерно. Тем более, именно он оставался единственным человеком, который смог бы прояснить хоть какие-то обстоятельства смерти прадеда. Андрей и сам не смог бы объяснить себе, почему это так волновало его, но что-то внутри молодого человека подсказывало ему, что не все в этих обстоятельствах так гладко.

3

                Как ни странно, проснулся Андрей примерно в то же время, как обычно поднимался на работу. Спал молодой человек необычайно крепко, не проснувшись ни разу за всю ночь, что вероятно объяснялось следствием усталости и воздействием свежего деревенского воздуха. Как и следовало ожидать, хозяева встали значительно раньше и уже вовсю занимались домашним хозяйством, к слову сказать, весьма немаленьким. Егорка, видимо утомленный вчерашней дорогой и вдохнувший, так сказать, местного, почти опьяняющего воздуха, все еще спал, сбросив с себя тонкое одеяло и свесив одну ногу с кровати. Осторожно накрыв сына, Андрей быстро оделся и вышел на крыльцо.

              – А...а, проснулся, наконец?! С добрым утречком! – весело приветствовала гостя Нина Евдокимовна, как раз выходившая из сарая с ведром. Судя по тому, что ведро оказалось пустым, дойка коровы прошла намного раньше, что было и понятно, обычно такие дела делаются с самым рассветом, а Андрей проспал после восхода солнца, наверное, часа два. А это означало, что большинство своих обыденных дел, сельчане уже закончили.

               – Доброе утро, Нина Евдокимовна! – поприветствовал хозяйку и молодой человек, почему-то чувствуя себе немного виноватым, после чего повесил на шею предложенное еще вчера полотенце и двинулся к летнему душу, расположенному на заднем дворе.
                Там же, неподалеку от душевой, расположенной среди яблонь и слив, обнаружился и Дмитрий Пантелеевич, занятый ремонтом какого-то приспособления. Подойдя ближе, Андрей увидел, что хозяин копается с насосом, предназначенным для полива огорода.

                – Утро доброе, Андрюха! – не оборачиваясь и продолжая ковыряться в недрах пускового механизма, прогудел хозяин. – В душ собрался? Как малец-то, спит еще? А я вот с электрикой вожусь, вчера насос с десятого раза запустился только, ты представляешь? Вот ведь делают сейчас, не то, что раньше, а?

                – Добрый день, – ответил Андрей, подходя ближе и с интересом глядя на работу хозяина, – да вот, только проснулся, а Егор спит пока, устал с дороги, – молодой человек почему-то решил ответить на все вопросы сразу, – да, сейчас полно китайского барахла, у меня, кстати, в машине тестер имеется и набор инструментов.

                – Ну...у, – протянул Дмитрий Пантелеевич, взглянув на гостя из-под очков, – инструменты у нас и самих имеются, а вот тестер был бы, наверное, кстати, – он отложил отвертку и задумался на мгновенье, моментально переменив тему разговора, – вот ведь китаёзы узкоглазые, всё заполонили, а ведь раньше у нас все свое было, так ведь?

                Андрей кивнул головой и, торопливо повесив полотенце на крючок на стенке душевой, бодрым шагом двинулся к машине за тестером. Такая, наполненная многочисленными событиями, и в тоже время совсем неторопливая жизнь в деревне, казалась непривычной, но начинала все больше нравиться.
                К моменту возвращения молодого человека в дом, успевшего за небольшой отрезок времени и помочь починить насос, и принять душ и побывать на небольшой экскурсии по садово-огородному участку хозяев, Егорка уже проснулся и сидел на террасе за столом, ожидая отца. Все необходимые утренние процедуры он уже прошел, причем, по словам Нины Евдокимовны, без всякого напоминания, и теперь ожидал отца к завтраку.

                – Ну, как спалось, отрок? – взглянув в серые глаза сына, поинтересовался Андрей, усаживаясь напротив. – Готов ли к осмотру окрестностей сего примечательного селения?

                – Готов, – немного рассеянным тоном ответил Егор, бросив задумчивый взгляд в окно. – Только что тут осматривать-то? Никаких интересных зданий нет.

                – А тебе что же – сразу экскурсию на атомную станцию подавай?! – усмехнулся Андрей, покачав головой, заметив, как сразу оживился восьмилетний парнишка. – Так, для этого вырасти нужно.

                – Ну вот, началась обычная песня, – с разочарованным видом вздохнул сын, состроив недовольную физиономию, – подрасти, поучиться, набраться ума, – парнишка озабоченно потер ладонью щеку, а потом добавил совершенно серьезным тоном, – так никакой жизни не хватит, чтобы по-настоящему интересным делом заняться.

                – Так ты вчера вроде проявлял интерес к долговременной огневой точке на холмах, – подмигнув, проговорил Андрей, – можем туда с тобой съездить, а потом тут еще должны остаться кое-какие сооружения со времен войны, так ведь? – молодой человек посмотрел на Нину Евдокимовну, готовившуюся накрывать на стол.

                – Есть, есть тут кое-что, – немного помедлив, кивнула головой хозяйка. – Чуть ближе к Сухой балке блиндажи остались, один из них даже реконструировали год назад, тот, что ближе к деревне, но есть еще два, только они уже к речке ближе. Но туда лучше не ходить, там до сих пор по кустам, да в тростнике возле реки всякие подарки войны находят иногда.

                – Какие подарки войны? – стараясь придать лицу равнодушное выражение, спросил Егорка, но блеск его глаз немедленно выдал появившийся интерес.

                – Ну, как какие? – начала, было, Нина Евдокимовна, забирая у мальчишки, пустую тарелку из-под каши, ушедшую практически незаметно, но тут же заметила строгий, укоризненный взгляд своего гостя и осеклась на полуслове. – Да, так, мелочь всякая, разные болванки, а у тех края острые, были случаи, когда ребятишки сильно ранились о них.

                – Ну, это ерунда, – задумчивым тоном проговорил Егор, и блеск в его глазах несколько потускнел, но Андрей, отлично знавший сына, понимал, что интерес никуда не делся, и желание поискать те самые болванки будет жить в душе мальчишки до самого конца пребывания здесь.

             Поэтому наилучшим вариантом выглядело постоянное пребывание сына с отцом, благо, Андрей все равно собирался сходить на мост, да и доты на холмах тоже не помешало бы осмотреть. Но для начала было бы совсем неплохо навестить Антипа Пролеткина, и поэтому молодой человек обратился за некоторыми разъяснениями к хозяйке.

                – А скажите, Нина Евдокимовна, этот старик, Антип Пролеткин, кстати, как его по отчеству? – спросил он, жестом указав сыну, чтобы тот перестал рисовать ложкой по столу и допивал молоко. – Чем он занимается и как его найти?

                – Найти его несложно, старик почти все время возле автобусной остановки прогуливается, – немного подумав, ответила хозяйка, собирая посуду со стола, – транспорт у нас всего два раза в день бывает, но Антипа Федоровича это нисколько не смущает, ему иной раз все равно с кем беседовать, благо, что давно на пенсии.

                – Понятно, – кивнул головой Андрей, – что же благодарю Вас за вкусный завтрак, – тут молодой человек сделал грозные глаза, посмотрев на сына и тот, вздохнув, в свою очередь, прямо за столом отвесил небольшой поклон и сказал «спасибо». – А скажите, помимо Антипа и Ваших знакомых, кто-то еще видел те аномалии, о которых Вы рассказывали?

                – Видел Семен Кочергин, хотя особо не рассказывал об этом, – после полуминутного размышления сказал Нина Евдокимовна. – Только с ним не поговоришь сейчас, он в больнице, в райцентре, что-то с почками у него. А так, вроде еще Виктор Куликов говорил о чем-то похожем, но давно уже.

                – Хорошо, спасибо Вам еще раз, – выходя из-за стола и показывая Егору, чтобы тот тоже выходил, проговорил молодой человек, – мы тут немного пройдемся по деревне, посмотрим, что к чему, может, к мосту сходим.

               – Сходите, сходите, – закивала головой пожилая женщина, – чуть ниже по течению можно даже искупаться, хотя вода у нас в речке довольно холодная.

                – Что же, учтем, – еще раз кивнул головой Андрей и, пропустив вперед Егора, спустился с веранды.

                Не успели отец с сыном выйти со двора, как Егор тотчас завел разговор о походе на речку, но Андрей твердо решил для начала поговорить со старым Антипом Федоровичем. Старик, который мог оказаться свидетелем гибели прадеда, да к тому же являлся и очевидцем появления аномалий, вызывал у него немалый интерес.
                До остановки, расположенной в двухстах метрах от дома Дмитрия Пантелеевича и Нины Евдокимовны, добрались за пять минут. Андрей отметил про себя, что улицы выглядели практически безлюдными, и это говорило о том, что жители деревни в основном заняты работой. А это в свою очередь означало, что работа на селе имелась, что тоже выглядело отрадным фактом. По пути отцу с сыном попались только две пожилые женщины, вежливо поздоровавшиеся с приезжими, да еще пара мальчишек лет девяти-десяти, на велосипедах, которые каким-то странным, испытывающим взглядом посмотрели на приезжего парнишку, но довольно быстро умчались куда-то. Егор некоторое время задумчиво смотрел им вслед, после чего на лице его появилось скептическое выражение лица человека, который уже все, что можно, в жизни видел. Искоса посмотрев на сына, Андрей усмехнулся, подумав о том, что ничего не меняется в этой жизни, вспомнив, как сам принимал такой же независимый вид, когда оказывался в незнакомом месте.

                Деда Антипа они заметили не сразу, как оказалось, старик сидел не на самой остановке, расположенной между поселковой администрацией и магазином, а чуть поодаль, на скамейке в небольшом сквере. Подойдя ближе, отец с сыном увидели, что перед ними не просто сквер, а мемориал воинам, чистенький и ухоженный, причем чувствовалось, что за памятником ухаживают, стараясь содержать в приличном виде. Вот на одной из скамеек, стоявших в этом скверике, и разместился невысокий благообразный старичок, в широкополой шляпе, из-под которой торчали пряди седых волос. Посмотрев на Егора, выглядевшего так, словно его привели на некое чрезвычайно скучное торжественное мероприятие, где приходится присутствовать против своей воли, Андрей вздохнул и шагнул к старичку.

                – Добрый день, Антип Федорович, прошу прощения, что нарушаю ваше уединение, – начал молодой человек, бросив взгляд на сына, но то и сам хорошо помнил о том, что нужно здороваться, – я Андрей Пешков, правнук Егора Тимофеевича, а это мой сын – тоже Егор.

               – Доброго и вам дня, молодые люди, – с немалым оживлением произнес старичок, оборачиваясь на голос, явно обрадованный, что с ним кто-то заговорил. – Вы нисколько не мешаете мне, даже наоборот, я всегда рад побеседовать с интересными людьми, тем более, если это родственники столь уважаемых людей, таких, как Егор Тимофеевич. Ведь именно ему мы, жители деревни, обязаны очень многим, если бы не он, фашисты бы смогли уйти от возмездия. – Старичок возвысил голос и поднял вверх указательный палец. – Но, Егор Пешков в одиночку взорвал мост прямо перед отступающими фашистами, и тем ничего не оставалось, как сдаться нашим войскам.

                Отбарабанив свою речь, произнесенную в этаком высокопарном ключе, старичок умолк, видимо, чтобы немного передохнуть. И Андрей решил воспользоваться этой передышкой, поскольку до этого не знал, как прервать словоохотливого старичка.

               – Да, многие люди пожертвовали собой в те годы, чтобы приблизить победу, – сам не замечая того, молодой человек начал вслед за дедом, говорить какими-то штампами, но быстро опомнился, – еще раз прошу прощения, но мне сказали, Вы стали свидетелем того момента, когда погиб мой прадед, это так?!

                – Да, я видел все от самого начала и до самого конца, – с готовностью откликнулся Антип Федорович, поднимаясь на ноги и оживленно жестикулируя. – Оставшиеся тогда в живых сельчане прятались в Сухой балке, но я не мог оставаться в стороне и тайком пробрался к дороге! – последние слова старик произнес с немалой гордостью, как будто сам заставил немцев сдаться, хотя в те годы ему было не намного больше лет, нежели сыну Андрея.

                – Так, что же все-таки там произошло? – снова попытался вернуть собеседника к нужной теме беседы молодой человек. – Если судить по записи в наградном листе, прадед взорвал мост, по которому немцы хотели переправляться на другую сторону, значит, он был в составе группы подрыва?

                – Нет, какая там группа подрыва?! – скривил лицо старик, заложив руки за спину и взявшись прохаживаться возле мемориала. – Небольшая группа наших бойцов прорвалась к реке, чтобы задержать фашистов, но их почти всех побили, там же место открытое.

                – Выходит, уцелел только мой прадед? И сумел подтащить взрывчатку к мосту? – вздохнул Андрей, бросив взгляд на Егора и с удивлением, отметив про себя, что сын тоже слушает очень внимательно.

                – Не, не было у наших бойцов взрывчатки, – возразил Антип Федорович, кивая сам себе головой, – немцы сами дорогу хотели минировать, да не успели, как раз отступать пришлось, хотя возле дороги, да на берегу реки мины немецкие были, вот их-то Егор Тимофеевич к мосту и подтащил.

                – Постойте, но ведь мины, хоть противотанковые, хоть противопехотные, сами собой не взорвутся, – недоверчиво покачал головой Андрей, – получается, немцы все-таки зашли на мост?

                – Нет, не успели! – дед Антип начал так отчаянно жестикулировать, что сбил с головы собственную шляпу, которую тотчас поднял Егор и подал старику, но тот, похоже, даже не заметил этого, взяв головной убор и чисто машинально смяв в руке. – Там дымом все заволокло, но фашисты вроде как увидели Егора, стрелять начали, как тут мины заложишь, вот он сам их и взорвал, когда был на мосту... – Старик вдруг остановился и замолчал, глядя куда-то вдаль, словно еще раз переживал тот момент, который ему пришлось увидеть больше семидесяти лет назад.

                Андрей тоже некоторое время молчал, находясь под впечатлением сказанного. Ведь одно дело знать суть того, что произошло, в общих чертах, читая скупые строки наградного листа, и совсем другое дело, когда об этом рассказывает очевидец тех событий, да еще и рассказ этот несколько отличается от известных фактов. Молчал, о чем-то сосредоточенно размышляя, и Егор, вопреки своему обыкновению, не задавая дополнительных, уточняющих вопросов, хотя мальчик любил это дело.  Вероятно, он тоже воочию представил себе картину, столь живописно обрисованную стариком, и она произвела на него немалое впечатление.

                – Да...а, – наконец снова заговорил Антип Федорович, только сейчас обратив внимание, что держит шляпу в руке и с удивлением глядя на головной убор, – вообще, странное там дело было, да и потом тоже... – Старик снова замолчал, как будто с удивлением покачав головой, а потом вдруг перешел на другую тему разговора. – Это точно что-то с линиями электропередач связано, не может быть по-другому, и тогда было тоже, хотя не знаю как.

                – Э...э, простите? – Андрей с удивлением посмотрел на собеседника, не совсем понимая, о чем тот хочет сказать. – О какой странности Вы говорите? И причем тут линия электропередач? Её же построили совсем недавно?!

                – Да, вот так построили, но ведь были они или нет... – Невпопад ответил старик, уставившись на Егора, посмотревшего в ответ серьезным, немного испытывающим взглядом. – Построили, да построили... – Старик задумался, не сводя глаз с мальчика, как будто пытался рассмотреть в нем что-то знакомое. – Да, очень похож был, забывать стал я, конечно, но все равно похож... хотя, не может такого быть, а... все равно похож...

                – Да, кто похож-то? И на кого? – попытался прояснить ситуацию Андрей, но старик видимо совершенно погрузился в свои воспоминания и уже не реагировал на присутствие посторонних.

                – Не могло такого быть? – спрашивал Антип как будто сам себя, и тут же отвечал. – А что же я тогда видел? И опять-таки... мальчонка тот... ну как он мог там оказаться... а теперь он снова... Да...а. Это что-то с линией, хоть режьте меня... но не понимаю…

                Некоторое время отец с сыном стояли рядом, ожидая, что старик хоть немного придет в себя, но того, похоже, переклинило серьезно, поскольку через пару мгновений местный житель уселся на скамейку и, глядя куда-то вдаль, бормотал непонятные слова, размахивая руками и изредка бросая удивленные взгляды на Егорку. Наконец, Андрей понял, что от старика сейчас вряд ли чего-то добьешься и, пробормотав что-то в духе «Рад был познакомиться», осторожно отошел в сторону, потянув сына за руку. Тот не слишком сопротивлялся, хотя и поглядывал на деда с задумчивым выражением на лице, но вскоре тряхнул головой и начал смотреть по сторонам. Все-таки в молодости человек редко зацикливается на чем-то одном, быстро переключая внимание на другое.
                И такой объект для внимания у Егора вскоре нашелся.
По улице, куда вновь выбрались отец с сыном, шла немолодая женщина, а рядом с ней девочка лет семи. Последняя являлась обладательницей длинной, темно-русой косы и больших синих глаз с необычайно длинными ресницами, бросая время от времени, быстрые взгляды по сторонам, один из которых, похоже, не прошел мимо Егора. Мальчик, шедший с задумчивым видом по улице, как обычно бубня что-то себе под нос и поглядывая по сторонам, неожиданно увидел симпатичную девочку и мгновенно остановился.

                – Эй, братишка, ты чего это вдруг на ровном месте спотыкаешься? – с удивлением спросил отец, посмотрев на своего сына, и только сейчас увидел девочку. – Хм, вот в чем дело, однако, брат, акселерация у вас еще дальше зашла, на меня такой столбняк года на два позже напал в первый раз.

                – Какой столбняк? – продолжая смотреть вслед дважды обернувшейся девочке, переспросил Егор.

                – Никакой, – засмеялся Андрей, толкая сына в бок, а потом, слегка тряхнув, – ну что, на речку или смотреть доты на холмах?

                – Эх, – тяжело вздохнул мальчишка, с трудом возвращаясь в реальность, – давай сначала к дотам съездим, хотя может и на речку... – Тут парнишка снова задумался.

                – Хорошо, сделаем так – сначала доедем до дота, который мы видели на дороге, а потом вернемся и сходим на речку, идет? – протянул ладонь Андрей.

                – Идет, – вздохнув так, словно собирался в кабинет стоматолога, кивнул головой Егорка и хлопнул своей рукой по подставленной ладони отца.
                И они двинулись к дому родственников, поскольку машина стояла у них во дворе.