Императрица Анна Иоанновна, гл. 5

Глава 5. ЗАГОВОР ДОЛГОРУКОВЫХ

     В конце царствования Петра II, внука Петра I, власть в стране захватил клан Долгоруковых, использовавший в полной мере то обстоятельство, что лучшим другом Петра II был молодой князь Иван Долгоруков, развлекавший отрока-императора далеко не детскими забавами, а невестой императора была объявлена Екатерина Долгорукова, сестра Ивана. Был определен уже и день бракосочетания, но в самом начале 1730 года 14-летний император заболел и лежал при смерти в лефортовском дворце. А виднейшие представители клана Долгоруковых собрались за столом в доме князя Алексея Григорьевича, отца Ивана и Екатерины.
     Это событие происходило в Москве, в которой Петр II остался жить сразу после коронации. По этой причине в Москву из новой столицы за время его царствования переселились и царская родня, и Верховный Тайный совет, и многие знатные особы, а в Петербурге было запустение. И теперь, процарствовав 2 года и 8 месяцев, Петр II умирал, а Долгоруковы лихорадочно обсуждали, как сохранить власть после смерти императора.
     После некоторого размышления братья хозяина Сергей и Иван Григорьевичи объявили:
     – Надобно как можно удержать, чтобы после его величества наследницею российского престола быть обрученной его величества невесте княжне Катерине».
     – Статься не можно, понеже она за его величества в супружестве не была! – возразил прямодушный старик князь Василий Владимирович, фельдмаршал и один из столпов клана.
     – Как этому не сделаться?! Ты в Преображенском полку подполковник, а князь Иван – майор, – отвечали ему. – То можно учинить, и в Семеновском полку спорить о том будет некому; сверх же для того, говорить о том будем графу Гавриле Головкину и князь Дмитрию Голицыну, а ежели они в том заспорят, то будем их бить.
     – Что вы, ребячье, врете! – вскипел фельдмаршал. – Как тому можно сделаться? И как такое в полку объявить? Меня услыша, не токмо будут бранить, но и убьют, понеже неслыханное в свете дело вы затеваете, чтоб обрученной невесте быть российского престола наследницею!? Кто захочет ей подданным быть? Не токмо посторонние, но я и сам в подданстве у ней быть не хочу!
     Князь Василий Владимирович был, пожалуй, поумней остальных и даже другого Василия – дипломата Василия Лукича, а к тому же был рыцарем без страха и упрека: говорил всегда, что думал, не взирая на то, кто его слушает, хотя бы и сам царь, действия которого он далеко не всегда одобрял. Петр I не обращал на это внимания, уважая князя за его ревностное отношение к делу, но однажды не выдержал. Когда сын его Алексей сбежал за границу, а потом вернулся, поддавшись на уговоры отца, обещавшего ему полное прощение, Василий Владимирович как-то во всеуслышание заявил, что царевич как дурак повелся на уговоры, нашел-де кому верить. Князь оказался прав: царевича ожидало не прощение, а следствие и суд, но его правота только усугубляла царский гнев: Петр лишил князя чинов и навечно сослан в Соликамск. Правда, в день коронования императрицы Екатерины I все-таки вернул, однако бывший его чин генерал-майора понизил до полковника.
    А вот теперь князь Василий Владимирович пошел наперекор остальным Долгоруковым, предложение Григорьевичей бурно поддержавшими, разгорелась ссора, в которой фельдмаршал слов не выбирал и кончил тем, что, хлопнув дверью, в гневе покинул покои князя Алексея, а Алексей с братьями и дипломатом князем Василием Лукичом принялись сочинять завещание, или, как тогда говорили, духовную Петра II. Подписать духовную в том случае, если умирающий император «не придет в память», вызвался Иван Алексеевич, который ловко подделывал подпись императора и иногда забавлял этим своего друга. Поэтому князь Сергей Григорьевич написал «для верности» два экземпляра завещания в котором, как свидетельствовал впоследствии на допросе князь Иван Алексеевич, было сказано, что «Его императорское величество при кончине учиняет наследницею российского престола обрученную свою невесту княжну Катерину». Один экземпляр тут же от имени царя подписал князь Иван, другой же был оставлен неподписанным с тем, чтобы князь Иван отнес его к умирающему другу и «как от болезни его императорского величества будет свободнее и придет в память, показав оную духовную его императорскому величеству, просил подписать, а ежели за болезнию его императорского величества рукою подписано не будет, то подписанную его, князь Ивановою, рукою, по кончине Его императорского величества объявим».
     Иван, придя к умирающему, обнаружил его в беспамятстве, а у его постели дежурившего вице-канцлера Остермана. Приходилось действовать по второму варианту.

Иллюстрация: Портрет Василия Владимировича Долгорукова работы Георга-Христофора Грота.


Рецензии