Жертва

Валя Шваркин типичная жертва обстоятельств. Он родился не там, не с той графой, не с тем лицом... Хотя до определённого возраста ни о чём подобном не догадывался.
Ему помогла образовательная школа. Записав Валину национальность красивым, разборчивым почерком, она оставила классный журнал на столе, и обученные грамоте мальчики спросили Валю:
- Так ты еврей?
И когда он, честно ответил, что не знает, ему разбили нос.

- Так я еврей? – пришёл Валя за разъяснениями к своим родителям. И, получив утвердительный кивок, решил впредь на подобные вопросы отвечать открыто.
- Да! – честно признался он уже на следующий день.
И мальчишки, сказав:
- А чего вчера врал? - подбили ему глаз.

«Нет, признаваться нельзя» – вывел из происшедшего Валя. И через неделю на тот же вопрос ответил отрицательно, отчего у него уже распухло ухо.
«Что ж они хотят услышать?» – недоумевал Валентин всю свою дальнейшую учёбу, но так и не сумел найти на сей вопрос правильного ответа.
 
- Ты же скоро получаешь паспорт, вот и поменяй фамилию на Шкваркин, - посоветовал ему приятель Шура Сандлер, а ныне Шура Сапожников.
И Валя послушался.
Однако школа изменять своим привычкам не пожелала, и дружный, сплочённый коллектив, продолжил третировать Шваркина-Шкваркина вплоть до самого «выпускного». После которого, с неплохим, в общем-то, аттестатом и багажом знаний, Валя подал документы в институт.

- Так вы еврей? – заглянув в паспорт, откровенно изумилась приёмная комиссия.
- Шкваркин... – уклончиво ответил Валентин.
И улыбчивая комиссия, сказав:
- Ну, Шкваркин, так Шкваркин... - пожелала абитуриенту удачи и срезала его на первом же экзамене.

«Одной фамилией тут не обойтись» – понял тогда не случившийся студент, и сжёг в кухонной раковине паспорт.

Что говорил он тем вечером своим родителям, и где у тех нашлись концы, остаётся невыясненным. Доподлинно известен лишь тот факт, что в пятой графе рядового Шкваркина, призванного в вооружённые силы Советской Армии, значилось уже «русский».
 
- Русский? – удивилась недоверчивая армия, в лице сержанта Санько.
- Так точно! – браво отрапортовал рядовой Шкваркин.
И недоверчивая, хмыкнув:
- А по роже-то и не скажешь... - вдарила рядового кулаком.

«Это не моя армия!» – окончательно вывел для себя Валентин. И после демобилизации в срочном порядке репатриировался на землю Обетованную.

- Так вы русский? – спросила Шкваркина Обетованная.
- Еврей! - предъявил ей Валя метрику и шишки антисемитизма.
- О-о! Так вы жертва?! – обрадовалась Обетованная.
И предложила новому репатрианту стать её эмиссаром.
- Вы поедите обратно и будете рассказывать евреям об антисемитизме!
- Так, разве ж они не знают? – удивился Валя.
- А вам деньги нужны? - спросила Обетованная.
И через месяц он уже выступал перед собравшимися.
- Как бывшая жертва антисемитизма, – вещал Валентин собравшимся, – я заявляю - нет большего счастья, чем обрести, наконец, свою истинную Родину!
- А когда обед? – спрашивали его собравшиеся. - Тут в пригласительных указан обед.

«Нет, всё это не моё» – разочаровался в своей миссии Валя. И, сдав эмиссарские полномочия, отправился в Америку – страну без паспортов.

- Ты кто такой? – спросила его Америка, в лице пуэрториканца Риккардо.
- Я - американец! – гордо заявил Валя.
И Америка, рассмеявшись, рявкнула:
- Это я - американец! А ты дерьмо собачье!
И ударила Валю под дых.
Когда же, вывалившись на улицу, он жадно глотнул прохладный Нью-Йоркский воздух, из-за угла к нему скользнули мрачные тени.
Тени были алчны, но не любопытны, и кто он - им было всё равно.
   


Рецензии
Браво, рада Вам! с теплом, Мария.

Мария Кравченко 2   20.06.2020 21:00     Заявить о нарушении
Спасибо, Мария! Очень приятно

Эдуард Резник   21.06.2020 08:39   Заявить о нарушении