Ч. 14 Ситуация обостряется

Предыдущая страница  http://proza.ru/2020/06/19/1086

В 1804 году российское правительство подписало конвенции с Данией, Пруссией, Австрией и Швецией о совместной обороне территории Северной Германии. Для этого требовалось строительство новых кораблей, а корабли строились медленно, денег для их постройки выделялось недостаточно.

По штату кораблей числилось много, а реально выйти в море могли только единицы. Амбиции империи не соответствовали её возможностям на море.

Адмирала Ушакова, который командовал Балтийским гребным флотом, перевели начальником флотских команд в Санкт-Петербурге.  Ему исполнилось 59 лет, и Фёдор Фёдорович дослуживал до пенсии. На смену старым флотским начальникам приходили новые.
 
Россия готовилась к очередной войне. Привычное занятие. А тем временем моряки на кораблях Крузенштерна и Резанов со своей свитой  видели своими глазами то, о чём раньше могли только мечтать – сказочный остров с дивной растительностью, тёплым морем и населявшими его туземцами.

Лисянский, обойдя остров Пасхи и убедившись, что Крузенштерна нет, тоже пришёл к острову Нукагива (Нуку-Хива). На острове оказались два европейца, англичанин и француз, которые уже давно там жили и ходили в том же виде, что и аборигены - голыми.

Оба предложили свои услуги, оба соперничали между собой. Крузенштерн после пяти лет службы в британском флоте говорил на английском, как на родном языке, поэтому он предпочёл иметь дело с англичанином.

Читатели, которым хотелось бы узнать, как провели время моряки на острове, могут прочитать книги, написанные Крузенштерном и Лисянским. Я же стараюсь рассказывать о том, чего нет в этих книгах.

Казалось бы, отдых с прибытием к острову должен был сгладить накопившееся за время плавания раздражение, но получилось иначе, хотя моряки очень хорошо расслабились с местными красотками, а многие матросы и офицеры украсили себя татуировками, особенно отличился ими граф Толстой.

Крузенштерн был озабочен приобретением свежих продуктов. Он больше всего опасался цинги среди экипажей, немало насмотревшись на её последствия в русском флоте. Поэтому он решил принять жёсткие меры:

«Узнав, что здесь мало свиней, велел я разгласить, что ножи и топоры промениваться будут только на них. Служителям корабля тотчас же по прибытии дано от меня приказание, чтобы они до тех пор, пока не запасемся съестными припасами, не выменивали ничего у островитян, хотя бы случились какие-либо редкости».

Свой приказ он зачитал лично всему экипажу 7 мая 1804 года.

На этой почве у него произошла жёсткая стычка с Резановым. Ещё в море Крузенштерну надоели выходки Резанова, который по любому случаю громогласно произносил: «Я, милостию императора, неограниченный командующий как обоих кораблей, так и всей экспедиции».

Иван Фёдорович попытался как-то разрядить обстановку, но безуспешно. Тогда Крузенштерн написал письмо Резанову, надеясь таким образом разрешить конфликт.
В письме говорилось:

«...я признаю в лице Вашем Особу Уполномоченную от Его Императорскаго Величества, как для Посольства, так и для разных распоряжений в Восточных Краях России; касательно же до морской части, которая состоит в командовании судами с их офицерами и экипажем,

такожде пути, ведущаго к благополучному исполнению прожектированнаго мною вояжа, как по словам Самого Императора, так и по инструкциям мне данным по Высочайшему соизволению от Главнаго Правления Американской Компании, я должен щесть себя Командиром».

Резанов во время одной из ссор с презрением сказал Крузенштерну, что тот всего лишь «начальник над парусами». Заключил своё письмо Иван Фёдорович словами: «…прошу мне дать сие мнение на бумаге, дабы зная свою должность, я уже не отвечал ни за что боле.
 
При сем позвольте однакож доложить Вам, что ето верно не было мнение Государя Императора, ибо для того можно бы сыскать многих других, а не отрывать меня от тех должных распоряжений, которых бы я ни для чего не оставил как для выполнения воли Государя и для польз моего Отечества».

Резанов же на бумаге не хотел оставлять никаких следов, поэтому на письмо Крузенштерна не ответил. Должен заметить, что по вопросу конфликта, отравившего жизнь всем на корабле, мнения его свидетелей были прямо противоположные.

Офицеры обоих кораблей, за исключением только одного лейтенанта Петра Васильевича  Головачёва,  единодушно поддерживали Крузенштерна. О Головачёве я ещё скажу отдельно.

Участники экспедиции, подчинённые Резанову, были на стороне посланника.
Разделились мнения и в нашем учёном мире, в том числе и среди современных историков.

Даже у нас на Прозе.ру один из авторов упрекнул меня в том, что я не пишу о достоинствах Резанова. Но если честно, то я их пока не обнаружил.

По инструкции, все члены экспедиции были обязаны собирать «все естественные произведения, как земные, так и морские, одежду, воинское оружие, украшения, домашние уборы, рабочие и музыкальные орудия, и все употребляемое теми народами, у которых быть случится» для отправки в «музеум Его Императорского Величества».

Разумеется, каждый хотел приобрести какую-нибудь экзотическую вещь на память для себя или своих близких. Крузенштерн в тот момент беспокоился не о царском музее и не о частных коллекциях, а о том, чтобы люди не умирали от цинги.

Для этого требовалась свежая провизия. Поэтому капитан хотел сначала выменять у островитян  свежую провизию, а только затем делать обмен по личному выбору.

Вот почему он приказал отобрать у приказчика Российско-Американской компании Фёдора Ивановича Шемелина оставшиеся топоры и железные обручи, на которые тот стал обменивать у туземцев раковину, череп и кое-какие предметы.

Резанов заявил, что Шемелин менял вещи, принадлежащие Российско-Американской компании, по его личному приказанию. Он добавил, что Крузенштерн ребячится, а начальник экспедиции он, Резанов.

Это заявление было спичкой, которая подожгла порох.

Продолжение http://proza.ru/2020/06/21/1014