Короли афер

Предисловие.

Все события, имена, наименования стран, городов, кораблей, компаний и других объектов, являются вымышленными. Совпадения случайны.


15 июня 1906 года

Джон Пирпонт Морган ехал к Хозяину.
Сегодня в разгар совещания, на котором Морган устроил разнос директорам «Уайт Стар Лайн», ему передали конверт. Конверт был запечатан сургучной печатью, и Морган машинально вскрыл его, надрезав печать. Конверт был пуст. Взглянув на печать, могущественный владелец «заводов, газет, пароходов» похолодел. Он видел такую печать один раз в жизни сорок девять лет назад, но ее рисунок врезался в память на всю оставшуюся жизнь.
– Заканчивайте без меня, джентльмены, – произнес Морган, – а вы, мистер Исмей, к завтрашнему дню представьте мне план выхода из той задницы, в которой мы оказались.
Взяв трость и цилиндр, Морган отправился к выходу. На улице его ждал автомобиль с наглухо затемненными окнами. Шофер молча распахнул перед ним дверь и грузный пассажир с кряхтением тяжело уселся на заднее сиденье. Шофер сел за руль, потянул рычаг, и из спинки переднего сиденья начала подниматься светонепроницаемая перегородка. Когда перегородка достигла потолка, в салоне загорелся мягкий электрический свет. На откидном столике лежали газеты двухмесячной давности. Морган лишь мельком пробежал по заголовкам. Он был в курсе, о чем писали газеты.
О том, что автомобиль тронулся, Морган догадался по плавному покачиванию на мягком сиденье.
Точно так же сорок девять лет назад двадцатилетний Джон Морган ехал в наглухо закрытой от света повозке в предвкушении необычайного приключения.
За два часа до этого, когда он рассматривал коллекции монет в нумизматическом отделе Британского музея, к нему подошел незнакомый джентльмен.
– Интересуетесь монетами, мистер Морган?
От неожиданности Джон вздрогнул.
– Откуда вы меня…
– Это не важно, – проговорил незнакомец, – однако, задав вопрос, обычно ожидаешь на него ответа. Не так ли, мистер Морган?
Джон внимательно посмотрел на незнакомца. Это был пожилой джентльмен, одетый в черный смокинг. Из-под цилиндра выглядывали седые виски. В руке он держал трость со змеиной головой на набалдашнике. Но больше всего поражал взгляд. Под этим взглядом хотелось испариться, исчезнуть – лишь бы никогда его больше не видеть.
– Я многим интересуюсь, сэр. А как мне вас…
– Похвально. Интересоваться нужно всем. Никогда не знаешь, что может пригодиться в дальнейшем. Я вот о чем подумал, Джон, тебе может оказаться интересной встреча с одним человеком. Эта встреча даст тебе шанс в корне изменить твою жизнь.
– Вы сказали: «изменить жизнь». Но зачем мне ее менять? Я на жизнь не жалуюсь.
– Ну, что ж, будем считать, я ошибся.
Слегка коснувшись пальцами краешка цилиндра, седой джентльмен повернулся и направился к выходу.
    «Он сейчас уйдет, и я так и не узнаю, что за шанс у меня был», – промелькнуло в голове юноши.
– Постойте! – крикнул вдогонку Морган, – я согласен встретиться.
Джон догнал незнакомца и, запыхавшийся от резкого движения, стоял перед ним, ожидая решения. Седой джентльмен с упреком оглядел молодого человека и со вздохом произнес:
– Когда выйдешь из здания, увидишь черный экипаж, запряженный парой белых лошадей. Молча садись в него, и тебя довезут до места.
Первое, что увидел Морган, выйдя из музея – черный экипаж, стоящий настолько близко к ступеням, что можно было забраться внутрь, не опуская подножку. Открытую дверь придерживал кучер в красном кафтане и белых панталонах.
Джон молча заскочил в повозку и оказался в полной темноте, когда кучер закрыл за ним дверь. По поворотам он пытался вычислить, куда его везут, но через некоторое время сбился и, поняв бесполезность этого занятия, успокоился и уснул.
Проснулся он от скрипа открывшейся двери кареты. Выйдя из экипажа, он оказался внутри прямоугольного двора, который огораживали стены дома, едва проглядывающие сквозь безлунную и беззвездную ночь. Лишь над входной дверью светил газовый фонарь, да из одного окна пробивался свет сквозь плотные шторы.
Джон посмотрел на кучера. Тот кивнул головой в сторону освещенной двери. «Ничего страшного со мной произойти не может, – уговаривал себя юноша, неуверенно шагая в сторону дома, – кому нужно меня убивать или избивать?». Войдя в дверь, молодой Морган оказался в большой затемненной зале. Только несколько свечей в бронзовых подсвечниках освещали лестницу на второй этаж. Джон поднялся по лестнице и очутился в полутемном коридоре с множеством дверей. Одна дверь была открыта, и из нее струился яркий свет.
Морган вошел в открытую дверь и… ничего не увидел, кроме стула, который освещали два необычных световых прибора.
– Садись, Джон, – раздался голос, от которого на молодого человека нахлынула волна чувств: от страха до необъяснимой любви и бесконечного доверия к обладателю этого голоса, – хорошо, что ты согласился принять мое приглашение. Ты проголодался?
– Нет, сэр, – Морган, вдруг, почувствовал, что ему и вправду расхотелось есть.
– Тогда скажи мне, кем бы ты хотел стать, мой мальчик?
– Ну, у моего отца есть банк. И я, наверное, буду банкиром.
– Нет, кем бы ты хотел стать, если бы ничем не был ограничен?
– В детстве я хотел стать королем, но ведь короли сейчас никем не правят?
– А не хотел бы ты стать богом?
– Богом, сэр?
– Да, одним из богов. Марсом или, например, Юпитером?
– Но, сэр, разве Бог не един?
– Эх, юноша, будь у меня больше времени, я бы поговорил с тобой на эту тему. Сейчас же я тебя спросил: хочешь ли ты обладать возможностями бога? Ощущать, что для тебя нет никаких преград? Наказывать и миловать, кого захочешь? Внушать людям ужас от неподчинения твоей воле?
– Вы вот сейчас это сказали, сэр, и я понял, что всю жизнь этого хотел.
– Хорошо. Иди, поужинай. Тебя покормят. А завтра начнем наш первый урок.

***

Воспоминания прервало резкое ускорение автомобиля. «Наверное, выехали за город, – подумал Морган, – зачем я в этот раз понадобился Хозяину?». Он взял со столика первую попавшуюся газету. На первой странице – новости о землетрясении в Сан-Франциско, проблемы страховых компаний с выплатами страхового возмещения. На последней – котировки акций, гороскопы. Ничего необычного. Вторая, третья газета – все то же самое.
«Может быть, я в чем-то прокололся? Не до конца усвоил уроки Учителя?»

***

Ночью молодой Джон Морган не мог уснуть. Необычность происходящего и сам хозяин этого дома произвели на молодого человека ошеломляющее впечатление. Он пытался представить, что ждет его завтра. Может, ему дадут чудодейственный эликсир, и он сможет повелевать людьми, независимо от их воли? Нет, вряд ли. Хозяин сказал: урок. Тогда, может, ему дадут тайные заклинания, и он приобретет магическую силу? Вот было бы здорово! Джон начал прокручивать варианты, как бы он мог воспользоваться полученной магией, пока, наконец, под утро сон не одолел молодой организм.
После завтрака его отвели в ту же комнату с плотно зашторенными окнами. Он сел на стул и впервые увидел руки хозяина дома, которые внезапно появились в свете необычных фонарей.
– Доброе утро, сэр!
– Привет, Джон. Начнем. Следи за моими руками.
Хозяин взял со стола крупную жемчужину одной рукой, положил ее на ладонь другой руки и закрыл ладонь.
– Как ты думаешь, Джон, что у меня в ладони?
– Если вы так спрашиваете, сэр, то я думаю, что жемчужины в ладони нет.
– Ха-ха-ха, – громко рассмеялся Хозяин (именно так с большой буквы мысленно стал называть его Морган), – я не ошибся в тебе, мальчик.
Хозяин раскрыл ладонь. Там была жемчужина.
– Вот тебе первый урок: всегда поступай неожиданно.
Хозяин закрыл ладонь.
– А теперь что у меня в ладони?
– Ну, теперь то я уверен, что там жемчужина. Ведь вторая рука в этот раз лежала на столе.
Хозяин раскрыл ладонь. Жемчужины там не было. Еще несколько раз он проделывал этот фокус, и Джону ни разу не удавалось угадать правильный ответ.
– Вот тебе второй урок: чтобы поступать неожиданно, нужно точно знать, что от тебя ожидают.
– Но как!? Как вы это проделали, сэр?
– Как – это не важно. Важен принцип. Важно знать, что нужно сделать, каким должен быть результат. А как – это лишь способ. Способов можно придумать массу. И это тебе третий урок: чтобы добиться результата, все способы хороши. Если, конечно, они меня не разорят, – и Хозяин весело расхохотался.
– Ладно, идем дальше, – просмеявшись произнес учитель, – как ты думаешь, Джон, зачем такому человеку, как ты, нужны руки?
– Чтобы научиться проделывать такие фокусы, как вы, сэр?
– Ха-ха-ха! Повеселил ты меня…, хорошо, это тоже, но не только для этого. Одна рука нужна, чтобы давать, а другая – чтобы брать. Чтобы немного оставалось и для себя, брать нужно больше, чем даешь. Чтобы окружающие тебя за это еще и любили, дающая рука должна быть на виду, а берущая – в тени. Это тебе четвертый и пятый уроки. Усвоил?
– Да, сэр.
Внезапно, странные фонари, бьющие потоком света в лицо Джона, погасли. Он оказался в полной темноте, и страх начал проникать в его сознание. Темноту дополняла жуткая тишина, в которой, казалось, он слышал бешеный стук своего сердца. Оно собиралось выскочить из груди, когда свет загорелся вновь.
– Как ты думаешь, Джон, что это было?
– Погас свет, сэр? – пытаясь успокоиться, ответил молодой человек.
– Именно! А без света ты оказался во тьме. Тьма – это невежество и страх. Свет – это знания и наука. Наука – это свет, Джон, запомни шестой урок.
– Запомнил, сэр.
– Но не всякая наука полезна. Полезна только та, которая создает новую стоимость. Ты понимаешь, что это такое?
– Это то, что можно продать, сэр?
– Точно! Только такую науку нужно продвигать. И это седьмой урок. Кроме полезной науки есть еще вредная. Догадываешься, о чем я?
– То, что нельзя продать?
– Да. То, что имеет полезные свойства, а продать это нельзя. Беда в том, что изобретатели и ученые не могут отличить полезную науку от вредной. Им она вся кажется полезной. Наша задача помочь им. А как это сделать, Джон?
– Получается надо влезать в дела ученых, сэр?
– Не просто влезать, а самого начала брать контроль над всеми новыми начинаниями. А уж потом отделять вредное от полезного. Это восьмой урок.
– Все ясно, сэр.
– На сегодня хватит. Пусть все уляжется в твоей голове, разложится по полочкам, а завтра продолжим.
Полдня Морган потратил на разгадывание фокуса с жемчужиной, но, так и не придя к определенному выводу, бросил это занятие. Все остальное, сказанное учителем, представлялось Джону настолько очевидным, что казалось всегда сидело в его голове. Просто, раньше это были догадки, а теперь они превратились в знание.
Ночью Морган хорошо выспался и наутро был готов к новому уроку.
В комнате для занятий на этот раз горел только один фонарь, который вырвал из темноты лишь стул и краешек стола со стоящими на нем аптекарскими весами. «Зачем здесь вообще окно, если оно постоянно зашторено?» – подумал Морган.
– Мне так удобнее проводить урок, Джон, – голос Хозяина заставил вздрогнуть юношу, – лишние детали не отвлекают от главного.
– Простите, сэр?
– Ну, ты же спросил: почему окно зашторено?
– Ах, да, сэр, – не сомневаясь, что произнес эту мысль вслух, согласился Морган.
– Хорошо, приступим к уроку. У тебя есть в кармане мелкая монетка?
– Есть, сэр.
–Достань ее и положи ее на чашу весов.
Джон достал двухпенсовую монету и положил на весы. Какое-то время ничего не происходило, а потом на стол со стуком упала из темноты и покатилась к краю стола жемчужина. Молодой человек не успел подхватить ее, и он упала на пол. Джон собирался поискать ее на полу, но голос Хозяина его остановил:
– Оставь. Скажи, Джон, что ты ожидал увидеть, положив монетку на весы?
– Я не думал об этом, сэр.
– Правильно. Ты не видел, какой механизм придет в движение от твоего воздействия. Ты был в положении стороннего наблюдателя. Что видит наблюдатель? Он видит два события, не связанных между собой. Теперь мы приоткроем завесу тайны, и повторим эксперимент на свету.
В это время зажегся второй фонарь и высветил непонятное нагромождение рычажков, лоточков, пружинок и колесиков с пассиками.
Рука Хозяина потянула незаметную нить, и весь механизм пришел в движение: крутились колесики, поворачивались рычажки, лоточки занимали новое положение и, наконец, все замерло.
– Представь, что ты, Джон, исследуешь связь между монеткой на весах и выпавшей жемчужиной. Сможешь ты связать эти события, глядя на этот механизм?
– Я плохо разбираюсь в механике, сэр, но, думаю, со временем мог бы разобраться.
– Давай я тебе помогу. Сними с весов монетку, – велел Хозяин, – и когда я отпущу нить, положи ее обратно.
На этот раз молодой Морган увидел, как одна часть механизма передает движение другой, и в конце, из трубки на наклонный лоток выкатилась еще одна жемчужина. Джон ждал чего-то подобного и успел накрыть ее ладонью на краю стола.
– Ты увидел, как все работает. Теперь ты можешь быть уверен, что каждый раз, когда кто-то кладет монету на весы, с другой стороны выпадает жемчужина?
– Думаю, да, сэр.
– Хорошо. Я оставлю тебя одного на два часа, а когда вернусь, ты расскажешь мне, как каждый узел механизма передавал тяжесть монетки по цепочке, пока не выпала жемчужина.
Джон посидел какое-то время неподвижно и, решив что уже пора, принялся исследовать работу механизма. Разобравшись с функцией одного звена, он переходил к следующему, пока не добрался до последнего лотка. Довольный, что смог решить такую сложную для себя задачу, молодой Морган уселся на стул в ожидании Хозяина. Тот не заставил долго себя ждать и сразу приступил к экзамену. Джон увлеченно рассказал все, до чего смог додуматься и вернулся на стул, ожидая похвалы.
– Молодец, Джон. Ты справился. Но на самом деле никакой связи между монеткой и жемчужиной нет. Весь этот механизм работает лишь на то, чтобы наклонить последний лоток, а жемчужину в него кладу я. Я мог положить в этот лоток что угодно, тем самым в корне поменять результат. В данном случае, весь этот механизм построен для отвлечения твоего внимания. Понимаешь?
– Понимаю, сэр. Но зачем так сложно? Для отвлечения внимания можно придумать что-то попроще.
– Ты уже забыл первый урок, Джон: надо всегда поступать неожиданно. Никто в здравом уме не будет ожидать, что такой сложный механизм кто-то создал для отвлечения внимания.
– Кажется, я начинаю понимать, сэр, – ведь действительно, люди всегда пытаются найти простые объяснения, а иногда и этого не делают.
– Можно поступить и проще: убрать любое звено из механизма, и связь между причиной и результатом исчезнет. Согласен?
– Да, сэр.
– Теперь представь, что вместо всех этих рычажков, пружинок и колесиков расставленные тобой люди. У каждого из них простое действие и ни один не догадывается, к какому результату оно приведет. Ты убираешь одно звено и ни одно расследование не установит, как все произошло на самом деле. Это понятно, Джон?
– Да, сэр. 
– Идем дальше. Ты интересовался когда-нибудь делами своего отца? Понимаешь ли ты, как устроена денежная система?
– В общих чертах, сэр.
– Тогда ты должен знать, для чего нужны Центральные банки.
– Контроль над эмиссией, сэр?
– Да. Вот чего сегодня не хватает Америке. Они в очередной раз отказались от централизованного эмиссионного центра. Что ж попробуем обойти их с другой стороны. Создадим в Америке финансовый трест, который подгребет под себя весь денежный оборот.
– Но ведь для этого нужны огромные деньги, сэр!
– Есть такой принцип, Джон: большие деньги липнут к большим деньгам. Подумай над этим, а завтра мы с этого начнем.
    Но на следующий день Хозяин отменил урок.
– Сегодня нам не удастся поболтать, Джон. Тебе нужно отправляться в Нью-Йорк.
– Уже, сэр? Но я не совсем понял, с чего мне начинать. Вы сказали: «большие деньги липнут к большим деньгам». Это так. Но где я возьму вторые «большие деньги»?
– Об этом не беспокойся. В Нью-Йорке найдешь Энтони Дрекслера. Он представитель владельца банка «Данкан, Шерман и компания». Передашь ему письмо от меня и все вопросы, которые у тебя возникли ко мне, адресуешь ему.
– А можно последний вопрос, сэр?
– Давай.
– Этот мистер Дрекслер, он чей представитель: Данкана или Шермана?
– Я же сказал, – улыбнулся Хозяин, – он представитель владельца. А владелец этого банка – «и компания».
– Я понял, сэр. Больше вопросов нет.
– Ну, раз нет, держи письмо.
И Хозяин протянул конверт, запечатанный сургучной печатью. На печати была изображена змея, вцепившаяся зубами в свой хвост, а внутри этого импровизированного кольца располагался глаз.
***

Джон Пирпонт Морган смотрел на печать и вспоминал, на чем он мог проколоться. Вроде бы, он все делал правильно. Одной рукой устраивал обвал котировок, другой рукой скупал акции. Одной – разорял банки, другой – спасал. Одной – продавал оружие «южанам», другой – «северянам». В результате, его банк, фактически является Центральным банком Соединенных Штатов. Кредитуя правительство и банки, он заслужил признание, как самого влиятельного финансиста Америки. Половина американского высшего света чем-то ему обязана.
Он твердой рукой разрешил научный конфликт между Томасом Эдисоном и Никлой Тесла. В их спорах о том, какое электричество лучше: постоянное или переменное, он поставил свою точку. Он отобрал электрическую компанию у Эдисона, выкупил патенты Теслы и на этой основе создал «Дженерал электрик». Он же остановил проект Теслы по созданию беспроводного электричества. Такое электричество стало бы доступно всем и бесплатно. А это неправильно.
Кроме «Дженерал электрик», через него Хозяин владеет десятком крупнейших американских компаний, самые крупные из которых «Америкэн Телефон-энд-Телеграф», «Интернэшнл Харвестер», «Юнайтед Стейтс Стил корпорэйшен», «Вестингхауз электрик корпорэйшен», «Вестерн Юнион». Нет. Он не видел прокола. По крайней мере, крупного прокола за ним нет. Иначе он бы уже последовал за Тони Дрекслером.
Тогда, тринадцать лет назад, их «Дрекслер и Морган банк» начал постепенно скупать упавшие из-за кризиса акции. Темп скупки выбирался таким – и это было давно отработано – чтобы не спровоцировать резкого роста цен. Однако Тони предложил внести изменения:
– Джон, а что если нам вначале на «низах» увеличить интенсивность скупки, а потом затормозить?
– Зачем, Тони? У нас есть схема. Если мы ее придерживаемся, рынок ведет себя предсказуемо. А то, что ты предлагаешь – игра. Пусть с хорошими шансами, но и с риском.
– Если не рисковать, Джон, то и не выиграть. А я хочу выиграть. Через десять лет я уже буду глубокий старик. К этому времени я хочу греть пузо на солнышке, лежа на своем маленьком острове в субтропиках.
– Нет, Тони. Я против. Если хочешь, играй своими деньгами. У тебя же есть личный счет.
– Как хочешь, – с обидой в голосе произнес Дрекслер и было непонятно: согласился он с доводами Моргана или нет.
Как выяснилось на следующий день, не согласился. Он воспользовался правом своей подписи и втрое увеличил закупку акций относительно схемы. Рынок развернулся, и уже ничего не оставалось, как скупать все подряд по ценам, растущим с каждым часом.
А через десять дней Тони нашли висящим на собственном галстуке в своем кабинете, а «Дрекслер и Морган банк» превратился в «Морган банк». С тех пор эта картина всегда представала перед глазами Джона Моргана, когда в голову закрадывалась шальная мысль «поиграть» деньгами Хозяина.
Тем временем автомобиль остановился. Дверь бесшумно открылась, и Морган увидел тот же двор, в котором так неожиданно оказался сорок девять лет назад. Над дверью теперь висел электрический фонарь. Других отличий не было.
Уверенной походкой владыки мира, Морган проделал знакомый путь и вошел в «комнату для допросов», как он ее окрестил в свое первое посещение.
– Проходи, садись, Джон.
Голос был другим! Но чувства благоговения и страха одновременно пронзили Моргана точно так же, как и сорок девять лет назад. С него мгновенно слетела уверенность, и он вновь почувствовал себя двадцатилетним мальчишкой под взглядом строгого учителя.
– Ты неплохо поработал, Джон. Я рад, что в тебе не ошибся.
«Какого черта он изображает? – подумал Морган, – я, может, и потерял голову, но не оглох!»
– Ты сейчас подумал: какого черта он изображает. Я ничего не изображаю, а ты не потерял голову, Джон. Просто прими эту данность, и поедем дальше. Хорошо?
– Да, сэр, – выдавил из себя Морган, едва проглотив застрявший в горле ком.
– Ты хорошо поработал, Джон. Финансовая система Америки под нашим контролем. Но времена изменились, и теперь нам нужен контроль над их правительством.
– Так ведь их Президент и сейчас под моим контролем.
– Это не то, Джон. Сегодня один президент, завтра другой, сегодня ты есть, завтра тебя не будет. Нет, Джон, нужна система. Нужна система, которую американцы примут добровольно и навеки. Я уже отправил в Нью-Йорк человека. Он этим займется.
– Вы меня отстраняете, сэр?
– Ни в коем случае. Я тебя разгружаю. Я даю тебе еще одну руку, которая, к тому же, умеет думать. Зовут эту «руку» Пол Варбург. Найдешь его в «Кун энд Лееб компани». Без твоей помощи этому молодому человеку не обойтись. Введи его в курс дела, сведи с людьми и дай ему самостоятельно решать задачу. Но отвечать за результат будешь ты, Джон.
– Хорошо, сэр. «Это не опала, – подумал Морган»
– Конечно, это не опала, Джон. Просто, ты мне нужен для другой работы. Ты прочитал газеты в машине?
– Да, сэр.
– И что скажешь?
– А что сказать? Газеты двухмесячной давности с новостями о землетрясении.
– Ты забыл сказать «сэр», Джон.
– О, простите, сэр.
– Да, я пошутил. Так что с газетами?
– Землетрясение и проблемы страховых компаний, сэр.
– Вот! А ты вычитал, какая дыра образовалась в их резервах после подписания соглашений о рассрочке выплат?
– Около 100 миллионов долларов, сэр.
– Как ты думаешь, сколько им понадобится времени, чтобы залатать эту дыру?
– Минимум, лет пять, сэр. При условии, что текущие выплаты будут в пределах нормы.
– Надо позаботиться, чтобы одна из выплат, которую они задолжают нам, оказалась для них неподъемной. Нам нужен страховой пул Ллойда и весь страховой рынок. Справишься, Джон?
– Какими я могу воспользоваться ресурсами, сэр?
– Да любыми. Но без фанатизма. У тебя же есть морская транспортная компания?
– «Уайт Стар Лайн», сэр.
– Ну, вот, и дела в ней поправишь, и страховой рынок к рукам приберешь.
– Спасибо, сэр.
– Сейчас поужинай, и можешь ехать. Тебя отвезут обратно. К утру, как раз, в контору успеешь. Там у Исмея, наверно, готов план выхода из задницы…

16 июня 1906 г.

В контору компании «Уайт Стар Лайн» Морган добрался ранним утром. По дороге у него сложился план. План пока был «нарисован» грубыми мазками. Требовалась доработка, деталировка, шлифовка, но этим займутся другие. Ему нравилось видеть, как из его грубо сработанной заготовки, другие люди создают настоящий шедевр. Многие из этих людей даже не догадывались о своей настоящей роли в реализации гениальных планов всемогущего Моргана. Да, да – всемогущего! Именно таким ощутил себя шестидесятидевятилетний титан, как только удалился на несколько миль от таинственного дома Хозяина.
Стук в дверь оторвал Моргана от дальнейшего раздувания своего тщеславия. На пороге показался Исмей.
Брюс Исмей раньше владел компанией «Уайт Стар Лайн», но в какой-то момент у него одновременно возникла необходимость оплачивать кредиты и счета поставщиков, а выручка упала. Компания оказалась на грани банкротства. Сам Исмей готовился сесть в долговую тюрьму. Но тут появился Спаситель. Джон Пирпонт Морган предложил не только выкупить компанию, но и оставил Исмея управляющим. Не беда, что сумма выкупа равнялась только одной тысяче долларов, зато наследное детище Исмеев осталось на плаву, и Исмеи продолжают им управлять. Управляющий был предан Моргану, и он бы никогда не поверил в то, что непреодолимые трудности его компании создали подконтрольные Моргану структуры.
– Разрешите, сэр? Я принес план выхода из кризиса, – протиснулся в дверь управляющий.
– Заходи, Брюс, давай свой план.
Исмей подошел к столу и протянул несколько листков бумаги, исписанных мелким ровным почерком. По его красным глазам было видно – он провел бессонную ночь. Морган взял листки, не читая, порвал их на несколько кусков и бросил в корзину для мусора.
– Что вы сделали, сэр? У меня нет копии!
– Не волнуйся, Брюс. У нас будет другой план. Мы будем строить корабли. Мы построим такие корабли, чтобы заткнуть глотку нашим конкурентам с их «Луизитанией».
– Но как!? У компании совсем нет денег!
– У нас будут деньги. Денег будет столько, сколько нужно, чтобы построить два огромных пассажирских судна. Два трансатлантических лайнера, которых еще не видел мир, таких роскошных, что любой, у кого завалялась в кармане сотня лишних фунтов, захочет на них побывать.
– О, сэр! Вы очередной раз спасаете «Уайт Стар Лайн». Я готов не спать ночей, работать двадцать четыре часа в сутки, чтобы воплотить ваши планы в жизнь!
– Думаю, таких жертв от тебя не потребуется. Найди, для начала, хорошего конструктора. Мне нужно с ним поговорить. Нет. Подожди. Найди мне самого лучшего конструктора.
– Я найду его, сэр.
Когда Исмей ушел, Морган позвонил в колокольчик. На этот сигнал должна была появиться секретарша управляющего – Джил, но она не появилась. С нетерпением босс позвонил еще раз – никакой реакции. Морган посмотрел на часы. Часы показывали четверть восьмого. Рабочий день еще не начался. Ждать сорок пять минут, пока Джил появится на работе, еще десять минут, пока заварит чая, не хотелось. Лучше прямо сейчас отправиться в Лондон. Два часа на автомобиле – и мажордом его лондонского особняка Пирс напоит его своим особым вкусным чаем.
Морган взял с полки судостроительный атлас – почитать на досуге, чтобы, когда дело дойдет до разговора с конструктором, говорить с ним на одном языке – и вышел на улицу. Втиснув себя на заднее сиденье автомобиля, он скомандовал водителю: «домой», и через мгновенье уснул.

10 августа 1906 года

Утром в лондонском особняке Моргана раздался телефонный звонок.
– Вас мистер Исмей, сэр, – объявил мажордом Пирс.
Моргана всегда забавляла манера Пирса говорить заурядные вещи возвышенным тоном. Он даже слова «завтрак подан» мог сказать так, как будто предварял выход короля в тронную залу: «Его Величество, Король!». Поначалу эта манера раздражала финансиста, но где найдешь другого? Их же всех на одних курсах обучают. Без мажордома – тоже нельзя. В Англии мажордом – это признак хорошего тона.
Морган отложил газету и взял трубку телефонного аппарата.
– Слушаю, Морган.
– Доброе утро, сэр. Я нашел конструктора.
– Где ты его нашел? На Луне, что ли? Почему так долго?
– В Ирландии, сэр. Но вы же сами просили лучшего.
– Ладно. Когда он сможет приехать?
– Он уже здесь, сэр.
– Назначь ему встречу в моем офисе на одиннадцать часов.
Ровно в одиннадцать часов Морган появился в приемной своего офиса. Там его уже ожидали Исмей и незнакомый молодой человек. Приход Моргана оборвал на полуслове их непринужденное щебетанье с секретаршей.
– Разрешите представить, сэр? Это…, – начал говорить Исмей.
– Пройдемте в кабинет, джентльмены. Джил, сделайте нам три чая, пожалуйста, –
все это большой босс бросил на ходу, не останавливаясь. Он распахнул дверь и вошел в кабинет. Когда Исмей с гостем проследовали за ним, он обернулся и радушно раскинул руки:
– Ну, что ж, разрешите представиться: Джон Пирпонт Морган, глава этой компании, – протягивая руку незнакомцу, произнес Морган.
– Кто же не знает великого Юпитера? Рад встречи с вами, сэр. Мое имя Томас Эндрюс. Я директор судостроительной компании своего дяди в Белфасте. Корабли проектирую уже десять лет.
– Хорошо, мистер Эндрюс. Мы тут с мистером Исмеем задумали заложить совершенно новую серию судов. Это должны быть корабли, непревзойденные по своей вместимости, комфортабельности, плавучести и непотопляемости.
Его речь прервал стук в дверь, и Джил внесла поднос с тремя чашками чая.
– Давайте попьем чай, джентльмены и продолжим.
За чаем Томас Эндрюс не участвовал в беседе о погоде между великим Морганом и мистером Исмеем. Он прикидывал, какие перспективы ему может сулить заказ от «Уайт Стар Лайн». По всему получалось, что выпала козырная карта. Заказ нужно не просто брать, а хвататься за него зубами.
– Мистер Исмей, – услышал Томас, как Морган обратился к своему управляющему, – я собираюсь отплыть в Нью-Йорк ближайшим рейсом нашей компании. Не могли бы вы пойти, распорядиться, чтобы подготовили мою каюту. А мы пока с мистером Эндрюсом обсудим детали.
– Конечно, сэр.
– Итак, мистер Эндрюс, – приступил к делу Морган, – считаете ли вы себя способным построить нечто грандиозное, невиданное, и даже невозможное?
– Грандиозное и невиданное – да, сэр. А невозможное – нет.
– Почему же? – заинтересованно спросил Морган, глядя прямо в глаза судостроителя.
– Невозможное – под силу только богам. Я же могу лишь отодвинуть границу невозможного настолько, что ее не будет видно.
– Ха-ха-ха, а ты мне нравишься, Том! Можно, я так буду тебя называть?
– Конечно, сэр.
– Тогда давай обсудим детали.
В течение следующего получаса Морган рассказывал собеседнику, каким он видит будущий корабль, делал наброски на бумаге, вскакивал, размахивал руками. Получалось, что нужно построить уникальный корабль, превосходящий размерами все существующие суда, но при этом использовать все стандартные комплектующие. По поводу румпельного механизма даже вышел спор. Эндрюс настаивал на разработке собственного, оригинального механизма. Аргументировал он это тем, что более тяжелый корабль потеряет маневренность, если применить румпель от корабля меньших размеров. Морган парировал: трансатлантическому лайнеру не нужна маневренность буксира.
Наконец, споры улеглись. Все вопросы урегулированы к взаимному удовольствию обоих джентльменов.
– А теперь, последнее, – подвел итог Морган, – до нового года я буду в Нью-Йорке, а когда вернусь, на столе у меня должен быть эскизный проект. Не обычный эскизный проект, а с полным перечнем комплектующих по ходовой части, силовой установке и электричеству. Успеешь?
– Да, сэр.
– И еще. Если, вдруг, твой проект не будет принят, то эта часть работы не будет оплачена.
– Это обычная практика, сэр.
– Ну, тогда в добрый путь, Том, – Морган встал и протянул руку.
– Спасибо, сэр. Я вас не подведу, – Эндрюс с достоинством и уважением пожал протянутую руку.

24 августа 1906 года.

Через три дня после прибытия в Нью-Йорк, Морган появился в своем кабинете «Морган Банка». Мягкое кресло окутывало со всех сторон его массивное тело. В руках он держал газету. Он отчетливо видел написанные слова, но эти слова никак не хотели складываться в понятные мысли. Морган не мог сосредоточиться. Он ждал своего помощника, Джорджа Перкинса, и обдумывал, какую версию реальности ему можно раскрыть. Финансовый магнат дорожил своим помощником и не хотел, чтобы тот заподозрил его в недоверии к себе. С другой стороны, никогда нельзя скидывать со счетов то обстоятельство, что его подчиненных могут привлечь к даче показаний под присягой. И, в этом случае, даже самые правдивые показания не должны привести к пониманию судьями истинных целей всего проекта.
В это время загудел зуммер экспериментального прибора – селектора. Нажав, на кнопку под загоревшейся лампочкой, Морган услышал голос своей секретарши.
– К вам мистер Перкинс, сэр.
– Пусть войдет.
– Добрый день, сэр. Извините, только сейчас узнал о вашем приезде, – это Джордж Перкинс, собственной персоной. Высокий широкоплечий красавец, незаменимый и верный помощник великого финансиста в делах, но повеса и ловелас в своей личной жизни.
– Ну, давай, рассказывай, скольких светских львиц ты успел уложить в свою постельку, пока меня не было?
– Ну, это уже не так интересно, сэр. Вы же сами меня учили: сначала ты работаешь на рекламу, потом реклама работает на тебя.
– Ха-ха, неужели сами вешаются?
– Не успеваю отбиваться. Подумываю, может пора запустить антирекламу.
– Ты забыл сказать слово «сэр».
– О, простите, сэр. Я увлекся.
– Да, я пошутил, – и Морган от души рассмеялся.
– Видел бы ты сейчас свое лицо, сынок, – просмеявшись произнес магнат, – ладно, что на бирже?
– На бирже все спокойно. Акции ваших компаний понемногу растут. Урожай зерновых ожидается высокий. В общем, нет поводов для беспокойства, сэр.
– Хорошо, Джордж. Но я хотел поговорить с тобой о другом. Я собираюсь построить два трансатлантических суперлайнера для моей компании «Уайт Стар Лайн». Окупиться они смогут только тогда, когда каждый рейс будет забит под завязку богатенькими пассажирами. Но самый первый рейс, понимаешь (?) самый первый – должен быть забит самыми богатыми.
– Не совсем понимаю, сэр. А в чем проблема? Даем рекламу, расписываем все прелести, уникальность, неповторимость. Задираем цену билета. Люди должны клюнуть.
– Уникальность и неповторимость – это одно и то же.
– Что, простите?
– Я говорю, уникальность и неповторимость – это синонимы.
– Простите, сэр. Не знал.
– Проблема в том, дорогой Джордж, что первый рейс будет из Европы в Америку. А зачем богатым европейцам ехать в нашу дыру? Нет, мы можем рассчитывать только на американцев, которые будут возвращаться домой из Европы. Значит, нам надо сначала выманить американцев в Европу. Подумай, как решить эту задачу.
– К какому сроку это нужно сделать, сэр?
– Здесь я тебя не тороплю. Корабль построят еще не скоро. Да и текущих дел я с тебя не снимаю. Но думать начинай. Будут идеи – делись.
– Я все понял, сэр. Могу идти?
– Погоди. Теперь к текущим делам. В «Кун энд Лееб компании» работает некто Пол Варбург. Организуй мне с ним встречу где-нибудь на нейтральной территории. Скажем, в «Астории».
– Сделаю, сэр.
Убедившись, что Перкинс ушел, босс откинулся в кресле и закрыл глаза. Ему даже удалось впасть в забытье на короткое время. Когда глаза открылись, первое, что попалось в его поле зрения, был селектор. Да, джентльмены. Первый в мире селектор стоит на столе Джона П. Моргана. Этот замечательный прибор заменил не что-нибудь, а звонок для вызова секретарши. Теперь не нужно звонить в колокольчик, ждать пока секретарша выйдет из-за своего стола, войдет в кабинет, выслушает приказание, вернется к своему месту и начнет его выполнять. Теперь, просто, нажал кнопочку, передал приказание и все. И большой босс нажал кнопочку.
– Да, сэр, – раздалось из селектора.
– Сабина? – у владельца банка было две секретарши: Сабина и Кэти. Одна бы просто не успевала за темпом его жизни.
– Да, сэр.
– А сделай-ка мне чаю.
– Да, сэр.
– С лимоном и двумя кусочками сахара. И покрепче. А то прошлый раз…
– Да, сэр. Вас не слышно. Если хотите что-нибудь сказать, нажмите зеленую кнопочку под горящей лампочкой.
То, что стены этого кабинета услышали в следующие секунды, не пропустила бы ни одна цензура. Досталось всем: и изобретателям прибора, и их матерям, и техническому директору банка, который уговорил установить эту штуковину, и его матери.
Успокоившись, Морган нажал зеленую кнопочку.
– Слушаю, сэр.
– Сабина, мне, пожалуйста, чаю с лимоном и двумя кусочками сахара.
– Хорошо, сэр. Только я не Сабина, я Кэти.
– А почему ты мне сказала, что ты Сабина? – вновь начинал входить в ярость босс.
– Когда, сэр?
– Все, проехали, неси чай!
В это время раздался телефонный звонок на особом телефонном аппарате. Это был аппарат прямой связи между банками финансового треста. Коммутатор этого специального узла связи находился в подвале «Морган Банка». Коммутатор был устроен так, что телефонистка могла слышать только одного абонента. Когда цепь между абонентами замыкалась, гарнитура телефонистки отключалась. Считалось, что переговоры по этой связи невозможно прослушать.
– Слушаю, – почти рявкнул Морган. В его мозгу еще не улеглась ярость к селектору.
– Это Перкинс, сэр. Я звоню из кабинета Пола Варбурга. Когда он услышал, что вы ищите с ним встречи, попросил немедленно его с вами связать. Вот он вырывает трубку…
– Дай ему трубку, Джордж.
– Ало, сэр Морган, это Варбург. Мне нужно срочно с вами увидеться, – Варбург говорил с сильным немецким акцентом, но понять, о чем его речь, труда не составляло.
– Хорошо, Пол. Давайте сегодня в четыре пообедаем в «Астории».
Опустив трубку на рычаг, Морган улыбнулся сам себе. «Так-то вот молодежь. Куда вам без нас? Как только вас начинает припекать в одном месте, вы сразу бежите к старикам», – самодовольно рассуждал Морган.
В это время в кабинет вошла секретарша с чашкой чая на подносе. Босс проводил ее веселым взглядом от двери до стола, подождал, пока она ставит чашку на стол, и произнес:
– Прекрасно выглядишь, Кэти?
– Спасибо, сэр. Я могу идти?
– Да. И забронируй сегодня для меня столик в «Астории» на четыре часа.
– Хорошо, сэр, – произнесла Кэти и пошла к двери легкой походкой молодой стройной девушки.
Моргану, вдруг, захотелось игриво шлепнуть ее по упругой попке.
– Погоди, Кэти. Подойди ко мне, – Кэти подошла, – повернись, – Кэти повернулась.
Морган легонько шлепнул ее пониже спины.
– Все, иди.
Настроение босса окончательно поднялось. Он отхлебнул чая и стал обдумывать свою стратегию в разговоре с Варбургом. С одной стороны, тот в иерархии стоит ниже Моргана, а с другой, он, так же, как и Морган, наделен полномочиями Хозяина. Ну что ж, надо поступать неожиданно.
Пока Морган рассуждал «с одной стороны, с другой стороны…», с другой стороны двери плакала навзрыд секретарша Кэти. Так стыдно, как сегодня, ей еще никогда в жизни не было.
За оставшееся до встречи время, никакой вариант «неожиданности» в голову не пришел. Ну, кроме варианта, прийти на встречу первым. Это было вопиющее нарушение этикета. По этикету самый важный участник встречи должен приходить последним. Но если прийти пораньше, это собьет настрой его визави, и тогда можно будет взять инициативу в свои руки.
Морган вошел в зал ресторана за десять минут до начала встречи.
– Добрый день, сэр. Вас уже ожидают за вашим столиком, – произнес администратор зала, когда гардеробный принял у посетителя трость и цилиндр.
 «Ну, надо же! Опередил. Хотя, чему я удивляюсь: учились-то у одного учителя». И Морган бодрым шагом направился к своему столику.
– Мистер Варбург? – полувопросительно, полуутвердительно вымолвил Морган.
– Пол Варбург, сэр, – молодой человек вскочил со стула, – рад встречи с вами.
– И я рад. Послушай, Пол, ты знаешь, кто я, я знаю, кто ты. Ты можешь называть меня Джон. Я, если позволишь, буду называть тебя Пол. Зачем между нами все эти «сэры», «пэры»? Договорились?
– Договорились, сэр.
Пока джентльмены делали заказ и разговаривали на отвлеченные темы, в кабинете управляющего ресторана происходил другой разговор.
– Вы просили меня информировать вас, сэр, обо всем необычном, что происходит в зале, – говорил администратор зала.
– И?
– И сегодня у нас обедает Джон Пирпонт Морган с каким-то молодым человеком.
– Ну и что же здесь необычного?
– Столик был заказан на четыре часа. Мистер Морган пришел за десять минут до назначенного времени.
– Юпитер пришел на встречу первым!?
– Нет, сэр. Его гость прибыл еще раньше.
– А что за гость?
– Не знаю, сэр. Он не представился, и я раньше его никогда не видел.
– Хорошо. Определите к ним официанта посмышленей. Пусть послушает, о чем они говорят.
– Да, сэр.
– И пригласите ко мне дежурного детектива.
– Да, сэр.
«Странно, – размышлял про себя управляющий, – что могло заставить самого крупного финансового магната Америки прийти на встречу заранее? Если дело в его госте, я должен знать, кто это».
– Вызывали, сэр? – у приоткрытой двери стоял дежурный детектив.
– Да, проходите, э-э… как вас…
– Том, сэр. Детектив Том Хук, сэр.
– Вы обратили внимание, Том, на посетителя, который сидит за одним столиком с мистером Морганом?
– А что с ним не так?
– Да, все так. Просто мне нужно знать, кто он, где живет, чем занимается.
– Вы хотите, чтобы я за ним проследил, сэр?
– Не знаю, как у вас это делается, но узнайте для меня эту информацию. Если что-то нароете, сообщите мне немедленно.
– Сделаю, сэр.
Между тем, за столиком мистера Моргана разговор плавно перетекал в деловое русло. Джентльмены плотно перекусили и, попивая из бокалов «Шато Марго» урожая 1899 года по десять долларов за бутылку, негромко беседовали.
– Для меня это оказалось полной неожиданностью, – говорил Пол Варбург, – здесь не любят банкиров. В Германии, да и во всей Европе банкиры – это самые респектабельные представители высшего общества. А здесь меня серьезно никто не воспринимает. Я выступал с идеей о необходимости изменения финансовой системы Америки в ассоциациях промышленников, девелоперов, торговцев, банкиров, но не получил никакой реакции. Им ничего не надо. Их все устраивает.
– И что ты думаешь делать?
– Надо разворошить этот муравейник, сэр.
– И ты знаешь, как?
– Надо устроить банковский кризис. Надо устроить такой кризис, чтобы неплатежи захлестнули всех.
– Ну, что ж, это возможно. Только сейчас не самый подходящий момент. Все на подъеме: урожай зерновых бьет рекорды, железные дороги строятся, недвижимость растет, на биржах полное спокойствие. Если сейчас спровоцировать кризис, то не окажемся ли мы его виновниками? Я думаю, нам это ни к чему.
– Ни в коем случае, сэр. Это может только повредить делу.
– Хорошо, что ты это понимаешь. Тогда давай так. Я еще подумаю, что тут можно сделать, а завтра, скажем в час пополудни, жду тебя в офисе «Морган банка». Там еще раз все обсудим и выработаем план.
– Я буду, сэр. Кстати, а вам не показалось, что официант нас подслушивал?
– Официант? Не знаю. Я не обращаю внимания на прислугу.
– Ну, может, мне и показалось.
Когда важные посетители покинули ресторан, администратор зала подошел к обслуживающему их официанту.
– Удалось что-нибудь услышать?
– Только обрывки фраз, сэр.
– Хорошо. Какие слова были в этих «обрывках»?
– Мне показалось, они говорили о банках и о кризисе.
Детективу Тому Хуку не нужно было следить за «объектом», чтобы сообщить нужную информацию управляющему. Он уже следил за этим джентльменом тремя днями раньше, и в их агентстве было досье на него. Просто Том решил воспользоваться возможностью лишний раз поболтать со своей подружкой из цветочного магазина. Когда еще такое удастся в рабочее время?
Том вышел на улицу вслед за посетителями, подождал пока они распрощаются у машины мистера Моргана и отправился следом за объектом. Четыре квартала Том «следил» за ним, пока не поравнялся с дверью цветочного магазина. В это время объект свернул за угол, а Том нырнул в открытую дверь.
Три часа Том наслаждался обществом своей подружки, проводил ее до дому и еще через четверть часа стоял перед столом управляющего ресторана.
– Я все узнал, сэр.
– ?
– Я проследил за объектом до дома, узнал его имя у соседей, затем зашел в агентство. Оказалось, у нас есть досье на него. Это Пол Варбург, эмигрант из Германии. В Германии его семья владеет крупной сетью банков. А здесь он работает обычным банковским клерком в компании мистера Шиффа.
– Вы хорошо поработали, Том. Я буду ходатайствовать перед вашим руководством о вашем поощрении.
– Только не это, сэр! Вообще то я нарушил инструкции, покинув пост. Лучше моему руководству об этом не знать.
– Ну, как хотите. Тогда, я вас не задерживаю.
«Сюжет становится интересным, – подумал управляющий, – будет, о чем рассказать завтра мистеру Астору».

25 августа 1906 года

В девять часов утра Джон Джейкоб Астор сидел за столом ресторана «Астория». Он просматривал утренние газеты за чашечкой кофе и краем уха слушал доклад управляющего ресторана.
Астор был владельцем этого ресторана. Так же Астор был строителем и владельцем отеля «Уолдорф Астория», в котором располагался этот ресторан. А еще он был владельцем огромного состояния, которое сколотили четыре поколения его предков. Но его творческая натура не могла существовать в ограниченных рамках строительного бизнеса. Неуемная энергия требовала выхода. Астор изобретал полезные штуковины, писал фантастические романы, участвовал в политической жизни.
– Простите, Уинстон, – Астор поднял взгляд на управляющего, – я что-то упустил. Чем же вам показался интересным обед мистера Моргана?
– Понимаете, сэр, по отдельности каждый эпизод не кажется подозрительным, но все вместе…
– Ну, тогда давайте сначала.
– Мистер Морган пришел на встречу за десять минут до ее начала…
– Старый лис пришел на встречу первым?!
– Нет, сэр. Но только потому, что его визави пришел еще раньше.
– Так, и кто же был его визави?
– Банковский клерк из банка мистера Шифа.
– Не может быть! «Великий» Морган хотел прийти на встречу с банковским клерком первым? Действительно странно. Продолжайте.
– Мне тоже показалось это странным, и я отправил дежурного детектива проследить за гостем Моргана. Оказалось, в их детективном агентстве есть досье на этого молодого человека. Если коротко, то он отпрыск одного из богатейших банкирских домов Германии, Варбургов.
– Может быть, он приехал учиться банковскому делу? Хотя, вряд ли: американские банкиры едут учиться в Европу, а не наоборот. Интересно было бы узнать, о чем они разговаривали.
– Не ручаюсь за весь разговор, сэр, но официант, который их обслуживал, слышал слова «банки» и «кризис».
– Похоже, старый Лис снова замышляет какую-то гадость. Спасибо, Уинстон, вы дали мне хорошую информацию для размышления.
Сказать, что Астор недолюбливал Моргана – ничего не сказать. Этого финансиста и ему подобных он сравнивал с пауками. Их паутиной оплетены банки, Уолл-стрит, различные трасты и, так называемые, благотворительные фонды. Еще недавно в их сети попадалась лишь «мелкая рыбешка», а сейчас, пожалуй, только акулы вроде Астора им не по зубам. Где только те акулы? Нет их.

***

В половине девятого утра в офисе «Морган Банка» Джордж Перкинс заканчивал доклад боссу о возможности банковского кризиса.
– Таким образом, сэр, я считаю сегодняшние условия исключительно неблагоприятными для возникновения кризиса. Если даже сейчас удастся его запустить, то на рынке есть много ресурсов, способных задушить его в зародыше.
– Согласен с тобой, Джордж.  Поэтому сделаем так. Запускай игру на повышение на бирже. Но только, плавное повышение. Нам не нужны деньги спекулянтов. Нам нужно связать свободные деньги наших «друзей». И параллельно ищи «спусковой крючок». Какой-нибудь крупный траст, не имеющий счетов в банках нашего треста.
– Я займусь этим, сэр.
– А что у нас с островом Джекилл?
– Все по-прежнему, сэр. Мистер Биньон не собирается его продавать. Прижать его по кредитам не получается: он исправно уплачивает проценты. Клиенты в его отелях не переводятся.
– Не переводятся, говоришь? А найди-ка какого-нибудь пройдоху-журналиста, оплати ему пару дней в люксе лучшего отеля Биньона, и пусть он там найдет тараканов в супе, клопов в постели, чуму, холеру. Пусть распишет это пострашней в своей газетенке.
– Сэр, но ведь когда вы купите остров, «чума» с «холерой» останутся.
– Когда я куплю остров, мы разоблачим этого мерзавца! – и Морган захохотал.
Остров Джекилл – небольшой островок в Атлантическом Океане рядом с побережьем штата Джорджия. Он ничем не выделялся бы из десятков других островков тропической Атлантики, если бы уже не был приспособлен для роскошного отдыха американских миллионеров. Поля для гольфа, места для охоты, песчаные пляжи, отели класса люкс, в придаток к мягкому климату, сделали остров Джекилл меккой богачей Америки.
Однажды побывав на острове, Морган загорелся идеей его купить. Не то, чтобы это был выгодный коммерческий проект. Напротив, как коммерческий проект, этот остров не сулил его владельцу большие доходы. Но Джон П. Морган привык иметь все самое лучшее, как капризный ребенок, который видит красивую машинку у другого мальчика в песочнице, и пытается ее отнять.
Сегодня появилась возможность приобрести остров для нужд финансового треста. А это значит, не нужно тратить на его покупку свои деньги. Остров Джекилл можно использовать для поднятия имиджа финансового капитала. Американские финансисты все еще не признавались американской аристократией за равных. Капиталы финансовых нуворишей – Моргана, Рокфеллера, Шиффа, Дюпона, Вандербильта взялись «ниоткуда», и за одно поколение позволили им прибрать к рукам добрую половину промышленных гигантов Соединенных Штатов. Но ведь их приобретения – это чьи-то потери. Теряющая капиталы, «старая аристократия», мягко говоря, недолюбливала «выскочек». Пришло время это исправить.
Ровно в час дня на столе Моргана раздался сигнал селектора.
– К вам мистер Варбург, сэр.
– Пусть войдет.
Пол Варбург, одетый и причесанный с немецкой педантичностью, вошел в дверь и уверенным шагом двинулся к столу.
– Добрый день, сэр, – произнес он на ходу.
Морган вышел из-за стола и протянул руку для приветствия.
– Добрый день, Пол. Присаживайся на диван. Там нам будет удобнее, – Морган указал на роскошный кожаный диван рядом с журнальным столиком.
Сам хозяин кабинета остался у стола и нажал кнопку на селекторе. Оттуда раздалось привычное:
– Да, сэр?
– Сабина?
– Да, сэр?
– Тьфу, черт, никак не могу привыкнуть. Понаделали кнопок, черт ногу сломит, – вспомнив о вчерашнем «конфузе», Морган нажал нужную кнопку.
– Сабина?
– Да, сэр.
– Принеси нам два чая и ни с кем не соединяй.
Когда дверь за секретаршей закрылась, Морган взял в руки чашку и произнес:
– Дело оказалось еще сложнее, чем я вчера думал. Устроить сейчас кризис не просто сложно, а невозможно.
– Мистер Шифф придерживается такого же мнения. Поэтому я не удивлен. А как вы думаете, сэр, сколько времени может понадобиться, пока условия созреют.
–Ха-ха! Если ждать пока условия созреют, можно прождать всю жизнь. Поэтому мы не будем ждать. Мы будем эти условия создавать. Я уже дал необходимые распоряжения. Думаю, около года понадобится, чтобы процветающую экономику поставить на грань кризиса.
– Я могу чем-то помочь?
– Этим делом занимаются специалисты. А у нас с тобой будет другая задача. Скажи, как у тебя со временем?
– У меня его много, сэр. Текст законопроекта о Центральном банке я уже подготовил. В банке мистера Шиффа меня работой не обременяют.
– Хорошо. Тогда мы используем это время для введения тебя в высшее общество. Легенду тебе придумывать не надо. Ты наследник богатейшего банкирского дома Германии. Хочешь жить в Америке и все свои силы готов отдать на ее процветание.
– Это очень похоже на правду, сэр.
– У меня есть задумка приобрести для нашего треста остров Джекилл…
И старый финансист рассказал молодому о своих планах относительно этого острова. Пол Варбург внимательно слушал и проникался еще большим восхищением к размаху деятельности своего нового наставника.
– Тебе нужно выяснить, в каких банках открыт кредит владельца острова, мистера Биньона, – перешел Морган к конкретным задачам. – Через неделю-другую в прессе поползут разные нехорошие слухи об этом острове. Нужно ими воспользоваться для пересмотра его залоговой стоимости. Сделай так, чтобы он не смог ничем внести дополнительный залог, и вынужден был погасить часть кредита. В этот момент я вновь обращусь к нему с предложением о покупке.
– Я все сделаю, сэр. Могу я идти?
– Да, Пол, вперед!
Варбург встал с дивана и уже направился к двери, но замешкался. Это не ускользнуло от взгляда Моргана.
– Что-то еще, Пол?
– Не знаю, как сказать, сэр. Вчера, когда мы с вами расстались, мне показалось, что за мной кто-то следил.
– Следил?!
– Да, сэр. Я заметил шпика сразу, как только двинулся от ресторана «Астория». Он шел за мной несколько кварталов. Потом я свернул за угол и собирался его подождать, но он куда-то исчез. Мне показалось, я видел его раньше в холле ресторана.
– Хм, странно. Может, тебе и показалось, а может, и нет. В любом случае, будь осторожен. Если заметишь что-то необычное – звони мне по телефону. А я постараюсь выяснить, в чем тут дело.
«Неужели этот фантаст Астор что-то вынюхивает? – подумал Морган, когда Пол Варбург ушел».
***


Джон Джейкоб Астор в это время изучал досье на Пола Варбурга. Доклад Уинстона Рэда, управляющего ресторана «Астория», не давал ему покоя. Что-то этот старый лис Морган задумал?
По дороге домой, Астор заехал в детективное агентство, которому ежемесячно отчислял три тысячи долларов за обеспечение безопасности гостей отеля «Уолдорф Астория».
В кабинете директора этого агентства Майкла Симпсона, он после небольшого разговора «ни о чем», перешел к цели своего визита:
– Я знаю, мистер Симпсон, у вас есть досье на некоего Пола Варбурга.
– У нас есть много досье, сэр.
– У вас есть именно это досье. Мне нужна его копия.
– Но, сэр, я не имею права знакомить, кого бы то ни было с материалами досье, кроме заказчика.
– А кто был заказчиком досье на мистера Варбурга?
– Этого я тоже не могу вам сказать.
– Хорошо, представьте, что я заказал вам собрать сведения о мистере Варбурге. Вы бы проделали всю работу сначала или передали уже имеющееся досье?
– Странный вопрос, сэр. Зачем проделывать всю работу сначала? Я бы передал готовое досье. Но, сэр, вам бы все равно пришлось заплатить. Мы не работаем бесплатно.
– Ну, тогда считайте меня заказчиком. Сколько вы хотите.
– Ну, не знаю, сэр. Честно говоря, я впервые выполняю заказ на одного субъекта от двух заказчиков.
– Не стесняйтесь, мистер Симпсон. Но и учтите, что охрана моего отеля – это лакомый кусочек для любого агентства.
– Вы меня убедили, сэр. Я дам вам копию досье. Оплата в двадцать долларов не сильно вас обременит?
– Я выпишу чек.
Сейчас, читая досье, Астор начал сомневаться в эффективности этой двадцатидолларовой инвестиции. В досье не было ничего интересного. Самое существенное он уже узнал от Уинстона Рэда. Главный вопрос оставался: что может быть общего между столпом финансовой системы Америки и банковским клерком, пусть и из богатой семьи? Эмигрант из Германии никогда раньше не пересекался с Морганом, и, вдруг удостоился обеда в его обществе. Более того, старый лис намеревался прийти на встречу первым. Нет, решительно ничего в голову не приходит.

***

В восемь часов вечера Морган собрался домой. Он дал привычные распоряжения секретарше по завтрашнему дню и попросил найти водителя. Наконец, он разобрался со всеми кнопками селектора и с удовольствием пользовался новым прибором. Не успел он отключить селектор, как из него раздалось:
– К вам мистер Симпсон, сэр.
– Какой мистер Симпсон?
– Из детективного агентства, – после небольшой паузы произнесла секретарша.
– Впусти.
Когда посетитель вошел, Морган узнал в нем директора агентства, которому поручил собрать досье на Пола Варбурга, как только прибыл в Нью-Йорк из Англии.
– Чем обязан, мистер Симпсон?
– Вы поручали мне собрать сведения на мистера Пола Варбурга, сэр.
– Я помню. И что? С вами не рассчитались?
– О, нет! С этим все в порядке, сэр. Просто я решил, что вас заинтересует, что этим джентльменом интересуется еще кто-то.
– Да? И кто же?
– Мистер Астор.
– Джон Джейкоб Астор!?
– Да, сэр.
Морган встал из-за стола и отошел к окну. Стоя спиной к собеседнику, Морган спросил:
– Вы показали ему досье?
– Нет, что вы, сэр!
Морган обернулся, подошел вплотную к детективу и пристально посмотрел ему в глаза. Мурашки побежали по спине Симпсона, но отступать было уже поздно.
– Он предлагал сто долларов, но я отказался. Мы соблюдаем правила, сэр.
– Какие у вас отношения с мистером Астором?
– Наше агентство обеспечивает охрану «Уолдорф Астория», сэр.
– А скажите, мистер Симпсон, не могли ли одного из ваших детективов использовать для слежки за кем-то из гостей отеля?
– Вообще-то, это строжайше запрещено нашими инструкциями. Но, вы же знаете, сэр, что зарплата детектива очень маленькая. Поэтому, я думаю, иногда такое случается.
– Выясните, кто вчера дежурил в ресторане «Астория» около шести часов вечера и пришлите его ко мне завтра после обеда.
– Да, сэр.
– И, как по-вашему, должен ли я скомпенсировать вам те сто долларов, которые вы потеряли из-за вашей честности?
– Не должны, сэр. Но, если вы это сделаете, то просто восстановите справедливость.
– Ха-ха-ха! Ладно, мне нравится, когда все справедливо, – сказал банкир, выписывая чек, – Держите.
– Спасибо, сэр. Я всегда к вашим услугам, – и сделав несколько шагов, пятясь спиной к двери, детектив покинул кабинет.
«Наверняка, этот пройдоха продал досье Астору, – подумал Морган, – но что оно тому даст? В досье нет ничего интересного. А пусть фантаст локти кусает из-за потраченных зря ста долларов». И Морган рассмеялся, представив, как Астор «кусает локти».
Настроение его поднялось, и он решил завалиться на ночь к одной из своих любовниц. Джон достал колоду карт и, как обычно, раскинул «на даму». Первой выпала дама черв. Дамой черв, в классификации Моргана, была веселая француженка Изабель Дион. Она работала певичкой, которую иногда привлекали для массовок в бродвейских мюзиклах. Голоса у нее не было, зато была эффектная внешность: точеная фигура, стройные ноги и красивое выразительное лицо. Моргану она нравилась еще и тем, что никогда не просила ни о чем. Он снимал для нее маленькую квартирку на 47-й улице рядом с Бродвеем и наведывался туда каждый раз, когда требовалось снять стресс или поднять настроение.
В этот раз настроение и так было прекрасным. Поэтому Моргану вдруг захотелось проявить божественное великодушие: вывести Изабель поужинать в какой-нибудь ресторан. На такие случаи у него были забронированы столики в нескольких ресторанах.
Большой босс вышел в приемную. Водитель и секретарша ждали его там. При появлении босса они встали в ожидании приказаний.
– Сабина, ты на сегодня свободна, а с тобой Фредди, мы прокатимся.
Фредди был водителем и телохранителем Моргана. Он так же выполнял особые поручения хозяина. Он все делал молча, не вникая в суть и не мучаясь угрызениями совести. Несмотря на бугры мышц, которые легко просматривались под его одеждой, в его голове таились проблески интеллекта.
– К мисс Изабель, – приказал Морган, когда они сели в машину, – по дороге купи цветы и разбуди меня, когда подъедем.

26 августа 1906 года.

Солнечный луч, бьющий прямо в глаза, просвечивал даже сквозь закрытые веки. Сон еще не отступил, но сознание постепенно возвращалось к обладателю большого старого тела, лежащего на широкой кровати. Сознание выдавало своему хозяину кусочки мозаики, из которых складывалась картина прошлой ночи.
«Ну, что ж, – подвел итог старый ловелас, – я еще о-го-го! Конечно, я уже не могу, как раньше, подолгу скакать на необъезженных кобылицах, зато, как конь, на котором скачут неутомимые наездницы – еще очень даже ничего! Вот только голова разламывается на куски. Пожалуй, сегодня никуда не пойду. Мир без меня не перевернется за один день».
Морган открыл глаза. Над кроватью стояла улыбающаяся Изабель. В руках она держала поднос с бокалом красного вина.
– Мой герой не хочет полечить свою голову? – с милым французским акцентом проворковало прелестное создание и поставило поднос на кровать рядом с неподвижным телом, – а я пока приготовлю яичницу с беконом.
Ничего, кроме яичницы с беконом, Изабель готовить не умела. Но это был ее единственный недостаток. Неизвестно, где ее учили, но навыком ублажать мужчину и угождать ему, она владеет в совершенстве. Вот и сейчас: как к месту оказался ее бокал с вином!
После выпитого вина боль начала отступать, и Морган почувствовал новый прилив сил к своему мужскому достоинству.
– А иди-ка ко мне в постельку, моя крошка.
– Ну, Джон, дорогой, что это ты задумал, проказник, завтрак опять остынет, – все это Изабель говорила, плавно двигаясь к кровати и медленно покачивая бедрами. Ее губы не улыбались, но в глазах горели озорные огоньки.
Еще через час, обессиленный Морган, попросил Изабель наполнить ванну. Титан, греющий воду, работал на керосине. Бак с керосином подвешивался на стене выше уровня горелки титана. При открытии крана, топливо через дроссель поступало самотеком в горелку. Это модное новшество освобождало своих владельцев от заготовки дров, зато запах, стоящий в ванной не перебивался никаким парфюмом.
Но тут уж ничего не поделать: у прогресса могут быть отдельные недостатки. С ними приходится мириться, понимая, что взамен ты получаешь массу достоинств. Теперь не нужно таскать дрова. Достаточно поджечь фитиль и открыть краник.
Приняв ванну, Морган почувствовал страшный голод.
– Ты еще не выбросила свою яичницу с беконом? – крикнул он из ванной комнаты.
– Нет, дорогой, но я уже готовлю новую.
– И старую не выбрасывай, я все съем.
Быстро проглотив и холодный и горячий завтрак, Морган не почувствовал сытости. Снова идти в ресторан с Изабель – это значит опять зависнуть у нее до утра. Нет, расслабились – и хватит.
– Мне пора, Изабель.
– Хорошо, дорогой.
– У тебя есть деньги?
– Да, немного еще осталось.
– Я оставлю тебе двести долларов. Не знаю, когда еще удастся выбраться. Начинаются напряженные дни.
– Я буду скучать, дорогой.
Покинув Изабель, Морган вышел из подъезда и уперся взглядом в свой черный лимузин марки «Рено». С водительского сиденья соскочил Фредди и распахнул заднюю дверь перед боссом
– Ты заезжал в офис? – спросил водителя финансовый магнат, плюхаясь на мягкое сиденье.
– Да, сэр.
– Что там?
– Ничего. Пришел какой-то детектив, сказал, что вы его ждете, Кэти решила, что это для вас важно и отправила меня вас найти.
– А, тогда понятно.
– В офис, сэр?
– В ресторан.
После плотного обеда в ресторане, Морган решил появиться у себя в офисе. В приемной он увидел лысеющего человека средних лет в слегка помятом, дешевом костюме. Кивнув в ответ на приветствие секретарши, босс проследовал в свой кабинет. Выждав пять минут, Морган нажал кнопку селектора.
– Что там у нас, Кэти?
– К вам мистер Хук, сэр.
– Пусть войдет.
– Зачем вы следили за мистером Варбургом? – резко спросил Морган, не дав дойти детективу до средины комнаты.
– Когда, сэр.
– Позавчера.
– Но я не следил за ним позавчера, сэр, – произнес тот, остановившись как вкопанный.
– Не надо мне лгать, мистер Хук!
– Но, я не лгу! Позавчера мистер Рэд действительно попросил меня выяснить личность мистера Варбурга. Но я про него и так знал все, что было нужно мистеру Рэду. Я следил за мистером Варбургом тремя днями раньше.
– Кто такой, этот мистер Рэд?
– Он – управляющий ресторана «Астория», сэр.
– И ты хочешь мне сказать, что не следил за мистером Варбургом позавчера?
– Нет, сэр. Я шел за ним, пока мне было по пути до цветочного магазина, где работает моя подружка. Я просто решил, раз уж могу покинуть пост с разрешения мистера Рэда, то грех не воспользоваться ситуацией. А сведения о мистере Варбурге я мог предоставить и позже.
– Ха-ха-ха! Надеюсь, ты не зря потратил время. Садись, э-э…
– Том Хук, сэр.
– Садись, Том. Скажи мне, ты веришь, что я могу превратить твою жизнь в ад?
– Верю, сэр.
– Но я могу и быть благодарным, если ты окажешься мне полезным.
– Я к вашим услугам, сэр.
– Я должен знать обо всех поручениях вашему агентству, которые связаны с мистером Астором. Справишься?
– Справлюсь, сэр.
– Свободен.
 «Все-таки это Астор. Почему он интересуется Полом? Может быть, действительно, официант что-то услышал из нашего разговора? В любом случае, деловые встречи в «Астории» придется в дальнейшем отменить».
Морган снял трубку телефона специальной банковской связи.
– Мистера Пола Варбурга из «Кун энд Лееб Компании», – сказал он, когда услышал голос телефонистки.
– Пол Варбург у телефона.
– Это Морган.
– Добрый день, сэр.
– Привет, Пол. Я выяснил по поводу слежки. Ложная тревога. Так, что спокойно занимайся нашим другом Биньоном.

Октябрь 1906 года

Жак Биньон, владелец острова Джекилл был в панике.  Все это началось месяц назад. Какой-то репортеришко, проведя два дня в лучшем номере «Гранд отеля», написал разгромную статью. Намешал в этой статье и про клопов, и про тараканов, и про крыс, и про возможные инфекции. Причем использовал, мерзавец, такие обороты, как «не утверждаю», «возможно», «если предположить». Получается, его даже за клевету привлечь невозможно!
Главное, непонятно, зачем он это сделал. Денег он не требовал. Наоборот, когда Биньон отправил своих людей разыскать репортера и предложить денег за опровержение, тот куда-то исчез.
Статья сделала свое черное дело, и поток гостей на остров резко сократился. Выручка упала. Сегодня очередной платеж по процентам за кредит, а выручки не хватило даже на половину. Пришлось добавлять из личных сбережений.
Жак Биньон обычно не ездил в банк. Деньги он передавал через доверенных лиц. Но в этот раз решил сам потолковать с управляющим и попытаться договориться о рассрочке выплат. Приехав в банк, он попросил пригласить управляющего.
– Рад, что вы сами посетили нас, мистер Биньон, – управляющий шел навстречу владельцу острова, и лицо его радости не выражало, – мы сегодня собирались уведомить вас о необходимости нашей встречи и даже написали письмо. Вот оно.
Биньон машинально взял конверт из рук управляющего.
– Что в нем?
– В нем мы уведомляем вас, что, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, мы вынуждены потребовать увеличения залогового имущества.
– Какие обстоятельства?! – вскипел Биньон. – Эта лживая статейка в паршивой газетенке? Да я засужу этого репортеришку!
– Тем не менее, мистер Биньон, по нашим сведениям, выручка отелей упала в пять раз, а это означает, что остров стал стоить ниже залоговой стоимости.
– Но вы же понимаете, что это временно. Скоро все забудут про эту статейку, и все вернется на круги своя.
– Мистер Биньон, мы не можем предсказывать будущее. Банк оперирует только фактами, а факты не оставляют нам выбора. В письме указан срок предоставления дополнительного залогового имущества – пять дней.
– Пять дней?! Где я вам его возьму за пять дней?
– Ну, вы можете погасить часть кредита. В этом случае, требование по увеличению залога снимается.
– Какую часть я должен погасить?
– Пятьсот тысяч долларов.
– Пятьсот тысяч!!? Это же половина моего кредита!
– Да, мистер Биньон.
– Хорошо, будут у вас деньги.
Денег у Биньона не было. Были, конечно, небольшие, в пределах сорока тысяч, сбережения, было несколько сот долларов на текущие расходы. Но пятьсот тысяч! Единственная надежда – на Джона Пирпонта Моргана. Он в прошлом году предлагал продать ему остров. Зачем нужно было упираться? Морган давал за остров десять миллионов. Это баснословные деньги. Но Биньон отказался. Что ему делать с этими деньгами? А остров – это вся его жизнь. И вот теперь ему оставили на выбор: или его жизнь заберет банк, или он продаст ее Моргану.
Биньон поехал на телеграф и попросил связать его по телефону с владельцем «Морган Банка». Через полчаса телефонистка объявила:
– Мистер Морган на проводе, сэр.
– Мистер Морган, это Биньон.
– Слушаю.
– Мистер Морган, для вас еще актуальна покупка острова Джекилл?
– Уже не так, как раньше, но допустим.
– Я предлагаю вам половину острова за пять миллионов долларов.
– Мне не нужна половина острова даже даром.
– Хорошо, я согласен продать остров за десять миллионов.
– За три.
– Вот что я скажу вам, мистер Морган: это форменный грабеж! – и Жак Биньон бросил трубку на рычаг телефона.
Через три дня в кабинете Джона П. Моргана раздался телефонный звонок.
– Слушаю.
– Мистер Морган, это Биньон. Я согласен продать вам свой остров за три миллиона долларов.
– За два.
– Договорились. Только, мистер Морган, не могли бы вы оставить за мной мой дом на острове?
– Мистер Биньон, слова «весь остров» – означают весь остров. Собственно, чего вы боитесь? С теми деньгами, которые вы от меня получите, вы сможете легко арендовать свой дом у меня.
– Хорошо, мистер Морган.
Через два дня после этого разговора остров Джекилл стал собственностью «Морган Банка».

Ноябрь-Декабрь 1906 года

Весь ноябрь и декабрь Джон П. Морган и Пол Варбург провели на острове Джекилл. В это время в северных штатах наступает ненастная погода. Часто идет дождь. Иногда случается снег. Слякоть, сырость, пронизывающий ветер – все это не для настоящих джентльменов. Для настоящих джентльменов предпочтительней мягкое солнце, теплый океан, шезлонг в тени пальмы, да длинноногая танцовщица или певичка у их ног.
В бархатный сезон на острове перебывала почти вся мужская половина высшего американского общества. Почему мужская? Ехать с женой на остров, считалось моветоном. Считалось, что джентльмены едут на остров исключительно ради старой мужской забавы – охоты. Охотиться, правда, на острове уже было не на кого. Но это не обескураживало настоящих джентльменов. Им привозили каждый день взрослого кабана, выпускали его в загон, и джентльмены пытались по очереди, определяемой жребием, подстрелить его с тридцати шагов.
Оказалось, что Пол Варбург отличный стрелок. Если до него доходила очередь, он не промахивался. «Охотники» часто просили его без жребия встать в конец очереди, что он иногда и делал.
По вечерам, когда джентльмены лакомились мясом подстреленного животного, главным героем был, естественно, самый меткий стрелок. Таким образом, Пол часто оказывался в центре внимания.
После ужина гости по традиции садились за карточные игры: бридж или покер. Здесь так же Пол Варбург был на высоте. Особенно силен он был в бридже. Если кому-то везло попасть в пару к Варбургу – это уже было пол победы.
План Моргана работал. Пол Варбург постепенно становился «своим» в высшем американском обществе. Однажды на остров приехал и Астор. В первый же вечер он подсел к покерному столу, за которым играл Морган.
– Добрый вечер, джентльмены, – поздоровался Астор.
– Добрый вечер, мистер Астор, – ответил за всех Морган, в то время, как остальные, в знак согласия, кивнули, – вы, наверняка, всех здесь знаете. Представлять никого не нужно?
– Да, практически, всех. Разве что, лицо джентльмена, сидящего от вас по правую руку, мне кажется незнакомым.
– Тогда разрешите представить: Пол Варбург, наследник банкирского дома из Германии.
– Рад встречи, мистер Варбург.
– Я тоже рад встречи, мистер Астор. Много слышал о вас. Не могу даже представить, как можно быть успешным в столь разных видах деятельности.
Астор привык к лести, поэтому пропустил комплемент мимо ушей. Он уже вступил в игру и сосредоточился на картах. На руках у него было две пары: пара дам и пара шестерок. «Стою», объявил Астор.
– А вы чем занимаетесь, мистер Варбург? – спросил Астор, глядя в карты.
– О, моими интересами являются лишь финансы.
– Мистер Варбург скромничает, – вклинился в разговор Морган, – он приехал совершить у нас финансовую революцию.
– Революцию? – сделал удивленный вид Астор.
– Да, он считает, что американская финансовая система очень неустойчива и подвержена кризисам. Я же, напротив, считаю, что более устойчивой системы придумать нельзя. Кризисов у нас нет уже тринадцать лет и, надеюсь, не будет.
– Готов побиться об заклад, что через год или два экономика окажется в депрессии из-за недостатка ликвидности у банков, – излишне эмоционально выпалил Варбург, глядя на Моргана.
– Я принимаю пари. Давайте так: если до 20 декабря 1908 года не произойдет никакого кризиса, вы в публичном месте при свидетелях отдаете мне один доллар и признаете, что ничего не смыслите в финансовой системе.
– А если произойдет? – поинтересовался один из играющих.
– Ну, тогда пусть мистер Варбург определит мой фант, – ответил Морган.
– Я человек небогатый, мне достаточно будет одного миллиона долларов, – скромно определил Варбург.
Все рассмеялись.
Игроки, между тем, поднимали банк и, когда очередь дошла до Астора, ему нужно было выложить сто долларов, чтобы «сравняться». Астор сделал вид, что сомневается, но в последний момент сравнял банк. Сравняли и остальные. Все поменяли по две-три карты. Морган поменял одну. Астор поменял одну. Пришла дама.
– Поднимаю на пятьсот, – произнес Астор, делая вид, что блефует.
Все скинули карты, кроме Моргана.
– Уравниваю и тысячу сверху, – объявил Морган.
«Ну не может быть у него такой убойной комбинации! – думал Астор, – наверняка, блефует. С другой стороны, если ввязаться с ним в игру на повышение, а вдруг у него «каре» или «стритфлеш».
– Сравниваю, – объявил Астор. – У меня «фулл хаус», джентльмены.
– Вы выиграли, мистер Астор, – сказал Морган после небольшой паузы и положил карты рубашками вверх.
– Ну, что ж, джентльмены, на сегодня, пожалуй, закончим? – подвел итог он.
Никто не стал пенять Моргану, что он отступил от правил, не вскрыв свои карты. И никто не отважился заявить, что нет никакой необходимости так рано заканчивать игру. Все просто разошлись.
Когда официант, обслуживающий их стол, собирал карты, он ради интереса, взглянул на карты мистера Моргана. «Каре» десяток. Вот это да! Официант наблюдал за их игрой. Он видел, что банк поднялся до 3700 долларов. Чистый выигрыш 2100 долларов. Это зарплата официанта за десять лет, не считая чаевых. И мистер Морган с такой легкостью отказался от этого выигрыша! Нет, понять такое невозможно! Здесь явно что-то кроется. Зря он посмотрел карты. Не дай бог быть замешанным в их разборки.
Как и любой человек, официант преувеличивал свою значимость. Когда какой-нибудь гость, вдруг, обращался к нему по имени, у парня вырастали крылья. Он мечтал, что в один прекрасный момент за столом возникнет задача, которую никто не сможет решить, а он подскажет решение, и все обомлеют. Ему сразу предложат престижную работу, и он, немного поломавшись, согласится. Хотя, может, и не стоит ломаться, а то еще передумают.
Официант легко перешел из состояния испуга в состояние мечтательности, успокоился и пошел спать.
А вот Астору не спалось. Придя к себе в номер, он закурил сигару и стал вспоминать и анализировать все, что произошло за столом.
«Уж очень складно все получается. Все вопросы, которые у меня были, разъяснились банальным образом. Остается «закрыть дело» и расслабиться. Если бы не одно «но». Перед моей поездкой выяснилось, что Морган и Варбург находятся на острове безвылазно уже полтора месяца. Наверняка, у них была возможность поспорить не один раз. Зачем, тогда они разыгрывали этот спектакль именно в день моего приезда? Может быть, они узнали, что я интересуюсь их альянсом? Тогда все логично. Тогда надо сделать вид, что я им поверил».

Январь 1907 года

Возле офиса «Уайт Стар Лайн» остановился автомобиль. Из него вышли мистер Исмей и мистер Морган. Служащие компании встречали их на ступеньках крыльца. У всех было приподнятое настроение. Компанию ждал новый подъем и процветание. При появлении боссов служащие бурно захлопали в ладоши, выражая свое восторженное отношение к происходящему.
Проходя сквозь строй служащих, Морган заметил Томаса Эндрюса. Большой босс остановился и протянул руку:
– У вас все готово, мистер Эндрюс?
– Да, сэр.
– Тогда берите бумаги, и – ко мне в кабинет.
– Бумаги у вас на столе, сэр.
– Идемте.
На своем столе в кабинете, Морган увидел большой чертеж, лежащий посредине стола. Справа и слева от него располагались аккуратные стопки стандартных листов писчей бумаги. Конструктор хотел начать давать пояснения боссу, но тот жестом руки остановил этот порыв.
– Я тут все посмотрю, а ты, Том, пока попроси у Джил чаю, и возвращайся.
Морган взял в руку одну из стопок и начал просматривать бумаги. В этой стопке был перечень всех покупных изделий. Морган рассчитывал увидеть перечень крупных комплектующих на этом этапе проекта, но конструктор проработал все глубже. В перечне были даже заклепки. Босс отложил эту стопку и взял другую. В ней был расчет стоимости комплектующих, материалов и работ.
– Ну что ж, ты отлично поработал Том.
– Я подумал, что вам уже на этом этапе будет интересна смета строительства, сэр. И мы с мистером Исмеем взяли на себя инициативу проработать все глубже эскизного проекта.
– Я увидел там сумму 800300 фунтов стерлингов. Это окончательная сумма?
– Это сумма без отделки интерьеров, сэр. Ну, и по ходу строительства, сумма может корректироваться.
– В каких пределах она может корректироваться?
– До десяти процентов, сэр.
– Хорошо. Теперь давай смотреть чертеж. Рассказывай.
– Ну, размеры вы сами видите, сэр. «Луизитания» по сравнению с этим кораблем будет выглядеть, как подросток рядом с цирковым борцом. Правда, быстроходности такой же добиться не удастся, если мы оставим стандартную силовую установку. Но я могу…
– Не надо, Том. Мы уже это обсудили. Давай дальше.
– Главное наше отличие – гарантия полной непотопляемости. Все полости под нижней палубой разделены герметичными переборками на шестнадцать отсеков. Все палубы находятся выше ватерлинии. Корабль сохранит плавучесть даже при полном затоплении половины отсеков.
– Да, Том, поработал ты на славу, – задумчиво произнес Морган, и после паузы продолжил, – безопасность и непотопляемость, это конечно, важные параметры, но ведь у нас коммерческий проект, Том. Мне нужна быстрая окупаемость, а ты оставляешь половину пространства корабля пустым.
Морган встал из-за стола, задумчиво прошелся по кабинету и остановился у окна.
– Вот скажи, Том, что может такое произойти, чтобы пробоины получили восемь отсеков судна? У нас же не военный корабль!
– Ну, не знаю, сэр. Я считал, что главное безопасность.
– Конечно, это главное. Ты играешь в преферанс, Том? – вдруг сменил тему шеф.
– Играю, сэр.
– Ну, тогда ты должен знать, что такое перезаклад. Ты перезаложился, Том.
Морган вернулся на свое место.
– Нужно переделать проект, – сказал он, глядя в чертеж, – достаточно будет сохранить плавучесть судна при затоплении четырех отсеков. А освободившееся пространство нужно заполнить каютами. Да и сами переборки у тебя слишком высоко над ватерлинией. Мне, кажется, если их опустить, вместится еще целый ряд кают. Ты согласен со мной, Том?
– Вы правы, сэр. Теперь я вижу, что перезаложился. Я все переделаю.
– Переделывай и приступай к рабочим чертежам. Окончательный проект корабля должен быть готов ровно через год. Все счета на оплату отправляй мистеру Исмею. Есть ко мне вопросы?
– Нет, сэр.
– Тогда у меня один вопрос. У тебя есть в компании дизайнер интерьеров?
– Да, сэр.
– Мне нужно будет с ним поговорить прежде, чем он приступит к работе.
– Он здесь, сэр. Он специально навязался приехать со мной, чтобы рассказать вам о своих идеях.
– Тогда пригласи его.
Когда Томас Эндрюс ушел, Моргана стали одолевать сомнения. «Не ошибся ли я в выборе конструктора? А вдруг этот парень действительно сотворит непотопляемый корабль? – размышляя, Морган делал карандашом пометки на чертежах, – нет, пожалуй, с моими замечаниями даже Эндрюс не сможет обеспечить непотопляемость судна».
В это время в кабинет, негромко постучав, вошел молодой человек. На пороге он остановился и представился:
– Крис Робертсон, сэр, дизайнер корабельных интерьеров.
– Проходите, мистер Робертсон. Мистер Эндрюс сказал, что у вас есть идеи?
– Есть, сэр.
– Я не буду сейчас выслушивать ваши идеи. Я уверен, вы – специалист в своем деле. Я расскажу вам про свои идеи.
Как стало понятно Робертсону, босс хотел создать видимость настоящей роскоши. Но только видимость. Везде, где можно, следует заменять дорогие материалы более дешевыми. Максимально использовать встроенную мебель, оформляя только фасады.
– Если ваши идеи не будут противоречить этой концепции, – подвел итог Морган, – можете смело воплощать их в жизнь.
– В ваших требованиях нет ничего необычного, сэр. Добрая половина моих работ была основана на такой же концепции. Я не вижу ни одной причины, почему бы я не справился в этот раз.
– Ну, и отлично! Можете приступать к работе.
После обеда Морган вызвал Исмея.
– Насколько я помню, Брюс, у нас в компании есть менеджер по корабельному строительству? – спросил он своего управляющего.
– Был, сэр. Но я его уволил. Мы же давно не строили корабли.
– Разыщи его, Брюс.
– Сэр, нам лучше поискать другого менеджера. Как я выяснил, этот пройдоха обворовывал компанию. Подделывал сметы, заменял материалы, входил в сговор с подрядчиками. При этом специалист был неплохой.
– Найди его. У меня он не поворует.
Следующую неделю Джон П. Морган провел, встречаясь с руководителями европейских банков финансового треста. Со строительством кораблей это никак не было связано. Это было связано с грядущим банковским кризисом в Америке. Кризис не разразится сам по себе. Его нужно готовить, и европейским банкам здесь отведена центральная роль. Морган не стал собирать конференцию банкиров, чтобы не вызывать подозрений в сговоре. Шумиха в газетах по этому поводу сейчас была нужна меньше всего. Поэтому он встречался с банкирами поодиночке.
Тема всех этих встреч была одна: финансовая стратегия европейских банков на американском рынке ценных бумаг. Морган предлагал уже сейчас начинать скупку акций американских компаний: железнодорожных, металлургических, автомобильных, горнодобывающих. Задача – спровоцировать траекторию подъема акций. Затем, следовало позволить акциям расти самостоятельно. Можно лишь корректировать курс, если рост сильно замедлится. В час икс необходимо продать акции и вывести деньги в Европу.
Не нашлось ни одного банкира, который отказался бы участвовать в такой беспроигрышной затее.
Когда с этим вопросом было улажено, оставалось открыть кредит для «Уайт Стар Лайн» в Лондонском филиале «Морган Банка» и можно возвращаться в Америку.     Январская погода в Лондоне ничем не радовала. Нависающие темно-серые облака сливались с мелкой изморосью. Порывы пронизывающего ветра ударяли в лицо тысячами иголок замерзающих на ветру капель. «А ведь раньше я не замечал, какая гнусная здесь погода. Это невыносимо, терпеть такой холод, – думал Морган, проделывая путь в шесть шагов от автомобиля до двери своего банка».
Секретарша встретила шефа сообщением:
– Вас разыскивал мистер Исмей, сэр. Сказал, что срочно и просил меня позвонить, как только вы появитесь.
– Я сам ему позвоню.
Морган вошел в кабинет. Здесь было тепло и уютно. Дрова весело потрескивали в камине. Камин в кабинете шефа затапливали каждое холодное утро весь период его пребывания в Лондоне. Несколько секунд Морган постоял перед камином, протянув руки к огню, затем подошел к столу и снял трубку телефона. Не прошло и пяти минут, как его связали с управляющим «Уайт Стар Лайн».
– Слушаю, Исмей, – привычно раздалось из телефонной трубки.
– Это Морган.
– Добрый день, сэр. Я вас искал. Я нашел нашего строительного менеджера, как вы просили.
– Хорошо, Брюс. Бери его, и приезжайте ко мне в банк. Тебе все равно сюда нужно подъехать. Я оформляю кредит на «Уайт Стар Лайн». Доверенность будет оформлена на твое имя.
Морган, с вероятностью сто процентов уже знал судьбу менеджера по корабельному строительству. Его фигура была узловой в той бесконечной паутине связей и взаимодействий, которые, сплетаясь, образовывали законченное полотно картины. Без этой узловой фигуры невозможно разобраться в сути картины. Даже, если кто-то очень умный сумеет связать все оборванные ниточки, это будет лишь предположение, лишенное доказательств.
Два часа спустя, раздался стук в дверь, и на пороге появились Исмей с незнакомцем. Незнакомец был невзрачным мужчиной средних лет, одетый в серый костюм, который был новым лет пять назад.
– Разрешите, сэр? – спросил Исмей.
– Мистер, Исмей, вы пройдите в кабинет управляющего банком и оформите там необходимые бумаги, а я пока поговорю с этим джентльменом.
Исмей кивнул, неодобрительно глянул на своего попутчика и отправился оформлять кредитный договор.
– Ну-с, вам нужны деньги? – задал вопрос Морган, как только за Исмеем закрылась дверь, – мистер э-э…
– Джерри Блэк, сэр. Ответ, да, мне нужны деньги.
– А что, те деньги, которые вы украли у компании, уже закончились?
– Уже давно, сэр.
– Как, вы не будете отпираться?
– А, смысл? Вы ведь, наверняка, имеете, чем меня уличить.
– Имею, уж будьте уверены! Но я не собираюсь вас уличать. Наоборот, я хочу дать вам работу. Если вы с ней справитесь, у вас уже не будет проблем с деньгами никогда.
– Я вас слушаю, сэр.
– Если коротко, то вы, мистер Блэк, должны будете заниматься привычным делом: обворовывать компанию.
– ? – ошарашенный вид гостя был красноречивее любых слов.
Морган улыбнулся. Он-то ожидал такой реакции, поэтому продолжил:
– Слово «обворовывать» здесь не следует понимать буквально. Просто вы будете вести дела с подрядчиками по привычной для себя схеме: завышать официальную стоимость и занижать фактическую. Официальные накладные вы будете отдавать мистеру Исмею, а неофициальную бухгалтерию будете хранить у себя. Ее можно показывать только мне. Понятно?
– Да, сэр.
– Вопросы?
– Есть вопросы, сэр. Можно ли вместо новых использовать реставрированные комплектующие, допускается ли замена материалов на более дешевые?
– Не можно, а нужно, мистер Блэк. Чем больше будет разница между официальной сметой и фактической, тем большей будет ваша доля.
– Еще вопрос, сэр. Мне непонятно, зачем это нужно вам. Я бы понял, если бы с таким предложением ко мне обратился мистер Исмей. Но вы.… Получается, вы сами себя собираетесь обворовать.
– Вам и не нужно это понимать, мистер Блэк.
– Я все понял, сэр. Можете на меня положиться. И последний вопрос: что мы будем строить?
– Корабли, мистер Блэк, корабли. У мистера Исмея уже есть предварительный перечень комплектующих, так что начинайте работать.
    После ухода Джерри Блэка, Морган вызвал Исмея и наметил с ним план действий по строительству кораблей. Особое внимание шеф уделил порядку работы с подрядчиками. Оплата поставленных материалов и выполненных работ не должна превышать половину от их сметной стоимости. Окончательный расчет будет произведен по завершении строительства.
– Да, еще, мистер Исмей, – обратился шеф к своему управляющему, когда тот собирался уходить, – забронируйте-ка мне каюту на ближайший рейс до Нью-Йорка.

Октябрь - Ноябрь 1907 года

Все лето этого года европейские банки выводили свои капиталы с американского рынка. Как результат, образовался дефицит ликвидности во всей банковской системе США. Надувавшие финансовые пузыри трастовые компании потеряли банковскую подпитку. Цена краткосрочного кредита выросла до четырех процентов в день. Спекулянты вынуждены были избавляться от акций, и цена резко пошла вниз. Индекс Доу-Джонса просел больше чем на сорок процентов. Пружина кризиса была закручена до отказа, и оставалось нажать на спусковой крючок.
Таким крючком оказался надутый до предела финансовый пузырь на акциях концерна «Юнайтед Купер Компани». Резкий обвал акций концерна, инициированный спекулянтами Джорджа Перкинса спровоцировал отток вкладчиков из траста «Никерброкер Траст Компани» – основного владельца акций резко обедневшей компании, и понеслось. Вкладчики забирали свои доли в трастовых компаниях, шли в банк, а банк не мог обналичить чеки. Вкладчики начали закрывать свои банковские счета, и это еще усиливало панику. В результате, к ноябрю 1907 года наступил полный коллапс банковской системы. Казначейство США выделило крупным банкам все имеющиеся у него резервы, но это не помогло даже «притушить» кризис.
Прекратились расчеты между предприятиями. Никто не хотел принимать необеспеченные чеки. Встала розничная торговля: небольшие запасы наличности у населения быстро исчерпались. Кризис в экономике грозил перекинуться в политическое русло.
Наконец, Президент США Теодор Рузвельт обратился лично к финансисту Джону Пирпонту Моргану.
– Мистер Морган, – произнес Президент, – вы уже спасали нашу страну от финансовых кризисов. Я обращаюсь к вам от имени всей Америки: спасите страну еще раз, Мистер Морган.
– Хорошо, мистер Президент. Я сделаю все, что в моих силах. Но вы же видите, кризисы становятся все жестче, и справиться с ними все труднее. Обещайте, мне, мистер Президент, что вы назначите комиссию для выявления причин кризиса и выработки решений по недопущению повторения подобного в будущем.
– Я вам обещаю, мистер Морган. Только спасите Америку.
К вечеру того же дня Морган собрал у себя директоров финансового треста и других доверенных лиц.
– Ну, что ж, джентльмены, Президент обещал мне образовать комиссию по выработке решений о недопущении подобных кризисов. Дело сделано. Теперь нужно, чтобы в комиссии были наши люди. Ваш тесть, Джон, – обратился Морган к Джону Рокфеллеру, – он ведь сенатор, не так ли?
– Да, сенатор Олдридж.
– Вот и отлично! Пусть он возглавит комиссию, а вы, джентльмены, подберите своих людей в качестве членов и консультантов этой комиссии. Я думаю, не будет возражений, если координатором работы комиссии мы назначим мистера Варбурга, – Морган сделал паузу, – ну, и пора заканчивать с этим кризисом.
Наутро все газеты напишут примерно следующее. «Великий финансист нашего времени Джон Пирпонт Морган собрал в своей библиотеке богатейших людей Америки. Он запер двери на ключ и сказал, что не выпустит из здания никого, пока не будет собрана сумма в двадцать миллионов долларов для погашения кризиса. Миллионерам пришлось раскошелиться, и теперь финансовая система США спасена!»
Банки финансового треста начали выдавать деньги вкладчикам, и паника постепенно улеглась.
***

Джон Джейкоб Астор наблюдал за кризисом со стороны. Еще летом, когда акции на бирже пошли вниз, он перевел все свои счета в «Кун энд Лееб Компании», «Морган Банк» и снял двести тысяч долларов наличными. На падение котировок он никак не реагировал. Он вообще не видел смысла в выражении «делать деньги». Деньги дают свободу – это да. Но сколько нужно денег на эту свободу? Ему хватало тех денег, которые приносило ему его детище – «Уолдорф Астория». У него не было нужды тратить наследственные капиталы, а они составляли баснословные, по тем временам, четыреста миллионов долларов.
Гораздо больший интерес, чем делать деньги, для Астора представляло творчество. Изобретать что-то новое, представлять будущее, писать фантастические романы, делать счастливыми своих близких – вот ради чего стоило жить.
По большому счету, чтобы ни задумали Морган с Варбургом, ему лично это угрожать не может. Его состояния хватит всем его потомкам. Но он видел, как разорялись его друзья и знакомые, как рушилось то общество, к которому он привык. И это его никак не устраивало.
Астор решил не дать Моргану осуществить задуманное, что бы это ни было. Еще бы знать их конечную цель! Понятно, что кризис – это лишь первое звено в цепи. Надо выяснить, каким будет следующее.

1908 год.

Президент выполнил свое обещание, и по его указу образовалась Национальная денежная комиссия, возглавляемая сенатором Олдриджем. Она сразу же развернула бурную деятельность.
Для начала, несколько членов комиссии, включая Олдриджа, съездили в Европу. Там им рассказали и показали, как функционируют финансовые системы Британии, Франции, Нидерландов. Выходило, что Центральные банки – это благо для любого государства, если это независимые Центральные банки.
 «Независимые» – означало, что управляются Центральные банки совместно: государством и крупными частными банками. Так, как крупные частные банки между собой являются конкурентами, то каждый банк должен иметь один голос при выработке решений. Государство тоже должно иметь один голос, и он будет решающим при равенстве голосов банков.
Казалось бы, принципы демократии соблюдены. Если решение принимается большинством банков, то оно правильное, с точки зрения демократии. Если решение спорное, то государство выступает в качестве арбитра и новь принимается правильное решение, выгодное государству.
Все было бы хорошо, если бы банки были, действительно, конкурентами.
После «круиза» по Европе, Пол Варбург написал Доклад, в котором расписал опыт европейских государств по созданию своих финансовых систем, указал на недостатки существующей американской системы, и вывел рекомендации по ее преобразованию.
С этим Докладом Варбург начал выступать перед отраслевыми и региональными ассоциациями. Одобрение положений Доклада всеми ассоциациями почти гарантировало прохождение законопроекта через Конгресс.
Пол Варбург уже проходил этот путь двумя годами ранее и, практически с тем же докладом. Но тогда он был обычным иммигрантом, проталкивающим свою идею. Его толком и не слушали.
Сегодня Варбург был уважаемым членом высшего общества, и выступал он не от себя лично, а от имени комиссии, образованной Президентом. А еще, за Варбургом закрепилась слава человека, который смог предсказать финансовый кризис в США. Никто, даже самые великие финансисты не могли его предвидеть, а Пол Варбург – смог.
Во всех ассоциациях доклад проходил на «ура» и получал одобрения.

***

Джон Джейкоб Астор услышал доклад Пола Варбурга одним из первых. Астор входил во множество ассоциаций и мог участвовать в любом заседании. Он пришел на первое.
Когда он прослушал доклад, усыпанный специфическими финансовыми терминами, то понял, что немногие из присутствующих понимают его смысл. Тем не менее, ни вопросов, ни особых возражений доклад не вызывал.
«Вот ведь странное явление, – размышлял Астор, окидывая взглядом других участников конференции, – когда у всех вокруг такое благодушное отношение к докладчику, мало кто задумывается, о чем он говорит. Даже у меня пропало желание ему возражать, чтобы не выглядеть дураком, белой вороной среди общего благодушия. Да и непонятно пока, в чем тут можно возразить».
На конференцию в следующей ассоциации Астор пригласил своего друга, конгрессмена Чарльза Линдберга.  Тот был членом комитета по финансам Палаты представителей Конгресса, плавал в финансовом море, как рыба в воде и мог помочь вскрыть все подводные камни, таящиеся в докладе.
После заседания Астор пригласил Линдберга к себе домой выпить по стаканчику бренди.
– Что скажешь, Чарльз? – с интересом приготовился выслушать мнение эксперта Астор, утопая в мягком кресле своей библиотеки.
– Ну, что тут сказать, Джон? Если все, как он говорит, то особых возражений у меня нет. Тут ведь самое важное, кто будет принимать решение по эмиссии и в чьих интересах. Каждый банк будет действовать в своих интересах, и решающий голос останется за Правительством.
– А что ты скажешь, Чарльз, если узнаешь, что все банки, учреждающие Центральный банк, входят в один финансовый трест?
– Тогда это в корне меняет ситуацию, и Правительство становится заложником треста. Но с чего ты взял, что это так?
– У меня нет доказательств, Чарльз. Но я давно наблюдаю за этими деятелями: Варбургом и Морганом. Я уверен, что банковский кризис – это их рук дело. Правда, до этого момента я не понимал, зачем он им был нужен. Теперь все становится на свои места.
И Астор поделился всеми своими подозрениями, включая эпизод с пари между Морганом и Варбургом на острове Джекилл.
– Да, озадачил ты меня, Джон, – сказал Линдберг после небольшого раздумья, – если все, как ты говоришь, то Америка окажется во власти этого треста.
– Мы что-то сможем сделать?
– Все будет зависеть от того, когда законопроект будет представлен в Конгресс. Сейчас у республиканцев большинство. Если доклад денежной комиссии получит одобрение от всех ассоциаций до выборов 1910 года, шансы его забаллотировать – минимальны.
– Ты хочешь сказать, если не все ассоциации дадут одобрение до выборов, то шансы есть?
– Шансы появятся, но реальными они станут, только если демократы наберут большинство в Конгрессе.
Астор встал, подошел к бару, взял бутылку бренди, плеснул немного в бокал своего друга, потом – в свой бокал. Затем он сел в кресло и задумался. Друзья успели сделать несколько глотков из своих бокалов, прежде чем Астор не заговорил снова:
– Что ж, Чарльз, видимо, придется мне изменить своим политическим пристрастиям. В этот раз республиканская партия обойдется без моих пожертвований. Я не хотел бы вносить деньги в фонд демократической партии от своего имени. Но имей в виду, Чарльз, партия может рассчитывать на любые деньги. Понимаешь? Делайте, что хотите, но демократы должны победить на выборах.
– Но, Джон, а если они успеют протолкнуть законопроект до выборов? Ты просто выкинешь деньги на ветер!
– Не успеют. Я об этом позабочусь.

***

На рождество Морган получил телеграмму из Лондона: «20 дек заложен киль перв кор поздравляем рождеством Исмей».

1909 год

Пол Варбург продолжал действовать по своему плану.  Первый пункт этого плана – собрать одобрения Доклада от всех ассоциаций. Этот пункт казался Полу самым простым. Поначалу так оно и было. В нескольких ассоциациях доклад проскочил, как по маслу. Но потом стало твориться что-то непонятное. Например, он согласовывает с председателем ассоциации дату конференции, готовится к ней, изучает специфику отрасли, а накануне получает уведомление о переносе конференции.
Чтобы не терять времени, Варбург договаривается с другой ассоциацией, но и с ней все повторяется по тому же сценарию. За весь январь ему не удалось получить ни одного одобрения.
Что делать? Снова идти на поклон к Моргану? Но тогда получится, что сам Варбург ни на что не способен. Это может поставить крест на его честолюбивых мечтах. После встречи с Хозяином эти мечты обрели реальную основу. Если у него получится протолкнуть закон о Центральном Банке через Конгресс США, его ждет карьера финансового куратора американского филиала треста.  Он займет место великого Моргана.
Нет. Он должен все сделать сам.

***

В марте Морган собрался посетить судостроительную верфь «Харленд энд Вольфф» в Белфасте. Он хотел увидеть своими глазами процесс строительства кораблей. А, заодно, проконтролировать, как выполняются его указания.
Перед отъездом он вызвал Джорджа Перкинса.
– Джордж, ты еще помнишь о моем поручении?
– Вы о приманке для американских миллионеров, сэр?
– Именно.
– Пока у меня только одна идея, сэр. Я прочитал в лондонской газете о новом автомобиле компании Роллс-Ройс. Что, если попробовать «вытащить» их автомобиль на Парижскую выставку и как следует преподать все это в газетах?
– Хм, а что за автомобиль?
– Они назвали его «Серебряный дух», сэр.
– И что в нем особенного?
– Они пишут, что после пробега в две тысячи миль на автомобиле вышел из строя только топливный краник, сэр. А еще они пишут, что на ровных участках его можно разогнать до 90 миль в час.
– Так, – Морган встал, прошелся по кабинету, – а когда будет выставка в Париже?
– В следующем году, сэр. Весной.
– Так, – Морган уселся на диван, – идея неплохая. Неплохая, – задумчиво повторил он, – но, боюсь, корабль к этому времени не закончат.
– Ладно, – произнес он после небольшой паузы, – я как раз собираюсь в Англию. Попробую их поторопить.
В этот раз Морган готовился ехать в Европу не один. Он собирался взять с собой Изабель Дион. Ему нравилась эта девушка. Она никогда ни о чем не спрашивала, ни о чем не просила, была искусной любовницей и могла поднять настроение.
Знала ли она, кто он такой? Нет, вряд ли. Газет она не читала, а где еще можно было узнать про великого Юпитера? Он для нее был обычный богатый старичок. Настало время, показать ей, кто он на самом деле.
Он собирался показать ей, какие он строит корабли, как перед ним распахиваются двери роскошных отелей, как, зайдя в отделение «Морган банка» в Париже, Лондоне или Риме, он скажет: «Это тоже мой банк». Он собирался показать ей всю Европу, съездить в экзотический Египет. А потом, возможно, и сделать ей предложение.
Отбытие в Европу было назначено на завтра. Сегодня вечером можно было бы завалиться к Изабель, а утром сделать ей сюрприз: официально пригласить ее в круиз. Но на Моргана вдруг напало романтическое настроение, и он решил не ехать сегодня к Изабель, а посетить напоследок другую любовницу. Изабель же он напишет романтическое письмо и утром передаст с Фредди. Пару часов на сборы, и к отплытию водитель доставит возлюбленную на судно.
Морган достал лист бумаги, взял ручку, обмакнул перо в чернильницу и написал: «Мадемуазель Изабель! Соблаговолите…». Морган зачеркнул слово «соблаговолите» и задумался. А что писать? Он никогда в жизни не писал женщине. Нельзя сказать, что Морган никогда никого не любил. Он любил свою первую жену, но он не помнит, чтобы писал ей письма. Давно это было.
«Ладно, письмо напишу завтра». Морган взял трость, цилиндр и вышел из кабинета. Проходя мимо секретарши, он буркнул через плечо: «Ты свободна», – и вышел на улицу.
– К Мадлен, – сказал он, сев в машину.
– За цветами заезжать? – спросил Фредди
– Не нужно.
Наутро, лежа в кровати Мадлен, он смотрел сквозь полуоткрытые веки, как она суетится на кухне. Вчера ночью он не смог закончить начатое дело. В паху была ноющая боль, а желания не появлялось. «Что за черт, – подумал Морган, – ублажаю любовниц, плачу им деньги, а взамен – ничего!».
– Мадлен!
– Да, дорогой.
– Тебе писали, когда-нибудь любовные письма?
– Кто бы, интересно, мне их писал, Джон?
– Ну а если бы написали, то, что ты захотела бы в них прочитать?
– Ну, наверное: «Любовь моя Мадлен, твоя красота затмевает мне солнце, часы, проведенные без тебя – это пытка для меня», что-то в этом роде.
– Ха, здорово у тебя получается. Слушай, давай-ка, напиши себе приглашение, ну, скажем, в театр. Только это все: «любовь моя» и так далее, тоже туда включи.
Через полтора часа Морган сидел у себя в кабинете и писал. Перед ним лежал листок бумаги, исписанный ровным женским почерком. Старый ловелас «творчески перерабатывал» послание для Изабель. Вот что у него получилось в окончательном варианте: «Любовь моя Изабель! Твоя красота затмевает мне Солнце. Не согласишься ли ты разделить со мной путешествие по Европе? Часы, проведенные без тебя – это пытка для меня. Жду тебя на палубе корабля в час пополудни».
Большой босс вызвал Фредди.
– Фредди, передай это письмо мисс Дион, подожди пока она соберется и привези ее на причал к часу дня.
Без четверти час Морган был на палубе корабля. Он уже отправил провожающих: Джорджа Перкинса и управляющего банка. Он стоял возле трапа, держась за поручни, подставив лицо свежему весеннему ветру. На причале показался его черный лимузин. Водительская дверь автомобиля распахнулась, из нее вышел Фредди и стал подниматься по трапу.
– А где Изабель? – задал вопрос Морган, не дождавшись пока водитель взойдет на палубу.
– Она не поедет, сэр.
– Как не поедет? Что она сказала?
– Она сказала: «Я не поеду».
Волна жара образовалась внутри Моргана и хлынула к лицу. Кисти рук, сжимающие поручень, побелели. Лицо окаменело.
– Фредди, я освобождаю тебя от любой работы. Возьми в гараже «Форд» и выясни, кто у нее есть. К моему возвращению ты должен знать о нем все.
Морган мог задержать корабль и выяснить все сам. Но вместо этого он спустился в каюту и дал волю эмоциям. Он схватил со стола вазу с цветами и с силой бросил ее об пол.
– Сука, – метаясь по каюте кричал Морган, – нашла себе молодого гаденыша!
Выпустив пар, старый любовник успокоился, сел на диван и позвонил стюарду.
– Приберите здесь все, – сказал он спокойным голосом, когда стюард пришел.
Морган вышел из каюты и направился на капитанский мостик. На мостике стоял капитан и два офицера.
– Добрый день, джентльмены, – приветствовал их шеф, входя в рубку.
– Добрый день, сэр, – нестройным хором ответили присутствующие.
– Не пора ли отправляться?
– Я только ждал вашей команды, сэр, – ответил капитан, – у нас все готово.
– Тогда вперед, капитан!
Через одиннадцать дней Морган прибыл на верфь «Харленд энд Вольфф» в Белфасте. Его встречали Томас Эндрюс и незнакомый джентльмен лет шестидесяти с густой, но аккуратно подстриженной бородой, в которой за право первенства боролись седые и черные волосы.
– Разрешите представить, сэр, – соблюдая традиционный этикет, сказал Эндрюс, – это мой дядя, лорд Уильям Джеймс Пирри, основатель и владелец верфи.
– Рад встречи, мистер Пирри, – произнес финансист, протягивая руку.
– И я рад встречи, мистер Морган, – твердым рукопожатием ответил аристократ. – Как будет лучше, мистер Морган: мы сначала пообедаем или сначала проедем в доки?
– Давайте, сначала в доки.
То, что увидел Морган на стройплощадке, его просто поразило. Нагромождение лесов простиралось почти на триста метров в длину и больше восьмидесяти метров в ширину. Оглядывая верхние балки на высоте семьдесят метров, нужно было придерживать цилиндр, чтобы не слетел с головы. А еще выше располагался консольный кран с шестидесятиметровой стрелой. Остов одного корабля уже приобрел видимые очертания. Киль второго корабля планировали заложить сегодня 31 марта 1909 года.
Экскурсию проводил Эндрюс. Он рассказал, что для строительства кораблей пришлось реконструировать трех-портальную верфь в двух-портальную и полностью переделать конструкции порталов.
– Все работы производятся по сетевому графику, – говорил Эндрюс, – согласно которому каждый новый этап начинается сразу же, как только появляется техническая возможность.
– Я хотел бы взглянуть на этот график, – сказал Морган.
– Тогда нужно проехать в контору, мистер Морган, – произнес лорд Пирри.
– Джентльмены, после увиденного у меня разыгрался аппетит. Поэтому, не перекусить ли нам где-нибудь?
После обеда Морган рассматривал сетевой график Эндрюса. Томас давал пояснения.
– Как я понял, корабль будет готов не раньше лета 1911 года? – попросил уточнить Морган.
– Совершенно верно, сэр.
– А нельзя как-то ускорить строительство?
– Это невозможно, сэр. У нас и так на каждый ряд заклепок по два клепальщика. Еще плотнее мы их поставить не можем, будут только мешаться. Если бы они могли быстрей махать молотками, чем сейчас, они бы махали. Мы платим им за каждую заклепку. Те работы, которые можно производить параллельно – производятся.
– Но у тебя на графике спуск на воду стоит 20 октября 1910 года, а потом только один квадратик: установка оборудования и отделка интерьеров. Их что девять месяцев будут отделывать?
– Такой срок мне указал мистер Робертсон, сэр.
– Ладно, Том, вижу у вас все продумано. А как там мистер Блэк? Не срывает ваш график?
– Нет, сэр. Все материалы подвозят вовремя. У него есть свой график, полностью синхронизированный с общим графиком работ. Ни одного отклонения пока не было.
– Я хотел бы с ним увидеться.
– У нас сегодня торжественная закладка киля второго корабля, сэр. Мистер Блэк там будет.
– Хорошо. Кстати, вы уже обсуждали с мистером Исмеем, как мы назовем наши корабли?
– Первый «Олимпик», второй «Титаник», сэр, если вы не возражаете.
– А что, мне нравится, – промолвил Морган после небольшого раздумья.
Торжественную закладку киля «Титаника» приехали освещать репортеры всех газет, претендующих считаться новостными изданиями. Тем более что на таком событии легко состряпать сенсацию. Везде, где можно употребить слово «самый», сенсация рождается сама собой. А у этого корабля все было «самое»: самый большой, самый комфортабельный, самый непотопляемый, самый дорогой.
Репортеры облепили Моргана, но ему удалось быстро от них отвязаться, оставив им на растерзание лорда Пирри и Томаса Эндрюса. Сам он в это время уединился с Джерри Блэком, менеджером по строительству.
– Как успехи, мистер Блэк?
– Все, как вы приказали, сэр.
– Эндрюс ни о чем не догадывается?
– А как он может догадаться, сэр? Он ведь подписывает только официальные накладные. А всю приемку материалов и оборудования веду я.
– Как надежно вы храните настоящие накладные?
– Они в тайнике в моей квартире.
– Ну, что ж, работайте, мистер Блэк, – и Морган отправился к толпе репортеров спасать кораблестроителей.
Его немного расстраивало то обстоятельство, что ускорить строительство не получится. Зато теперь известны точные сроки его завершения, и к этому моменту нужно обеспечить прибытие американских толстосумов в Европу. Осталось создать событие, пропустить которое настоящий джентльмен не в праве, если он, конечно, и дальше собирается оставаться «настоящим джентльменом».
Идея Перкинса поймать толстосумов на супер автомобиль – неплоха. Пусть на парижскую выставку не успеть, но есть же другие события. Автопробег, например.
Через два дня, войдя в Лондонское отделение «Морган банка», его владелец сразу же прошел в комнату телеграфистов.
– Мне нужно отправить телеграмму в компанию Роллс-Ройс в Дерби, – заявил Морган. –   Сообщите им, что я хотел бы встретиться с мистером Роллсом или Ройсом или с обоими вместе.
За ним еще не закрылась дверь, а телеграфист принялся отстукивать текст телеграммы. Через час он входил в кабинет шефа с телетайпной лентой в руке.
– Из Роллс-Ройса сообщают, сэр, что мистер Роллс сейчас в Лондоне, а мистер Ройс – в Манчестере, и связаться с ними они не могут.
– А вы не знаете, нет ли штаб квартиры Роллс-Ройса в Лондоне?
– Не знаю, сэр. Можно посмотреть в телефонном справочнике.
– Ладно, идите.
Морган позвонил в колокольчик. Вошла секретарша управляющего. Своей у владельца банка здесь не было. Он редко бывал в Лондоне и считал расточительным платить деньги служащей, которая будет бездельничать триста дней в году. Ничего страшного не случится, если одна секретарша поработает за двоих в короткие периоды пребывания шефа в Англии. «Почему она стоит и молчит? – удивленно рассматривал Морган вошедшую секретаршу. – Неужели так сложно научиться: войти и сказать «да, сэр»?
– Пригласите управляющего, – буркнул владелец банка, так и не дождавшись нужных слов.
– Да, сэр – секретарша вышла.
«Ну, хоть так», – успокоился Морган.
Кабинет управляющего находился в пяти ярдах, через приемную. Сколько нужно времени, чтобы встать из-за стола, пересечь почти весь свой кабинет, приемную, открыть дверь шефа и войти в его кабинет? Секунд десять. Моргану показалось, что управляющий появился гораздо быстрее. Одобрительно кивнув головой, шеф распорядился:
– Узнайте для меня, нет ли в Лондоне штаб квартиры компании Роллс-Ройс. Если нет, попробуйте разыскать мистера Роллса. Он сейчас должен быть в Лондоне.
В Лондоне еще не было системы телефонной связи между банками, такой, как в Нью-Йорке. Управляющий начал созваниваться со знакомыми банкирами через городской коммутатор. Больше часа он потратил, пока не вышел на банк, в котором знали мистера Роллса. Он был клиентом этого банка и у них был номер его квартирного телефона. Управляющий записал номер и отнес листок шефу.
Морган снял трубку и продиктовал номер. Через несколько секунд из трубки раздался мужской голос:
– Квартира мистера Роллса.
– Я хотел бы услышать мистера Роллса.
– Но его сейчас нет, сэр.
– Тогда передайте ему, что его разыскивает Джон Пирпонт Морган, и запишите мой номер телефона, – Морган продиктовал цифры, – записали?
– Извините, мистер Морган, это Чарльз Роллс. Приходится соблюдать конспирацию. Репортеры не дают прохода. Чем могу быть полезен?
– Скорее, мы оба можем оказаться полезны друг другу, мистер Роллс. Я предлагаю пообедать где-нибудь сегодня.
– Не возражаю, мистер Морган. Только давайте уедем в какое-нибудь тихое местечко, где нас никто не узнает.
За обедом в уютном ресторанчике лондонского предместья Роллс повторил свой вопрос:
– Так в чем мы можем оказаться полезны друг другу, мистер Морган?
– Я строю корабли. Огромные и роскошные трансатлантические лайнеры. Один из них будет готов, примерно, через полтора года. Я хочу заполнить первый рейс этого корабля богатейшими людьми Старого и Нового Света. Для этого мне нужно выманить американских богачей в Европу. Понимаете?
– Не совсем, мистер Морган. Пока не вижу свою роль в вашем спектакле.
– Сейчас дойдет очередь и до этого, – улыбнулся Морган. – Перед моим отъездом в Англию мой помощник рассказал мне о вашем замечательном автомобиле «Серебряный дух». И вот, я подумал, а что, если, скажем, весной 1911 года в Европе пройдет какой-нибудь грандиозный пробег с участием чудо-автомобиля. Это ведь может вызвать интерес богачей?
– Если я правильно понял, вы хотите выманить американских миллионеров на приманку, посадить их на свой корабль и увезти в Америку?
– Точно, мистер Роллс.
– А в чем мой интерес?
– Ну, как же? Ваш автомобиль окажется победителем, а американцы любят лучшее. Вы откроете для себя новый рынок.
– Допустим. Собственно, что я теряю? В любом случае, лишняя реклама не повредит. Я согласен, мистер Морган. Когда вам нужен этот пробег?
– В мае одиннадцатого года.
– Я много слышал о вас мистер Морган, газеты писали, что вы спасли Америку от кризиса, что вы финансист мирового масштаба. Теперь я вижу, что они не преувеличивают, а приуменьшают. Рад был с вами познакомиться, – Роллс встал и протянул руку для прощанья.
Это была их первая и последняя встреча. Через год Чарльз Роллс погибнет во время испытательного полета аэроплана.
В конце апреля 1909 года Джон Пирпонт Морган вернулся в Нью-Йорк. На причале его встречал Фредди. Когда загрузили багаж, сели в салон, и машина тронулась, Морган спросил:
– Ты выяснил, о чем я тебя просил, Фредди?
– Да, сэр.
– Ну? – сейчас Моргана раздражала его немногословность, – не тяни.
– Это артист. Я не узнал, как его зовут, но знаю адрес. Можем туда съездить.
– Не сейчас, Фредди. Я устал. Когда он бывает дома?
– Обычно днем, сэр. По вечерам – он у мисс Дион.
– Ладно, отвези меня домой.
Дома Морган отказался от предложенного мажордомом обеда, принял ванну и лег в постель, чтобы без помех насладиться планами мести.

***

Пол Варбург продолжал бороться с кознями, которые ему устраивал неведомый противник. То, что такой противник есть, уже не вызывало сомнений. Но как его выявить? Самое лучшее было бы внедрить в секретариат двух или трех ассоциаций своих людей. Они смогли бы выяснить, с кем общается председатель ассоциации или шеф офиса. Через некоторое время останется сравнить списки и выявить совпадения фамилий.
Легко сказать, внедрить. Ладно бы в одну. Тут можно было бы вывести из строя одну секретаршу, а на ее место подставить несколько своих кандидатур. Но если аналогичный случай повторится в нескольких местах, разве это не вызовет подозрение?
Нужно более простое решение. Пока Варбург его искал, по всей Америке прокатилась волна забастовок. Ассоциации вообще стали отказываться от созыва конференций, ссылаясь на трудности со сбором своих членов. Мол, многие предприниматели заняты затыканием дыр, образовавшихся в результате перерывов в производстве.
Впору было опустить руки. Но такой вариант не для Варбурга. Освободившееся время он решил потратить на обработку ассоциации банкиров. Банкам забастовки не грозили.
Получить одобрение Доклада банковской ассоциацией – нелегкая задача. Во-первых, банкирам не задуришь голову финансовыми терминами. Во-вторых, по сути будущего законопроекта, самой пострадавшей стороной становились банки, не входящие в трест. Они попадали под полную зависимость от треста. Атакой в лоб такую крепость не возьмешь. Нужна военная хитрость.
Уловка Варбурга заключалась в следующем. Крупных банкиров поодиночке убеждали в том, что уж такой мега банк, как его, наверняка, станет одним из учредителей Центрального банка.
В разговорах с банкирами Варбург понял, что публичное чтение доклада будет только во вред. Поэтому он договорился с председателем ассоциации банков Берном Форгеном, вместо чтения доклада на конференции, сразу начать его обсуждение со сторонниками нововведений. Форген был одним из тех крупных банкиров, которым посулили привилегии в новой системе, поэтому горячо поддержал Варбурга.
По сути, обсуждение доклада превратилось в спектакль, на котором «сторонники» и «оппоненты» разыгрывали свои роли. Но к концу конференции позиции сторон сблизились, благодаря небольшим взаимным уступкам. Когда вопрос поставили на голосование, слово взял один из банкиров, сидящих в зале.
– Джентльмены, мне не понятно: что мы обсуждаем? Почему мы не заслушали текст доклада? Из нас делают ослов, джентльмены. Я считаю, пока не зачитан текст, одобрять доклад контрпродуктивно. Предлагаю отложить голосование.
– Извините, но вы не правы, – взялся ответить Форген, – в ваши офисы, джентльмены, были разосланы отпечатанные экземпляры доклада. Я так понимаю, большинство присутствующих с ним ознакомилось, ведь не всем хочется выглядеть ослом. Не так ли, джентльмены?
В зале раздался громкий дружный смех. Больше вопросов не было. В результате, в конце ноября 1909 г. одобрение ассоциации банков было получено.
Последний диалог на конференции не был импровизацией. Это была задумка Пола Варбурга. Накануне вечером по офисам банков развезли текст доклада и оставили у секретарей. Пометки «срочно ознакомить» на бумагах не было. Поэтому секретарши спокойно засунули доклад в папки для утреннего ознакомления. Психологически все было рассчитано верно: доклад никто не читал.
Но еще нужно было сделать так, чтобы банкиры винили в этом самих себя. Вот для чего был задуман последний диалог. Слово «осел» в нем было ключевым. Оно и сработало.
Тем временем, забастовки рабочих к середине декабря постепенно затухли. Можно было возобновлять работу с остальными ассоциациями. Но они, как по уговору переносили конференции на следующий год. Рождество оно и в Африке – Рождество, а уж в Америке особенно.

***

План мести у Моргана созрел давно. Брошенный любовник ждал только подходящих условий для его воплощения. Прохладная погода и длинные, темные вечера – вот что было нужно. Оба эти условия, обычно совпадают в декабре месяце.
За те полгода, которые оказались сладким временем ожидания, Моргану удалось самому, не прибегая к помощи детективов, узнать всю подноготную любовника «проститутки» (по-другому он про себя Изабель не называл). Это оказалось совсем не сложно. Оказалось, достаточно просто сходить на один спектакль с его участием и посидеть рядом с девушкой, пришедшей в театр с цветами. Он задал один единственный вопрос:
– А кто это так прекрасно поет?
– О, вы не знаете? – и тут полился такой поток информации, что Морган пожалел об оставленных в машине блокноте и карандаше.
Но главное Морган запомнил: имя мерзавца, укравшего у него Изабель и то, что парень родом из Бостона.
Если бы у парня были другие интересы, кроме театра и любовницы, можно было обойтись и без имени. Но на тех двух маршрутах (к дому Изабель и в театр), за рамки которых артист ни разу за полгода не вышел, засаду не устроишь. Места слишком людные. Следовало выманить его на другой маршрут.
Наконец, назначенный день настал. Накануне будущей жертве в почтовый ящик опустили фальшивую повестку в суд. Утром он обнаружил эту повестку, перечитал несколько раз, но ничего не понял. Каким свидетелем? По какому делу? Какого Фокса из Бостона? Стоп. Знакомая фамилия – Фокс, Бостон. Но он уже десять лет не был в Бостоне! Нет, они там решительно сошли с ума. Надо сходить и все выяснить.
Повестка была на шесть часов пополудни. Днем он был занят на репетиции, а после ее окончания молодой человек, не спеша, двинулся к зданию окружного суда. Свернув в узкий переулок, он увидел стоящий на дороге автомобиль. Когда до автомобиля оставалось шагов двадцать, из него вышел очень крупный мужчина и отодвинулся к стене дома. Прислонившись к стене, он достал сигарету.
Между мужчиной и машиной было достаточно места, чтобы пройти, но, когда молодой человек поравнялся с автомобилем, задняя дверь внезапно распахнулась. Боковым зрением артист увидел движение мужчины, почувствовал резкий толчок и упал на заднее сиденье машины. В нос ему ударил незнакомый запах, и он потерял сознание.
Очнулся молодой человек в лежачем положении на дне лодки со связанными за спиной руками и вонючей тряпкой во рту. Открыв глаза, он сразу же уперся в обращенный на него взгляд пожилого мужчины. Во взгляде не было ненависти, скорее даже просвечивал интерес.
– Очнулся, сынок? Не надо, не отвечай. Я вижу тебе трудно это делать. Поправь меня, если я окажусь не прав. Тебе ведь говорили в детстве, что брать чужое нельзя? (Молодой человек кивнул). Вот, а ты взял. (Молодой человек энергично отрицательно затряс головой). Взял, взял – не отпирайся. За это ты будешь наказан, – и старик кому-то кивнул.
Сильные руки подхватили молодого человека и поставили на ноги. Затем эти руки обвязали вокруг его пояса веревку и неожиданно столкнули в воду.
Молодой человек утонул не сразу. Он отчаянно боролся за жизнь. С силой отталкиваясь от воды ногами, он раз за разом всплывал на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Но через нос вдохнуть большую порцию не получалось. Сознание постепенно покидало его. Он видел двух человек в лодке. «Когда же они будут меня вытаскивать»? – была его последняя мысль.
Через минуту эти двое достали труп из воды, развязали руки, вытащили кляп и снова столкнули в воду.

***

Изабель Дион жарила яичницу с беконом, когда раздался звонок в дверь. Изабель радостно побежала открывать своему любимому. Распахнув дверь, она увидела совсем не того, кого ждала.
– Ты!? – вырвался у нее удивленно испуганный возглас.
Ее гость отстранил ее от двери, вошел и неожиданно заткнул ей рот и нос платком с резким запахом.
Очнулась она распятой на кровати совсем голая. Во рту торчал кляп. Она увидела, что ее гость шарит по ящичкам шкафов, просматривает бумаги и кладет их обратно. Наконец, он нашел нужный листок, свернул его и сунул к себе в карман. Затем он нашел пустой глиняный горшок из-под цветка, достал из кармана свернутый листок и положил его в горшок. Обведя взглядом квартиру, он подошел к кухонному шкафу и поставил туда горшок.
    Мужчина приблизился к кровати и молча посмотрел в глаза жертвы. Ужас пронзил все клеточки мозга Изабель. «Он сейчас меня убьет», – молотком врезалось в виски. Эта мысль была последней, потому что в следующее мгновение ее лицо накрыла подушка. Боль и страх вытеснили все мысли и оставались с ней до конца.
    Когда тело Изабель перестало подавать признаки жизни, он отнял подушку от ее лица, отвязал все веревки и вытащил кляп. После этого он уложил тело на бок, подложил под голову подушку и накрыл одеялом. Форма ее живота не оставляла сомнения, что она беременна. Он не мог не заметить этого и раньше, когда раздевал бедную девушку, но это никак не повлияло на его планы.
Согласно этим планам, он прошел в ванную и сдернул резиновый шланг, соединяющий бак с керосином и титан. Керосин начал вытекать тонкой струйкой на пол. По гладкому полу ручеек находил незаметные глазу уклоны и растекался по комнате. Одно русло двигалось по направлению к кровати. Гость подождал пока горючая жидкость не достигнет края простыни, лежащего на полу. Дождавшись, он взял с туалетного столика бронзовый подсвечник и зажег свечу от зажигалки. Свечу он поднес к краю простыни и увидел, как та вспыхнула.
    После этих манипуляций гость с грохотом бросил подсвечник на пол рядом с кроватью и пошел на выход. Он запер дверь на ключ, вышел из подъезда и двинулся по направлению к Бродвею. Там его подхватил автомобиль и увез в темноту.

***

Полицейское расследование происшествия не дало никаких результатов. Единственной уликой могла послужить записка, обнаруженная в глиняном горшке. Записка хоть и потемнела по углам, но была вполне читаема. Размашистым мужским почерком в ней было написано: «Прощай Изабель и будь счастлива в новой жизни». Подписи не было.
Из всех бумаг, которых всегда полно у каждого человека, в сгоревшей квартире осталась только эта. Зачем ее засунули в горшок? Чтобы не сгорела? Создавалось впечатление, что эту бумагу детективам подсовывают. Если это так, то убийца – автор письма. Хотя, может оказаться, он хочет навести полицию на ложный след. Нельзя исключать и возможности, что убитая сама случайно сунула записку в это горшок. Зачем?
Да мало ли зачем. Кто знает, какая мысль придет женщине в следующий момент?
Следовательно, версия несчастного случая имеет право на существование. Более того, позволяет быстро закрыть дело. Девушка могла принять снотворное, во сне уронить подсвечник и задохнуться угарным газом. Но мог ли шланг сам сдернуться со штуцера? А если не сам? А если девушка случайно задела его рукой и не заметила этого?
Проверить, насколько плотно шланг прилегал к штуцеру, было невозможно. Шланг обгорел настолько, что крошился в руках. Детектив Питер Вудмэн, ведущий это дело, попросил экспертов проверить, можно ли было случайно сдернуть шланг.
Опрос соседей и сослуживцев погибшей выявил, что она встречалась с молодым человеком около полугода, а до этого к ней приезжал пожилой джентльмен на большой машине с водителем. Предположив, что этот джентльмен снимал для девушки квартиру, полицейские выяснили имя владельца квартиры, но найти его не смогли.
Молодой человек убитой, оказавшийся бродвейским певцом, тоже куда-то исчез. Это сразу родило еще две версии. Он мог испугаться беременности любовницы, убить ее и сбежать. А мог кто-то третий, например, тот пожилой джентльмен, из ревности убить их обоих.
Питеру Вудмэну предстояла рутинная отработка всех версий.

1910 год

Пол Варбург сменил тактику при работе с ассоциациями. Он взял трех помощников и поставил перед ними задачу добиваться организации конференций. Помощники должны были чаще бывать в офисах ассоциаций, общаться с председателем, шефом офиса, секретаршами. Они должны были не только сами оказывать «ненавязчивое» давление на руководство ассоциаций, но и выяснить, кто оказывает давление с другой стороны.
Новая тактика дала результат. Теперь каждый месяц удавалось получать одобрение, хотя бы одной ассоциации. До июня месяца удалось получить восемь таких одобрений. Оставалось еще шестнадцать. Варбург понимал, что с такими темпами можно провозиться еще целый год. Нужно придумать какой-то неожиданный ход. Но, внезапно, необходимость в этом отпала.
Ему, вдруг, начали поступать телеграммы о готовности ассоциаций к слушаниям доклада о новой финансовой системе. Теперь финансисту приходилось мотаться по городам и проводить по три-четыре конференции в месяц. Некогда было даже задуматься о причинах такого резкого изменения. К концу октября все положенные одобрения были получены. Первый этап операции успешно завершен.
Варбург собрал трех своих временных помощников у себя в офисе.
– Ну что ж, джентльмены, – сказал он, – мы проделали с вами большую работу, но она завершена. В этих конвертах ваше вознаграждение и можете не сообщать о нем своему финансовому инспектору.
– А что делать со списками, сэр? – спросил один из помощников.
– Со списками?
–Да, сэр. Вы же просили выявить, кто может влиять на решения руководства ассоциаций.
– И вы выявили?
– Не совсем, сэр. Нам лишь удалось составить списки посетителей, которые не являлись членами ассоциаций.
– Хорошо, давайте.
Варбург взял списки и попрощался с помощниками.  Списки он убрал в стол. Они уже не актуальны. Сейчас намного важней, как можно быстрее, представить законопроект в Конгресс.
«Как можно быстрее» – не означало, что это произойдет завтра. Считалось, что при обсуждении концепции законопроекта в ассоциациях возникают замечания и предложения. Их нужно увязать межу собой, убрать взаимоисключающие положения.
Ничего этого Варбургу делать не требовалось. Текст нового закона он давно приготовил, и не собирался его менять. Нужно было лишь создать видимость авральной работы по доработке законопроекта. Пол Варбург позвонил Моргану и попросил о встрече. Ровно через час он входил в кабинет главы «Морган Банка».
– Проходи, Пол, давно не виделись, – радушно встретил магнат молодого финансиста.
– Добрый день, сэр.
– Добрый. Слышал, слышал про твои успехи. Пришел похвастаться?
– Хвастаться нечем, сэр. Из графика я выбился. Нужно наверстывать. Сейчас от меня ждут, что я на полгода засяду за текст закона. Но я вот что придумал…– и Варбург коротко рассказал о своей задумке.
– Ха-ха-ха! Это ты здорово придумал. И к какому времени я должен освободить от гостей остров Джекилл?
– Чем быстрее, тем лучше, сэр.
– Тогда ориентируйся на 25 ноября.
– Спасибо, сэр. И еще. Вы не могли бы передать Джорджу текст заметки, которую нужно будет опубликовать 25 ноября?
– Без проблем. И спасибо тебе, Пол, что не стал настаивать на выполнении мной условий пари, – и Морган хитро уставился в глаза Варбурга.
– Ну, я не настаивал, так как понимал, что вы джентльмен, и сами вспомните о своих обязательствах.
– !!? – на лице Моргана одновременно отразилось удивление, непонимание и недоверие.
– Это была шутка, сэр.
22 ноября Пол Варбург, сенатор Нельсон Олдридж и еще четыре представителя банков финансового треста отправились в отдельном вагоне в штат Джорджия. Там они пересели на яхту и к 25 ноября прибыли на остров Джекилл.
25 ноября в одной желтой газетенке проскочила заметка:
«Как нам стало известно, группа специалистов по финансовой системе во главе с сенатором Н. Олдриджем отбыла на остров Джекилл. Там они якобы собираются поохотиться на уток. Но сразу возникает вопрос: зачем ехать на охоту в закрытом вагоне и в тайне от всех? Ни для кого не секрет, что сенатор Олдридж занимается внедрением прогрессивной финансовой системы в нашей стране. Уж не этот ли законопроект они поехали разрабатывать?».
Эту новость тут же подхватили другие газеты, и она стала самой обсуждаемой в течение всей следующей недели.
    Тем временем «группа специалистов по финансовой системе» отдыхала на тропическом острове. Еще в вагоне Пол Варбург достал пять отпечатанных экземпляров законопроекта и раздал присутствующим.
– Пока мы едем, джентльмены, рекомендую вам ознакомиться с текстом законопроекта, который мы с вами напишем на острове Джекилл.
– Закон о Федеральном Резерве? – с вопросительной интонацией произнес сенатор, взглянув на титульный лист, – если я не ошибаюсь, речь ведь шла о Центральном Банке?
– Словосочетание «центральный банк» почему-то вызывает сильное раздражение в Америке, – ответил Варбург, – поэтому я решил его не употреблять.
– Зачем же вы нас всех собрали, Пол? – задал вопрос Фрэнк Вандерлип, представитель банка Рокфеллера.
– Ну, не могу же я в одиночку всего за неделю написать законопроект. Да и неправильно это, если его автором станет эмигрант. У меня ведь еще американского гражданства нет. Да вы не переживайте, джентльмены, поверьте, вы не пожалеете.
И джентльмены ничуть не жалели. Они стреляли уток, играли в гольф, нежились под теплым осенним солнцем, купались в теплом океане. По вечерам играли в карты. 
    Так они провели семь дней, и в последний вечер за карточным столом Фрэнк Вандерлип спросил:
– Скажите, Пол, это правда, что вы выиграли пари на миллион долларов у Джона Пирпонта Моргана?
– Чистая правда.
– И вы получили с него выигрыш?
– А вы как думаете?
– Думаю, получили.
– И я так думаю.

***
 
В начале декабря текст законопроекта поступил в Национальную денежную комиссию, а уже в конце месяца сенатор Олдридж представил его в комитет по регламенту Конгресса США. Но в комитете законопроект даже не приняли к рассмотрению, сославшись на то, что вновь избранным конгрессменам нужно время, чтобы разобраться в ситуации.

***

Чарльз Линдберг сидел в библиотеке Джона Джейкоба Астора напротив хозяина дома и улыбался. В руке он держал бокал бренди.
– Ну, что ж, Джон, первый раунд мы выиграли. Честно говоря, я не верил, что все может так сложиться. За тебя, Джон! – и Линдберг поднял бокал.
– Нет, Чарльз, мне пришлось потратить уйму времени и сил, чтобы задержать продвижение Варбурга на год, а ты за одно заседание комитета сумел сделать то же самое. Поэтому – за нас!
– А скажи, Джон, как тебе это удалось? Я понимаю, как ты сумел организовать саботаж   в ассоциациях, но как ты сумел организовать забастовки?
– Забастовки? – Астор рассмеялся, – я не такой всемогущий, как тебе кажется. Мне просто повезло.
– Ты лучше меня знаешь Варбурга, – сменил тему конгрессмен, – как ты думаешь, что он будет делать?
– А что ему остается? Он будет обрабатывать твоих коллег – демократов поодиночке. Возможно, попробует надавить.
– Ничего, с этим можно справиться. Ему никто не будет возражать, и у него не будет повода давить.
– Это правильная тактика, до голосования он не должен знать расклад. Ну, а я, пока, займусь своими друзьями из республиканской партии.

***

Телефонное сообщение от сенатора Олдриджа об отказе комитета принять законопроект к рассмотрению Пол Варбург проглотил внешне спокойно. Он ничего не сказал сенатору, молча положил трубку на рычаг и замер в неподвижности на несколько секунд. Затем он с силой ударил кулаком по столу и выругался длинным немецким ругательством.
Его переиграли. Он в своем плане не учел политическую систему США. Ему казалось, нет никакой разницы, чье большинство в Конгрессе, от какой партии избирается Президент. Все они одинаково любят деньги и власть. «Вся разница между ними и мной лишь в том, что они через власть хотят денег, а я через деньги хочу власть, – рассуждал Варбург, – политические убеждения – это для газет».
Теперь следует признать: или он ошибался, и политические убеждения в природе есть или против его денег встали другие деньги.
Первый вариант Пол сразу откинул, как фантастический. Ему в жизни попадались люди с политическими убеждениями, но они были такой редкостью, что соберись они все за одним карточным столом, и здесь не набрали бы большинства.
Ладно, допустим, некто решил сорвать внедрение прогрессивной денежной системы в Америке. Зачем? Она отрицательно скажется на его бизнесе? Тогда этот некто – банкир, с очень большой вероятностью. Другие виды бизнеса новая система не затрагивает. Вернее, не видно, как она затрагивает. «Ну, что ж, мистер Икс, поищем вас среди банкиров».
Сначала нужно создать фильтр. Отбросить все невозможное и невероятное. Например, сразу можно отбросить банки нашего треста. Теперь нужно определить объем средств, потраченных на срыв нашей операции. Организовать слаженный, синхронный саботаж тридцати ассоциаций и привести к победе на выборы нужную партию – это стоит огромных денег. А если забастовки – тоже «заслуга» мистера Икс? Мелким и средним банкам такое не под силу. Но все крупные банки нас поддержали! Тупик.
И тут Варбург вспомнил про списки, которые ему вручили помощники, работавшие с ассоциациями. Он выдвинул ящик стола и достал три листочка бумаги. Финансист внимательно просмотрел перечни фамилий и заметил, что многие из них повторяются. Он переписал всех в один список, исключив повторения. Получилось двадцать восемь фамилий с указанием рода их занятий. Среди них были банкиры, политики, торговцы, бизнесмены, фабриканты. Никакой системы в этом списке Варбург не нашел. А найти необходимо. Иначе неизвестный враг и дальше будет бить с неожиданных направлений.
Найти связь между фигурантами списка – вот на сегодня главная задача.

Январь 1911 года.

Джордж Перкинс просматривал лондонские газеты. «Свежие» газеты из Старого Света попадали в Нью-Йорк с опозданием, самое малое, на семь дней. Поэтому большинство «новостей» Джордж уже знал из Нью-Йоркских газет. Благодаря телеграфу, важные новости могли появляться в один день и в Старом и Новом Свете. Но важность новости определяли корреспонденты и репортеры. Важная новость для европейца – совсем не одно и то же, что важная новость для американца. Анонс автопробега Лондон – Эдинбург, в котором будут участвовать автомобили компаний Роллс-Ройс, Рено, Даймлер и другие, показался американским служителям древнейшей профессии, не заслуживающим внимания.
Джордж взял экземпляр лондонской газеты и пошел к боссу. После стандартной церемонии разговора секретарши с селектором и ответа селектора голосом босса, Перкинс вошел в кабинет и положил газету на стол Моргана. Газета была свернута так, чтобы нужная страница была наверху, а заголовок нужной заметки подчеркнут карандашом.
– Что за привычка, Джордж, молча подсовывать мне бумаги? Я, по-твоему, должен разгадывать твои великие замыслы?
– Простите, сэр. Я думал, вас интересует повод выманить американских богачей в Европу. А тут такое везение.
– Это не везение, Джордж. Это старик Морган встретился с Чарльзом Роллсом и уговорил организовать пробег.
– О, сэр! А я читаю и думаю: надо же, как вовремя. Погодите, а не тот ли это Чарльз Роллс, что разбился на аэроплане?
– Тот, Джордж, тот.
– А как же он тогда организовал…
– Настоящий джентльмен, Джордж, выполняет свои обязательства даже после смерти.
– ?
– Ну, Джордж! У него же есть партнеры.
– Я как-то не подумал, сэр. Тогда нужно разворачивать рекламную кампанию?
– Рано, Джордж. Пробег будет в конце мая, рекламную кампанию надо начинать в марте.
– Я все понял, сэр. Могу идти?
– Погоди, Джордж, – Морган встал и прошелся по комнате, – ты веришь в интуицию.
– Трудно сказать, сэр. Иногда в голову приходят мысли, которые не вытекают из логики предыдущих рассуждений. Но интуиция это или нет, я не знаю.
– А я верю, Джордж. И интуиция мне подсказывает, что одной приманки мало. Нужно что-то еще. Автомобили – это приманка для мужчин. Нужна еще приманка для женщин.
– Может быть показ мод, сэр?
– Это банально. Нужно что-то грандиозное, экзотическое, уникальное. Событие, которое бывает раз в жизни, пропустить которое нельзя.
– Вы сказали «экзотическое», сэр и мне сразу пришел в голову Египет.
– Египет?
– Ну, да, сэр. Все эти пирамиды, фараоны, сфинксы, Клеопатра, Цезарь…
– Так, – Морган встал и начал задумчиво ходить по кабинету, – мне надо это обдумать.
Перкинс, стараясь не топать, покинул кабинет, а его хозяин продолжал ходить взад-вперед, затем остановился, резко прошел к своему рабочему месту. Там он достал из ящика стола несколько листов бумаги и начал что-то писать и чертить. Через некоторое время он встал, подошел к книжному шкафу и взял географический атлас. В атласе он нашел карту Египта и разложил ее на столе. Затем он вновь сходил к книжному шкафу и через некоторое время вернулся к столу с книгой по истории Египта.
Морган погрузился в работу. До позднего вечера он читал, делал пометки на карте, делал записи и рисунки на листках бумаги. Наконец, он откинулся в кресле и удовлетворенно потянулся. Нажав кнопку селектора, он произнес:
 – Пригласи мистера Перкинса.
– Но все уже ушли, сэр.
– Куда ушли? – Морган машинально посмотрел на часы. Часы показывали полночь.
– Домой, сэр.
– Тогда и ты свободна.
Морган, вдруг почувствовал, что страшно проголодался. Что ж, пусть грандиозный план уляжется в голове до утра. А пока следует удовлетворить требования желудка. Хозяин кабинета переобулся в теплые ботинки, надел пальто, перчатки, цилиндр, взял в руки трость и покинул кабинет. Январь в Нью-Йорке не лучшее время для прогулок. Даже, если это прогулка от двери офиса к двери автомобиля.
Утром следующего дня, проходя мимо секретарши, Морган бросил через плечо: «Мистера Перкинса ко мне». Когда помощник вошел и уселся на стул, Морган спросил:
– Ты любишь театр, Джордж?
– Не особо, сэр. Мне больше нравится кино.
– Кино? Эти движущиеся картинки без слов?
– Ну, там сейчас уже есть интересные сюжеты, комедии, драмы, сэр.
– Ладно, кино, так кино. Сейчас я расскажу сценарий фильма, а тебе Джордж придется стать его режиссером.
– Мы начнем заниматься кинобизнесом, сэр?
– Не совсем, – улыбнулся Морган, – сейчас я тебе все расскажу.
И Морган принялся посвящать верного помощника в свой план. Перкинс слушал, иногда задавал вопросы и проникался грандиозностью замысла. Когда Морган закончил, Джордж уже представлял, что предстоит сделать.
– Ты знаешь, что такое сетевой график, Джордж? – спросил шеф в заключение своей речи.
– Нет, сэр.
– Вот, смотри, – Морган достал листок бумаги с надписями в рамочках. Рамочки располагались в колонках, озаглавленных названиями месяцев.
– Я так понял, сэр, все нужно успеть к маю месяцу? – спросил Перкинс, разглядывая график.
– Да, Джордж, справишься?
– Трудно сказать, сэр. Работу такого размаха мне в жизни делать не приходилось. Могут возникнуть непредвиденные сложности. Не знаю, сэр.
– Надо успеть, Джордж. Финансовых ограничений у тебя не будет.
– Я постараюсь, сэр.
У себя в кабинете Джордж еще раз внимательно изучил сетевой график. Первым пунктом стояли архитектурные работы. У Перкинса был один знакомый архитектор, Уильям Кент. С ним он и встретился за обедом. Джордж дал приятелю насладиться кулинарными изысками и ждал, пока субстрат счастья, не достигнет мозга собеседника. Так Никола Тесла однажды объяснил Джорджу, почему с сытым человеком быстрее можно договориться, чем с голодным.
– Джордж, ты же не зря меня кормил? – (видимо субстрат счастья уже добрался до нужной точки).
– Ты прав, Билл, – (чем чаще соглашаешься с собеседником, тем лучше). – У меня есть необычная работа по твоему профилю. Как у тебя со временем?
– Вряд ли смогу тебе помочь, Джордж. У меня сейчас в работе несколько проектов на Манхеттене. Времени нет совсем.
– А не мог бы ты порекомендовать мне хорошего архитектора, но сидящего сейчас на мели.
– Ха-ха, сидящий на мели и хороший архитектор – это понятия несовместимые, Джордж. Хотя…точно! Мой брат Эдвард. Он тоже архитектор и неплохой. И как раз сейчас – на мели. Только он переехал в Буффало.
– Это не страшно. Давай мне его адрес. Я сниму его с мели.
Поезд в Буффало уходил из Нью-Йорка рано утром. Перкинс уселся у окна, но ему хватило полчаса, чтобы унылые пейзажи за окном перестали радовать глаз. Чем занять себя еще? Газеты. Перкинс захватил с собой несколько номеров. Обычно Джордж «пробегал» газеты по диагонали. Но сегодня им, газетам, повезло: их прочтут от наименования до объявлений. Надо же как-то убить восемнадцать часов дороги длиной триста миль.
На конечную станцию прибыли в десять часов вечера. Пока Джордж искал нужный адрес, прошел еще час. Около одиннадцати вечера он постучал в дверь небольшого домика, взывая ко всем богам, чтобы хозяин оказался дома. Перкинсу повезло. На его стук дверь дома открылась, и в ее проеме появился стройный молодой человек с взъерошенными волосами в мягком домашнем костюме цвета, когда-то бывшего зеленым.
На вопросительный взгляд хозяина Джордж ответил:
– Я ищу Эдварда Кента, архитектора.
– Эдвард Остин Кент, архитектор. С кем имею честь?
– Джордж Перкинс, адвокат из Нью-Йорка. У меня к вам предложение.
– Мистер Перкинс, а не могло бы ваше предложение подождать до утра? К вечеру я туго соображаю.
– Я тоже не сторонник обсуждать серьезные проблемы по ночам, но у меня время только до утреннего поезда в Нью-Йорк.
– Хорошо. Входите. Хотите выпить?
– Может быть позже.
– Тогда присаживайтесь, – архитектор указал на кресло, – и в чем ваше предложение?
– Я хочу предложить вам работу, мистер Кент, – произнес Джордж, усаживаясь в удобное кресло. – Необычную, но хорошо оплачиваемую работу.
– И какого рода эта работа?
– Вам нужно спроектировать и построить древний город в Египте?
– !?
– Ну не совсем город, – наслаждаясь произведенным эффектом, продолжил Перкинс, – скорее это будут декорации развалин древнего города, но все должно быть натурально.
– Вам нужны фундаменты и несколько рядов стен?
– Ну, что-то в этом роде.
– И на какие деньги я могу рассчитывать?
– Назовите сумму.
– Мне придется самому руководить строительством?
– Да.
– Тогда меня устроят тридцать тысяч долларов.
– Хорошо.
– Все расходы оплачиваются отдельно.
– Хорошо. Когда сможете приступить к проекту?
– Да какой проект? На месте разберемся. Только организационные работы: работа с властями, наем работников, подвоз материалов – это не мое.
– Тогда минусуем десять тысяч.
– Хорошо.
– Не хотите завтра поехать со мной в Нью-Йорк?
– Я так понимаю, работа срочная?
– Не то слово. Вы еще не начали, а мы уже опаздываем.
– Тогда я готов.
– В таком случае, встречаемся завтра в половине восьмого на вокзале.
– Куда вы сейчас?
– Поищу какой-нибудь отель.
– Не смешите, Джордж. Ничего вы в такой темноте не найдете. Оставайтесь у меня. Постелю вам на диване, а завтра вместе отправимся на вокзал.
Утром молодые люди без приключений добрались до вокзала и сели в поезд. В поезде они разговаривали на отвлеченные темы. Но любопытство не давало Эдварду Кенту покоя.
– Скажите, Джордж, зачем это вам? – решился на вопрос Эдвард.
– Мне за это платят.
– Хорошо. Поставлю вопрос по-другому: зачем это нужно тому, кто вам платит?
– Вообще-то я придерживаюсь правила: меньше знаешь – крепче спишь. Но в этот раз, заказчик не скрывал от меня настоящих целей. Он хочет сделать сюрприз своей будущей жене. Настоящий археолог откопает в вашем древнем городе скульптуру жены фараона, как две капли воды, похожую на невесту заказчика.
– Зачем!?
– Ну, этого я не знаю. Все, что знал – рассказал.
– Да, Джордж, когда мы с вами сможем вот так швыряться деньгами? – задумчиво промолвил архитектор.
– Думаю, никогда, Эдвард. Наш потолок – это швырнуть доллар чаевых официанту.
По дороге из Буффало Джордж понял, что один архитектор с задачей не справится. Организация дела – не его конек. Ему нужен помощник с хваткой бульдога. Роберт Франк – вот, кто ему поможет. Перкинс завез архитектора к брату по его просьбе, а сам отправился отсыпаться домой. Утром следующего дня Перкинс инструктировал юриста «Морган банка» Роберта Франка:
– Задача простая, Боб. Вы едете в Египет вместе с архитектором Эдвардом Кентом. Он там будет строить развалины древнего города, а ты обеспечивать прикрытие и снабжение.
– Но я ничего не понимаю в строительстве.
– А тебе и не надо. Ты будешь заниматься тем же, чем и здесь – улаживать проблемы. Египет страна небогатая, там тысяча долларов – предел мечтаний высших сановников. На местах, сотня зеленых бумаг откроют тебе любые возможности.
– Но почему я, Джордж? Чем я провинился?
– Провинился, Боб? Я думал, что оказываю тебе услугу. Я думал десять тысяч долларов за три месяца отдыха в Египте – это поощрение…
– Когда ехать, Джордж?
– Послезавтра рейс в Шербур, а там уж сами. В Каире на твое имя открыт кредит. И помни, Боб, архитектор отвечает только за строительство. За всю операцию отвечаешь ты. Есть вопросы?
– Архитектор знает место, где нужно строить?
– Нет. И я еще не знаю. Как только у меня появятся координаты, я вам сообщу: отправлю телеграмму в отделение «Морган Банка» в Каире. Что-то еще?
– Нет, все ясно. Поехал собираться.
Переложив организацию египетской экспедиции на плечи Франка, Перкинс взялся за следующий пункт плана. В сетевом графике Моргана вторым пунктом значился скульптор. Скульптурных мастерских в Нью-Йорке было, как грибов после дождя. Но Джордж Перкинс оказался настолько далек от этой темы, что даже не представлял, с какой стороны взяться за эту задачу. Джордж не был сторонником долгих рассуждений и раздумий. Если решение не приходило за три-четыре подхода, он бросал думать и искал эксперта.
Нужна первоначальная консультация. Нужно переговорить с любым скульптором. Но Джордж не представлял себе, как найти этого «любого скульптора». Может, полистать объявления об изготовлении надгробий? Точно! В первой же газете на последней странице нашлось с десяток таких объявлений.
Проанализировав список адресов, Перкинс, нашел ближайшую мастерскую и отправился туда. Дверь в мастерскую была открыта. Он вошел. Небольшая комната, заставленная надгробными плитами, вызывала тягостные ощущения.
– Вам со стандартной надписью или оригинальной? – услышал он скрипучий старческий голос.
Джордж обернулся на звук голоса и увидел нестарого еще человека со следами белой пыли на лице, руках и одежде. По мешкам под глазами и взгляду страдальца, можно было легко определить дозу выпитого им накануне. А уже по этой дозе не трудно догадаться о его желании.
– Я не по этому делу, – сказал Перкинс, – мне просто нужно с вами поговорить.
– Мне некогда с вами разговаривать. Нужно работать, – сказал мужчина, ушел вглубь комнаты, и оттуда раздались шоркающие звуки.
Джордж вышел из мастерской, дошел до ближайшего магазина, купил бутылку не самого дешевого виски и вернулся обратно.
– А, это опять вы?
– Я, но на этот раз не один.
– А с кем?
– Вот с этим, – Джордж достал бутылку виски, – думаю, немного лекарства вам не повредит.
Мастер молча вышел из мастерской в смежную дверь и через несколько секунд появился с двумя стаканами в одной руке и двумя стульями – в другой.
– Так о чем вы хотели поговорить? – первым нарушил молчание он, сделав хороший глоток из полного стакана.
– Понимаете, шеф дал задание найти скульптора по древним скульптурам, а я в этом деле полный профан.
– Странное задание. Не бывает «скульптора по древним скульптурам». Скульптор лепит по модели. А уж, какая это модель: древняя или не древняя – значения не имеет.
– Ну, вот вы смогли бы сделать скульптуры подражающие древнеегипетским.
– Я? Я вообще не смог бы сделать скульптуру. Я камнерез. Я могу выдолбить надпись на камне, могу сделать гравировку на табличке, могу даже барельеф вырезать. А вам нужен скульптор.
– А вы знаете такого скульптора.
– Если у вас есть модель или, хотя бы, изображение модели, то любой скульптор справится.
– А если нет.
– Ну, тогда вам могут слепить египетского фараона в цилиндре или треуголке.
– Вы знаете про египетских фараонов?
– Я учился в Париже, бывал в Лувре. Там, кстати, иногда работают скульпторы копиисты. Да, вот кто вам нужен. Скульптор копиист, погруженный в тему. Если долго заниматься копиями одного мастера, можно перенять его технику и манеру. Некоторые копиисты добиваются полного сходства с оригиналом. Иногда и экспертам трудно их различить.
– Что ж, спасибо. Вы мне очень помогли. Надеюсь, и я помог вам поправить здоровье, – и Перкинс откланялся.
«Не складывается, – думал Джордж, – непонятно, что должен лепить скульптор. Сначала нужна история и персонажи. Без писателя на этом этапе не обойтись».

***

Пол Варбург сидел в кабинете Майкла Симпсона, директора детективного агентства. Пол не стал даже пытаться самостоятельно выявить связи двадцати восьми фигурантов из списка, а решил довериться профессионалам. Кратко изложив суть задания, и передав список Симпсону, Пол ждал ответа.
– Да, мистер Варбург, задали вы мне задачу, – задумчиво сказал шеф детективов, глядя в список, – это огромная работа. Я должен буду перевести агентство в авральный режим. Возможно, мне понадобится помощь других агентств. Вы представляете себе объем предстоящих расходов?
– Нет, мистер Симпсон, но я надеюсь, что вы недолго будете оставлять меня в неведении.
– Это вам обойдется в четыре тысячи долларов в месяц, не считая расходов.
– Вы сказали «в месяц»? Вы собираетесь заниматься этим делом целый месяц?
– Нет, мистер Варбург, боюсь, за месяц мы не управимся. Более того, какие-то связи можно выявить вообще раз в год. Например, они все явятся на ежегодную конференцию любителей утиной охоты.
– А-а, – саркастически протянул «а» Варбург, – вы хотите целый год получать от меня по четыре тысячи в месяц!
– Ну, зачем вы так, мистер Варбург? – в голосе хозяина кабинета чувствовалась явная обида, – если мы за месяц не выявим существенных связей, то с большой степенью вероятности, их и нет. Давайте встретимся через месяц. Я вам представлю результаты, а вы решите, что делать дальше.
– Хорошо, мистер Симпсон, работайте.
– Тогда неплохо было бы закрепить нашу договоренность авансом. Обычно это составляет пятьдесят процентов от суммы.
Варбург достал чековую книжку, молча выписал чек, передал его Симпсону и вышел на улицу.
Варбург не любил выписывать чеки. Собственно, отдавать наличные он тоже не любил. Каждый раз, расставаясь с деньгами, он чувствовал какую-то утрату в душе. То, что он получал взамен, всегда казалось ему менее ценным, чем потраченные деньги. Поэтому его очень удручала предстоящая поездка в Вашингтон.
Там ему предстояло встретиться с ключевыми конгрессменами от демократической партии и убедить их поддержать его законопроект. В возможность убеждения, не подкрепленного конвертом с долларами, Варбург не верил. Но также он понимал, что ни один конгрессмен не возьмет у него денег. Действовать придется через лоббистов, а им тоже надо платить.
С такими безрадостными мыслями Пол Варбург и поехал в столицу. Встретившись с сенатором Олдриджем, он составил список своих будущих оппонентов. На каждого из них он получил от сенатора характеристику, и начал готовиться к первой встрече. Он рисовал схемы, графики, таблицы, иллюстрирующие работу финансовой системы, готовил тезисы. Наконец, пригласил первого конгрессмена из списка, на обед.
За обедом, в основном, говорил Варбург. Конгрессмен кушал и изредка кивал головой. Варбург еще не дошел до схем, а конгрессмен уже заявил:
– Зря вы меня убеждаете, мистер Варбург.
– Но почему? Это же очевидно, что новая система более прогрессивна, чем старая!
– А я и не возражаю
– Не возражаете?!
– Нет.
– Означает ли это, что вы не будете голосовать против законопроекта?
– Я пока не вижу, зачем мне это делать.
– И… много ваших коллег разделяют подобную точку зрения?
– Большинство.
– Почему же ваш комитет не принял законопроект к рассмотрению?
– Понимаете, мистер Варбург, это политика. Законопроект продвигала Республиканская партия. Если бы мы сразу его приняли, наши избиратели могли нас не понять.
– А нельзя его отложить не на год, а, скажем, на три месяца?
– Уже нет. Вот, если бы сенатор Олдридж сразу выразил такое пожелание, скорее всего, комитет бы его поддержал.
– Ну, что ж, год так год. До свидания. Рад был знакомству.
– Я тоже.
После встречи Пол поехал в отель, а конгрессмен – к Чарльзу Линдбергу.
– Видел бы ты его лицо, Чарльз, когда я сказал, что не возражаю, – едва сдерживая смех, говорил конгрессмен, – «Не возражаете?!» (конгрессмен попытался подражать голосу и мимике Варбурга).
Это было настолько комично, что Линдберг не выдержал и расхохотался.
– Ты ввернул, что-нибудь про Олдриджа? – сквозь смех спросил он.
– Не просто ввернул. Варбург сам дал мне возможность обвинить сенатора в некомпетентности.
– Как ты думаешь, Варбург будет еще с кем-то встречаться?
– Думаю, нет.
Но Пол Варбург так не думал. Его немецкая педантичность не позволяла обобщать данные на основании одного эксперимента. Он решил продолжить встречи. Со следующим по списку он не будет читать лекцию, а сразу возьмет быка за рога.
– Скажите, как вы относитесь к законопроекту Олдриджа? – задал вопрос Варбург сразу после обычных приветствий и представлений.
– Мистер Варбург, вы пригласили меня на обед или на интервью? – ответил вопросом на вопрос приглашенный конгрессмен.
– Простите, конечно, заказывайте.
После этого потекла традиционная беседа ни о чем, перемежающаяся закладкой в рот разных вкусностей и запивкой их не самым дешевым вином. И когда Пол уже потерял надежду вернуться к цели разговора, его визави, вдруг, произнес:
– Вы спросили, как я отношусь к закону Олдриджа, мистер Варбург? Так я вам скажу. Это хороший, правильный закон.
– То есть, вы бы за него проголосовали?
– А почему нет, мистер Варбург? Меня пока никто не убедил, что не надо голосовать за хороший закон.
Когда история повторилась и с третьим конгрессменом из списка, Варбург решил, что теряет время. Получается, если бы Олдридж настоял на трехмесячной отсрочке, уже через месяц законопроект могли принять к рассмотрению, а через два – проголосовать. Олдридж – старый пердун. Ну что ему стоило произнести одну фразу: «А можно не на год, а на три месяца?». И все! Уже к апрелю все могло закончиться.
Варбург не знал, что сенатор Олдридж бился за уменьшение отсрочки, как лев, но ничего не смог сделать.
Несмотря на огромный зуб, выросший у него на Олдриджа, Варбург возвращался из Вашингтона в хорошем настроении. При минимальных финансовых вложениях – три обеда в ресторане – он получил стопроцентный результат.

***

Джордж Перкинс рассматривал книги в книжной лавке. Он никогда не был книжным фанатом. Умом Джордж понимал, что книги несут знания, но его бурная энергия требовала выхода. А перелистывание страниц – не настолько сложное занятие, чтобы эта энергия выплескивалась наружу. Когда его спрашивали: какая у него любимая книжка, он отвечал – чековая.
Сейчас, читая по корешкам книг их названия и имена авторов, Перкинс понимал, как далек он от литературы.
– Скажите, – обратился он к продавцу, – а что сегодня читают?
– Сегодня, сэр?
– Ну, не именно сегодня, а вообще. Что у вас лучше всего покупается?
– Я бы сказал: любовные романы и детективы. Причем, первые покупают дамы, вторые – джентльмены.
– А какие авторы пользуются большей популярностью?
– Хорошо берут Эмиля Золя, Ги де Мопассана, неплохо идет Марк Твен.
– А вы не знаете, кто-нибудь из них живет в Нью-Йорке?
– Молодой человек! Из них уже никто нигде не живет. Они умерли. Странные у вас вопросы. Вы, случайно, не из полиции?
– Нет, что вы! Просто мой босс, кинорежиссер, ищет сценариста – живого классика.
– Живых классиков не бывает, молодой человек. Либо ты живой, либо классик. Есть популярные живые писатели. Вас ведь интересуют американские?
– Да.
– Ну вот, посмотрите, два сборника детективов «Мыслящая Машина». Первый сборник разлетался, вообще, как горячие пирожки. Второй – уже такого интереса не вызывает, но на уровне других книг смотрится неплохо.
– А кто автор?
– Жак Фьютрелл.
– Он не из Нью-Йорка?
– Он жил в Нью-Йорке, но потом, говорят, построил дом где-то в Массачусетсе и живет там.
– Спасибо, дружище, вы мне очень помогли.
– А вы разве ничего не купите?
– Хм, а дайте-ка мне эти два сборника про машину. Сколько с меня?
– Доллар, сэр.
– Вот, – Джордж достал из кармана несколько смятых банкнот, отделил однодолларовую и протянул продавцу.
– За каждую, – объявил продавец сразу же, едва однодолларовая купюра оказалась в его руке.

***

Писатель Жак Фьютрелл считался одним из самых богатых и успешных жителей Сайчуата, небольшого городка в штате Массачусетс на северо-восточном побережье Новой Англии. А кем еще мог считать писателя сторонний наблюдатель, как не богачом?
Ведь у Фьютрелла был не только большой дом в лучшем районе города, у него был автомобиль! Конечно, сейчас автомобилем никого не удивишь. По городу их уже восемь штук разъезжает, но писатель привез в город первый автомобиль. И кто он после этого? Естественно, богач!
Сам Жак Фьютрелл такого оптимизма по поводу своего богатства не разделял. Да, было время, когда первый сборник его рассказов выдержал несколько переизданий. Деньги сыпались на него так, что успевай мешок подставлять. Но шальные деньги приучают к шальным тратам. Хорошо еще, он успел построить дом и купить авто. Сегодня денег едва хватало для поддержания имиджа успешного писателя.
Второй сборник его рассказов был встречен читающей публикой уже не с таким восторгом. Видимо, супермозг главного героя рассказов Фьютрелла: детектива-профессора, изрядно поднадоел читателям. Поэтому Жак решил переключиться с детективов на фантастику. Его фантастический роман «Хозяин бриллиантов» поначалу имел успех: сыграла роль известность писателя и интригующее название, но критики не признали художественной ценности романа. Писать новеллы – это одно, а писать романы – совсем другое.
В настоящее время писатель перебивался написанием фантастических и детективных рассказов, которые публиковал в различных журналах. Гонораров едва хватало на не очень роскошную жизнь.
В таком состоянии и застал писателя Джордж Перкинс.
– Жак, там тебя спрашивает какой-то джентльмен из Нью-Йорка, – объявила жена писателя, когда тот сидел за столом в своем кабинете, – он говорит, что хочет предложить тебе работу.
– Работу? – переспросил Жак, – какую еще работу?
– Может быть, ты сам задашь ему этот вопрос? Я пригласила его в гостиную и предложила чаю.
Жак Фьютрелл поднялся из-за стола и вышел в гостиную. По пути к столу Жак успел разглядеть гостя. Дорожный костюм за двадцать долларов, аккуратная прическа и прямой взгляд гостя вызвали симпатию у писателя.
– Добрый день, мистер э…
– Перкинс. Джордж Перкинс, адвокат из Нью-Йорка.
– Добрый день, мистер Перкинс. Что привело вас в такую даль?
– Видите ли, мистер Фьютрелл, у меня к вам несколько необычное предложение, и я хотел бы обсудить его с вами наедине.
– Да, кстати, забыл представить: это моя жена, миссис Лилли Фьютрелл. У меня от нее секретов нет.
– Рад встречи, миссис Фьютрелл, – любезно раскланялся Джордж, – но, поверьте, моя просьба о конфиденциальности – не пустая прихоть.
– Ну, Жак, идите, посекретничайте в кабинете, – вмешалась в спор Лилли, – а я пока организую что-нибудь на обед.
Когда Жак говорил, что не имеет секретов от жены, он ничуть не грешил против истины. Лилли была его музой. Она была первой, кто вычитывал свежие рукописи. Она дарила ему некоторые сюжетные линии. Без ее совета, он не принимал ни одного важного решения. Она не просила звезд с неба, когда у него были деньги. Она не сверлит ему мозги сейчас, когда денег нет.
– Итак, мистер Перкинс, – начал разговор хозяин кабинета, когда они уселись возле стола друг напротив друга, – о какой работе вы хотели поговорить?
– Если позволите, я хотел бы начать с предыстории.
– Да, пожалуйста.
– Мой работодатель – очень эксцентричный джентльмен. С его эксцентричностью может поспорить только его богатство. Так вот, он решил устроить грандиозную мистификацию для своих друзей, но, главным образом, для своей будущей жены.
– Так, так, мистер Перкинс, – начал заражаться интересом Фьютрелл, – и какого рода мистификация?
– Он собирается пригласить своих друзей в одну экзотическую страну, на раскопки древнего города и там обнаружить статую царицы, как две капли воды похожую на его избранницу.
– Простите, но с чего он взял, что царица будет похожа на его невесту?
– Он просто даст скульптору ее фотографию.
– Я перестаю что-нибудь понимать. Вы же сказали, что на раскопках обнаружат, а теперь говорите: скульптор вылепит.
– Я как раз собирался об этом сказать. Дело в том, что пока еще нет ни древнего города, ни царицы. Все это предстоит создать.
– Что создать?!
– Все. Построить «древний» город, поместить его в конкретное место, слепить скульптуры, закопать их в этом городе. Но, главное, нужно написать романтическую историю этой царицы, придать ей правдоподобия, придумать, как эта история станет известна специалистам и широкой публике.
– И эту историю вы хотите предложить написать мне?
– Совершенно верно, мистер Фьютрелл.
– Фальшивую историю фальшивой царицы?
– А что вас смущает, мистер Фьютрелл? Это всего лишь розыгрыш. Тем более что неплохо оплачиваемый.
– Когда вы говорите «неплохо», мистер Перкинс, что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что вы сами можете назвать сумму.
– Любую?
– Любую.
– Тогда мне нужно посоветоваться с женой.
– Простите, мистер Фьютрелл, но я ведь не зря просил вас о конфиденциальности. Мой работодатель будет очень огорчен, если все раскроется раньше времени. Он готов идти на большие расходы только ради эффекта, который произойдет во время раскопок. Если все раскроется раньше, никакого эффекта не получится.
– Двадцать тысяч долларов, – веско объявил писатель.
– Хорошо, мистер Фьютрелл.
– Вот так просто? «Хорошо, мистер Фьютрелл»? Я что, мог назвать и большую сумму?
– Нет, мистер Фьютрелл. Вы назвали верхний предел, за который я не могу заходить без согласования с боссом.
– Тогда я согласен. И к какому сроку нужна эта история?
– У вас есть месяц. Ровно через месяц жду вас в Нью-Йорке с готовой историей. Вам предстоят какие-то расходы. Я выпишу вам чек на две тысячи долларов, в качестве аванса.
Перкинс галантно распрощался с хозяйкой дома, посетовал, что не сможет остаться на обед, и покинул дом Фьютреллов.
– Что-то случилось, Жак? – спросила Лилли, заметив растерянность во взгляде мужа.
Жак молча прошел в свой кабинет взял со стола чек и показал его жене. Взглянув на чек, она удивленно вскинула брови:
– Две тысячи долларов?
– Да, это аванс. Десять процентов от всей суммы.
– Двадцать тысяч?! Надеюсь, тебе не нужно на эти деньги совершить революцию в какой-нибудь Мексике?
– Нет Лилли. Но я пока слабо себе представляю, что я должен сделать за эти деньги.
И Жак рассказал жене все, что узнал от Перкинса.
– По-моему, Жак, если бывает в жизни удача, то это она, – подвела итог услышанному миссис Фьютрелл, – надо ехать в Бостон.
– В Бостон?
– Да, мы едем в библиотеку университета. Там есть исторический отдел.
– Ты сказала: «мы»?
– Жак, неужели ты думаешь, что я откажусь в этом участвовать?

Февраль 1911 года

Пол Варбург вновь появился в детективном агентстве Симпсона, спустя ровно месяц с момента своего последнего посещения.
– Есть какой-то результат, мистер Симпсон? – задал он вопрос после традиционных приветствий.
– И да, и нет, мистер Варбург.
– Как это?
– Сейчас я вам покажу. – Детектив достал с полки и разложил на столе большой лист ватмана. – Посмотрите на эту схему, мистер Варбург. Кружочками с цифрами обозначены наши фигуранты. Стрелочками обозначены связи между фигурантами. Над стрелочками надпись – это род связи. Сбоку список фамилий и соответствие фамилии кружочку на схеме.
Варбург смотрел на лист ватмана и ничего, кроме кружочков со стрелочками не видел.
– Судя по количеству стрелочек, все эти люди связаны между собой? – спросил Варбург.
– Нет, мистер Варбург. Эти люди связаны между собой не больше, чем остальные жители Нью-Йорка. Смотрите, вот вы через несколько минут покинете мой кабинет, и сюда войдет другой клиент. Вы его знать не знаете, а на схеме стрелочка появится.
– То есть, эти люди никак не связаны между собой.
– С абсолютной уверенностью я такое заявление сделать не смогу. Возможно, не все связи нам удалось выявить.
– Вы предлагаете продлить контракт?
– Я предлагаю, мистер Варбург, закончить интенсивный этап операции и перейти к пассивному.
– Что это значит?
– Это значит, что активная слежка со всех объектов снимается. Теперь мои детективы будут собирать лишь ту информацию о фигурантах списка, которая им попадется по ходу других дел. Это обойдется вам намного дешевле.
– На сколько?
– Это будет стоить сто долларов в месяц.
– Хорошо, продляем операцию еще на полгода. Будете приходить за деньгами в «Кун энд Лееб компани» раз в месяц. Я распоряжусь. А этот ватман я забираю.

***

Полицейских детективов Питера Вудмэна и Гарри Найта вызвали на труп. Труп обнаружил случайный прохожий, гулявший по набережной. Прошлую ночь была волна, и труп выбросило на берег. Еще два-три месяца назад он был мужчиной. Но кто-то оборвал его жизнь. Версию самоубийства детективы отбросили сразу. На руках и ногах трупа были обнаружены следы веревок или ремней. Судя по всему, его утопили связанного, а потом развязали.
В кармане пальто убитого был обнаружен свернутый листок бумаги.  Бумага сильно размокла, но детективам удалось установить, что это бланк окружного суда для повесток. От текста, напечатанного на машинке, остались лишь фрагменты, но восстановить текст по оттискам букв было возможно.
Отдав улику экспертам, детективы взялись за обычную работу: сверять приметы убитого со всеми пропавшими без вести. Это делалось, скорее не для раскрытия преступления, а для возможного закрытия дела по розыску пропавших. Убитый мог оказаться из другого района, и тогда его можно спихнуть своим коллегам.
– Смотри, Питер, по-моему, это он. Помнишь, в декабре у нас было дело по сгоревшей актрисе? Там как раз пропал ее друг. Читай приметы.
– Похоже, ты прав, Гарри. Выходит, парень не виноват. И по времени совпадает. Их убили одновременно. Похоже на месть, а Гарри?
– Похоже. Но пока мы не узнаем, кто снимал квартиру для актрисы, мы не тронемся с места, Питер. А мы не узнаем это, пока не объявится хозяин квартиры. Тупик.
К вечеру этого же дня детективы получили заключение экспертизы, которая полностью подтвердила версию об убитом бродвейском певце .

***
 
Уже четвертый день подряд библиотеку Массачусетского института технологий в Бостоне посещала странная парочка. Они не походили на преподавателей или студентов, но их пропуска в библиотеку были в полном порядке. Все четыре дня они обкладывались книгами и картами по древнему Египту и усиленно выписывали, какую-то информацию.   
Исторический отдел библиотеки представлял собой небольшую комнату с тремя столами. Здесь редко бывали студенты: история не входила в профильные предметы университета. Это давало странной парочке возможность без помех творить новый эпизод в истории Египта.
Сначала Фьютреллы хотели найти пробел во временной шкале династий фараонов и вставить туда своих персонажей. Но таких пробелов не оказалось. После долгих споров они решили втиснуть выдуманного царя и царицу в промежуток между двумя династиями. Естественным образом возникал сюжет об изгнании фараона представителями высших египетских каст. За что его могли изгнать? Да за то, что он влюбился в простолюдинку и сделал ее царицей.
Фараону и его жене пришлось покинуть столицу. Но он ушел не один. Народ любил своего фараона и пошел за ним. Тогда фараон решил построить новую столицу Египта. Он выбрал место и заложил город. Красивейший город был построен за десять лет. Фараон ввел новые законы в своем царстве. Он отменил рабство, развивал культуру и искусства, поощрял ремесла. Во всем ему помогала прекраснейшая из женщин того времени, его царица. У них родились дети, и они должны были стать продолжателями династии фараонов.
Но врагов не устраивал такой расклад. Один из высших сановников Египта уже мнил себя родоначальником новой династии. Он воспользовался тем, что у царя-реформатора не было армии, и напал на новую столицу с огромным войском. Вооруженные до зубов солдаты убивали безоружных горожан. Горожане мужественно сопротивлялись с палками и мотыгами в руках, но силы были не равными. Все до одного жители прекрасной столицы были перебиты. Фараон со своей царицей погибли в объятьях друг друга.
Злой сановник приказал разрушить до основания прекрасный город, чтобы навсегда стереть память народа о прекрасном времени правления царя-реформатора. Но фундаменты зданий были настолько прочными, что их не смогли разрушить. Тогда сановник распорядился засыпать остатки стен песком.
Упоминания о самом городе, о царе и его царице были стерты из всех летописей, и только случайность помогла восстановить истину.
Уже в наши дни одна женщина из деревни пошла выкопать саженцы и наткнулась на сундук. В сундуке она обнаружила глиняные таблички с непонятными знаками и рисунками. Она собрала все таблички в мешок и принесла в деревню. Европейский коммерсант, который случайно оказался в деревне выкупил у женщины все таблички. Вернувшись в Европу, коммерсант показал таблички египтологам. Ученые смогли частично расшифровать надписи, и мир узнал удивительную историю любви, созидания и предательства. Таблички мгновенно стали артефактами и разошлись по частным коллекциям.
Жак и Лилли Фьютрелл могли гордиться собой. За четыре дня им удалось встроить новый эпизод в непрерывный ход истории, разработать генеральную линию сюжета, вывести главных персонажей. Оставалось дать своим героям имена, придумать ответвления сюжета и разбить историю на фрагменты. Но этим можно заняться и дома.

***

Эдвард Кент и Роберт Франк прибыли в Египет три недели назад. К их удивлению, египтяне не разговаривали по-английски. К счастью, белые в порту Александрии попадались на каждом шагу, и американские путешественники быстро разыскали отделение нужного им банка.
Когда будущие строители древнего города поделились своими проблемами с управляющим отделения, он веско произнес:
– У вас нет никаких проблем, джентльмены. Стройматериалов в окрестностях Александрии и Каира вы найдете столько, что хватит построить еще один Каир. Местных властей тоже не стоит бояться. Они к вам на пушечный выстрел не подойдут.
И управляющий с улыбкой посмотрел на путешественников. Их удивленный и вопросительный взгляд забавлял управляющего. Вдобавок, ему было скучно, и он решил ввести своих гостей в политическую обстановку в стране.
Более скучной лекции американским друзьям еще в жизни не приходилось выслушивать, но кое-что из сказанного запомнить удалось. Выглядело это «кое-что», примерно, так.
Начиная с 1907 года, когда на выборах в Египте победила национальная партия, в стране развернулось строительство. За два года было построено несколько кирпичных и цементных заводов. Англичан это устраивало: они меняли свои технологии на хлопок. Преимущества такого обмена в том, что за технологию вы можете выставить любую цену, а ваши «партнеры» за хлопок – нет: хлопок, все-таки, биржевой товар.
В конце концов, националистам надоело отдавать англичанам хлопок за бесценок, и они попытались взять торговлю хлопком в свои руки. Руки им быстро пообломали. Национальную партию объявили вне закона, их лидеров постреляли и пересажали. Теперь всем в Египте заправляет колониальная администрация. Стройка в стране прекратилась. Заводские склады забиты стройматериалами.
– Так что, джентльмены, ваши проблемы закончились, не начавшись! – завершил управляющий свою речь.
– Скажите, а где здесь можно найти переводчика? – спросил Роберт Франк.
– О, это тоже не проблема. У входа на рынок сидит араб по имени Латиф с табличкой «переводчик». Он нанимается за гроши провести путешественников по рынку. Думаю, если вы ему предложите хорошую оплату, он согласится вас сопровождать.
Американцы распрощались с управляющим и отправились на рынок. Недалеко от входа на деревянных скамейках сидело три араба с табличкой «переводчик».
– Латиф? – громко спросил Эдвард.
– Я Латиф, – ответил один из них. Двое других переглянулись.
– Нам нужен переводчик на три месяца. Мы едем в экспедицию.
– А, могила копать. Знаю, я уже биль такой спидисий.
Переводчик бросил свою табличку на скамейку, взял под руки джентльменов и повел их от рынка.
– Два доллар неделя, – сказал переводчик, когда они отошли от его «конкурентов».
– Хорошо, – согласился Роберт. Оплата не показалась ему чрезмерной.
Три дня ушло у Эдварда и Роберта на наем баржи, закупку инструмента, палаток и всякой мелочи. После первого дня стало понятно, что они оба привязаны к переводчику. Везде приходилось ходить втроем, а это существенно замедляло процесс подготовки экспедиции. Нужен был второй переводчик.
– Мой племянник хорошо говорить английский, – сказал Латиф.
– Так же хорошо, как и ты? – пошутил Эдвард.
– Да! – гордо ответил Латиф.
– Тогда веди его к нам.
Латиф со скоростью, не соответствующей его возрасту, метнулся в сторону города. Через сорок минут он прибежал вместе с молодым человеком и, запыхавшись, произнес:
– Это Насим, мой племянник.
– Здравствуй, Насим, – заговорил с ним Эдвард, – твой дядя Латиф порекомендовал тебя в качестве переводчика. Как думаешь, ты справишься?
Половины из произнесенных белым заказчиком слов Насим не понял, но общий смысл уловил. Поэтому он, не моргнув глазом, ответил.
– Я справится. Мой дядя сказал, вы платить два доллар неделя?
– Похоже, вы с дядей учились у одного учителя. Ну, ладно, ты принят. И, да, мы будем платить тебе по два доллара в неделю.
Насим выждал момент, когда белые заказчики не могли его слышать, и обратился к дяде по-арабски:
– Дядя, а почему эти белые называют тебя Латифом?
– Пусть называют, если им так нравится. Ты тоже так меня называй, пока мы с ними будем копать могилы.
С появлением в команде второго переводчика дело двинулось быстрее. К исходу недели оставалось закупить цемент и кирпич, погрузить все на баржи, и можно было отправляться в путь.
Эдвард с Насимом отправился закупать кирпич и цемент, а Роберту выпало готовить баржи к погрузке.
Когда в конторе цементного завода узнали, какой объем цемента нужен американскому заказчику, вся контора встала на уши. Эдварду назвали цену и пообещали бесплатно перетаскать цемент на баржу. По американским меркам цены были смешные, поэтому Эдвард сразу согласился. Осталось купить кирпич.
В конторе кирпичного завода все повторилось. Такими объемами кирпич давно никто не брал. Управляющий готов был сам таскать кирпич на баржу, лишь бы не упустить важного заказчика. Для очистки совести, Эдвард решил проверить качество кирпича. Он пришел на склад вместе с управляющим, взял в руки кирпич и повертел его в руке. На одной из сторон кирпича красовалась отформованная латинским шрифтом надпись: «Manchester».
– У вас все кирпичи с такими надписями? – еще сохраняя надежду, спросил Эдвард управляющего.
– Да, сэр.
– А на других заводах?
– Нет, сэр. Там совсем другие надписи.
«Ну, вот и все, – думал Эдвард Кент по дороге к речной пристани, – экспедиция закончилась не начавшись. Где искать кирпич?».
Отыскав Роберта Франка на пристани, Эдвард рассказал ему о постигшей их неудаче. Разговор услышал Насим.
– Господины хотеть кирпич без букв?
– Да. А ты знаешь, где его можно взять?
– В Египте каждый может делать кирпич без букв.
– Как?! – хором воскликнули американцы.
Насим с Лафитом, как могли, поведали технологию изготовления кирпича, которую всегда используют жители деревень, расположенных вдоль Нила. Берется прибрежный грунт, мешается с илом, соломой и выкладывается в деревянные формы. В формах смесь подсыхает пару часов, сформированный брикет выкладывают на песок и оставляют на солнцепеке. Вот и все.
– Пожалуй, это выход. Если бы Джордж прислал координаты места строительства, можно хоть сегодня отправляться.

***
 
Жак и Лилли Фьютрелл в поте лица трудились над созданием «древних» документов. Они уже придумали имена персонажей, которые будут встречаться в этих документах. Фараон получил имя Эхнатон, его жена стала называться Нефертити. Их летописцу присвоили имя Рандос, а скульптору – Тутмос. Древний город получил название Амарна.
Для ускорения процесса, творцы истории разделились: Жак писал указы Эхнатона, а Лилли сочиняла летописи Рандоса.
– Вот послушай, дорогой, что я написала в последней части летописи: «Враги налетели черной тучей. Они рушили город и убивали жителей. Жители Амарны с палками и мотыгами в руках защищали город от захватчиков. Но силы были не равны. Все жители погибли. Эхнатон и Нефертити погибли в объятьях друг друга. В живых остался я один. Но я слышу шаги. Это идут за…». И здесь надпись обрывается.
– По-моему, неплохо. Мне тоже осталось дописать парочку указов, и можно ехать в Нью-Йорк.
Через три дня Жак Фьютрелл уже сидел в офисе Джорджа Перкинса. Писатель справился с работой на неделю раньше запланированного срока. Рассказ Жака о проделанной работе и представленные материалы впечатлили Перкинса. Это было то, что нужно. Джордж задал лишь один уточняющий вопрос:
– По вашему описанию археолог сможет найти координаты города?
– Любой сможет, мистер Перкинс. Я пользовался подробной картой Нила и описывал повороты от Каира.
– А вы думаете, за три тысячи лет русло реки не поменялось?
– Какие три тысячи лет, мистер Перкинс? Я пользовался современной картой.
– Что ж, я думаю, заказчик будет доволен, мистер Фьютрелл. Вы хорошо поработали и заслужили свой гонорар.
– Благодарю, мистер Перкинс.
– Но я обязан напомнить вам о неразглашении этой истории. На текущий момент лишь три человека на Земле посвящены во все детали. Это: вы, я и мой работодатель. Если произойдет утечка, то мы будем знать, кого винить.
– Я знал, на что шел, мистер Перкинс. С моей стороны утечек не будет.
– Хорошо. Чек «Морган банка» вас устроит?
– Вполне.
Джордж проводил писателя и с описанием координат «древнего города Амарна» отправился к телеграфистам.
– Этот текст, ребята, – распорядился Перкинс, – отправьте в наш каирский филиал для Роберта Франка. Когда отправите, листок с текстом верните мне.
– Что, прямо весь текст передавать?
– Слово в слово. И, не дай бог, хоть на букву ошибетесь.

Март 1911 года.

В полицейский участок пришел пожилой джентльмен. Он недоумевал, почему в окнах его квартиры выбиты стела, рамы обгорели, а двери опечатаны. Выяснилось, что он владелец квартиры, в которой четыре месяца назад сгорела актриса Изабель Дион. Все это время он преподавал филологию в Сорбонне.
Полицейские пригласили детектива Питера Вудмэна. В ходе опроса, профессор показал, что два года назад, уезжая во Францию, сдал квартиру агентству «Коэн и сыновья». Кому сдавало квартиру агентство, он не знает.
Питер Вудмэн, не мешкая, двинулся в агентство. Но ничего интересного выяснить не удалось. Оказалось, мисс Дион сама оплачивала квартиру. Вносила пятьдесят долларов в месяц наличными.
– Почему же вы, черт возьми, сразу не заявили об этом в полицию? – с досадой спросил детектив.
– Вообще-то, я ждал визита полиции сразу после происшествия, ответил директор агентства, – но, раз никто не пришел, я посчитал эту информацию несущественной для расследования.
Последняя ниточка, которая могла привести к убийце двух человек, оказалась оборванной. Можно смело списывать дело в архив. Но назавтра судьба приготовила Питеру сюрприз.
Утром следующего дня он решил еще раз сходить в сгоревшую квартиру. Зачем он туда пошел, он сам не мог объяснить. В квартире он застал профессора со страховыми комиссарами. Немного постояв с ними, он уже собирался уходить, но почувствовал, как кто-то тронул его за рукав. Обернувшись, он увидел старушку, глядящую на него снизу-вверх.
– Ты ведь из полиции, милок? – заговорила старушка.
– Да, мэм.
– Ведь ты прошлый раз у меня спрашивал про старичка Изабель?
– Какого старичка?
– Ну, старичка, который к ней ходил.
– Да-да, мэм, спрашивал. Вы что-то вспомнили? – смутная надежда засветила перед Питером.
– Вчера ко мне пришел мой племянник Стефан. Хороший мальчик, между прочим. Я попросила его поклеить мне обои в комнате. Вот он и пришел. Но молодежи же все некогда, все время надо куда-то бежать…
– Простите, мэм, – начал терять терпение детектив, – вы можете ближе к сути?
– А я о чем говорю?
– Ладно, что там с вашим племянником?
– А что с моим племянником?
– Ну, вы говорили, он пришел к вам клеить обои. И что дальше?
– Я же и говорю: обои он наклеить не успел. Только успел оклеить комнату старыми газетами. Я вчера не обратила внимания, а сегодня смотрю, надо же, вот он, собственной персоной.
– Кто он, мэм?
– Ну, тот старичок, который к Изабель ходил.
– Где он?!
– Как, где? Какой же ты непонятливый. Как таких в полицию берут? Вот у меня племянник…
– Где он, мэм?!!
– Не кричи на меня. Ишь моду взяли, кричать на пожилых дам.
– Простите, меня, мэм. Вы правы. Так, где он? – насколько возможно сдержанным голосом спросил Вудмэн.
– Так я же и говорю: у меня в комнате, на стене висит.
– Ведите!
Старушка шла впереди шаркающей походкой. Она жила на одной площадке со сгоревшей квартирой. Идти было четыре шага, но Питеру этот путь показался бесконечным.
– Вот он, – старушка показала на газетную фотографию.
Со снимка на детектива смотрел Джон Пирпонт Морган. Заголовок статьи гласил: «Спаситель Америки». Газета датировалась 1908 годом.
– Вы уверены, мэм? Это точно он? Вы не могли его с кем-то спутать?
– Я еще в своем уме. И память у меня хорошая. Мой племянник мне говорит…
– Спасибо вам, огромное, – в порыве чувств, Питер обнял старушку и выскочил из ее комнаты.

***

Джордж Перкинс сидел в кабинете шефа и докладывал о ситуации с египетской историей на настоящий момент.
– Мы уже выбились из графика, сэр. И, боюсь, нагнать его не получится, – заключил он свой рассказ.
– Похоже, ты прав Джордж. Нам через месяц нужно разворачивать рекламную кампанию, а у нас ничего не готово. Ладно. На «Олимпик» мы уже не успеваем. В конце концов, еще будет первый рейс «Титаника».
– «Титаника», сэр?
– Да. Так назвали второй наш корабль. Когда, ты говоришь, тебе надо в Париж?
– Я готов, хоть сегодня, сэр.
– Ты не спеши. Не забывай, на тебе еще рекламная кампания по автопробегу в Англии. Не известно, сколько ты пробудешь в Европе. Озадачь газетчиков и поезжай.
– Хорошо, сэр.
– И дай-ка мне почитать, что там насочинял наш писатель.
В это время из селектора раздался голос секретарши:
– К вам детективы Вудмэн и Найт, сэр
– Зайдут, когда освобожусь, – сообщил Морган селектору.
– Ладно, почитаю позже, – сказал босс, обращаясь уже к Перкинсу и отдавая ему сочинение Фьютрелла – забери пока, через пол часика занесешь.
– Что-нибудь серьезное, сэр? – встревожено спросил Джордж.
– Не думаю. Все иди.
В кабинет вошли два детектива. Они представились и уселись напротив хозяина кабинета, приняв его кивок за приглашение.
– Чем могу быть полезен, джентльмены?
– Мистер Морган, вам знакома мисс Изабель Дион?
– Да, я ее знал.
– Вы сказали «знал», мистер Морган. Означает ли это, что вы знаете о ее гибели?
– Я читаю газеты.
– В каких отношениях вы были с мисс Дион?
– Она была моей любовницей.
– Когда вы ее в последний раз видели?
– Больше года назад.
– Вы знали, что она встречается с другим?
– Да, знал.
– Откуда?
– Она сама мне сказала.
– Сама?! И какова была ваша реакция?
– Сначала это меня взбесило, но, поразмыслив, я решил ее отпустить. Ну что ее ждало со мной? Сколько мне осталось? Лет пять, не больше. А она молодая, красивая. В общем, я написал ей прощальное письмо, и больше ее не видел.
– Когда это было, мистер Морган?
– Где-то в двадцатых числах марта прошлого года. В этот день я отправлялся в Англию на «Селтике». Точную дату можете узнать в пароходстве.
– Вы передали это письмо сами?
– Нет. Его отвез мой водитель Фредди.
– Посмотрите, мистер Морган, это не ваше письмо?
– Да, мое, – подтвердил Морган, взглянув на письмо.
– Мы можем поговорить с вашим водителем?
– Можете. Он внизу, в машине.
– Скажите, мистер Морган, где вы были в ночь с 12 на 13 декабря прошлого года?
– А вы? – усмехнулся Морган.
– Я серьезно спрашиваю. Я был на пожаре. Повторяю свой вопрос: где…
– Послушайте, мистер э-э… – перебил его Морган.
– Найт.
– Послушайте, мистер Найт. Мне семьдесят пять лет. Я иногда забываю, что было вчера, а вы меня спрашиваете, что я делал четыре месяца назад.
– А когда вы вернулись из Англии, помните?
– Я пробыл в Англии около месяца, значит, вернулся, примерно, в конце апреля.
– У нас больше нет к вам вопросов, мистер Морган. Но если появятся…
– Появятся – заходите, джентльмены.
Детективы покинули кабинет Моргана и вышли из здания. Перед входом стоял автомобиль с водителем за рулем. Детективы подошли к автомобилю со стороны водителя.
– Вы Фредди?
– Кому Фредди, а вам – мистер Крэг.
– Скажите, мистер Крэг, вы знали Изабель Дион?
– Знал.
– Откуда?
– Я подвозил шефа к ее дому, когда он приказывал. Один раз я возил их в ресторан.
– Вы исполняли когда-нибудь поручения мистера Моргана относительно Изабель Дион?
– Выражайтесь яснее. Пока вы закончили фразу, я уже забыл ее начало.
– Вы передавали, какие-нибудь записки мисс Дион от мистера Моргана?
– Да, один раз было.
– Когда?
– Точно не помню. Мистер Морган в тот день отплывал на корабле, а мне приказал отвезти ей письмо. Это было в прошлом году, весной.
– Вы передали письмо, и что?
– Что «и что»?
– Ну, что было дальше?
– Ничего. Передал письмо и уехал.
– Куда?
– Проводить мистера Моргана и получить указания.
– И какие вы получили указания?
– Мистер Морган дал мне отпуск до своего возвращения.
– А вы знали поклонника Изабель Дион?
– Нет, – Фредди замешкался – а у нее был поклонник?
– На сегодня вопросов к вам больше нет, мистер Крэг.
По пути к полицейскому участку Питера Вудмэна не оставляло чувство, что его поимели. Вроде бы все гладко. К показаниям не подкопаешься. Но, очевидно, что Фредди явно врал. Зачем? Выгораживает шефа?
– Что скажешь Гарри? – прервал молчание Питер.
– А что тут скажешь? Версию Моргана не расколоть. А вот водитель явно соврал.
– Ты тоже заметил? Раздобыть бы фотографию этого Фредди, да потолкаться в тех местах, где бывал убитый артист. Пройтись по всем пристаням. Может его кто-нибудь и вспомнит. Личность то заметная.
– Но где мы возьмем его фотографию?
– Пока не знаю. Ладно, Гарри, я пройдусь до пароходства, уточню дату отхода «Селтика». Встретимся в участке.
В пароходстве Питер узнал, что «Селтик» отправился 21 марта в час пополудни. Среди прочих пассажиров, на борту был Джон Пирпонт Морган. Еще Питеру сказали, что «Селтик» только что вернулся из очередного рейса и экипаж еще не отпущен на берег. Скорее для очистки совести, чем в надежде что-то выяснить, Питер поднялся на борт «Селтика». Он нашел капитана, представился и задал вопрос:
– Вы помните свой рейс 21 марта прошлого года, капитан?
– Смотря, что вас интересует. Вообще, на корабле ведется много журналов и оттуда можно многое почерпнуть.
– Меня интересует, что делал мистер Морган перед отплытием.
– Если в этот день на судне был мистер Морган, то я помню этот день. Мистер Морган стоял на борту возле трапа. Потом подъехал Фредди, поднялся на борт, они о чем-то коротко переговорили, и Фредди уехал. А мистер Морган ушел с палубы. Видимо, к себе в каюту. Через несколько минут он поднялся на мостик и дал указание отчаливать.
– Вы не заметили ничего необычного в поведении мистера Моргана?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, может, он волновался или злился?
– Нет, ничего похожего я не заметил.
– Вы говорите, он спускался в каюту перед приходом на мостик?
– Я предположил, что в каюту.
– Он был с багажом?
– Нет. Багаж мистера Моргана всегда доставляют заранее.
– А кто мог видеть, куда спускался мистер Морган?
– Это так важно?
– Возможно.
– Тогда нужно спросить у стюарда, который обслуживал его каюту.
– И как мне его найти?
– Нужно посмотреть по журналу дежурств, который находится у моего старшего помощника.
Капитан взял в руки какую-то штуковину и в нее громко крикнул, вызывая старпома. Через минуту старший помощник капитана стоял на мостике. Капитан приказал ему помочь детективу в поиске нужного члена экипажа. Еще через пять минут Питер Вудмэн разговаривал со стюардом в каюте старпома.
– Скажите, вы помните рейс с мистером Морганом на борту?
– Да, сэр.
– А вы не заметили в его поведении что-то особенное?
– С мистером Морганом всегда что-нибудь особенное.
– Например?
– Например, в тот раз он устроил разгром в своей каюте.
– Разгром? Это произошло, когда вы уже отчалили или раньше?
– Мы еще стояли. Я увидел, как мистер Морган вошел в свою каюту, и сразу же оттуда раздался шум, грохот, звон разбитого стекла.
– И что было потом?
– Потом он вызвал меня и приказал прибраться в каюте.
– Он был взбешен?
– Нет, сэр. Он спокойно сидел на диване. Сказал мне: «Приберитесь тут» – и вышел.
– А мы можем с вами пройти в ту каюту, где был мистер Морган?
– Конечно, сэр.
Войдя в каюту, детектив окинул взглядом то огромное пространство, которое стюард назвал: «каюта мистера Моргана».
– Когда вы вошли, плафоны светильников были разбиты?
– Нет, сэр. А почему вы так решили?
– Вы сказали, слышали звон разбитого стекла, а я не вижу здесь больше ничего стеклянного.
– А, тогда здесь была ваза с цветами.
– У вас заведено, к приезду мистера Моргана, оставлять цветы в его каюте?
– Нет, сэр. Мы не занимаемся цветами. Иногда пассажирам доставляют цветы, но только по их инициативе.
Долгий путь из пароходства до полицейского участка давал возможность подумать. Питер использовал эту возможность на полную катушку. Ваза с цветами может говорить о том, что Морган ждал женщину. Приезд водителя перед отправлением судна означает, что он должен был привезти эту женщину. Но она не приехала. Это взбесило Моргана, и он психовал у себя в каюте. Пока все логично. Вернувшись из Англии, Морган выяснил, что девушка отказалась с ним ехать из-за нового любовника. Выждав удобный момент, отвергнутый любовник убивает обоих своих обидчиков. Во время убийства, он подменяет письмо. Новое письмо убирает в глиняный горшок. Так меньше вероятность, что оно сгорит.
За размышлениями Питер не заметил, как добрался до полицейского участка. В кабинете его напарник просматривал картотеку.
– Думаешь найти фотографию Фредди, Гарри?
– А, чем черт не шутит? Вдруг повезет.
– Мне, считай, уже повезло.
И Питер рассказал другу все, что удалось узнать в пароходстве.
– Какие выводы ты бы сделал из этого, Гарри? – спросил он в заключение.
– Выводы такие, что Джон Пирпонт Морган нам нагло врал. Его версия прокатила бы, без эпизода с вазой. А так получается, что это он убил мисс Дион. Нам же подкинул версию, что они давно расстались.
– Надо его еще раз допросить.
– И что ты у него спросишь, Питер?
– Спрошу, как он объяснит, что был взбешен после разговора со своим водителем.
– А он скажет, что не был взбешен.
– Ну, как же не был, если в каюте были слышны крики и звон разбитого стекла?
– А он скажет, что случайно задел вазу и громко выругался на себя за свою неуклюжесть.
– Ты прав, Гарри. Получается, у нас на него ничего нет. Но я хочу его засадить! Я буду рыть, пока не нарою железных доказательств. Ненавижу таких, как Морган. Они считают себя выше закона. Люди для них, как игрушки: поиграл, пока новая, потом сломал и выбросил.
– Попробуй тогда выяснить, кто заказал цветы в каюту Моргана. А я поищу фотографию Фредди.

***

Джордж Перкинс ехал в Париж. Жизнь была прекрасна. Шеф разрешил Джорджу занять свою роскошную каюту на «Селтике». Такой подарок ставил Перкинса в разряд «очень, очень важных персон». Кроме самого Моргана, в этой каюте, за все время хождения корабля через Атлантику, побывало лишь три пассажира. Удовольствие жить девять дней в этих апартаментах стоило 900 долларов. Столько же стоил автомобиль среднего класса.
Джордж представлял, сколько стоит роскошь на кораблях «Уайт Стар Лайн», но это его не волновало. Все расходы оплачивал «Морган банк», и Перкинс наслаждался отдыхом. Он флиртовал с женщинами, заказывал дорогие вина, играл в карты и ни о чем не думал.
Девять дней пролетели незаметно, и подошло время подготовки к высадке. Джордж сидел на диване большого холла апартаментов Моргана, когда к нему подошел стюард.
– Извините, мистер Перкинс, вы же знаете мистера Моргана?
– А почему вы спрашиваете?
– Да меня постоянно мучит мысль, не подвел ли я его.
– Как вы его могли подвести?
– Когда меня спрашивал полицейский, я ему рассказал про вазу.
– Подождите, какой полицейский, какая ваза?
– Ну, полицейский спросил, как себя вел мистер Морган, а я сказал, что он шумел и разбил вазу с цветами.
– А это так и было?
– Да, сэр.
– Тогда чего же вы волнуетесь?
– Мне показалось, что полицейского обрадовал мой рассказ.
– Я думаю, вам не стоит волноваться. Мистер Морган – владелец этого корабля. Он вправе здесь не только вазу разбить, а расколотить весь корабль к чертовой матери.
– Спасибо, сэр.
– А когда приходил этот полицейский?
– За три дня до нашего отбытия, сэр.
– Его фамилию вы, конечно, не помните?
– Почему же? Его фамилия Вудмэн, сэр.
Перкинс вспомнил, что в этот же день, когда он был в кабинете шефа, секретарша назвала фамилию этого детектива. Обдумывать сложившуюся ситуацию Джордж не стал, но шефу решил доложить о рассказе стюарда. Отложив в глубину памяти такую здравую мысль, Перкинс сосредоточился на предстоящих задачах.
Дорога из Шербура, где он сошел на берег, до Парижа заняла одиннадцать часов. Но Джордж не заметил, как пролетело время, потому что сразу же заснул под стук железных колес. Проснулся он уже, когда за окном вагона показались предместья Парижа.
Джорджа мало интересовала природа, но даже он отметил, насколько отличались европейские пейзажи от американских. Здесь: аккуратные, разделенные на прямоугольники, поля, ровные ряды фруктовых деревьев и домики, будто сошедшие с картин. Там: дикая степь, неровные клочки облагороженной земли и фермерские постройки, в которых трудно различить, где жилые помещения, а где конюшни.
На вокзале Перкинс взял такси и попросил подвезти его к какому-нибудь отелю недалеко от Лувра. Водитель на смеси англо-французского языка стал его о чем-то спрашивать. Смысл задаваемых вопросов был непонятен, хотя отдельные слова были похожи на английские: «деньги», «отель», «богач» «много».
Наконец, Джордж понял: водителя интересовало, сможет ли пассажир позволить себе дорогой отель. Теперь настала его очередь объяснять водителю, какой отель ему нужен. Судя по тому, что такси остановилось у роскошного здания, таксист все понял правильно.
Над парадным входом располагалась вывеска «Отель Де Крийoн». В отеле Перкинс снял скромный одноместный номер с ванной. К счастью, портье хорошо говорил по-английски. Он вручил путешественнику ключи от номера и спросил:
– Когда для вас лучше нагреть воду для ванны, мсье?
– А сейчас нельзя?
– Можно, мсье. Только это займет около двух часов.
– Тогда, горячая вода мне понадобится через четыре часа.
– Хорошо, мсье.
В номере Джордж разделся, умылся по пояс холодной водой из-под крана, надел чистую сорочку, деловой костюм и покинул номер. Он сразу же решил пойти в Лувр.
Портье с готовностью обрисовал ему дорогу. Выяснилось, что заблудиться путешественнику, проживающему в отеле де Крийон, и собирающемуся посетить Лувр, невозможно! Выйдя из отеля, повернуть налево и идти. Как только закончится сад Тюильри, откроется панорама Триумфальной площади и Лувра.
По такому описанию, найти музей оказалось несложно. Через полчаса Джордж уже рассматривал египетские артефакты в отделе древностей. Но никого, напоминающего скульпторов, в этом зале не было. Перкинс пытался заговорить с женщинами из персонала музея, и выяснить: работают ли здесь хоть когда-нибудь скульпторы-копиисты. Но английский язык был здесь неведом.
Джордж бродил по залам музея, убивая время. В душе теплилась надежда на чудо. Вдруг, когда он вернется в отдел древностей, там окажется скульптор. Но, чем дольше он размышлял, тем сильнее укреплялся в мысли: он приехал во Францию неподготовленным. Язык он не знал. Подключать к своей задаче переводчика не имел права. Получается, нужно не просто найти скульптора-копииста, увлеченного Египтом. Нужно, чтобы этот скульптор говорил по-английски. Ну, или самому выучить французский за неделю.
А что? Три слова он уже выучил: «бонжур», «оревуар», «мсье». И это за один день. Если каждый день учить по три слова, то за год можно выучить 1095 слов. С таким словарным запасом он будет говорить по-французски, как тот таксист по-английски.
Ладно, шутки в стороны. Нужен разговорник. Но сначала – ванна. Его нижняя часть тела напоминала ему легким почесыванием, что он давно ее не мыл. Напоследок, Джордж в очередной раз заглянул в отдел древностей. Пусто. Все, пора в ванну.
Четыре часа спустя, Перкинс прогуливался по улицам Парижа. Горячая ванна и плотный ланч вернули ему оптимистическое настроение. В этот раз Джордж двинулся в противоположном от Лувра направлении.  Через сотню шагов ему попалась книжная лавка, и он купил разговорник.
Джордж брел по улице, разглядывая вывески. Весело было читать незнакомые слова, написанные знакомыми буквами. Ради развлечения, молодой человек пытался угадать смысл французских слов. Потом он сверял их с разговорником и все больше убеждался в бесперспективности идеи учить французский.
Вдруг, ему на глаза попалась вывеска со знакомым словом: «скульптура». Остальные слова были не знакомы, но Джордж немедленно двинулся по направлению к двери, расположенной под вывеской. Внутри он увидел большую комнату, в которой копошились рабочие. Судя по их движениям, они делали вид, что делают ремонт.
– Мсье? – услышал Джордж вопрос, заданный мелодичным женским голосом.
Повернув голову на голос, Джордж увидел симпатичную молодую девушку в рабочем комбинезоне с обращенным на него взглядом светло голубых глаз. Джордж достал разговорник, отыскал нужное выражение и произнес:
– Же бесуен дан скульптор.
– Вам нужен скульптор? – переспросила девушка по-английски.
– О, ну, наконец, кто-то говорит здесь на нормальном языке!
– Еще скажите, что остальные говорят на лягушачьем, и я вас прогоню.
– О, простите мисс, я совсем не это имел в виду.
– Так чего вы хотели, мсье?
– У меня есть работа для скульптора, и если вы скульптор...
– Нет. Это мастерская Поля Романи Шевре. Я здесь работаю администратором студии.
– А как бы мне увидеть мистера Шевре?
– Его сейчас нет в Париже. Он заканчивает заказ в Монреале, это Канада. Мы ждем его летом.
– А вы круглосуточно заняты ремонтом или бывают перерывы на обед?
– Смеетесь? Мсье Шевре поручил мне сделать ремонт. Я его делаю уже два месяца, а конца не видно.
– А вам не кажется, что рабочие халтурят?
– Кажется. Но уличить я их не могу. Я в этом ничего не понимаю.
– Хотите, завтра вместе сходим к подрядчику?
– Нет. Что вы? Я не могу обременять вас.
– Никакого обременения. Услуга за услугу.
– Да? И какую услугу мсье потребует от меня?
– Вы поможете подтянуть мне мой французский.
– А вы веселый, – сказала девушка просмеявшись.
– Веселый – это да, но забывчивый. При виде вас у меня вылетели из головы все нормы приличия, и я забыл вам представиться: Джордж Перкинс, адвокат из Нью-Йорка.
– Очень приятно, мсье Перкинс. А меня зовут Шарлота. Шарлота Ренье.
– Мисс Шарлота, только вы можете спасти бедного иностранца от голодной смерти.
– Да? И каким же образом?
– Поужинайте со мной сегодня. А то я даже не смогу заказать себе нормальной еды.
– Ну, если вы так ставите вопрос…
– Тогда я заеду за вами, когда вы освободитесь?
– Нет. Мне надо домой переодеться. А где вы собирались поужинать?
– Наверное, в ресторане отеля, где я остановился. Отель Де Крийoн, знаете?
– Да. Не такой уж вы «бедный иностранец», мсье, раз ужинаете в ресторане «Амбассадор».
– Так куда мне за вами заехать?
– Не нужно никуда заезжать, мсье Перкинс. Я приду сама.
– Тогда жду вас ровно в девять.
Джордж откланялся и вышел на улицу. Ждать Шевре до лета в Париже было слишком долго. Но искать другого скульптора Перкинсу не хотелось. Ему почему-то казалось, что сама судьба привела его к мастерской Поля Шевре. А зачем бежать от судьбы? Зачем-то же ей нужно было привести его в Париж?  Теперь она зовет его в Монреаль. Что ж придется ехать в Монреаль. Только сразу отправляться туда нет смысла. Если уж в Нью-Йорке не нашлось египтолога, откуда они возьмутся в Канаде? Нет, переводчика с английского на древнеегипетский нужно искать здесь, в Париже.
Приняв решение, Джордж переставал думать над проблемой. Если бы он не обладал такой способностью, его мозг давно взорвался бы от того груза задач, которые навешивал на него Морган.
Без четверти девять, одетый в черный смокинг, американский джентльмен заказал столик в ресторане «Амбассадор» и сел лицом ко входу, боясь упустить момент прихода своей гостьи. Ресторан был заполнен уже больше, чем на половину, а публика все подходила. Джордж провожал взглядом всех прибывающих. Он поймал себя на мысли, что совсем не знает, как выглядит его новая знакомая. Нет, он, конечно, помнил ее живое, симпатичное лицо, но ее волосы были спрятаны под косынкой, а фигуру скрывал рабочий комбинезон. Походку ее он не мог увидеть, так как они разговаривали, не сходя с места. Остается надеяться на интуицию – это когда проблема решается без участия твоего мозга.
В начале десятого в зал вошла женщина в длинном, ярко-зеленом платье с открытыми плечами и прямым неглубоким декольте. Платье облегало идеальную фигуру. Голову покрывали темно-каштановые волосы, на которых, вопреки обычаю, не было никакой шляпки. Женщина остановилась, медленно обвела глазами зал и двинулась по направлению к столику Джорджа.
Когда ей осталось пройти десять шагов, Джордж узнал в женщине свою новую знакомую. Он вскочил, и успел сделать пару шагов навстречу.
– Мисс Ренье, вы прекрасны. Вы настолько прекрасны, что, боюсь, эти мужчины за соседними столиками сожрут вас глазами.
– Ну, что ж, значит, я не зря провела последние два часа перед зеркалом.
– Прошу вас, мисс Ренье, – Джордж отодвинул стул и помог даме присесть, – не думаю, что вам пришлось сильно трудиться. Природа уже потрудилась за вас, создав такое совершенство.
– Я бы могла с вами еще попикировать, мистер Перкинс, но будем считать, первый раунд вы выиграли.
Шарлота взяла в руки меню и углубилась в чтение.
– Мсье Перкинс, вы ведь не знакомы с французской кухней?
– Нет. Не знаком.
– Тогда, вы не будете возражать, если я закажу для вас исключительно французские блюда? Хоть один раз побудьте в шкуре француза.
– Из ваших рук я сегодня готов съесть даже яд.
Шарлота повернула голову, и мгновенно перед ней оказался официант. Она сказала ему несколько слов по-французски и указала в пункты меню. Официант ушел, но через минуту вернулся с бутылкой белого вина. Он разлил вино по бокалам, поставил бутылку на стол и ушел. Шарлота слегка наклонилась к Джорджу и негромко произнесла:
– Я не заказывала ему вина.
– Это я заказал.
– Ты что, ой, простите, вы, что обманули меня? Вы говорите по-французски?
– Как вы могли такое подумать, мисс Ренье, – Джордж был доволен произведенным эффектом, но еще больше его вдохновила ее внутренняя готовность перейти на «ты», – я просто выучил по разговорнику два слова «вин блан». Теперь я знаю уже пять французских слов.
– Да, мсье Джордж, с такими темпами к концу вечера я буду вам не нужна. Вы сами будете бегло говорить по-французски.
– Мисс Шарлота, я предлагаю снова познакомиться и выпить за знакомство, – он поднял бокал, – Джордж.
– Шарлота, – она взяла бокал со стола и слегка коснулась им бокала Джорджа.
– Я сразу должен признаться, Шарлота, что все это не мое, – он окинул взглядом вокруг.
– А я-то размечталась, думала сам владелец отеля Де Крийoн пригласил меня на ужин.
– Нет, ты не поняла. Я хотел сказать, это все – не мой уровень. Я действительно бедный иностранец. Просто сейчас у меня неограниченный кредит на время выполнения задания.
– Так ты шпион? – сделав лицо заговорщицы, спросила девушка.
– Почти.
В это время официант принес два блюда. Большое он поставил перед Джорджем, маленькое, в котором были лишь овощи и листья, – перед Шарлотой.
– Это все, что ты себе заказала?
– А как ты хотел? Природа лишь дает фигуру, а формируем ее мы сами.
– Никогда об этом не задумывался. Но твоей фигуре ничего не грозит. Надеюсь, моей тоже.
Джордж взял в руки вилку, нож и придвинул к себе тарелку.
– Что это за блюдо?
– Ешь! Не бойся. Сегодня я не буду тебя травить, ведь завтра ты обещал поговорить с моим подрядчиком?
– Поговорим, обязательно поговорим с этим прохвостом, – говоря это, Джордж с опаской положил в рот первый кусок, – м-м, вкусно! Что это?
– Это ты съел трюфель.
– Неплохой трюфель, – он поднял бокал, – я хочу выпить за тебя. Благодаря тебе, я уже столько знаю о Франции. А сколько предстоит еще узнать! Ты же не бросишь меня на произвол судьбы?
– Как же я могу тебя бросить? Мы в ответе за тех, кого приручили.
В это время заиграла музыка.
– Разрешите пригласить вас на танец, мадемуазель?
– Но, Джордж, еще никто не танцует.
– Ничего. Мы будем первыми.
Они оба хорошо танцевали и чувствовали друг друга. Нежные полуобъятья не сковывали движений. Музыка заставляла летать. Едва уловимые изменения в повороте рук партнера давали направление полета. А все это вместе внушало ощущение невесомости.
Кто придумал парные танцы в объятьях?  Кто бы это ни был, он подарил мужчинам и женщинам возможность на людях оставаться наедине друг с другом. К танцующей паре начали присоединяться другие, но Джордж и Шарлота не замечали никого вокруг. Заканчивалась одна мелодия, начиналась другая, а их танец не прерывался.
Наконец музыка смолкла, но волшебное очарование не закончилось. Музыка продолжала звучать в голове, пока Джордж вел партнершу к своему столику.
– Я проголодалась. Это не сильно ударит по твоему бюджету, если я закажу еды?
– Ты можешь заказать хоть тушу быка. Я же сказал, у меня неограниченный кредит.
– Я бы съела тушу быка, только, боюсь потом не смогу с тобой танцевать.
Они ели, пили вино, снова танцевали. Когда оркестр заиграл совсем медленную музыку, Шарлота прильнула к своему партнеру и прошептала на ушко:
– Жорж, мне пора.
– Я надеялся, ты останешься.
– Боюсь, Жорж, если я к тебе сейчас прилипну, меня будет уже не оторвать.
– Тогда будем всегда и везде вместе, как сиамские близнецы.
– Но тогда твоей шпионской карьере конец.
– Почему?
– Потому, что у тебя будет особая примета: висящая спереди женщина.
– Ха-ха-ха, – Джордж, не сдерживаясь, расхохотался.
– Ты меня проводишь?
– Конечно, – Джордж махнул официанту, – Шарлота, скажи ему, пусть запишет на мое имя. У меня двадцать второй номер.
Джордж протянул официанту бумажную купюру и повел девушку к выходу. В гардеробе он помог даме надеть пальто, и они вышли на улицу. Несмотря на позднее время, улицы Парижа не казались пустынными. То здесь, то там прогуливались парочки. Где-то далеко играла музыка. В воздухе висел аромат, просыпающейся после зимней спячки, зелени.
Джордж шел рядом с девушкой и не понимал, что с ним происходит. Ему хотелось взять Шарлоту на руки и кружиться с ней посреди улицы или отнести к ее дому, или бежать с ней, взявшись за руки, куда глаза глядят. Но будет ли он правильно понят? Джордж украдкой посмотрел на девушку. На ее лице светилась загадочная улыбка, а взгляд, мгновение назад обращенный вперед, оборачивался на него. И он утонул в этом взгляде. Все вокруг исчезло. Его тело действовало рефлекторно, и через секунду его губы оказались рядом с ее губами, но Шарлота увернулась от поцелуя.
– Идем, Жорж. Мы почти пришли, – сдавленным голосом негромко произнесла девушка.
Действительно, через пару минут они оказались на месте.
– Здесь я живу, – остановилась Шарлота, – а вон мои окна. До завтра, Жорж?
– Да. Завтра у нас визит к твоему подрядчику.
– А может, ну его, Жорж?
– Нет. Давай, к одиннадцати встретимся в твоей студии.
Шарлота быстро подошла к Джорджу и прильнула в долгом поцелуе. Оторвавшись она оттолкнулась от него руками и убежала, скрывшись в подъезде.
Ночью Джордж долго не мог уснуть. В голове звучала музыка. На ее фоне всплывали фразы, произнесенные Шарлотой, ее мягкое «Жорж» вместо «Джордж». Только когда все это слилось в один гармоничный звук, напоминающий органный аккорд, а зримые образы растаяли в тумане, молодой человек отдался воле Морфея.
В одиннадцать часов утра следующего дня Джордж Перкинс подходил к скульптурной студии Поля Шевре. Шарлоту он заметил издалека. Она уже ждала его у входа. На ней было вчерашнее пальто, только платье под ним было другое.
– Бонжур, мадемуазель, – произнес Джордж, как ему казалось, с французским акцентом.
– Доброе утро, Жорж. Как вам спалось?
– О, я спал, как убитый. Итак, далеко находится ваш подрядчик?
– Пешком это займет полчаса.
– Тогда идемте.
По дороге они снова перешли на «ты» и Джордж расспросил, какие работы должны были произвести строители, что сделали, какие деньги стребовали за свои работы. К концу маршрута у него уже было представление, насколько ушлый подрядчик «нагрел» несведущую девушку.
– Ты должна будешь мне подыграть, Шарлота.
– Как?
– Я попрошу у него накладные, и буду смотреть в них с умным видом. Так как я «плехо говорить по французский», то буду уточнять у тебя, правильно ли я понял. Ты должна делать вид, что подсказываешь мне. Но только так, чтобы он не слышал.
– Нет, ты определенно шпион.
В маленький кабинет подрядчика Джордж вошел первым. Шарлота тенью следовала за ним.
– Разрешите представить, мсье Перкинс, это…, – начала Шарлота.
– Мне не важно, как зовут этого мошенника! Переводите, мисс Ренье.
– Мсье, – попытался вскочить лысеющий мужчина, но под взглядом Джорджа замер и опустился на стул.
– Я адвокат мисс Ренье и хочу видеть накладные и счета на ремонт ее студии.
Мужчина замешкался, но Джордж не давал ему время подумать.
– Давайте, давайте. Поверьте, лучше иметь дело с адвокатом, чем с судьей, – непреклонным тоном сказал «адвокат».
Хозяин кабинета порылся в куче бумаг, лежащих на столе, собрал нужные и подрагивающей рукой протянул их «адвокату». Джордж посмотрел в заполненные бланки накладных и, взглянув на Шарлоту, указал пальцем в середину листа. Шарлота наклонилась к его уху и прошептала:
– А я не спала всю ночь.
Джордж перелистнул страницу и указал на другое место.
– Вы поразили мое воображение, мсье Перкинс.
Джорджу было трудно сохранять серьезный вид, но он держался. Очередной лист и очередная «подсказка» Шарлоты:
– Мне кажется, я теряю голову, Жорж.
– Так, мне все ясно, – резко сказал Перкинс, обращаясь к подрядчику, – вы превысили сметную стоимость в два раза и еще не закончили ремонт.
– Но…
– Выбирайте, или вы за неделю заканчиваете ремонт или возвращаете всю сумму и выходите отсюда в наручниках.
– Но я за неделю не управлюсь! – перевела Шарлота
– Управитесь, если не хотите меня больше видеть. И еще. Отрывайте-ка вашу задницу от стула и командуйте своими рабочими сами. У мисс Ренье будут другие дела.
Когда они вышли из конторы подрядчика, Шарлота рассмеялась.
– Давно так не веселилась, Жорж! Как ты его: «или выйдете отсюда в наручниках»!
По-моему, ты его сильно напугал.
– Такие работают только за страх, а сами стараются отыграться на слабых.
– По-твоему, я слабая?
– Все мы в чем-то слабые. Ты в строительстве, я во французском.
– А что ты говорил про какие-то дела, которые меня, якобы, ждут?
– Я хочу нанять тебя переводчицей.
– А меня не арестуют за сотрудничество со шпионом?
– А как они узнают, что я шпион, если ты не будешь висеть на мне спереди?
– Ха-ха. Ты меня убедил. Я в безопасности. Когда мне приступать к своим обязанностям, мсье Перкинс?
– Ты разве не заметила? Ты уже второй день на меня работаешь.

***

Египетская стройка кипела. Эдвард Кент решил не заморачиваться древними технологиями.  Современные технологии ничуть не хуже. Площадку под «город» полторы сотни рабочих с лопатами спланировали за две недели. Наступил этап заливки фундаментов.
По размеченным линиям в смоченном песке выкапывались неглубокие, в пол штыка лопаты, траншеи. Мокрый песок не давал краям траншеи сильно осыпаться. В эти траншеи заливался цементно-песчаный раствор. Город на таком фундаменте простоял бы недолго, а вот развалины города могут здесь разваливаться и сотню лет.
Строительный конвейер работал. Пока одни рабочие заканчивали заливку фундаментов, другие начинали кирпичную кладку. Цемент еще оставался, и кирпичи было решено укладывать на такой же раствор. И это логично: раз древние египтяне применяли раствор для фундаментов, кто им мог помешать использовать его и для кладки?
Строительство можно было бы завершить в течение ближайшего месяца, если бы не одно «но». Темпы изготовления кирпича были намного ниже темпов укладки его в стены. Роберт Франк уже мобилизовал на изготовление кирпича население всех окрестных деревень, но этого было мало.  Пришлось снимать больше половины рабочих со стен и переключать их на кирпич.
Срок сдачи объекта отодвигался.

***

Найти египтолога в Париже не сложно. Нужно прийти с красивой девушкой в отдел древностей Лувра и спросить: «Не знаете ли вы каких-нибудь египтологов?» Можно прийти и без девушки, но только в том случае, если вы говорите по-французски.
Джордж Перкинс знал по-французски уже больше десятка слов. Кроме того, он был вооружен англо-французским разговорником, но отказываться от услуг Шарлоты не хотел.
В Лувре они выяснили, что в Париже есть два египтолога, и оба преподают в «Коллеж де Франс»
На кафедре египтологии им подсказали, где найти профессора Виктора Лоре. Профессор оказался разговорчивым пожилым мужчиной. На свою любимую тему он мог разговаривать с кем угодно и когда угодно.
– Так что вас интересует, молодые люди? – задал вопрос профессор по-английски.
– Вам не приходилось видеть древнеегипетские тексты, профессор.
– Как же не приходилось? Если вы ведете раскопки в Египте, эти тексты встречаются повсюду.
– Удается ли расшифровывать эти тексты?
– Конечно, молодой человек. Вы, я вижу, далеки от темы. В древнем Египте говорили на разных языках. Да и сам язык в своем звучании с течением времени менялся. Но система записи – основные иероглифы – оставались неизменными. Все они легли в основу словаря иероглифов, составленного нашим соотечественником Франсуа Шампольоном.
– Скажите, профессор, а сложно сделать обратный перевод: с английского на древнеегипетский?
– Вы все больше удивляете меня, молодой человек. Зачем кому-то может понадобиться такой перевод?
– Извините, профессор, но меня это интересует с технической точки зрения.
– Не понимаю, о чем вы говорите, но могу сказать, что обратный перевод гораздо сложнее. Если вам на самом деле нужен обратный перевод, вам нужен египтолог-лингвист.
– А вы?
– Я – археолог. Вот мой коллега, мсье Гастон Масперо, тяготеет к лингвистике. Но он сейчас в Каире. Постойте, а я знаю, кто вам может помочь! Недавно я прочитал статью норвежского ученого, мсье Йенса. Он пишет, что разработал уникальную методику расшифровки древнеегипетских текстов и расширил словарь мсье Шампольона.
– А сам мсье Шампольон не сможет помочь?
– Если только вы умеете общаться с духами. Он умер восемьдесят лет назад.
В этот момент девушка вскочила, и, закрыв лицо руками, выбежала из аудитории. Джордж извинился, попросил у профессора журнал со статьей норвежского египтолога и направился следом.
– Молодой человек, – остановил его профессор, – я видимо сильно расстроил вашу девушку рассказом о смерти мсье Шампольона. Извинитесь перед ней за меня.
Джордж вышел на улицу. Шарлота уже просмеялась и с улыбкой ждала его.
– Вас раскрыли, мсье шпион?
– Я просто хватался за соломинку, Шарлота. Если бы ты знала, как мне не хочется ехать в Норвегию…
– А ты должен туда ехать?
– Да.
– И как скоро?
– Думаю, завтра.
– Ну вот, поработала переводчиком. Карьера закончилась, не начавшись.
Джордж подошел вплотную к девушке, обнял ее и, глядя в глаза, произнес:
– Покажи мне свой Париж, Шарлота.
– Не смогу, если ты меня не отпустишь, – после долгой паузы ответила девушка.
Они бродили по улицам Парижа. Шарлота что-то рассказывала, Джордж что-то спрашивал, но по настоящему его занимала только одна мысль: как же он не хочет расставаться с этой девушкой. Судьба свела их на короткий миг и теперь разлучает. Вряд ли они встретятся еще раз. Впервые в жизни Джорджу Перкинсу пришла в голову крамольная мысль: а ведь он не свободный человек. Он завяз в паутине обязательств перед боссом и уже давно не делает, чего ему хочется. Просто раньше он этого не замечал.
Вечером, проголодавшиеся, они сидели в маленьком кафе на Монмартре, перекидывались незначительными фразами, пока Шарлота ни спросила:
– Кто ты, Джордж? Я имею в виду, чем ты занимаешься, зачем тебе скульптор, зачем тебе иероглифы?
– Кто я? А ведь я только сегодня задумался над этим вопросом. Еще недавно мне казалось, что я – специалист по особым поручениям, помощник и доверенное лицо самого могущественного человека Америки. Мне казалось, его могущество – это мое могущество.
– Мне становится страшно, Жорж.
– А сегодня мне кажется, что я просто мальчик на побегушках.
– Ну вот, ты все испортил. Ты кто угодно, но только не мальчик на побегушках. И ты здесь выполняешь задание твоего могущественного босса?
– Да.
– И в чем оно заключается?
– Я и сам толком не разобрался. Я знаю лишь легенду, но она настолько нелепая. Мне кажется, когда я озвучу ее, буду выглядеть полным идиотом.
– Озвучь, Жорж, ну, пожалуйста!
– Ну, слушай. У одного богача есть дочка. Дочка необычная. В то время, пока ее сверстницы играли в куклы, она бредила египетскими фараонами, Клеопатрой, Цезарем. Девочке скоро исполнится восемнадцать, и ее папаша решил сделать ей подарок. Вот ты думаешь, какой этой девочке нужен подарок?
– Не знаю. Может быть какой-нибудь пояс Клеопатры.
– Вот. Папаша тоже не знает. И он решает подарить ей археологическое открытие.
– Как это?
– Обычно. Когда папаша с дочкой будет путешествовать по Египту, там, в развалинах древнего города откопают несколько скульптур и глиняных табличек с надписями. Папаша выкупит скульптуры и таблички и подарит любимой дочери.
– Для этого тебе нужен скульптор и египтолог?
– Да.
– Жорж, это обман.
– Ты увидела в чем-то противоречие?
– Да оно кричит, это противоречие! Столько усилий, стольких людей, гора выброшенных на ветер денег – и все это ради минутной радости одной соплюшки?
– К сожалению, это не противоречие, Шарлота. Пять долларов чаевых официанту, для меня большая потеря, чем для него все расходы на эту операцию. А усилия других людей – это не усилия, а работа, которую он оплачивает. Проще говоря, он покупает дочери подарок за двести тысяч долларов.
– Ты окунул меня в какую-то другую жизнь, Жорж.  Уже второй раз. Вчера я была на ее светлой стороне, а сегодня тону в темной.
– Хотел бы я сказать, что не дам тебе утонуть. Но сначала мне надо самому оттуда выбраться.
– А ты не сильно… увяз, Жорж?
– Думаю, небезнадежно.
– Проводи меня домой Жорж.
По дороге к дому Шарлоты они оба молчали. Возле подъезда Шарлота спросила:
– Ты не хочешь подняться?
– Шарлота, завтра я …
– Жорж, я задала простой вопрос и хочу получить простой ответ.
– Да, да, я очень хочу подняться, я хочу любить тебя до утра, а утром любить тебя снова и снова…
– Хватит слов, Жорж. Пойдем.
Это была волшебная ночь. Они отрывались друг от друга ненадолго и снова сливались в божественном танце любви. Иногда Шарлота на трясущихся ногах добиралась до стола, наливала по бокалу вина и возвращалась к своему любимому. Постель уже была мокрой от пота, но она оставалась теплой от разгоряченных тел. Обессиленные, они уснули под утро.
Проснулся Джордж от холода. Шарлоты рядом не было. Он открыл глаза и увидел ее разжигающей дрова в титане. Вчера им некогда было нагреть воду. И теперь у них появилось еще два часа времени, пока вода не нагреется. Когда дрова разгорелись, Шарлота скинула короткий халатик и запрыгнула под одеяло.
– Проснулся?
– Проснулся и испугался, что тебя нет рядом.
– Но теперь то я рядом, – прошептала девушка, поглаживая ему низ живота.
И все началось снова.
Через два часа, откинувшись в очередной раз на спину, Шарлота проговорила дрожащим тихим голосом:
– Ну, все хватит. Я больше не могу. Я сойду с ума. Я уже сошла. Мы ведем себя, как будто живем первый и последний день.
– Мне кажется, я и живу первый день. До встречи с тобой я и не жил, Шарлота. Вернее, жил, но не я. Какой-то другой Джордж Перкинс комбинировал, покупал политиков, обваливал биржи, создавал газетные новости. Я думал, это и есть жизнь.
– А теперь?
– А теперь, я думаю, нет, я знаю – это была не жизнь. Существование – да, но не жизнь. Зато теперь я знаю, ради чего стоит жить.
– Ради чего, Жорж?
– Ради тебя, ради любви, ради нашего будущего.
– Тогда давай вставать. Нам пора собираться.
– Нам?
– Я еду с тобой.
– Нет. Это невозможно, Шарлота.
– Неужели ты думаешь, что я тебя теперь брошу?
– Не в этом дело. В том мире, где я жил, у нас не получится быть вместе. Сначала я должен с этим миром оборвать все связи. И пока я буду этим заниматься, ни одна живая душа не должна знать о нас с тобой. Даже твой скульптор.
– Во-первых, он не мой скульптор, а во-вторых, почему он не должен знать?
– Потому, что он – «ниточка». Потяни эту ниточку, и выйдешь на тебя.
– А мой подрядчик? Он же видел нас вместе!
– Тебе придется его убить, Шарлота.
Шарлота онемев от такой перспективы, вскинулась на кровати. Ее гневный взгляд устремился в глаза Джорджа, но там она увидела веселый смех и рассмеялась сама. Она вновь расслабленно откинулась на подушку.
– Я ведь чуть было не поверила!
– Твоего подрядчика ты больше не увидишь. Он закончит ремонт, заберет рабочих и исчезнет из твоей жизни. Он не опасен.
– Но до поезда я смогу тебя проводить?
– Нет.
– Чтобы нас не увидели вместе?
– Да, Шарлота. До тех пор, пока я не выберусь из этого болота, мы с тобой незнакомы. А я выберусь. Обязательно. Ты только дождись.
– Я дождусь. Я буду ждать сколько нужно.
Они помолчали несколько минут.
– Ладно, вода уже нагрелась, – заметила девушка, – кто идет в ванну первым?
– Как? А разве не нужно экономить воду? Одной ванны вполне хватит на двоих.
– Если вы так пытаетесь меня соблазнить, мсье Перкинс, то у вас ничего не получится. Хотя, против аргумента с экономией воды, мне трудно устоять.

***

Детектив Питер Вудмэн зашел в ближайший к причалу цветочный магазин. Здесь он установил, что цветы на «Селтик» 21 марта доставили по заказу секретарши Моргана. Но что это ему давало? Предположим, можно выяснить, что секретарша действовала по указанию шефа. Что это доказывает? Он просто скажет, что поручил заказать цветы для себя. Конечно, на суде это обстоятельство может чуть-чуть склонить весы в сторону обвинения, но дело до суда еще нужно довести. А для этого нужны более веские доказательства.
Гарри Найт не смог найти в полицейских архивах фотографию Фредди Крэга. И это сильно усложнило дело. Как ни далеко шагнул технический прогресс, но сфотографировать человека без его желания, фотографические аппараты еще не позволяли. Мало было притащить тяжелое устройство и установить его на треноге, нужно еще было заставить объект замереть и смотреть, не моргая, в камеру в течение пары секунд. Единственная возможность заполучить его фото – это заснять его, как правонарушителя, в полицейском участке. Но Фредди был добропорядочным гражданином. В свободное от работы время, он почти не выходил из дому. Задача превращалась в неразрешимую. Если человек до сих пор не попался на правонарушении, то почему он попадется сейчас?

***

Через шесть часов после расставания с Шарлотой, Джордж Перкинс ехал в поезде Париж-Брюссель. Там ему предстояло пересесть в поезд до Амстердама, оттуда пароходом до Копенгагена и с пересадкой на другой пароход – до Осло.
Путь был длинный, и Джордж достал журнал со статьей норвежского египтолога. Усваивать научные статьи – не было коньком Перкинса, а сейчас ему мешали сосредоточиться еще и мысли о Шарлоте.
Ничего подобного в его жизни не было. Нельзя сказать, что он никогда не испытывал эмоций. Его радовали успехи, огорчали неудачи. Были женщины, которые доставляли ему удовольствие. Но это не шло ни в какое сравнение с тем фонтаном чувств, которые он испытал за два дня в Париже. За два дня он понял, что такое счастье. И он готов бороться за это счастье.
Слова «готов бороться» переключили настрой мыслей Джорджа с романтического на практический. Как ему выйти из игры? Просто так Морган его не отпустит. Слишком много тайн великого финансиста носит память его помощника. Самое правильное – это исчезнуть. «Умереть» и «воскреснуть» новым человеком. Так, стратегический план есть! Ну, а тактический можно обдумать и потом. Все равно текущее задание нужно выполнять до конца. И ближайшая цель – норвежский профессор.
Джордж вернулся к статье и стал вчитываться в каждое слово. Неожиданно статья увлекла Джорджа. Профессор нашел ключ к разрешению противоречий, возникающих из-за разночтения иероглифов. Трудность расшифровки египетских текстов, заключалась в том, что один и тот же иероглиф мог иметь разные значения. Считалось, все зависит от контекста. А как составить контекст из не связанных между собой слов и понятий?
Профессор Йенс нашел ключ, позволяющий откинуть ненужные значения иероглифов. Джорджу стало интересно, сможет ли он сделать перевод хотя бы одного документа, пользуясь словарем и методикой египтолога. Он достал самый короткий «указ Эхнатона» и включился в работу. До Брюсселя ему удалось закончить с первым предложением.
Дальше дело пошло быстрее. Пересадки воспринимались Джорджем, как досадные помехи. Он старался поскорее завершить все необходимые процедуры, чтобы продолжить увлекательный процесс. Наконец, за два часа до прибытия в Осло, Джордж Перкинс смог насладиться законченным видом своего творения. Лист изрисованный неровными рядами иероглифов он скрепил с исходным текстом, убрал в саквояж и стал готовиться сойти на берег.
В Осло повторилась ситуация с Парижем: никто не знал английского языка. Зато повезло, что Осло городок маленький. Профессора Леблейна Йенса здесь знали все. Передавая американца из рук в руки, как эстафетную палочку, радушные норвежцы довели его до дверей кафедры египтологии.
Внутри кабинета находился лишь один человек. Он что-то писал на листке бумаги. Когда Джордж вошел в кабинет, он поднял голову и что-то спросил по-норвежски.
– Простите, я не понимаю по-норвежски. Я ищу профессора Йенса, – сказал Джордж на единственно знакомом ему языке.
– Я профессор Йенс.
– Добрый день, профессор, я Джордж Перкинс, адвокат из Нью-Йорка.
– Что вы хотели?
– Если коротко, мне нужно перевести несколько текстов с английского на древнеегипетский.
– Я правильно понял: с английского на древнеегипетский, а не наоборот?
– Да, профессор.
– Зачем?
– Понимаете, профессор, – и Джордж начал рассказывать свою легенду о богаче и его дочери.
– Остановитесь, молодой человек. Мой английский беден, и я не понимаю вас.
– Что же нам делать?
– Покажите мне ваш текст.
Джордж вынул из саквояжа пачку листов с текстами.
– О, это все нужно перевести?
– Да.
Профессор взял один листок и начал читать.
– Что это? – задал вопрос Йенс, дочитав листок.
– Это фантазии на тему Египта.
– Это интересно, но это займет много времени.
– Как много, профессор?
– Десять дней.
 «Не-е-е-ет. Десять дней в этой дыре», – взвыл мысленно весь организм Джорджа. К счастью его мозг был так устроен, что в непредвиденной ситуации начинал лихорадочно работать, перебирая возможные варианты.
– Можно быстрее, но нужно перевести с английского на норвежский ваши фантазии – предложил профессор, – прочитав на лице посетителя сильное разочарование.
Наконец мозг Перкинса выдал ему оптимальный вариант.
– А что если раздать вашим студентам по одному листку? Они смогут перевести?
– Хорошая идея, молодой человек! Я смогу проверить свою методику и их знания. Оставляйте ваши листки и приходите через три дня.
Покинув здание института, первым делом Джордж купил себе теплую куртку, и наличные у него закончились. В городе он нашел маленькое отделение европейского филиала «Морган банка», но обналичить чек на десять тысяч долларов там ему не смогли. Такие крупные суммы нужно заказывать заранее. Уточнив, что «заранее» означает три дня, Джордж оставил заявку и обналичил двести долларов. С этими деньгами все три дня он чувствовал себя в Норвегии богачом.
В назначенный час Перкинс появился на кафедре египтологии.
– А вот и вы, молодой человек. Мои студенты справились с работой. Я проверил. Ошибок немного. Я их исправил. Вот..., – профессор достал один листок из стопки и жестом показал – это неправильно, а это правильно. Каждый лист перевода скреплен с вашим исходным текстом.
– Спасибо, профессор. Вы меня спасли.
Джордж начал доставать из саквояжа деньги и выкладывать их на стол.
– Что это? – спросил профессор, строго глядя на Джорджа.
– Это лишь то немногое, что вы заслужили в благодарность…
– Уберите.
– Но профессор! Мне больше нечем вас отблагодарить.
– Хорошо. Оставьте сто долларов. Я их отдам сотруднице, которая перевела ваши тексты на норвежский.
– Я бы хотел забрать этот перевод.
– Зачем?
– Я хочу выучить норвежский.
Расставшись с профессором, Джордж поймал себя на мысли, что впервые в жизни встретил человека, отказавшегося от денег. Заработанных денег. Это человек живет в другом мире. В этом же мире живет Шарлота, и сюда теперь стремился Джордж Перкинс.

Апрель 1911 года

Путь до Монреаля занял две недели. Ради интереса, Джордж решил сравнить свой перевод «указа Эхнатона» с переводом специалистов. Для этого ему нужно было отыскать совпадающие, в основном, картинки. Но ничего, близко похожего на свой перевод, он не нашел. Порывшись в саквояже, новоявленный лингвист нашел завалившийся листок с английским «оригиналом» указа. Оказывается, он его даже не показывал профессору. Недолго думая, Перкинс просто добавил свой перевод в общую стопку.
В Монреале, по адресу, данному Шарлотой, Джордж легко отыскал мастерскую Поля Шевре. Легенда о богаче и дочке на этот раз звучала в устах Джорджа значительно убедительнее. Скульптор быстро понял свою роль в этой истории. С его точки зрения, ничего сложного в задании не было, но Поль никогда не участвовал в подобных аферах. Стоило ли начинать это сейчас?
– Все это очень интересно, мистер Перкинс, но почему я? Вы не смогли отыскать скульптора в Нью-Йорке?
– Я разговаривал в Нью-Йорке с несколькими скульпторами, но они слабо представляют себе египетскую скульптуру.
– А почему вы думаете, что я представляю лучше?
– Я узнал, что вы жили в Париже, и предположил, что бывали в Лувре.
– Конечно, я бывал в Лувре и видел египетские скульптуры. Но одно дело видеть, а другое воссоздать по памяти.
– Я думаю, мистер Шевре, вам не придется ничего воссоздавать. Вот, прочтите.
Джордж дал скульптору два листочка с описанием истории Нефертити и Эхнатона. Подождав пока Шевре дочитает, продолжил:
– Мне кажется, работы скульптора, живущего в таком чудесном городе, могут выпадать из ряда уже известных работ. Вы можете дать волю фантазии, мистер Шевре. Лишь бы атрибутика не выходила за рамки древнеегипетской.
– С атрибутикой проблем не будет. Ее можно найти в историческом атласе.
– Ну, вот, видите.
– Хорошо, мистер Перкинс, давайте уточним, сколько и каких скульптур нужно сделать?
– Я думаю, по парочке царя и царицы и по одной летописца и скульптора. Можно, вместо какой-нибудь скульптуры сделать бюст.
– Бюст – это тоже скульптура.
– Может быть, неважно. Важно сделать все через месяц.
– Это не реально. У меня уже есть заказ. Его тоже нужно выполнять.
– Двадцать тысяч долларов.
– Да, это не малые деньги. Хорошо, я готов отложить тот заказ и заниматься только вашим. Но месяц, все равно, нереально.
– Хорошо, в какой срок вы точно уложитесь?
– Постараюсь как можно быстрее.
– Два месяца – это максимум. Через два месяца я приеду. Только начинайте с главных героев.
– Хорошо. Еще, мистер Перкинс, со мной над заказом работает камнерез, мистер Леопольд Вейц. Если я прерву работу над заказом, у него будет простой. Судя по вашему рассказу, вам ведь понадобятся глиняные таблички?
– Это отличная новость, мистер Шевре. А как бы мне встретиться с мистером Вейцом?
– Он должен появиться здесь с минуты на минуту.
Минута оказалась получасом, но это не расстроило Джорджа. Поль Шевре оказался неплохим собеседником, и время пролетело незаметно. Когда появился Леопольд Вейц, Поль взял инициативу в свои руки:
– Вот, Лео, мистер Перкинс предлагает интересную работу. Покажите, мистер Перкинс.
Джордж достал шестьдесят листков с египетскими иероглифами.
– Нужно каждый листок оформить на отдельной глиняной табличке.
– А как наша работа, Поль? – задал вопрос Вейц, обращаясь к Шевре.
– Не убежит. Мистер Перкинс предлагает неплохую оплату.
– Какую неплохую?
– Пятнадцать тысяч американских долларов вас устроят?
– Хм, действительно, что это я? А в какой срок нужно уложиться?
– Два месяца.
– Может, тогда еще какие-нибудь картинки на табличках вырезать?

***

Джон Джейкоб Астор устраивал прием. Пока была жива его мать Каролина, такие приемы были регулярными. У Асторов собиралось высшее общество Нью-Йорка, да и всей Америки. Сначала большой зал их фамильного особняка вмещал лишь четыреста человек. А что такое четыреста человек, если на прием приходят семьи с взрослыми детьми? Сто пятьдесят семей, не больше. Вот эти семьи и составляли «настоящее» высшее американское общество. По сути, это был закрытый клуб. В историю он вошел, как «клуб 400».
Для женщины, которая носила негласный титул «королевы Нью-Йорка», блистать постоянно в обществе одних и тех же «подданных», рано или поздно наскучивает. Появляется нужда в новых восхищенных взглядах, в новой публике, которая будет стремиться правдами и неправдами попасть в число приглашенных. Их старый особняк становился тесен для приема «новых подданных». Каролина Астор мечтала о новом особняке.
Чего хочет женщина, того хочет бог. Но выполнять эти желания он почему-то перепоручает мужьям. Неужели он не понимает, что в этом случае, желание жены упирается в возможности мужа? Хотя, может, в этом и задумка? Может, именно желания женщин заставляют мужчин напрягаться и расширять свои возможности?
Мужу Каролины Астор не нужно было напрягаться, чтобы превратить ее мечту в реальность. Он построил для жены дом мечты, до конца не истратив текущий месячный доход. Новый особняк Каролины Астор уже вмещал полторы тысячи гостей. И ее приемы не теряли популярность.
После смерти свекрови, эстафету пыталась подхватить жена Джона Астора – Ава. Она почему-то решила, что титул «королевы» достанется ей по наследству. Однако подкрепить свои притязания на «трон», она не смогла. Ни умом, ни радушием, ни силой характера она не дотягивала до уровня свекрови, а амбициями – превосходила.
Такой диссонанс всегда превращает женщину в стерву. Кого-то быстрее, кого-то медленнее. Аве Астор хватило для полного превращения меньше года. Какое-то время Джону удавалось терпеть резко возросшие притязания жены. Но уподобляться Старику из сказки Пушкина про Золотую рыбку, он не стал. Он по-тихому развелся с женой, оставив ей небольшое содержание.
С той поры утекло два года. За это время Астор не устраивал ни одного приема. И вот сенсация: новый прием в доме Асторов. Правда, прием будет вновь проходить в старом особняке и исключительно по списку приглашенных.
Как заведено в светском обществе, на каждом приеме есть общая часть, есть женская часть и есть мужская. В общую часть входит ужин за столами и танцы. После этого гости разбиваются по половому признаку. Затем женщины объединяются в свои группки по интересам, а мужчины – в свои. За играми в фанты, карточными столиками, барными стойками ведутся неторопливые светские беседы.
Пока большая часть выпивки находится снаружи желудков гостей, мужчины обсуждают лошадей, женщины обсуждают мужчин. Но неумолимый закон любых вечеринок гласит: сколько бы ни было выпивки снаружи, она вся оказывается внутри. И тогда все гости, независимо от пола, говорят о женщинах. Джентльмены хвастаются своими победами (без упоминания имен, естественно), дамы поливают грязью своих соперниц (отсутствующих, конечно).
Как правило, пока дело не дошло до последней темы, у хозяев приема должны быть заготовлены сюжеты бесед на случай, если разговоры в группах не клеятся.
Джон Джейкоб Астор, в качестве такой темы в мужском «клубе», собирался подкинуть обсуждение новой финансовой системы. Собственно, ради этого он и устроил прием. Но раскрутить разговор в нужном направлении никак не получалось. Всех увлекла другая тема: новый английский автомобиль компании Роллс-Ройс.
Поводом для обсуждения послужил анонс автопробега Лондон-Эдинбург, который Роллс-Ройс собирался выиграть. Анонс недавно был опубликован во всех нью-йоркских газетах и захватил умы американских автомобилистов.
Споры шли из-за невероятных характеристик нового автомобиля. Объявленная максимальная скорость 90 миль в час, казалась невозможной, но настоящим яблоком раздора стал другой повод. Реклама Роллс-Ройса утверждала, что самым громким звуком в салоне автомобиля, при работающем двигателе, является тиканье часов.
Зная, какой грохот стоит в их автомобилях, большинство присутствующих утверждало, что это просто рекламный трюк. Но нашлись и такие, кто читал автомобильные журналы. По их мнению, если отделить раму от кузова специальной амортизирующей подвеской, а кузов покрыть звукоизоляцией, то тишина в салоне будет обеспечена.
Положить конец этим спорам могло только одно: увидеть чудо-автомобиль собственными глазами. Спорщики даже дошли до заключения между собой нескольких пари, разрешить которые планировалось в Англии на пресловутом автопробеге.
Попытки хозяина приема свернуть обсуждение на интересующую его тему, оказались тщетными. Ну, правда, зачем настоящему джентльмену эта скучная финансовая система? Пусть ей занимаются финансисты. Настоящему джентльмену нужны сигары, хороший виски, женщины и автомобиль.

***

Морган слушал отчет Джорджа Перкинса о его поездке в Европу и Канаду. Два дня назад большой босс получил телеграмму из Египта: «строительство задерживается два месяца отсутствия кирпича». Моргана бесила дурацкая манера выбрасывать предлоги из текста телеграмм. Кто-то сэкономил на двух буквах, а ему теперь расшифровывать их галиматью. Понимай, как хочешь: или «строительство задерживается на два месяца из-за отсутствия кирпича» или «строительство задерживается непонятно насколько, потому что два месяца нет кирпича».
Морган показал телеграмму Перкинсу.
– Я думаю, первый вариант, сэр. Они же понимают, что для вас самое важное сроки.
– Ладно. Так ты говоришь, все будет готово к концу мая?
– Да, сэр.
– Уточни, сколько времени займет доставка груза из Монреаля в Александрию транспортными компаниями.
– Уже уточнил, сэр. От тридцати до сорока дней.
– А если самим довезти груз до порта Нью-Йорка?
– Выиграем три дня.
– Почему так долго?
– Прямых рейсов нет, сэр. Перегрузка в портах, ожидание попутных рейсов.
– Нет. Нас это не устраивает. Вот что, свяжись с отделением пароходства в Нью-Йорке: пусть они не продают билеты на рейс нашего судна в конце мая. Придется тебе Джордж самому доставить груз в Египет.
– Нет проблем, сэр. Кстати, о корабле. На «Селтике» ко мне подошел стюард. Он рассказал, что его допрашивал полицейский. Интересовался вашим поведением на корабле 21 марта прошлого года. Стюард рассказал ему, что вы шумели и разбили вазу.
– Не бери в голову, Джордж. Какое дело полиции, бью я вазы у себя на корабле или нет?
– Просто стюард назвал фамилию полицейского, а я уже слышал эту фамилию в вашем кабинете. Некто Вудмэн. Я подумал, вам будет интересно.
– Спасибо, Джордж. Видимо, этот Вудмэн собирается прославиться на сенсации.
Когда Перкинс ушел, хозяин кабинета с силой замахнулся кулаком, чтобы ударить по столу, но в последний момент передумал. Еще секретарша услышит и расскажет полиции. Ни на кого нельзя положиться! Но эмоциональный всплеск был погашен, и к Моргану вернулась способность рассуждать спокойно.
А что, собственно произошло? Разбил вазу? Просто хотел наказать стюарда за плохую подготовку каюты. Шумел? Ругался из-за этого же. Что еще они могут предъявить? Сам факт доставки цветов в каюту? Да, это – эксклюзивный случай. Может быть, проинструктировать секретарш: пусть скажут, что цветы в каюте – обычное дело? Нет, не стоит. Легко можно подловить на противоречиях. Остается вариант: заказал цветы для себя. Невероятно? Докажите обратное.
Но, если это не все? Если есть еще что-то? Надо бы поговорить с начальником нью-йоркской полиции. Пусть приструнит своих молодчиков. Вообще не понятно, почему они сразу не закрыли дело. Там же явный несчастный случай.

***

Полу Варбургу позвонил директор детективного агентства и попросил о встрече. Приглашать детектива в банк Пол не хотел, поэтому сам вызвался прийти в агентство.
– Вы обнаружили что-то важное, мистер Симпсон? – спросил Варбург с порога.
– Важное или нет, вам судить, мистер Варбург. Наше агентство осуществляло охрану недавнего приема мистера Астора. По требованию полиции мы сохраняем списки гостей. Один мой детектив сообщил, что видел своего «подопечного» из вашего списка на этом приеме.
– Ну и что? Я не вижу причины, почему бы кому-то ни прийти на прием, раз уж тебя туда пригласили.
– Погодите, мистер Варбург. Это еще не все.
– Не тяните, мистер Симпсон. У меня мало времени.
– Я решил проверить, а вдруг есть еще совпадения в списках.
– И?
– И оказалось стопроцентное совпадение.
– Что значит «стопроцентное»?
– Это значит, что все двадцать восемь фигурантов из вашего списка были на приеме мистера Астора.
– Вы не ошиблись?
– Исключено, мистер Варбург.
– Ну, что ж, мистер Симпсон, – произнес Варбург после минутной паузы, – вы справились с работой. Вы стоите тех денег, которые я вам заплатил.
– Всегда к вашим услугам.
– Тогда у меня к вам еще одно поручение.
– Слушаю.
– Расспросите охранников, которые были на приеме. Они ведь слышат разговоры? Меня интересует основная тема этих разговоров.
– Мне ведь придется отвлекать сотрудников от текущих заданий…
– Сколько?
– Я думаю, сто долларов будет достаточно.
– Договорились.
Вернувшись к себе, Варбург задумался. Нельзя сказать, что полученная информация его ошеломила. Чего-то подобного он ожидал. Тот, кто организовал саботаж прохождения законопроекта, должен быть очень богатым человеком. Астор был настолько богат, что даже не заметил бы этих расходов.
Варбург поднялся с места и прошел в кабинет управляющего банка.
– Мне нужна справка о движении денежных средств по счетам Джона Джейкоба Астора за последние два года.
– Через полчаса справка будет у вас, сэр.
Пол Варбург не был непосредственным начальником управляющего банка. Более того, управляющий банка был официальным начальником Варбурга. Варбург занимал официальную должность – начальник отдела разработок. Он ютился в небольшом кабинете, соответствующем должности начальника отдела. В его отделе числился единственный сотрудник – он сам. Но, при этом, оклад Варбурга был в десять раз выше оклада управляющего. Владелец банка, мистер Шифф, при посещении банка, сначала заходил к начальнику отдела разработок, а уж потом к управляющему. Этих причин вполне достаточно, чтобы управляющий при обращении к сотруднику использовал «сэр», вместо традиционного «мистер Варбург».
Через полчаса Пол изучал справку, принесенную секретаршей. Собственно, изучать было нечего: две суммы в приходе и одна сумма в расходе. В приходе – начисленные проценты в размере один миллион сто и один миллион двести тысяч долларов. В расходе – снятие триста тысяч долларов наличными. Наличные были сняты единовременно в июне прошлого года.
«Все сходится, – думал Варбург, – в июне он расплатился с «саботажниками», а с июля у меня уже проблем не было. Теперь остается главный вопрос: на что он рассчитывает? А, может быть, для этого он и организовал последний прием? Собрал своих сторонников, выдал им конкретные задания. Вот бы Симпсону удалось что-то прояснить!».
Симпсону не нужно было ничего прояснять. Он давно принял за правило собирать любую информацию. На каком бы задании, на каком бы объекте ни находились его сотрудники, они должны были обращать внимание на все необычное. Если сотрудник, раз за разом, докладывал, что ничего необычного не случилось, его профпригодность в глазах директора падала.
После приема у Астора его сотрудники наперебой рассказывали о новом английском автомобиле, о котором только и разговоров было весь вечер. Симпсон сразу мог сообщить об этом Варбургу. Но разве тогда был бы шанс заработать сотню долларов?
Часа через четыре Симпсон решил, что уже можно звонить. Сняв трубку телефона и назвав номер телефонистке, он сидел, приложив трубку к уху.
– Слушаю, Варбург, – раздалось в ухе.
– Это Симпсон, мистер Варбург.
– Вы что-то узнали?
– Да, мистер Варбург. На приеме говорили об автомобилях.
– Каких автомобилях, что вы мелите?
– Если точнее, речь шла лишь об одном автомобиле: «Серебряный дух» компании Роллс-Ройс.
– А не было ли других разговоров?
– Нет, мистер Варбург.
«Ерунда какая-то, – думал Варбург, – Астор собрал сторонников, чтобы обсудить автомобиль? Ничего не понимаю».

***
 
Поль Шевре решил создать шедевр. Рыться в исторических атласах, искать египетские атрибуты он не стал. Ведь все равно египтяне ходили в набедренных повязках. Нужно только придумать головные уборы царя и царицы. Скульптора и летописца можно изобразить и без головных уборов. Поль сделал несколько эскизов головных уборов и выбрал те, которые, как ему представлялось, больше подходили к египетскому стилю.
Наступил этап эскизов скульптур. Для художника сделать эскиз абстрактного красивого лица, большого труда не составляет. С позами он тоже решил не экспериментировать, а сваять прямые ростовые фигуры. Только летописца надо бы посадить в позу лотоса, положить на колени папирус и дать в руки перо.
Когда он нарисовал лицо царицы, то увидел, как будет выглядеть жемчужина его коллекции. Это будет бюст. Никакие посторонние детали не должны отвлекать от созерцания этого прекрасного лица. Это и будет его шедевр. С него он и начнет.
Сроки, заданные заказчиком, не оставляли ему выбора, из чего изготавливать скульптуры. Высекать из камня, лить из бронзы – это очень трудоемкие процессы. Только гипс. Но какой шедевр получится из гипса? В гипсовых скульптурах нет оттенков. Они кажутся мертвыми. Значит, нужно их «оживить». Он раскрасит скульптуры! А еще он сделает своим творениям «живые» глаза.
У Шевре были рецепты натуральных красителей, и проблемы здесь он не видел. Зрачки глаз он закажет выточить из горного хрусталя ювелирам. На куклах он уже видел такие глаза. Они смотрятся, как живые.
Всего лишь три дня прошло после получения заказа, а уже можно приступать к лепке.
У его коллеги Леопольда Вейца подготовительный период закончился еще быстрее. Вейц закупил десять килограммов скульптурной глины и был готов к работе. Сейчас он в поте лица замешивал порцию глины, раскатывал заготовку до тонкой пластины, царапал на ней непонятные ему знаки заостренной палочкой. Когда накапливалось шесть пластин, он обжигал их в печи.
Все шло к досрочному исполнению заказа.

***
 
Уже неделю Пол Варбург не находил себе места. Что собирается делать Астор? Ну, ладно, добился он отсрочки принятия закона на год. Дальше-то что? Дальше логично собрать сторонников, наметить план действий. Он так и делает. Собирает сторонников и… ведет разговоры про автомобиль. Чушь!
Пока не известно, что планирует делать Астор, проект в опасности. Значит, нужно внедрить своего человека в его окружение. Как? Как – это тактика. Стратегическое решение принято.

***

Майор Арчибальд Батт был по делам в Нью-Йорке. Его статус позволял ему остановиться в лучшем отеле города. Возвращаясь с очередной встречи, он получил от портье письмо, в котором было приглашение на холостяцкий ужин в дом Джона Джейкоба Астора.
Они не были близкими друзьями. Можно даже сказать, были едва лично знакомы, хотя заочно знали друг о друге достаточно, чтобы испытывать взаимное уважение.
Оба они были почти ровесниками, оба повоевали в американо-испанской войне. Оба были высшими офицерами: Астор – полковником, Батт – майором.  До какого-то момента их судьбы шли параллельно. Потом Астор стал наследником огромного состояния, а Батт продолжил военную карьеру и продвинулся по ней до должности военного помощника Президента. Он был военным помощником Теодора Рузвельта и остался им при новом Президенте Говарде Тафте.
Приглашение заинтриговало майора прежде всего тем, что он не смог придумать ни одной причины, по которой понадобился бывшему полковнику. Любопытство толкало его вперед, и сейчас он подходил к дому Астора, чтоб его удовлетворить. Слуги были предупреждены, поэтому без слов встретили гостя и проводили его в библиотеку. Увидев майора в проеме двери, Астор поднялся с кресла и пошел навстречу.
– Очень рад, майор, что вы приняли мое приглашение.
– Если честно, я был заинтригован, полковник.
– Постараюсь вас не разочаровать. По крайней мере, обещанным ужином угощу. Не хотите бренди в качестве аперитива?
– Не откажусь.
– Сигару?
– Благодарю.
Пока джентльмены раскуривали сигары, возникла пауза. Прервал ее майор Батт.
– У вас хорошие сигары, полковник. Но вы меня, надеюсь, не за тем пригласили, чтобы я их оценил?
– А почему нет, майор? С тех пор, как я впервые попробовал их на Кубе, других сигар не признаю. Вы ведь тоже участвовали в той операции на острове?
– Нет, полковник. Я в то время был на Филиппинах.
– Да, было время. Скажите, майор, а вас устраивает сегодняшняя служба?
– К чему этот вопрос, полковник?
– Вы же знаете, у меня есть отель, в котором иногда останавливаются очень богатые люди, а охрану отеля обеспечивает детективное агентство. В последнее время мне стало казаться, что они формально относятся к своим обязанностям. Я хочу создать собственное охранное подразделение.
– Вы хотите предложить мне работу охранника? – улыбнувшись, спросил Батт, – неплохой карьерный взлет: от помощника Президента до охранника миллионера.
– Нет, серьезно, майор, мне нужен начальник службы охраны.
– Если серьезно, то я лучше снова отправлюсь на войну, чем буду охранять какого-нибудь нувориша. Я не вас имею в виду, полковник – вы сами пороху понюхали – я имею в виду все ваше племя.
– Я думаю, пора поужинать, – сказал Астор и поднялся с кресла.
 За ужином два старых вояки вспоминали былые годы. Астор все это время пытался прощупать, можно ли полностью довериться этому человеку. В конце концов, решил рискнуть:
– А теперь, майор, я назову вам настоящую причину, зачем я вас пригласил.
– Я слушаю.
– Вы в курсе, что у нас в Америке идет финансовая война?
– Война, говорите? И кто с кем воюет?
– С одной стороны воюет огромный финансовый трест, а с другой почти никого нет, если не считать меня и нескольких моих сторонников.
– Но я ничего не понимаю в ваших финансовых войнах. Да и какая мне разница, кто из вас победит?
– Я плохо объяснил. Этот финансовый трест воюет не против меня. Он воюет против государства США. Но абсурдность ситуации в том, что государство не видит, что против него идет война, а финансовый трест не знает, кто ему противостоит.
– Хм, а можно подробности?
Астор вкратце пересказал всю хронологию событий, начиная с 1906 г. Особо он сделал упор на рукотворном кризисе и последующих событий.
– Да, полковник, знаете, я вам верю. Я помню тот эпизод, когда Рузвельт ходил на поклон к Моргану. После этого у него в корне изменилось мнение о Центральном банке. Да и Говард не видит в нем опасности.
– В этом и дело. В январе следующего года пресловутый законопроект вынесут на голосование. Я не могу гарантировать, что Конгресс его отклонит. Я надеюсь на вас, майор, как на последнюю линию обороны. Пока есть время, вам нужно настроить Президента против законопроекта.
– Я ведь военный, а не финансовый помощник Президента. Я Тафту даже объяснить толком не смогу. Он тоже ни черта не разбирается в финансах. Но я постараюсь выявить связь между якобы независимыми банками.
– На большее я и не рассчитывал, майор.
– Ну, что ж, мне пора. Вы можете полностью мной располагать, полковник.

***

Детективы Вудмэн и Найт сидели в кабинете начальника полицейского участка и получали нагоняй.
– Почему вы занимаетесь ерундой, когда на вас висит куча незавершенных дел?
– Какой ерундой, сэр?
– Почему вы еще не закрыли дело по несчастному случаю с Изабель Дион?
– Но там убийство, а не несчастный случай, сэр!
– Вот как? И что вас заставляет так думать?
– По версии о несчастном случае, ключевой вопрос был: могла ли погибшая случайно сорвать шланг с керосинового бака.
– И что?
– Мы провели следственный эксперимент и выяснили, что не могла.
– Читал я ваш отчет. Вы взяли новый шланг. А если у нее был порванный или растянутый шланг? Тогда как?
– Тогда могла. Но и могло быть все подстроено под несчастный случай.
– Забудьте. Закрывайте дело, как несчастный случай.
– Но, сэр, тогда настоящий преступник останется безнаказанным?
– А у вас есть доказательства, что он настоящий?
– Пока нет, сэр. Но мы работаем.
– Поймите, парни, вы никогда не соберете достаточно доказательств, чтобы его посадить.
– Вы уже знаете о ком речь, сэр?
– Сегодня утром звонил начальник полиции Нью-Йорка.
– Ого! И что сказал?
– Спросил, почему мои детективы досаждают уважаемому человеку.  И еще спросил, не хотят ли эти детективы поработать патрульными.
– Все ясно, сэр. Так что, закрывать дело?
– Закрывайте. Появятся серьезные доказательства – всегда можно возобновить дело по вновь открывшимся обстоятельствам.
– Так точно, сэр!
– И осторожней. К Моргану и его людям на пушечный выстрел не подходите.

***

Вечером в баре, где обычно собираются полицейские, Питер и Гарри пили пиво. К ним за стойку подсел Джордж Перкинс.
– Парни, вы ведь ведете дело об убийстве Изабель Дион?
– А вы кто? – спросил Питер Вудмэн.
– Это не важно. Я хочу вам помочь.
– Нет никакого дела об убийстве. Это был несчастный случай, – вступил в разговор Гарри Найт.
– Значит, Морган не убивал Изабель?
– Мы такое не сказали, – начал Питер, но почувствовал, как Гарри дернул его за рукав.
– То есть подозрения с мистера Моргана не сняты?
– Мы же сказали: дело закрыто, – подвел черту Гарри.
– Что ж, ладно. Я, действительно, хотел помочь, – Джордж оставил на стойке доллар за не выпитую кружку пива и покинул бар.
– А вдруг, он и вправду хотел помочь? – проговорил Питер
– Ты его не помнишь?
– Нет.
– Он выходил из кабинета Моргана, когда мы собирались входить.
– И что?
– Ты не понимаешь? Они нас проверяют.
Джордж Перкинс вышел из бара. Он был недоволен собой. Он понимал, что детективы подозревают его шефа в убийстве любовницы. Но есть ли у них основания? Это он и хотел выяснить, но пришел не подготовленным. Теперь от них ничего не добьешься.
Джордж не считал босса святым. Грандиозные финансовые махинации, манипуляции на бирже, фабрикация новостей и даже фабрикация истории – все это можно предъявить Моргану. Но это обычная теневая сторона жизни. Здесь есть только одно правило: если не ты, то тебя. Такое же правило на войне. Военные жертвы даже убийством не называют. Придумали обтекаемое названия «потери».
Совсем другое дело – убийство беззащитного человека. Причастен к нему Морган? Вопрос остался без ответа.

Май 1911 года

Джон Пирпонт Морган ждал Пола Варбурга у себя в кабинете. Час назад тот позвонил и попросил о встрече. Видно опять что-то затормозилось в его проекте. Опять понадобилась помощь старика Моргана.  Как будто у него своих дел нет.
В это время секретарша объявила о приходе мистера Варбурга, и тот появился на пороге кабинета.
– А, проходи, садись, Пол.
– Добрый день, сэр.
– Добрый день, Пол. Давненько ты не заходил к старику.
– Всем бы быть такими стариками, как вы, сэр.
– Ладно, что у тебя нового?
– После того, как отложили рассмотрение законопроекта, ничего нового. И у меня появилось время проанализировать причины неудач.
– Это хорошо, что ты анализируешь причины. Только так можно избежать их в будущем. Ну, и что ты «наанализировал»?
– С большой вероятностью против нас играет Астор.
– Все-таки нам не удалось его обмануть?
– Видимо, нет, сэр.
– Как ты собираешься решать проблему?
– У меня есть только общая концепция: надо узнать, что он замышляет.
– Внедрить к нему агента?
– Да, сэр.
– Бесполезно. Астор лично отбирает своих сотрудников. У него даже истопники – бывшие его солдаты.
– Вы так говорите, сэр, как будто уже пытались кого-то к нему внедрть.
– Так и есть. Только ничего не вышло.
– А он тогда был женат?
– Ты намекаешь… подставить ему женщину?
– А почему нет, сэр? Он уже полтора года разведен. Ему всего сорок семь лет. Наверняка, он в поиске.
– Очень может быть, Пол. Очень может быть. Так, а от меня ты чего хочешь, раз ты все уже придумал?
– Вы же знаете, сэр, кроме жены, у меня нет здесь знакомых женщин. Я подумал, может быть, подключить Джорджа Перкинса?
– У Джорджа сейчас другие задачи.
– Я понял, сэр. Думаю, время еще терпит. Подожду пока Джордж освободиться.
– Видишь, Пол, как добродетель иногда вредна для дела?
– Вы сейчас пошутили, сэр?
– Считай, что я это сказал полушутя. Ладно. У тебя все, Пол?
– Да, сэр, – Варбург встал.
– Я буду иметь в виду твою проблему.
– Спасибо, сэр.
У Моргана, и впрямь, было много своих дел. В конце месяца его ожидала поездка в Англию. Там совместились два события: завершение отделки «Олимпика» и спуск на воду «Титаника». Эти события влекли за собой решение двух задач: окончательный расчет с подрядчиками и заключение договора страхования. По второй задаче сейчас в поте лица трудились трое юристов «Морган банка». Они должны были найти брешь в условиях страхования страхового пула Ллойда.
За пять лет страховым компаниям не удалось восстановить свои резервы. Почти вся страховая премия уходила на выплаты по ранее принятым обязательствам. Страховщики попытались поднять процент страховой премии, но натолкнулись на отказ некоторых пароходств страховать суда по новым тарифам. Выходило дешевле ремонтировать корабли на свои средства, чем переплачивать страховым компаниям. В итоге тем пришлось вернуться к старым тарифам. Положение страховщиков продолжало оставаться критическим. Настала пора набрасывать удавки на страховой рынок.
Морган заглянул в кабинет, где корпели над правилами страхования его юристы.
– Нашли что-нибудь?
– Есть идея, сэр, сейчас мы ее прорабатываем.
– Если коротко, в чем идея?
– Вместо традиционных страховок карго и имущества пассажиров, применить страхование ответственности транспортировщика за груз, имущество и жизнь пассажиров.
– Чем это лучше?
– В этом случае, страховые компании будут отвечать непосредственно перед нами, а не перед пассажирами и владельцами грузов.
– Ладно, работайте.
«На сегодня хватит, – решил Морган, – поеду домой». Он вернулся в кабинет, забрал трость и шляпу и двинулся к выходу. На улице он сел в свой лимузин и кивнул водителю.
Это означало «домой». Неожиданно, на полпути босс приказал Фредди развернуться и ехать к Мадлен.
Мадлен была совсем молоденькой девушкой, недавно окончившей школу. Морган не знал о ней ничего, кроме того, что она была здорова. Когда он подобрал ее полтора года назад, замерзающей на улице, он сразу отвел ее к врачу и приказал провести полное обследование. После этого Морган предложил ей стать содержанкой. Она согласилась.
Девочка ничего не понимала в искусстве ублажения мужчин. Приходилось подсказывать, обучать, зато теперь она могла дать фору любой профессионалке. Голова у девчонки была светлая, любые знания она схватывала налету.
Подойдя к двери квартиры Мадлен, Морган достал ключ. Он всегда открывал дверь своим ключом. Любовницы должны знать, он может появиться в любую секунду. Морган вошел в квартиру. Мадлен там не было. В досаде на себя, что пришел так рано, он уже собирался уходить, как услышал быстрые шаги в коридоре. В квартиру вбежала радостная Мадлен.
– А я увидела издалека, как Фредди отъезжает – и бегом. Вот за продуктами ходила. Есть будешь? Я быстро сготовлю.
– Нет, я есть не буду. Готовь себе, – Морган уселся в единственное в комнате, пошарканное кресло, – Мадлен, у тебя есть родители?
– Есть, наверное. Иначе откуда бы я взялась? Верно?
– Ты что, их не знаешь?
– Забыла. Они, как отдали меня в пансионат для бедных детей в семь лет, так больше и не появлялись. Приходили, наверное, пансионат ведь все равно платный, а ко мне не заходили.
– Но ты фамилию свою хоть знаешь?
– Конечно, знаю. У меня же метрика есть!
– Покажи.
– Ты что не веришь?
– Верю. Просто хочу посмотреть.
Мадлен метнулась к шкафу, покопалась в бумагах, достала пожелтевший бланк и сунула ему в руки.
– Вот!
Морган прочитал: «Мадлен Талмаж Форс родилась 19 июня 1893 года Бруклин Нью-Йорк, отец: Уильям Харлбат Форс, мать: Кэтрин Арвилла Талмаж»
«Девочке нет еще и восемнадцати, – подумал он – мне она казалась старше».
– Ты хочешь замуж, Мадлен?
– За тебя Джон, хоть сейчас.
– Зачем тебе я? Мне жить осталось лет пять.
– Ну и что, хоть пять, да твои. Я через пять лет тоже двадцатитрехлетней старухой стану.
– Ха-ха-ха, «старухой» – уморила.
– Ничего смешного, ты умрешь, кому я останусь нужна в двадцать три года?
Все время, пока они разговаривали, Мадлен не присела. Она растопила титан, разожгла примус, поставила воду, что-то резала, крошила.
– А что если тебе выйти за человека богаче и моложе меня?
– Богаче тебя не бывает, Джон. Ты – Морган!
– Я тебе не говорил, что я Морган.
– Я же не дура. Газеты читаю.
– Если газеты читаешь, то должна знать, кто такой Астор.
– Астор? При чем тут Астор? Он тебя что, свататься прислал?
– Нет. Он не знает, что я тебя за него сватаю.
– Подожди, Джон, разве ты меня совсем не любишь? Даже вот столечко?
– Наоборот, моя девочка, я хочу устроить твою жизнь. Сама посуди: если бы ты была мне безразлична, разве стал бы я это делать?
– Но я не хочу ни с кем жить. Я хочу жить с тобой.
– Мадлен, я не заставляю тебя жить с ним всю жизнь. Поживешь годик, присмотришься, может он тебе и понравится. А если нет – разведешься.
– Я не понимаю, зачем тебе это?
– Мне нужно, чтобы ты за ним пошпионила.
– Пошпионила?!
– Да.
– Он что, тебе угрожает?
– Не думаю. Просто не хочу оказаться не готовым, если он вдруг решит угрожать.
– Я согласна!
– Вот и умница. Завтра обсудим детали. А пока ужинай и… может, пока ты еще не замужем, ублажишь разок старика?
– Ублажу. Я тебя сейчас так ублажу!
Утром Морган, лежа на кровати, инструктировал Мадлен, а она суетилась с завтраком.
– Астор развелся почти два года назад. Его жена была сварливой стервой. Значит, что?
– Значит, я должна быть не сварливой и не стервой.
– Правильно. Ты должна быть покладистой и приветливой. Ты должна интересоваться им, а не собой. Поэтому тебе нужно узнать, что его интересует.
– А как я узнаю?
– Прочитаешь его книжки.
– Какие книжки?
– Мадлен, ну откуда я знаю, какие у него книжки? Зайдешь в книжную лавку и спросишь. Завтра тебе принесут газетную подборку статей про него – тоже прочитаешь. Через неделю приеду и проверю. Поняла?
– Да все я поняла: хочешь меня бросить!
– Мадлен!
– Ладно, ладно, все. Вези свои газеты.

***

Бюст Нефертити и ростовая скульптура Эхнатона были готовы. Поль Шевре не мог налюбоваться на творение своих рук. Он поставил бюст так, что можно было его видеть, не поворачивая головы, при работе над очередной скульптурой.
Очередной скульптурой – был сидящий в позе лотоса летописец. Это была самая сложная по исполнению скульптура. Сваять такую скульптуру без модели, нечего было и думать. Приглашать в студию посторонних – нарушить указание заказчика. Поэтому роль модели исполнял Леопольд Вейц. Он сидел в одних панталонах, приняв позу лотоса. Вместо папируса на его коленях лежала широкая доска. На ней располагалась тонкая известняковая плита. На этой плите он вырезал барельеф Нефертити.
Леопольд уже закончил свою работу и теперь готов был помогать своему коллеге. Он понимал, что ему переплатили. Чтобы успокоить свою совесть, он даже переделал одну табличку. Там, где в описании было про рождение детей, он нацарапал фигуры царя и царицы с детьми на руках. Всех их освещало солнце, а на свободных местах располагались иероглифы.
Каждое утро, садясь в позу лотоса и беря в руки инструменты, он мысленно откидывал еще один день старой жизни. До новой жизни оставалось двадцать четыре дня.

***

Мадлен читала книгу Астора «Путешествие в другие миры»:
«В апергии мы имеем противовес тяготению, противовес, который должен существовать, иначе система уравновешивания сил в природе будет нарушена. Если апергия способна уничтожить тяготение, то я не вижу, почему она не может сделать еще большего; чтобы уничтожить тяготение, отталкивание Землею, производимое апергией, должно быть также велико, как и сила притяжения, и тогда можно парить над Землею в окружающем ее воздухе. Но после того, как апергетическое отталкивание доведено до такой степени, что тело не падает, всякое увеличение апергии заставит тело подниматься вверх. Из опытов с электромагнитом мы видим, что притяжение и отталкивание не имеет пределов. Это окажет нам большую услугу, ибо, если бы снаряд мог двигаться от Земли с такою  же возрастающей скоростью, с какою он падает на Землю, то ему понадобилось  бы слишком много времени для достижения ближайшей планеты; но так как наибольшая сила отталкивания будет в самом начале, на близком расстоянии от Земли (ведь апергия, как противовес тяготению, также подчинена законам Ньютона и Кеплера), то, следовательно, скорость тела, заряженного апергией, будет наибольшей вначале. Эту первоначальную скорость и необходимо увеличить, чтобы скорее попасть на другую планету. Две наклонных плоскости могут иметь одинаковое протяжение, но шар скатится быстрее с той, которая круче близ вершины. Если утроить или учетверить заряд апергии, то скорость корабля превзойдет скорость снаряда, пущенного из дальнострельного орудия. Когда мы отлетим от Земли, то, по мере, уменьшения ее отталкивания, будет увеличиваться притяжение Марсом и Юпитером, и так как сопротивления не будет, то полет будет все быстрее и быстрее, покуда не явится необходимость уменьшить это притяжение, чтобы избегнуть опасности разбиться вдребезги или сгореть, подобно падучей звезде, от трения во время прохождения атмосферы Юпитера. Разумеется, надо быть осторожным, избегая столкновений с метеорами и астероидами, но если вы это сделаете, то они могут оказать вам пользу, ибо, притягивая или отталкивая их, вы можете менять свой курс, смотря по надобности».
 «О, господи, – подумала она, – мне просто не дано такое понять. Какой же он, наверное, зануда, этот Астор». Мадлен отложила книгу и взялась за газетные вырезки.
Их читать было интересно. Они все писали про Астора разное. Одни писали, что он строитель и построил лучший в мире отель, в котором останавливаются самые важные персоны. Другие считали его американским Жюль Верном. Кто такой не американский Жюль Верн, Мадлен не знала, но предположила, что какая-то знаменитость. Третьи сетовали на то, что Астор уже не самый богатый человек Америки. Он уступил пальму первенства какому-то Рокфеллеру. Четвертые писали, что он изобрел кучу разных полезных штучек. И даже придумал принцип управления погодой.
«А может, он не такой уж и зануда», – Мадлен отметила про себя, что ее первоначальное мнение об Асторе начало меняться.

***

Майор Арчибальд Батт прогуливался по аллее Лафайет-сквера рядом с Белым Домом. Он должен был встретиться с директором секретной службы США Джоном Уилки. Именно его Батт попросил установить, есть ли какая-то связь между шестью крупнейшими банками страны. Его визави запаздывал.
Появился он с опозданием на двадцать минут, когда майор уже собирался уходить.
– Во что ты меня втянул, Арчи? – без предисловий начал самый секретный человек Америки.
– Ты о чем, Джон?
– Я представить себе не мог, насколько это серьезно.
– Ну не томи, рассказывай.
– Твоя просьба показалась мне настолько простой, что я собирался дать тебе ответ через пару дней. Я решил одновременно заняться организационно-финансовой стороной и технической. Финансовые связи легко определяются через владельцев, и я направил запрос в финдепартамент. Оказалось, все банки принадлежат разным владельцам. Для выявления технических связей я отправил в Нью-Йорк агента. Последний раз он вышел на связь неделю назад и сообщил, что обнаружил выделенную телефонную связь между тремя банками. После этого он исчез. А сегодня меня вызвал Президент и начал с заднего прохода выяснять, зачем я копаю под уважаемые банки.
– Надеюсь, ты сказал, что это я тебя попросил?
– Нет, Арчи. Меня это не спасло бы, а тебе повредило. Президент предложил мне уйти в отставку.
– Не может быть!
– Может, Арчи, может! Ну, теперь расскажи, что это было?
– Ты же в курсе законопроекта Олдриджа?
– Постольку, поскольку.
– Ну вот, насколько мне объяснили знающие люди, с ним нет проблем, если банки-учредители независимые. А если банки связаны, то вся экономика страны будет управляться этими банками.
– Эти банки связаны, Арчи. Причем, их объединяет структура, у которой служба безопасности сильнее моей секретной службы.
– Так, Джон. Не торопись подавать в отставку. Я сейчас пойду и поговорю с Говардом.
– Не лезь, Арчи. У Говарда на руках железные аргументы. И мне не поможешь и себя подставишь.
– Что собираешься делать?
– Пока не знаю, но на государственную службу точно не пойду.
Когда они распрощались, майор направился прямо к Президенту.
– Говард, ты зачем уволил Уилки?
– Арчи, я что, должен с тобой обсуждать кадровые решения?
– Извини. Это я просил его узнать по связь между банками.
– И что? Он сам подал в отставку и совсем по другой причине.
– По какой причине? За что ты его уволил?
– За аморальное поведение. Мне прислали фотографии, где он изображен с двумя женщинами, совсем голыми. Я тебе даже не могу сказать, что они там вытворяли.
– Его подставили, Говард.
– Читай, – Президент достал одну из фотографий и перевернул тыльной стороной к верху,
– «Если не примете мер, опубликуем снимки в газетах».
– И что? Это шантажисты! Вот пусть Уилки их и найдет.
– Все. Закончили с этим. Уилки сам согласился. Ему скандал тоже не нужен.
Майор Батт даже представить себе не мог, что все окажется настолько серьезно. Попытка добыть информацию, стандартную для любой коммерческой структуры, в данном случае получила такой внезапный, сокрушительный отпор. Толку-то, что подозрение в связи банков между собой укрепилось? Как это доказать? Формально они между собой не связаны. Нужно искать другие связи. Какие другие? Здесь нужен специалист по финансам. Полковник Астор упоминал конгрессмена Чарльза Линдберга. Вот у него и нужно проконсультироваться.
Майор решил действовать напрямую. Он же помощник Президента, в конце концов. Мало ли зачем ему нужно в Капитолий, и мало ли зачем он встречается с конгрессменом.
Чарльза Линдберга он застал на рабочем месте, в одном из кабинетов комитета по финансам. Майор пригласил конгрессмена прогуляться. Погода была уже по-летнему теплой, деревья излучали весеннюю зелень, и джентльмены неспешно шли вдоль аллеи капитолийского сквера.
Батт рассказал Линдбергу о встрече с Астором и своей попытке влезть в тайну финансового треста.
– И как теперь отыскать эту связь, я не имею ни малейшего представления, – закончил майор свой рассказ.
– Видите ли, майор, если нет связи через владельцев, то, значит, и нет прямых доказательств. Но косвенные доказательства поискать можно.
– И в какой области?
– Через владение активами.
– Я сразу говорю, Чарльз, я не дока в финансах. Мне, если можно, рассказывай на пальцах.
– Хорошо. Допустим, некоей компанией владеют три акционера: А, Б и Ц. У каждого одна треть акций компании. Формально, у такой компании нет единого владельца, и решения, как правило, учитывают интересы всех акционеров. Но представьте, что А и Б связаны между собой. Тогда в их руках две третьих доли компании, и она находится под их полным контролем.
– Это я понял, но как это связано с банками?
– Прямой связи нет, но слушайте дальше. Основные владельцы акций – это трастовые фонды. Если мы с вами правы, то одна и та же группа трастовых фондов будет владеть контрольным пакетом большинства крупных компаний: железнодорожных, сталелитейных, электрических, машиностроительных.
– А трасты уже связаны с банками?
– Совершенно верно. Каждый крупный банк владеет несколькими трастовыми фондами. И это еще затрудняет задачу.
– Не представляю, с какой стороны к этой кобыле подойти.
– Я мог бы инициировать проверку антимонопольной комиссией нескольких крупных компаний, но, боюсь, мы их просто напугаем. Мне кажется, нам удалось усыпить их бдительность. Пусть считают, что все хорошо. Думаю, майор, вам нужно прервать свои попытки вскрыть их связи.
– Хорошо, Чарльз, надеюсь, вы знаете, что делаете.

***

Морган приехал «принимать экзамен» у Мадлен. К его удивлению, девушка неплохо изучила объект. Из полученной информации она делала свои выводы. Иногда эти выводы были наивными, но, в основном, правильными.
– Мне непонятно только, Джон, что за «апергия» такая?
– Как ты говоришь: апергия? Понятия не имею. Вот и спросишь у своего будущего мужа. Ты уже придумала, как ты с ним познакомишься?
– Ну, я приду в ресторан «Астория», вся такая расфуфыренная, как знатные дамы. Он меня пригласит на танец. Я ему расскажу…
– Стоп, стоп, Мадлен. Астор не ужинает в ресторане.
– Он не ужинает в своем ресторане?!
– Нет.
– Но почему? Он же, наверное, там может кушать бесплатно?
– Может, Мадлен. Но он ужинает дома.
– И как я с ним познакомлюсь?
– Не волнуйся, я уже все придумал. Ты поедешь в Бэр-Харбор. Это отличное местечко для летнего отдыха. Снимешь комнатку в недорогом отеле и будешь обживаться. Когда туда приедет Астор, попадешься ему на глаза с его книжкой.
– И думаешь, он на это клюнет?
– А куда он денется? Как ты думаешь, много ему попадалось женщин, читающих его книги?
– Я думаю, ни одной.
– Вот видишь! Теперь поговорим о твоей легенде.
– Обо мне что, уже есть легенды?
– Это не та легенда, Мадлен. Легенда, это история твоей жизни, которую ты расскажешь Астору.
– Поняла. Я расскажу ему легенду про свою жизнь. И какая у меня была жизнь?
– Твои родители тебя не очень хотели и поэтому в раннем детстве отдали в пансион.
– Но это не легенда. Это правда!
– В любой легенде есть доля правды. Слушай дальше. Ты только что окончила школу в пансионе, и твои родители дали тебе денег на учебу.
– А вот это – легенда. Они никогда…
– Не перебивай! Они дали тебе тысячу долларов, чтобы ты выучилась на гувернантку. Но ты не хочешь быть гувернанткой, а кем хочешь, еще не знаешь. Ты собираешься в тишине на отдыхе поразмышлять о своей будущей жизни.
– Уже можно?
– Говори.
– А если он захочет познакомиться с моими родителями? Они же скажут, что никаких денег мне не давали!
– Ты его отговоришь. Скажешь, что они тебя не любят, что вы давно отдалились друг от друга.
– Это правда. А где я тогда возьму тысячу долларов?
– Как где? У тебя же есть папочка Морган. Завтра ты уезжаешь. Я оставлю тебе пять чеков на твое имя по двести долларов и двести долларов наличными. Сегодня закупишь все, что может тебе там пригодиться. А завтра за тобой заедет Фредди. Он и проводит тебя до места.
– Значит, у нас с тобой все? Может, тогда я это… ну, ублажу тебя напоследок?
У Моргана екнуло в сердце. Но в том месте, где должно было екнуть, даже не шевельнулось.
– Вам нужно быть поскромнее, мисс Форс.
– Хорошо, папочка, – сказала Мадлен, потупив взгляд.
– Я еще не все сказал. Нам нельзя будет встречаться, но я должен знать, что замышляет Астор. Как нам поступить?
– Я не знаю. Как?
– Эта квартира останется за тобой. Ты будешь сюда приходить и оставлять записки. В день, когда оставишь записку, выставь что-нибудь на подоконник. Вот этот цветок, например.
– Но он же без меня засохнет!
– Неважно. Выставь пустой горшок.
Морган встал и раскрыл руки для объятий. Мадлен подошла, прильнула к нему всем телом. У старичка началось шевеление в паху.
– Пожалуй, я приму твое предложение. А скромной ты станешь с завтрашнего дня.
– Я знала, что ты от меня не откажешься!
Через полчаса, лежа на плече Моргана, Мадлен спросила:
– Джон, а, вдруг, он спросит, почему я не девственница?
– Придумай что-нибудь. Скажи, что еще маленькой лазала по деревьям и напоролась на сук.
– Ха-ха. А ведь я, правда, лазала по деревьям.

***

Морган ждал возвращения Фредди из Бэр-Харбора. Завтра предстояло отправиться в Европу. На этот раз Фредди должен был поехать с ним. Водитель объявился к вечеру и доложил об исполнении поручения.
– Мисс Мадлен поселилась в отеле и передала вам привет, – закончил он доклад.
– Проблем не было?
– Никаких, сэр.
– Хорошо. Теперь, о другом. Завтра ты со мной едешь в Ирландию.
– В Ирландию, сэр?
– А что тебя смущает?
– Вы же знаете, сэр: меня там может искать полиция.
– Столько лет прошло, Фредди. Про тебя уже никто не вспомнит. Да и имя ты сменил.
– Но зачем я там вам нужен, сэр?
– Мне понадобятся твои старые связи.

***

В то самое время, когда Морган поднимался на борт своей яхты, Джордж Перкинс садился в поезд. На следующий день он уже входил в студию Пола Шевре.
– Как успехи, джентльмены? – задал он вопрос после радостной встречи.
– Почти все готово, мистер Перкинс. Осталась незаконченной одна запланированная скульптура: бюст самого Тутмоса. Зато Лео дополнительно сделал два барельефа.
– Пусть останется незаконченной. Ведь на них налетели враги. Вот что, джентльмены, будем считать, вы справились. Теперь помогите мне все это упаковать и погрузить. Вы ведь представляете, как упаковывать скульптуры?
– Конечно, мистер Перкинс, – с небольшой обидой в голосе произнес Шевре, – вы бы хоть оценили скульптуры.
Джордж взглянул на Поля, потом обвел взглядом комнату, зацепив мимоходом творения скульптора.
– Поль, моя оценка вам ничего не даст. Я в этом ни черта не понимаю. Да и на оценку специалистов вам рассчитывать не приходится. Скорее всего, когда археолог откопает скульптуры, их выкупит мой работодатель. Вам же придется удовлетвориться лишь деньгами. Неплохими деньгами, согласитесь.
– Вы правы, мистер Перкинс. Мне просто немного жаль, как и любому художнику, что моего творения никто не оценит.
Если бы Поль Романи Шевре знал, какая судьба ждет его шедевр, он бы так не думал. Но он не мог этого знать, поэтому понуро поплелся в соседнюю столярную мастерскую заказывать ящики для скульптур.
Джордж прошелся по антикварным магазинам и подобрал подходящий сундук. «Подходящий» – означало неокрашенный, без надписей и из старого на вид дерева. Перкинс приволок этот сундук в студию. Ему предстояла ответственная работа. Укладывая таблички в сундук, нужно было отделить ту, в которой есть описание месторасположения древнего города Амарна.
Листки с английским текстом «древнеегипетских» документов были скреплены с «переводом». Джордж, укладывая таблички в сундук, сверял рисунки табличек с нужным рисунком. Совпадение обнаружилось ближе к концу работы. Перкинс отложил нужную табличку в саквояж. Туда же пошли еще две таблички, взятые наугад. Их он предварительно обернул тканью и завязал бечевой.
В это время Поль со столяром и несколькими подмастерьями притащили ящики. Подмастерья таскали стружку в мешках. Со знанием дела, они принялись упаковывать скульптуры.
Лео Вейц подогнал грузовой дилижанс. Все вместе они погрузили упакованные скульптуры и сундук с табличками. Настало время расставаться. Джордж выписал Полю и Лео чеки.
– Надеюсь, джентльмены, вы понимаете, – сказал он, – что в эту сумму входит и плата за ваше молчание?
– Разумеется, понимаем, – ответил Поль Шевре.
– Тогда, джентльмены, разрешите откланяться. Возможно, еще когда-нибудь увидимся.
Последнюю фразу Джордж произносил, повинуясь традициям вежливости. Он не мог знать, что с одним из джентльменов он не увидится никогда, а в жизни другого еще сыграет важную роль.

***

Автопробег Лондон-Эдинбург собрал под свои знамена лучшие автомобили того времени. Среди них были машины компаний Рено, Бугатти, Даймлер, Бентли. Но фаворитом считался автомобиль с экзотическим названием «Серебряный дух» компании Роллс-Ройс.
Посмотреть на лучшие автомобили современности собралась вся богатая европейская публика. Американские сливки общества тоже не обошли стороной это мероприятие. Они не могли составить конкуренцию европейцам по численности, зато, если бы кому-то взбрело в голову сравнить содержимое кошельков, американцы взяли бы верх.
Расстояние от Лондона до Эдинбурга около семисот километров. Весь маршрут разделили на два этапа. Промежуточный финиш в Манчестере венчал первый день соревнований.
Подавляющее число зевак могло увидеть автомобили лишь на старте или на финише этапа. Но для очень важных персон были предусмотрены десять дежурных автомобилей, задача которых – провезти своих пассажиров по маршруту автопробега впереди гонщиков. Важная персона или не важная определялось просто: способна персона заплатить 100 фунтов стерлингов или 500 долларов за место – значит, важная.
Среди сорока пассажиров дежурных автомобилей не было ни одного не американца.
Дежурные автомобили начали движение за два часа до старта основного пелотона. Однако не успели очень важные пассажиры прибыть на площадь Барбиролли в Манчестере и занять свои места среди публики, а мальчишки с крыш домов уже кричали: «едут!».
Первым, как и ожидалось, прибыл «Серебряный дух». Лишь на полминуты от него отстал «Бугатти Тип 13».  Остальные финишировали позже на десять и более минут.
Автомобили отогнали на техобслуживание, а очень важным персонам разрешили осмотреть «родного брата» лидера автопробега в кузове лимузин. Вот здесь и разрешились многие пари, заключенные между важными персонами еще на приеме у Астора.
Спору нет, звук мотора в салоне лимузина был еле слышен, но он перебивал тиканье часов. Спорщики продолжали доказывать свою правоту. У каждой стороны были свои аргументы. Одни доказывали, что, если слышно и часы, и мотор, то звуки одинаковые. Значит, ничья. Другие настаивали на том, что равномерный гул мотора ухом отсеивается и часы слышно только из-за этого. Значит, звук мотора сильней. В конце концов, решили пригласить, в качестве арбитра, благообразного глуховатого старичка в цилиндре.
Старичка посадили в салон и запустили двигатель.
– Что вы слышите, сэр?
– Что?
– Что вы слышите: гул или тиканье? – громче спросили у него.
– Что?
– У вас в ушах гудит или тикает?!
– А, гудит, гудит.
В результате победили те, кто утверждал, что реклама врет: не может мотор работать тише часов. Всем доверчивым к рекламе джентльменам пришлось раскошелиться.
Старичок вернулся на свое место среди публики. Там его ждал молодой человек, судя по возрасту, внук.
– Дед, что от тебя хотели эти джентльмены?
– Что?
– Я говорю: что они хотели?!
– А, спрашивали, гудит у меня в ухе или нет.
– У тебя же всегда гудит.
– Я им так и сказал.
На следующий день автомобили должны были стартовать с гандикапом, который получился на первом этапе. Но, чтобы сохранить интригу, решили сократить разрывы в два раза. Несмотря на это, «Серебряный дух» выиграл. Бугатти вновь пришел вторым.
План Моргана и Роллса сработал: компания Роллс-Ройс оказалась загружена заказами на два года вперед, а Морган получил потенциальных пассажиров с тугим кошельком на первый рейс «Олимпика».

***

29 мая завершилась отделка интерьеров трансатлантического лайнера «Олимпик». Корабль был готов к испытаниям. Джордж Пирпонт Морган вместе с главными участниками строительства осматривал судно. Морган в пол уха слушал рассказ Робертсона, дизайнера интерьеров. Этот параметр корабля его интересовал меньше всего. Зато, когда спустились в грузовые отсеки, интерес заказчика стал неподдельным.
– А здесь мы применили новаторство, – рассказывал Томас Эндрюс, когда подошли к одной из переборок, – все двери переборок закрываются одновременно по сигналу с капитанского мостика.
– Интересно, – произнес Морган, – а что их заставит закрыться?
– Они упадут под собственным весом, сэр. Сейчас им мешает это сделать вот эта защелка. Если вот на этот электромагнит подать электрический ток, то рычаг защелки притянется к магниту, и она раскроется.
– Хм, как все просто. Вы говорите: сигнал с мостика. А если вода поступает, а на мостике об этом не знают?
– На такой случай у нас предусмотрен вот этот рычаг с поплавком. Если начнет поступать вода, поплавок поднимется и концом рычага замкнет цепь этого же электромагнита. На пульте в рулевой рубке загорится лампочка индикатора закрытия двери. Это сигнал дежурному офицеру. Он немедленно должен включить рубильник закрытия дверей переборок.
– Покажите еще раз, куда поступает сигнал с мостика?
– Вот на эти клеммы, сэр.
– Вы отлично поработали, мистер Эндрюс. Осталось так же успешно пройти испытания.
– Спасибо, сэр. Испытания запланированы на начало июня, сразу после спуска на воду «Титаника».
Оставшееся до торжественного дня время, Морган проводил на своей яхте. На этот раз он пересек атлантический океан на ней.
Морган не любил ходить через океан на яхте. Потомок «морского волка», как он себя называл, плохо переносил качку. Его первая шестидесятиметровая яхта наглядно продемонстрировала ему, что не все люди рождены для моря. Три дня Джона выворачивало наизнанку, еще два дня был тяжелый отходняк. На шестой день Морган подошел к капитану и спросил: как можно уменьшить качку? «Чем длинней яхта, тем меньше продольная качка. Чем больше балластный киль, тем меньше бортовая качка. Следовательно, яхта больших размеров обеспечивает меньшую качку».
Следующая яхта потомка «морского волка» была уже восьмидесятиметровой.  Но и на ней Морган не ощущал того удовольствия, которое, по его мнению, должен был ощущать «гроза морей», его предок Генри Морган. Поэтому Джон Морган без сожаления отдал вторую яхту на нужды флота США во время Испано-Американской войны 1898 года.
Себе он построил нового стометрового красавца, которого назвал так же, как и все предыдущие «Корсар». Эта яхта была снабжена паровым двигателем и редко ходила под парусами. Но полностью защитить «морского волка» от морской болезни не смогла и она.
Зато в тихой гавани порта Белфаста можно наслаждаться комфортом и роскошью, который предоставляет собственный плавучий дворец. Беспокоило Моргана лишь долгое отсутствие Фредди.
Сразу же по приходу в Белфаст, он отправил своего телохранителя на берег.
– Мне нужен расчетливый, беспринципный, умный, жадный до денег негодяй, – напутствовал он Фредди.
– Я знаю такого человека, сэр. Это я.
– Это я и имел в виду, – усмехнулся Морган, – мне нужен твой двойник, которым я мог бы не дорожить.
– Я понял, сэр.
– Без своего двойника не возвращайся, Фредди. Тридцать первого вечером мы уходим. Не опоздай.
– Я все понял, сэр.
Фредди не было уже три дня. Морган пожалел, что так жестко поставил задачу. Найти такого негодяя, как Фредди, действительно не просто.

***

Спуск на воду «Титаника» собрал стотысячную толпу зевак на верфи «Харленд энд Вулф». На строительной площадке собрались все четырнадцать тысяч рабочих, участвовавших в создании гигантского корабля, были приглашены все значимые люди Белфаста, включая мэра, репортеры и кинохроникеры. Остальные явились без приглашения. Джон Пирпонт Морган и лорд Уильям Джеймс Пирри сказали торжественные речи.
В воздух взлетели ракеты, предупреждающие об опасности другие суда в гавани. Гидродомкраты развели курки, и махина начала сползать со стапелей. 
Пока все зачарованно наблюдали грандиозное зрелище, Морган отозвал в сторону Джерри Блэка.
– Скажи, Джерри, у тебя на «Титаник» уже все закуплено?
– Да, сэр, уже все на достроечном причале. Хоть завтра начинай монтировать.
– Завтра и начнут. Ты, навскидку, можешь мне сказать какие фактические затраты получились на один корабль?
– Могу, сэр. Три миллиона без отделки. Отделка на «Олимпике» обошлась в миллион, но я туда не лез.
– А какая сумма получится у Исмея?
– Примерно, семь с половиной миллиона долларов.
– Отлично. Скажи, Джерри, на какое вознаграждение ты рассчитываешь?
– Думаю, один процент от экономии я заслужил, сэр?
– Я был готов дать больше, но раз ты настаиваешь…
– Как я могу настаивать, сэр? Вы спокойно можете дать мне больше!
– Ладно, Джерри, я подумаю. Сегодня вечером мы отправляемся с тобой на моей яхте в Лондон. Возьми с собой все документы и к шести часам будь на причале. Ты знаешь мою яхту?
– Нет, сэр.
– Ее название «Корсар».
После разговора с Блэком Морган вернулся на трибуну и отозвал в сторону Исмея.
– Соберите к третьему июня всех подрядчиков в офисе пароходства. Пора с ними рассчитаться. Сверьте еще раз с Эндрюсом все счета и накладные.
– Хорошо, сэр. Я и сам собирался вас по этому поводу побеспокоить. От подрядчиков едва удается отбиваться. На какое время назначить конференцию?
– Часиков на одиннадцать.

***

Фредди Крэг еще ни разу не подводил хозяина. Но сегодня, судя по всему, такое случится. Фредди знал, кого он должен найти. Он даже знал, как нужно искать и где спрашивать. Но за десять лет в Америке на сытой работе он перестал быть ирландцем. У него пропал акцент, у него изменились манеры, у него появилась важная походка. Вдобавок ко всему он не сменил американскую одежду.
В той среде, где он пытался найти своего «двойника», его принимали или за копа, или за частного сыщика, или за финансового инспектора, что для обитателей портовых трущоб было одно и то же. Три дня скитаний по злачным местам Белфаста не привели ни к какому результату. Заканчивалось время, отпущенное ему Морганом, для поиска нужного человека. Фредди шел в сторону причала с чувством невыполненного долга. Он шел, опустив голову и засунув руки в карманы пальто. Что он скажет хозяину, чем оправдается?
Неожиданно его взгляд уперся в ботинки, стоящие на его пути. Из ботинок произрастали ноги и по мере приближения ноги переходили в туловище. Фредди остановился в метре от туловища, поднял взгляд и на уровне своих глаз увидел другие глаза. Это были глаза из прошлой жизни. Если бы не задание хозяина, Фредди предпочел бы никогда не встречаться с обладателем этих глаз, но сейчас он был им рад.
– Зачем ты меня искал, Дуан? – спросил обладатель глаз.
– Я теперь не Дуан, Мерфи. Я теперь Фредди.
– Дурацкое имя. Я повторяю свой вопрос: зачем ты меня искал?
– Тебе хотят предложить работу.
– Работу? – усмехнулся Мерфи, – мне не нужна работа. Я сейчас не работаю, Дуан. Мне просто приносят деньги, и я их трачу.
– Раз уж ты все равно здесь, может, выслушаешь предложение?
– Ладно, говори.
– Предложение не от меня, Мерфи. Нам нужно подняться на борт вот этой яхты, и ты все узнаешь.
– Этой яхты!?
– Этой, этой, Мерфи.
– Если ты меня подставишь, Дуан, жестоко пожалеешь.
– Угу, я десять дней трясся на этой посудине, потом три дня искал тебя здесь, чтобы подставить.
– Ладно, пошли.
У Фредди отлегло от сердца. Давящая тяжесть прошла. Шеф приказал найти негодяя, он нашел. Даже, если теперь Мерфи не согласится на условия хозяина, вины Фредди здесь не будет.
Они поднялись на борт, и Фредди, оставив Мерфи на палубе, спустился в каюту босса.
– Фредди, почему так долго?
– Так получилось, сэр.
– Нашел?
– Да, сэр, он ждет на палубе.
– Кто он?
– Это Мерфи Бойл. Раньше мы с ним грабили богатую публику в Белфасте. Сейчас он говорит, что ему сами приносят деньги.
– Он убивал?
– Не задумываясь, сэр.
– Позови его, Фредди, а сам останься на палубе.
– Но, сэр…
– Иди.
Бойл стоял на палубе в ожидании Фредди. Когда тот поднялся из каюты, Мерфи спросил:
– К кому ты меня привел, Дуан?
– Не называй меня Дуан. Я Фредди. Запомни. С тобой хочет встретиться мистер Морган.
– Это, для которого строят корабли на верфи?
– Он.
– И что ему от меня нужно?
– Спустись в каюту Мерфи, и все узнаешь.
Мерфи спустился по ступенькам и увидел крупного старика, развалившегося в мягком кресле. В руке он держал стакан с темно-золотистой жидкостью. На столике стояла начатая бутылка «Джеймсонс» и пустой стакан.
– Проходите, мистер Бойл, садитесь. И… плесните себе в стакан.
Мерфи сел, налил виски, отхлебнул глоток и вопросительно посмотрел на Моргана. Морган встретил этот взгляд и не оторвал своего, пока не вынудил гостя опустить глаза.
– Зачем я вам понадобился? – произнес Мерфи, глядя в стакан.
– Я хочу предложить вам работу, мистер Бойл.
– Я уже сказал вашему посыльному: мне не нужна работа.
– Зачем же вы пришли?
– Интересный вопрос. Сам не знаю. Любопытство.
– И вы все еще хотите удовлетворить свое любопытство?
– Хочу.
– Я неправильно выразился, когда сказал «работу». Скорее, мне нужен специалист по особым поручениям.
– И какого рода поручения?
– Поручения, которые обычный человек не в состоянии выполнить из-за боязни нарушить закон.
– И почему я должен согласиться?
– Я вижу, по крайней мере, одну вескую причину – деньги.
– Но у меня есть деньги.
– Так ведь я у вас их не отнимаю, мистер Бойл. Я предлагаю вам еще.
– Я должен буду выполнять поручения в Ирландии, мистер Морган?
– Не только.
– Ну, тогда я потеряю доход здесь.
– О каком размере дохода идет речь?
– Мне хватает.
– И все-таки?
– Бывает до пятисот долларов в месяц.
– Неплохо. Однако сотрудничество со мной откроет вам гораздо большие перспективы.
– Например, какие?
– Например, сейчас мне нужен исполнитель для одной операции. Операция завершится через год, и по ее завершении исполнитель получит тридцать тысяч долларов.
– Что за операция?
– Пока вы не согласились, я не могу вам этого сказать.
– Допустим, я соглашусь, где гарантия, что вы меня не кинете, когда все закончится?
– Гарантий никаких. Но посудите, сами, зачем мне вас кидать? Я давно ищу исполнителя вроде вас. Одного Фредди мне мало.
– Когда нужно дать ответ?
– Мы отходим сегодня в шесть. Если к этому времени вас не окажется на борту, будем считать, этого разговора не было.
– Хорошо, – Бойл поднялся, допил виски из стакана и молча вышел из каюты.
Мерфи Бойл был заинтригован предложением Моргана. Он соврал старику о размере своего дохода, но не сильно. От трехсот до пятисот долларов ему приносили доходы от рэкета. Сложность этого «бизнеса» в том, что желающих прибрать к рукам твою «поляну» всегда хватает. Стоит чуть дать слабину, и тебя сожрут. Мерфи не видел особых перспектив расширения своей «поляны», но отстаивать свое, сил еще хватало. Взять вот так все бросить? Можно ли доверять этому Моргану? Но с другой стороны, тридцать тысяч он здесь и за пять лет не получит. С такими деньгами можно где-то и осесть в старости.
Такие рассуждения привели Мерфи к мысли, что стоит рискнуть. Он нашел своего помощника, сказал тому, что исчезнет на несколько дней, достал из тайника заначку в восемьсот долларов и отправился на яхту.
Туда же с другого направления двигался Джерри Блэк. С собой он забрал все бумаги с описанием фактических расходов на строительство «Олимпика» и «Титаника». Джерри понимал, что собирается сделать Морган. Так же он понимал, чем обернется лично для него махинация владельца «Уайт Стар Лайн». Его репутация будет окончательно испорчена. Ни один подрядчик не согласится с ним работать. Но если Морган даст ему один процент – это семьдесят тысяч долларов! Зачем вообще работать с такими деньгами?
Джерри быстро нашел яхту «Корсар» и поднялся на борт. Его сразу же проводили в каюту Моргана.
– А, Джерри. Заходи, показывай.
– Вот, сэр.
Просматривая записи Джерри, Морган убедился, что тот поработал на славу. Каждый эпизод поставки был расписан настолько подробно, что создавалась иллюзия собственного присутствия при этих событиях. Подробно описывались все дефекты комплектующих, замена марок стали, поставка реставрированных узлов вместо новых и их фактическая цена по данным подрядчиков. Этого не ожидал даже Морган. Подрядчики официально подтвердили фактическую цену поставляемых изделий.
– Как тебе это удалось, Джерри?
– Так ведь я от них собирался получить вознаграждение! Я согласился на один процент от разницы фактической и официальной цены. Но от какой суммы я бы получил процент, если бы не знал фактической стоимости? Риск с их стороны, конечно, был, но я обещал уничтожить документы сразу после расчета.
– Да, Джерри, я в тебе не ошибся. Ты настоящий пройдоха. Пожалуй, я накину тебе пол процента.
– Спасибо, сэр.
– Пока иди, отдыхай, а вечерком жду тебя в своей каюте. Ты играешь в покер?
– Немного, сэр.
– Выпьем виски, поиграем в карты. Как ты переносишь качку?
– Нормально, сэр.
– Ну, хорошо, иди.
Вот это удача! Морган даже надеяться не смел, что Джерри удастся так подцепить подрядчиков. Теперь им точно не отвертеться. Время приближалось к шести. Тот ирландец, которого притащил Фредди, явно подходил Моргану. Но если он и не придет, свет на нем клином не сошелся.
Без четверти шесть Мерфи Бойл поднялся на борт «Корсара». В шесть часов на борт поднялись полицейские. Им по традиции вручили списки пассажиров и экипажа с одним долларом каждому. Доллар без осмотра судна всегда лучше, чем осмотр судна без доллара. Список пассажиров состоял всего из трех человек: Джона Пирпонта Моргана, Фредерика Крэга и Джеральда Блэка. Полицейские подписали списки и выдали капитану разрешение покинуть порт.
Вечером пассажиры играли в покер по мелочи, пили виски. Ближе к полуночи Морган заявил, что пора закончить игру и разойтись по каютам. Джерри Блэку он предложил прогуляться по палубе перед сном и выкурить по сигаре. Когда джентльмены подошли к корме, Морган достал две сигары. Раскурив свою, Морган спросил:
– Чем собираешься заниматься Джерри?
– Пока не знаю, сэр. С сотней тысяч – грех о таком задумываться. Но если у вас будет работа…
– Я поэтому и спрашиваю. Думаю, работа для тебя всегда найдется. Что-то, Джерри, мне не хорошо. Ты еще постой, а я пойду.
Джерри Блэк стоял на корме шикарной яхты, во рту у него дорогущая сигара, его счет вот-вот пополнится сотней тысяч долларов. Жизнь просто прекрасна! Сзади он услышал шаги и обернулся. К нему спокойным шагом шел Фредди.
– А, это ты Фредди…
Это были последние слова в его жизни. В следующий момент сокрушительный удар в челюсть потушил его сознание. Фредди поднял Блэка и прислонил к поручням. Голову незадачливого менеджера по строительству Крэг обхватил борцовским захватом и резко крутанул. На короткий миг сознание Джерри выхватило свет прожектора и тут же погасло навсегда. За долю секунды его тело пролетело семь метров и скрылось под водой.

Июнь 1911 года.

В порту Лондона вечером следующего дня с борта яхты «Корсар» сходили те же три пассажира, что и садились на нее в Белфасте: Джон Пирпонт Морган, Фредерик Крэг и Джеральд Блэк. Сойдя с яхты, джентльмены громко договаривались о своих планах. Морган собирался отправиться в свой особняк, Фредди и Джерри должны были поселиться в отеле и явиться в офис «Уайт Стар Лайн» к одиннадцати часам третьего числа.
В назначенный срок все подрядчики строительства «Олимпика» и «Титаника» собрались в конференц-зале компании «Уайт Стар Лайн». Ровно в одиннадцать часов в зал вошли Морган и Исмей. Они заняли место во главе стола. Морган обвел всех взглядом и начал заседание:
– Как я ни старался оттянуть этот миг, джентльмены, но он настал. Пришло время расплатиться по долгам.
Все засмеялись. Настроение поднялось. Морган подождал пока все просмеются и продолжил:
– Надеюсь, вы все подготовили акты сверки?
– Да, да подготовили, – нестройным хором ответили подрядчики.
– Тогда начнем. Сейчас мистер Исмей будет зачитывать компанию, представитель подходит, все сверяет и подписывает акт. Еще подождем Джерри Блэка, пусть тоже свою визу поставит. А вот и он, – Морган посмотрел в окно.
Все обернулись к окну. В окно было видно, как у входа остановилась машина. Из нее выскочил водитель с большой стопкой бумаг в руке и опрометью кинулся в здание конторы. Без стука вбежав в конференц-зал, Фредди устремился к Моргану.
– В чем дело, Фредди? Ты почему врываешься посреди важного совещания?
– Джерри Блэк исчез, – зашептал в ухо Моргану водитель, так чтобы всем было слышно, – на столе в его комнате я нашел вот эти бумаги и поспешил к вам.
– Ладно, ты свободен, Фредди.
Морган начал перебирать листы и лицо его хмурилось.
– Извините, джентльмены, я должен ненадолго прервать конференцию. Мистер Исмей, пройдемте в мой кабинет.
В кабинете Морган молча отдал стопку листов Исмею. По мере чтения выражение лица Исмея менялось от заинтересованного до выражающего ужас. Не дочитав до конца, Исмей отложил листки в сторону и взялся за голову обеими руками.
– Это скандал, сэр. Если эти данные попадут в прессу, ни один наш корабль не примет комиссия. Надо заплатить, сэр, а листки уничтожить!
– Заплатить, говоришь? Они хотели кинуть нас на семь миллионов долларов! И ты говоришь, надо заплатить?!
– Но что же делать?
– У тебя есть данные, кому и сколько ты уже заплатил?
– В счетоводном отделе, сэр.
– Иди и срочно составляй новые акты сверки. Сумму поставки будешь брать из отчета Блэка.
– Но они не согласятся, сэр.
– Посмотрим.
Через час Исмей принес новые акты в кабинет Моргана. Тот взял стопку, не читая, поднялся из-за стола и направился в конференц-зал. Там он положил стопку актов на край стола, а сам с Исмеем уселся у противоположного края. Морган вновь обвел взглядом всех присутствующих. Но теперь его взгляд не сулил ничего хорошего.
– Вы все – мошенники, джентльмены! Все до одного. Я в течение часа просматривал эти бумаги, – Морган указал на стопку, лежащую напротив него, – и не нашел ни одного порядочного среди вас.
Присутствующие недружно загудели, но этот гул быстро затих.
– Вы поставили нашу компанию в трудную ситуацию, джентльмены. Я мог бы подать на вас в суд, но я не буду этого делать. По крайней мере, до тех пор, пока оба корабля не пройдут ходовые испытания. А теперь, джентльмены, разбирайте акты, читайте, подписывайте и уходите. Кто не согласен, оставайтесь.
Через четверть часа в конференц-зале не осталось ни одного подрядчика, и все акты были подписаны.
– Это не сняло проблему, сэр. Мы даже не знаем, будет ли работать тот крашенный хлам, который они нам подсунули.
– Так для этого и нужны ходовые испытания, не так ли?
– Я не доживу до них, сэр.
– А кто тебе мешает начать их раньше? Перестань расстраиваться Брюс! Смотри на все это под другим углом.
– Под каким углом, сэр?
– Ну, смотри, мы построили два корабля, сэкономили денег на третий. Чем плохо?
– А если они развалятся на ходовых испытаниях?
– Вот тогда и будешь расстраиваться.
– Вы сказали «третий», сэр?
– Почему нет? Деньги нам сэкономили. На этот раз, возьми другого менеджера, обратись к другим подрядчикам. Я, признаю, был не прав насчет Блэка. Я вот думаю, надо ли искать этого прохвоста?
– Как, сэр? Ведь он навлек на нас столько неприятностей!
– Ну, найдем, и что? Сдадим в полицию?
– А если он сам пойдет в полицию?
– Зачем? Рассказать, что он мошенник?
– Вы правы, сэр. А могу я рассказать Эндрюсу о третьем корабле?
– Расскажи. А о том, что мы с тобой обнаружили, лучше ни слова.
Вечером этого же дня Морган ждал на своей яхте британского бизнесмена ирландского происхождения Мерфи Бойла. Когда Бойл появился в каюте, в нем трудно было узнать того уголовника из Белфаста, каким он появился здесь в первый раз.
– Добрый вечер, мистер Морган, – произнес Мерфи, снимая шляпу.
– Рад видеть вас, мистер Бойл. Вы справились с первым заданием.
– Это было задание? Если все задания будут такими…
– Не ерничайте, мистер Бойл. В этом задании важно было не засветиться. Вы не засветились. Перейдем к следующему. Вы знаете, что это такое? – Морган показал удлиненный цилиндрик с двумя проводками на конце.
– Нет, – Бойл взял и повертел цилиндрик в руках, – а что это?
– Это электровзрыватель.
– Никогда о таком не слышал.
– А сейчас даже увидите. Идемте на палубу. Фредди там все приготовил.
На палубе стоял Фредди. Возле его ног размещался ящик с одной ручкой сбоку и одной – сверху.  От этого ящика отходили два провода. Другие концы проводов присоединялись точно к такому же цилиндрику.
– Давай Фредди, – скомандовал Морган, – смотрите на цилиндр, Мерфи.
Фредди покрутил боковой ручкой. Повернул верхнюю ручку. Раздался несильный хлопок, цилиндрик разлетелся.
– Так и должно быть, мистер Морган? – после небольшой паузы спросил Бойл
– Да, – ответил за него Фредди.
– Честно говоря, я не впечатлен, – по-прежнему обращаясь к Моргану, вымолвил Мерфи.
– А я и не собирался никого впечатлить. Я собирался показать принцип действия электровзрывателя. Сам по себе, он, может, не впечатляет, но, если его применить в качестве детонатора взрывчатки, эффект будет, уверяю вас.
– Мы собираемся что-то взрывать?
– Пока нет. Пока мы проведем испытания. Видите эти штучки на ящике?
– Вижу?
– Они называются клеммы. Выглядят они почти везде одинаково и предназначены для присоединения проводов. Запомните.
– Запомнил.
– А теперь пройдемте в каюту, я расскажу, что нужно будет делать.

***

Грузопассажирский пароход «Седрик» компании «Уайт Стар Лайн» прибыл в Александрию. Это был самый необычный рейс для капитана судна. Во-первых, маршрут корабля пролегал вдали от традиционных маршрутов. Это несло в себе определенные риски. В случае аварии, помощи можно было и не дождаться. Во-вторых, корабль шел пустым. Сто-восьмидесяти-метровая громадина несла на себе одного пассажира и семь мест груза.
Но, наконец, этот экзотический рейс закончился. Судно стоит на рейде напротив широкой речной протоки. Внизу суетятся грузчики, перегружая на речной буксир семь деревянных ящиков.
По окончании перегрузки, пассажир подошел к капитану, попрощался и пожелал счастливого пути. Капитан в долгу не остался, пожелал того же пассажиру, проследил за тем, как тот пересел с корабля на буксир и дал команду готовиться отплытию.
Совсем другое настроение было у капитана египетского буксира. Ему несказанно повезло. Большой удачей считалось найти груз, который перегружается с морского транспорта на баржи с помощью челночных рейсов буксира. Еще большей удачей было буксировать баржу вверх по реке. Но если удавалось взять обратный попутный груз, то капитан мог считать себя любимцем речного бога.
В этот раз капитану ничего этого делать было не нужно, а просто забрать небольшой груз, доставить на место вверх по реке, дождаться там пассажиров и вернуться. За такую смешную работу он получал триста долларов! Капитан готов был молиться на своего заказчика. Капитан сносно понимал по-английски, и Перкинсу удалось объяснить ему, в какую точку нужно доставить груз.
Порожний буксир ходко бежал против течения, и за трое суток ему удалось преодолеть расстояние в шестьсот километров. Капитан доложил Джорджу о прибытии в заданную точку.
Джордж Перкинс пользовался точно таким же описанием, какое было и у архитектора Эдварда Кента. Они оба прибыли в одну точку. Но Джордж не заметил ничего, что ожидал увидеть. Насколько охватывал его взгляд, берег был пуст. Перкинс дал команду пройти еще милю вверх по реке. Наконец они увидели крестьян, копошащихся на берегу. Капитан что-то крикнул крестьянам, те ему ответили.
– Они говорят делать кирпич, – пояснил капитан.
– Давайте к берегу.
На берегу выяснилось, что кирпич делают для белого строителя. Быстро нашелся египтянин, который за доллар согласился показать, куда они доставляют кирпич. Оказалось, им нужно было вернуться назад, почти к тому же месту, где уже останавливался буксир. Высокий берег скрывал от наблюдателя с реки «древний город Амарну».
Когда Джордж с египтянином поднялся на высокий берег, перед ним раскинулась грандиозная картина строительства. Он себе представлял этот город, как небольшую площадку, с несколькими развалинами стен. Но Эдвард Кент представлял по-другому. Он развернул строительство чуть ли не в двести метров вдоль берега и на пятьдесят метров в глубину.
Джордж остановился на самой высокой точке берега и стал обводить взглядом раскинувшуюся стройку. Выхватить из такой толпы одного человека не так-то просто. Перкинсу повезло, что его увидел первым Роберт Франк.
– Джордж! Наконец-то! Эдвард, Джордж приехал.
– Сворачивай работы, Эдвард, – сказал Джордж после бурных приветствий.
– Но у меня немного не закончено.
– Все, достаточно. Где тут у тебя мастерская скульптора?
– Мастерская? Не знаю. Вон у меня дворец, а мастерская, наверное, должна быть рядом.
– Идем, посмотрим.
Перкинс мог считать себя специалистом по скульптурным мастерским, ведь он видел своими глазами их аж три штуки. На плане «города» нашлось такое большое помещение со смежными комнатами.
– Вот здесь, – сказал Перкинс, – и будет наша мастерская. Распорядись, Боб, пускай сюда доставят ящики с баржи. Только аккуратней.
Ящики доставили в «мастерскую скульптора». Джордж приказал выкопать шесть ям в разных местах помещения. В выкопанные ямы аккуратно опустили по одной скульптуре. Ямы закопали и сверху оставили два барельефа: царя и царицы. Сундук с табличками разместили в маленькой комнате «дворца».
Оставалось закопать «древний город» и уничтожить следы цивилизации. Стружку из ящиков Джордж распорядился сжечь, а ящики доставить обратно на буксир.
Рабочие по команде архитектора Кента начали закапывать город. Сжиганием стружки вызвались заняться переводчики Латиф и Насим.
Белые джентльмены уединились в палатке. Бурные разговоры молодых людей после долгого расставания, когда кажется нужным так много сказать, постепенно перешли в затянувшуюся паузу. Так всегда бывает, когда уже много сказано и остается сказать главное.
– Я не представлял себе, Джордж, что люди так могут жить, – прервал паузу Эдвард Кент. – Эти египтяне готовы с утра до ночи работать за два доллара в неделю. Они спят прямо здесь на песке, сбившись в кучи. Сейчас еще ничего, а в марте по ночам, знаешь какой здесь холод?
– Эдвард становится социалистом, Джордж, – с ухмылкой вступил в разговор Франк.
– Ты опять, Боб, – укоризненно взглянул на него Кент и продолжил, – жены носят им из деревни еду один раз в день, и я не представляю, откуда у них берутся силы. Так ведь они еще считают, что им крупно повезло. Они скопят за время работы тридцать долларов и станут богачами. Богачами, Джордж, с тридцатью долларами в кармане!
– Ты принимаешь все близко к сердцу, Эдвард, – произнес Перкинс, – ты ведь не сможешь всем им помочь.
– Я один – нет. Но мы все, я имею в виду наша цивилизация, должны им помочь!
– А ты уверен, что им это нужно?
– Как же иначе? У них же нет ничего. Единственная их дорога – это Нил. Единственные их орудия – это лопаты с мотыгами. Сюда нужно завозить машины, здесь нужно строить дороги.
– Я пока сюда добирался, разговаривал с капитаном буксира. Он мне поведал интересную историю. До прихода англичан на землях вдоль берега Нила сеяли хлеб, выращивали фрукты, выпасали скот. Люди были счастливы и уж точно не голодали. Пришли англичане. Принесли цивилизацию. Все поля засеяли хлопком, который скупают за бесценок у местных крестьян. Жалкие гроши, вырученные за хлопок, крестьяне тратят на привозную еду. Это цивилизация, Эдвард?
– Так я об этом и говорю! Мы их грабим!
– Ты грабишь, Эдвард?
– Ну не я лично, хотя, и я в этом участвую.
– А я считаю, мы вообще не должны никуда лезть со своей цивилизацией. Ты пожалел египтян, а про индейцев ты забыл? Много мы им дали? Они живут в цивилизованной стране, но счастливы ли они больше, чем были до прихода европейцев?
– Ну, не знаю, может, ты и прав.
– Ты лучше скажи, долго твои бедные египтяне будут закапывать город?
– А давай посмотрим.
Они вышли из палатки. Вокруг ничего не было видно. В воздухе висела песчаная пыль. Рабочие, с закрытыми по самые глаза лицами, перекидывали песок из куч на стены «города».
– Думаю, к завтрашнему вечеру управятся.
– Тогда предлагаю заночевать на буксире, а завтра вместе отправимся в Каир.

***

Насиму сегодня повезло. Таская стружку в костер, он увидел в очередной охапке красивую стекляшку, запутавшуюся в стружке. Стекляшка была абсолютно круглая, как луна и голубого цвета, как небо. Она походила на зрачок глаза. Глазами такого же цвета влюблено смотрела на Насима одна девочка из его деревни. Он решил подарить этой девочке свою находку, и сунул ее в карман.

***

Людвиг Борхард, немецкий археолог, занимал три комнаты в своей бывшей вилле в Каире. Виллу он строил для себя. Но трудные времена заставили его сдавать часть здания Немецкому институту египетских древностей. Трудные времена начались три года назад с конфликта Борхарда с Гастоном Масперо. Причина конфликта была банальна: ученые по-разному смотрели на дальнейшую судьбу археологических находок. Они были представителями разных стран, и каждый старался тянуть одеяло на себя.
Победил в конфликте Масперо. Он в это время занимал должность Главного инспектора египетских древностей и был большой шишкой в Обществе Исследования Египта. Это Общество обладало монопольным правом выдачи лицензий на археологические раскопки. Борхарда по надуманному предлогу лишили лицензии, а вместе с ней – средств к существованию.
Попытки ученого добиться справедливости ни к чему не приводили. Обвинение было уж очень серьезное: шпионаж. Сейчас Людвиг Борхард собирался вернуться в Германию. Египту, которому ученый отдал шестнадцать лет жизни, он оказался не нужен. От грустных мыслей Людвига отвлек голос его единственной сотрудницы. Прислушавшись, он понял, что к нему кто-то пришел. Борхард вышел на улицу и увидел молодого человека в европейской одежде.
– Профессор Людвиг Борхард? – поинтересовался молодой человек по-английски.
– Да, это я. С кем имею честь?
– Джордж Перкинс, адвокат из Нью-Йорка. Мне нужна ваша консультация профессор.
– Что вас интересует?
– Может быть, пройдем в дом?
– Да, конечно, – жестом профессор пригласил войти и пропустил гостя вперед.
– Взгляните на эту штуку, профессор, – Джордж достал глиняную табличку с иероглифами.
– С виду, типичный новодел. А где вы ее взяли?
– В антикварном магазине. Вот я и хотел узнать, ценная это вещь или нет.
– Сейчас многие занимаются изготовлением таких «древностей». Обычно на такие таблички переписывают известные тексты, это в лучшем случае, а в худшем – просто рисуют бессвязный набор иероглифов.
– А вы не могли бы попытаться расшифровать текст таблички, профессор?
– Мог бы. Недавно вышел отличный словарь иероглифов профессора Йенса. Но это займет много времени.
– А сто долларов не могли бы ускорить процесс?
– Приходите завтра.
На Людвига Борхарда Джордж вышел случайно. Изначально, он рассчитывал привлечь к раскопкам Гастона Масперо. Это имя всплыло, когда он искал египтологов в Париже. Других Перкинс просто не знал. Но Масперо, мельком взглянув на табличку, определил, что это фальшивка и посоветовал не морочить ему голову.
Вот на это Джордж никак не рассчитывал. Вся операция оказалась под угрозой. Неужели придется подкупать и археолога? Еще на стадии разработки операции его босс Морган настаивал на том, что археолог должен быть «настоящий». Он не должен участвовать в фальсификации. Легко сказать, не должен. Где теперь искать археолога?
Перкинс сообщил о новых обстоятельствах Франку и Кенту.
– Нужно искать другого археолога. Не думаю, что Масперо здесь единственный. Чем быстрее найдем, тем быстрее отсюда уберемся.
– Ты искать начальник спидиси? – встрял в разговор Латиф.
– Он спрашивает, не ищешь ли ты археолога, – улыбаясь, перевел Эдвард.
– Да, ищу.
– Я знаю его. Живет красивый белый дом.
И Латиф привел Перкинса к вилле профессора Борхарда. «Хорошо, что мы его не еще не уволили», – подумал тогда Джордж.
Перкинс немного волновался, идя на вторую встречу с профессором. Вдруг он выявит подделку. Но волнение испарилось, как только Джордж увидел радостно спешащего к нему навстречу археолога, когда до входа на виллу оставалось пройти еще двадцать шагов.
– Где вы так долго ходите, молодой человек? – упрек профессора ложился бальзамом на душу «молодого человека».
– А что случилось?
– Я вчера оказался не прав. На табличке совершенно неизвестный текст. И описывает он место, где расположен неизвестный до сих пор город!
– Что вы говорите? Значит, это ценные таблички?
– Таблички?
– Ну, я же вам вчера говорил, что видел еще две таких в антикварном магазине.
– Что же мы стоим? Идемте скорее.
Заполучив таблички, Джордж с археологом возвращались к его вилле.
– Если бы я смог подтвердить существование древнего города, описанного в табличке, это стало бы величайшим открытием, сравнимым с открытием гробниц фараонов.
– И что же вам мешает это сделать, профессор?
– К сожалению, меня лишили археологической лицензии.
– Кто же мог с вами так поступить?
– Есть такое Общество Исследования Египта. Они считают меня шпионом.
– А вы шпион?
– Упаси Бог! Но ничего доказать я не могу.
– Ладно, профессор. Вы сможете до завтра расшифровать оставшиеся таблички?
– Конечно. Приходите завтра.
Оставив Борхарда, Джордж отправился в отделение «Морган банка» в Каире. Перед управляющим он поставил задачу получить лицензию для археолога. Управляющий только уточнил, где выдают такие лицензии, записал имя профессора и попросил Перкинса немного подождать в офисе банка.
Через полчаса он вернулся с лицензией. По его словам, в Обществе не сильно сопротивлялись. Им уже надоел чокнутый профессор своими непрерывными запросами. Единственно, что сдерживало их решение о возобновлении лицензии Людвигу Борхарду – была позиция Гастона Масперо. Но что такое главный египтолог по сравнению с управляющим «Морган банка»?
К археологу Джордж шел в прекрасном настроении. Дарить людям радость ему нравилось, особенно когда от тебя не требуется особых усилий.
– Это поразительно, молодой человек, – заговорил Борхард при встрече, – обе таблички относятся к тому же времени и тому же месту, что и первая. Я должен снова добиваться лицензии!
– Это вот такая бумажка, профессор? – Перкинс достал из саквояжа добытую лицензию.
– Невероятно! – воскликнул археолог после того, как внимательно изучил документ, – но как вам это удалось?
– Вчера, после того, как мы расстались, мне стало интересно, почему, если они знают, что вы шпион, то не сообщат об этом властям? И знаете, что они мне сказали?
– Что?
– У нас нет доказательств. «Тогда, джентльмены, потрудитесь выдать лицензию уважаемому профессору», – сказал я. Ваши данные у них были. Вот и все.
– Невероятно, молодой человек. Я за всю жизнь не смогу отблагодарить вас.
– Сможете, профессор. Я тут подумал, если, действительно, вас ждет великое открытие – это же будет сенсацией?
– Безусловно!
– Тогда я бы просил информировать о ходе раскопок меня лично.
– Зачем это вам? Вы же адвокат.
– Да, но я адвокат «Нью-Йорк Таймс».
– Тогда это самое меньшее, что я смогу для вас сделать.
Больше в Египте делать было нечего, и Джордж Перкинс вместе с Кентом и Франком отправились в Александрию. Оттуда – пароходом до Марселя. В Марселе их ждала пересадка на поезд, идущий до Шербура, через Париж. Джордж собирался провести пару дней в Париже и увидеться с Шарлотой, но потом передумал. К ней он вернется, только полностью порвав с прежней жизнью.

***

За большим столом в конференц-зале штаб-квартиры страхового пула Ллойд в Лондоне собрались двенадцать джентльменов. С одной стороны стола расположились шесть андеррайтеров (оценщиков рисков) Ллойда. С другой стороны находились шесть представителей компании «Уайт Стар Лайн».
Возглавлял делегацию пароходства сам его владелец – Джон Пирпонт Морган. Это был исключительный случай. Никогда еще владелец компании лично не участвовал в переговорах такого рода. Но и договор предстояло заключить исключительный. Никогда еще страховщикам не доводилось принимать столь большие риски на один корабль. Документы, представленные компанией, доказывали невероятную стоимость судна: полтора миллиона английских фунтов или семь с половиной миллионов долларов.
Самый крупный до этой поры риск на один корабль был связан с «Луизитанией» и составлял пятьсот тысяч английских фунтов. А здесь предстояло принять риск в три раза больший.
Андеррайтеры с одной стороны и юристы «Уайт Стар Лайн» с другой – спорили до хрипоты, доказывая свою точку зрения. Страховщики ни за что не соглашались принять полную стоимость «Олимпика» в качестве страховой суммы. Максимально, на что они готовы были пойти, это один миллион фунтов или пять миллионов долларов.
Морган не участвовал в дискуссии. Он ждал, пока обе стороны вымотают друг друга. Наконец, когда аргументы пошли по третьему кругу, Морган произнес.
– Я согласен с вашими аргументами, джентльмены. Полтора миллиона фунтов – слишком большой риск для одного судна. Пусть будет один миллион. Давайте приступим к обсуждению других соглашений.
– Других соглашений? О чем вы говорите, мистер Морган? – задал вопрос один из страховщиков.
– Мы собираемся застраховать свою ответственность за сохранность груза, имущества и жизни пассажиров.
– Но это невозможно! Ответственность может быть застрахована не раньше, чем она появится.
– Совершенно верно, джентльмены. Но наша ответственность за сохранность имущества и жизни пассажиров предусмотрена публичными правилами перевозки. А ответственность за груз устанавливают договора транспортировки грузов.
– Да, но на основании общих договоров мы не можем определить страховой суммы.
– И здесь вы правы. Поэтому сейчас мы заключим договор на минимальную сумму и обяжем друг друга подписать дополнительное соглашение, в случае ее увеличения.
– Такого в нашей практике еще не было. Но противоречий нашим правилам страхования я не вижу, – подвел итог старший команды андеррайтеров.
– Ну, и прекрасно, джентльмены. Ждем завтра 14 июня в десять часов утра ваших представителей в Саутгемптоне на «Олимпике».
Первый рейс «Олимпика» сопровождался широкой рекламной компанией. Но она не помогла заполнить пассажирами гигантский лайнер. Присутствовавшие на автопробеге Лондон-Эдинбург американские богачи внесли свою лепту в заполнение лайнера. Хотя и этого оказалось недостаточно. Каюты первого класса были наполовину пусты. Второй и третий класс заполнились чуть больше половины.
Страховщики Ллойда составили опись имущества пассажиров, осмотрели груз. На основании всех данных страховая сумма по договору страхования ответственности составила чуть больше трех миллионов долларов. Конечно, это огромная сумма, но ведь и платеж не маленький – тридцать тысяч долларов. Небольшая дозагрузка пассажирами ожидалась в Шербуре. После чего можно установить окончательную страховую сумму. Но и тридцать тысяч долларов за один рейс на непотопляемом лайнере – это подарок судьбы.
Джон Пирпонт Морган хотел отправиться на «Олимпике» в первый его рейс. Но, честно говоря, просто боялся. Он то знал, из чего сделан корпус корабля. Знал это и Исмей, но у него не было выбора. По традиции, судостроитель должен «освятить» первый рейс своим присутствием.
К четвертому дню плавания Исмей уже осмелел. Лайнер плавно и быстро скользил по поверхности океана и уже преодолел больше половины пути. Страхи Исмея постепенно сменились успокоением. Ну, на самом деле, не из гнилого железа ведь сделан корпус. Пусть низкокачественное, но железо! И опять прав оказался Морган. Все-таки – великий бизнесмен. Любое поражение может обратить в победу. Получается, вместо двух кораблей, можно построить три, на те же деньги.
Рейс проходил в штатном режиме, не считая одного мелкого недоразумения. В один из вечеров на пульте в рулевой рубке загорелся индикатор закрытия двери первой переборки. Это означало, что в первом отсеке вода, и она достигла первого уровня опасности. По инструкции следовало включить рубильник закрывания дверей переборок и запустить помпы откачки воды. Рубильник дежурный офицер включил, а помпы запускать не стал. Работая, на сухую, они быстро перегревались и заклинивали. Дежурный офицер отправил своего помощника с двумя матросами осмотреть первый отсек.
Дежурная команда попала в отсек через резервный люк нижней палубы. Такие люки были предусмотрены во все грузовые отсеки, на случай, если кто-то не успел выйти через двери переборок. В отсеке было абсолютно сухо. Рядом с большим грузовым ящиком стоял пассажир и виновато улыбался.
– Мне очень жаль, джентльмены, но это я заварил всю эту кашу, – сказал он с ирландским акцентом, – я осматривал свой груз и случайно задел вон ту штуковину. Дверь, вдруг, пошла вниз. Я испугался и отскочил.
Дежурный офицер проверил соответствие рассказа пассажира истине. Он попросил показать документы на груз. Пассажир мгновенно предоставил документы. В них значилось наименование груза: листы специальной корабельной стали; сопровождающий: Мерфи Бойл, бизнесмен; получатель груза: компания «Дюпон», Уилмингтон, штат Делавэр. Личные документы пассажира полностью подтвердили его версию. Инцидент разрешился.
    Матросы принялись вручную взводить все пятнадцать дверей переборок в исходное положение, проклиная непоседливого пассажира.
    Описание этого случая нашло отражение в записи вахтенного журнала о ложном срабатывании датчики уровня воды. Эта запись впоследствии стала причиной изменения конструкции поплавкового устройства.

***

Джон Пирпонт Морган прибыл в Нью-Йорк на своей яхте через неделю после «Олимпика», как и планировал заранее. Именно на этот день он назначил встречу с Мерфи Бойлом на борту «Корсара». Ирландец не подкачал и в назначенное время предстал перед своим новым боссом.
– Как все прошло? – спросил его Морган.
– Все, как вы предполагали, взрыватель разлетелся, провода я отцепил и спрятал в карман.
– Где груз?
– Груз уже едет к месту назначения.
Грузом были остатки стальных листов и заклепок, закупленные в полцены у верфи «Харленд энд Вульф» одной маленькой английской фирмой. Фирма отгрузила эти листы в адрес компании «Дюпон», Уилмингтон, штат Делавэр. Туда этот груз сейчас и ехал.
– Хорошо, мистер Бойл. Вам предстоит отправиться туда же. Я даю вам письмо, которое предназначено лично исполнительному директору «Дюпон» Френсису Дюпону. Вам предстоит обучиться там новой профессии, мистер Бойл.
– Мы так не договаривались, мистер Морган. Вы говорили о выполнении поручений, ни о какой учебе речи не было.
– Я ждал такой реакции, мистер Бойл. Но, поверьте мне на слово, вы не пожалеете ни об учебе, ни о проведенном там времени.
– Я поеду, мистер Морган, но, если меня попытаются посадить за парту, я буду считать наш договор расторгнутым.
– Договорились, – со смехом подвел итог Морган.
На следующий день Джордж Перкинс докладывал Моргану об удачном завершении операции по созданию нового эпизода истории. Морган слушал и думал: «А ведь Хозяин был прав, когда говорил, что деньги дают возможности Бога. Столько людей работают по всему миру и думают, что решают свои задачи. А на самом деле, они лишь маленькие шестеренки в большом механизме, который построил я. И только я буду решать, куда и когда закрутится этот механизм».
– Так что теперь остается ждать, когда начнут поступать сведения от археолога, – завершил свой рассказ Джордж.
– Как ты думаешь, Джордж, а не получится так, что археолог не найдет город?
– И Эдвард Кент (это архитектор), и я, при выборе места строительства, ориентировались именно на указания в «древнем» тексте. В обоих случаях мы пришли в одну точку. Думаю, археолог не тупее нас.
– Ты хочешь сказать, что писатель, ни разу не бывавший в Египте, сумел дать описание места, которое реально существует?
– Я этот вопрос задавал самому Жаку Фьютреллу. У него была подробная карта Нила, и, знаете, что он придумал?
– Не тяни.
– Он описывал повороты, сэр.
– А ты сверил перевод археолога с оригиналом? Вдруг там закрались какие-нибудь ошибки.
– Нет, сэр, не сверил.
– Почему?
– Он перевел на немецкий, сэр.
– Черт бы побрал всех этих немцев-французов. Не могут выучиться говорить по нормальному. Ладно, не найдет через пару месяцев, придется тебе ехать и помогать.

Июль 1911 года.

Чарльз Линдберг оторвался от текущих работ в комитете по финансам и выбрался на пару дней в Нью-Йорк. Среди немногих дел, главным у него была встреча с Астором. Джон Астор всегда был рад встретить друга, а сейчас особенно. Он хотел рассказать ему о своем разговоре с майором Баттом. Но оказалось, что Чарльз уже знал об этой встрече.
– Я, собственно, по этому поводу и приехал, Джон. Я считаю нам пора свернуть активные действия.
– Поясни, Чарльз.
– Наш майор проявил самостоятельность и попытался выявить связи между банками треста…
– Это я его попросил, – перебил Астор, защищая майора.
– Не важно, важен результат.
– И какой же результат?
– Майор попросил провести расследование директора Федеральной Секретной Службы. Тот дал задание финансовому департаменту и направил агента для выявления технической связи.
– И?
– Через неделю директора ФСС уволили, а агент пропал.
– Да-а, – протянул Астор, взял бутылку бренди и разлил по бокалам, – выходит, я подставил Арчибальда?
– Сейчас речь не об этом. Речь о том, что нам нужно затаиться. Пусть думают, что мы испугались и сдались.
– Ты что-то задумал?
– Ничего, кроме того, о чем мы говорили раньше. Варбург уже приезжал в Вашингтон и прощупывал почву среди демократов. Он уверен теперь, что демократы поддержат его законопроект.
– Это отличная новость. Значит, они тоже не будут предпринимать активных действий?
– Именно.
– Тогда ты прав. Пусть все идет самотеком. А ты уверен, что демократы проголосуют, как надо?
– Джон, я подготовил такую речь, что даже республиканцы не рискнут поддержать закон Олдриджа.
– Все, сдаюсь. Тогда, пожалуй, поеду я отдыхать. Не хочешь ко мне присоединиться?
– С удовольствием бы, Джон, но времени нет. Куда планируешь ехать?
– В Бэр-Харбор, как обычно.
– Давай, развлекись там, как следует.
Через неделю Астор уже был в своей летней резиденции в Бэр-Харборе. В этот раз он отправился на отдых без большой свиты. С ним прибыли лишь повар и двое слуг. В последний раз он был здесь два года назад. Тогда он был с женой и с полутора десятками сопровождающих. В такой толпе отдохнуть у Джона никогда не получалось. В прошлом году отдыхать, вообще, не пришлось. Фактически, первый раз в жизни он отдыхает здесь один. Он, вдруг, понял, как сильно его захватили текущие дела. У него совсем не остается время подумать о жизни. Ему уже сорок семь лет. Его сын не очень-то жалует своего отца. Считает его жадным. Да разве он жадный? Он просто хочет, чтобы сын сам пробивал себе дорогу в жизни.
Если бы его сын Винсент пришел и сказал: «Отец, дай мне денег, я задумал такое-то и такое дело». Неужели бы он не дал? Нет же. Сынок приходит и говорит: «Отец, дай мне денег», без продолжения. Асторы потому и стали величайшей семьей Америки, что из поколения в поколение увеличивали свои капиталы. А теперь на кого все останется? Конечно, промотать такое состояние и за десять поколений не под силу. Может так получиться, что дети Винсента окажутся предприимчивей своего отца. Тогда надежда есть.
Мысли о Винсенте нагоняли на Джона тоску. Астор решил отбросить в этот раз все заботы и рассуждать только о высоком: о смысле жизни, о будущем, о любви.
Философские размышления лучше всего удавались ему на скалистом берегу океана недалеко от маяка. Шум ветра и плеск волн вытеснял все посторонние звуки, а созерцание водного простора, который, сливаясь с небом, уходил в бесконечность, отвлекало взгляд. Таким образом, ничто не мешало мозгу думать. И в этот раз он направился на свое любимое место. Но оно оказалось занято.
На «его» камне сидела молоденькая девочка и читала книгу. Астор хотел уйти и повторить попытку через несколько часов. Но девочка, переворачивая страницу, непроизвольно повернула к нему обложку. Эту обложку Астор узнал бы из тысячи. Это было единственное издание его книги «Путешествие в другие миры».
Астор не считал, что его книга совсем уж не доступна для понимания простых смертных. Иначе, зачем бы он ее писал? Но большинство женщин теряло к ней интерес после первой страницы. Девочка же, очевидно, уже дочитывает книгу. Джон тихо отошел, делая вид, что просто любуется океаном. Как экспериментатор, Астор задумал засечь время, за которое девочка перевернет страницу. Тогда будет видно, читает она или делает вид.
Стоп, нажал он кнопку на своих часах с секундомером. Шесть минут и десять секунд. Сам бы он прочитал за пять. Но ему-то легче: он помнит текст почти наизусть. Отсюда вывод: она читает! Это невероятно! Он просто обязан подойти и спросить, что она нашла такого в этой книге. Никаких моральных неудобств он не испытывал: она же просто девочка-подросток. Он подойдет по-отечески.
– Простите, мисс. Я тут стал невольным свидетелем вашего уединения.
– Что, простите? – девочка оторвала взгляд от книги и обратила его на Астора.
И тут Астор увидел, что она совсем не девочка, а молодая красивая девушка. Это совершенно сбило его с плановой тактики разговора.
– Я говорю э-э, я удивлен, что э-э, такая девушка читает книгу.
– По-вашему, все девушки безграмотны?
– Я совсем не то хотел сказать, мисс. Просто ваши сверстницы сейчас принимают солнечные ванны, купаются, играют в лаун-теннис.
– Мне это скучно.
– Уж не хотите ли вы сказать, что эта книга веселей, чем игра в лаун-теннис?
– Почему веселей? Разве веселье не бывает скучным? Я бы сказала, книга интереснее игры в лаун-теннис.
– И… вы разобрались, о чем эта книга?
– А вы тоже считаете всех женщин дурами?
И тут Астор не выдержал и расхохотался. После первого неловкого момента, он, вдруг ощутил необычайную легкость в общении с этой девушкой. И она его здорово подловила.
– Сдаюсь! – просмеявшись, выговорил Астор, – признаю, что женщина может разобраться в любой книге.
– Рано вы сдались. На самом деле, это очень трудная для моего понимания книга. Я пытаюсь вникнуть, но не всегда получается.
– А можно взглянуть?
– Пожалуйста.
– Я читал эту книгу.
– И вы все в ней поняли?
– Да.
– Тогда вы просто обязаны мне объяснить: что это за апергия такая?
– Понимаете, я исхожу из того…, – Астор запнулся, – из чего, думаю, исходил и писатель.
– И, из чего же он «исходил»?
– Понимаете, у всего в этом мире есть своя противоположность. Есть положительный и отрицательный заряд, есть сила действия и обязательно сила противодействия. Даже если смотреть шире физики, есть добро и зло, есть любовь и ненависть. И только у земного притяжения нет своей противоположности.
– Получается, апергия – это противоположность земного притяжения?
– Почти, но не совсем. Почему тела притягиваются к Земле?
– Почему?
– Потому, что они обладают противоположным Земле гравитационным зарядом. Если же найти способ зарядить тело одинаковым с Землей зарядом, оно от земли оттолкнется. Вот этот одинаковый с землей гравитационный заряд, я и назвал…в смысле, автор назвал апергией.
– А вы думаете, это возможно?
– А почему нет? Разве могли мы представить тридцать лет назад, что будем ездить на автомобилях, улицы будут освещаться электричеством, а информацию можно будет передавать по проводам?
– Я-то точно не могла. Меня тогда еще на свете не было.
– Ах, да. Вы уже новое поколение, которое не знает, с какого бока подойти к лошади.
Девушка фыркнула и возникла пауза. Астор даже подумал, не обидел ли он красавицу.
– А вы здесь живете или отдыхаете? – попытался перевести разговор на другую тему Джон.
– Отдыхаю, правда, не знаю от чего.
– Хм, разве обязательно отдыхать от чего-то? Можно, просто, ничего не делать, расслабляться.
– Ну, тогда это и будет «ничего не делать», а не отдыхать. Отдыхают, если устали.
«Это феномен, – подумал Астор, – девушка смело рассуждает с взрослым мужчиной, не боится казаться неправой, доказывает свою точку зрения. Нет, я решительно готов изменить свое мнение о женской половине человечества».
– А если я не устаю, мне и отдыхать не нужно? – продолжил дискуссию Астор.
– Все устают. Только некоторые этого не замечают.
– Извините, мисс, вам сколько лет? Вы рассуждаете, как пожившая и много повидавшая женщина.
– Мне уже восемнадцать. Недавно исполнилось. Свой восемнадцатый день рожденья я справила здесь на острове. В полном одиночестве.
– А как бы вы хотели его справить, если бы обладали любыми возможностями.
– Я не знаю. Начало у меня всегда есть. Я стою на самом переднем краю белой яхты. В лицо мне дует теплый ветер, а передо мной бескрайний океан. И на этом моя фантазия заканчивается. Что будет происходить со мной дальше, я не представляю.
– Не хотите прогуляться, мисс?
– Почему нет? От книги вы меня все равно отвлекли. Завтра дочитаю.
Они гуляли, разговаривали до вечера. Вечером девушка засобиралась домой, и Астор вызвался ее проводить. Оказалось, она жила в недорогом отеле далеко от берега. Проводив девушку, Астор не мог успокоиться. Впервые в жизни ему встретилась женщина, с которой он мог говорить на любые темы. Даже не так. Говорить на любые темы, он мог с кем угодно. Его, в любом случае, слушали. А здесь его не просто слушали. Здесь его понимали, более того, с ним спорили. И кто? Девчушка, которой только что исполнилось восемнадцать.
Астор пришел на свою виллу и дал указания одному из своих слуг по поводу завтрашнего дня.
Мадлен, вернувшись в отель, первым делом пообедала и поужинала одновременно. Прогулка возбудила в ней небывалый аппетит. Она понимала, что сумела произвести впечатление на Астора, но не понимала, почему он даже не попытался с ней познакомиться. Удобных моментов для этого было предостаточно. На завтра он не назначил свидания. Может, она вела себя слишком раскованно?
Что теперь делать? Снова идти на скалу с книгой? Нет. Пожалуй, ничего не стоит делать. Если она его зацепила за живое, он сам проявится, а если с первой попытки не удалось, то уже и не получится.
На следующий день Мадлен отсыпалась и вышла на утреннюю прогулку ближе к полудню. На площадке перед отелем стоял белый кабриолет. За рулем сидел незнакомый мужчина в черном фраке и цилиндре. Когда она вышла из дверей отеля, мужчина выбрался из машины достал с заднего сиденья огромный букет цветов и двинулся к ней навстречу. Подходя, он достал из внутреннего кармана записку и вложил в букет
– Мисс, простите мне мою бестактность, но не вы ли прогуливались вчера у маяка?
– Да, я там была, – Мадлен сразу догадалась, по чьему поручению прибыл посыльный.
– Мне приказано доставить это вам, мисс, – с поклоном произнес мужчина.
Мадлен развернула записку и прочла: «Приглашаю Вас отметить Ваш День Рожденья». Ниже стояла подпись: «Незнакомец со скалы».
– И что я должна сделать?
– Мне сказали, если вы согласитесь, отвезти вас в указанное место.
– Тогда везите.
Расположившись на заднем сиденье кабриолета, Мадлен отметила, что она не видела еще эту машину на острове. Ей за весь месяц пребывания попадались на глаза всего два автомобиля, но белого среди них не было.
Не прошло и пяти минут, как они выехали на набережную и подкатили к причалу. Водитель распахнул перед девушкой дверь и помог выбраться из автомобиля. Он сопроводил ее на причал, где стояла большая тридцатиметровая парусная яхта.
Возле трапа ее встречал джентльмен, одетый в морскую форму с капитанской фуражкой на голове. Он козырнул ей и пригласительным жестом указал направление дальнейшего движения. Мадлен поднялась по трапу. На палубе, построенные в шеренгу, стояли четверо матросов. Как только Мадлен вступила на палубу, они вытянулись по стойке «смирно». Мадлен улыбнулась, матросы улыбнулись в ответ. Мадлен поискала глазами Астора, но нигде его не увидела.
Не зная, что делать, она двинулась к носу яхты. В это время капитан поднялся на борт, и экипаж слаженно задвигался, готовясь к отплытию.
Спустя пять минут впереди был только океан.
Мадлен долго стояла на носу яхты и ждала, что подойдет Астор, или будут происходить какие-то другие события. Но ничего не происходило и ей это надоело. Она обернулась и увидела Астора, наблюдающего за ней из открытой двери каюты.
– Я взял на себя смелость, мисс, исполнить ваше желание. Пусть я опоздал к вашему Дню Рожденья, но меня извиняет то, что я узнал о нем только вчера.
– Еще никогда в жизни у меня не было подобного приключения. Спасибо вам.
– Ну, если вы на меня не сердитесь, позвольте пригласить вас на бокал шампанского.
– За что мне на вас сердиться? Я обязательно выпью с вами шампанское.
Каюта, в которую они спустились, не выглядела роскошно. Скорее, все было устроено рационально: мягкие диваны окружали невысокий стол. Рядом располагались барная стойка разделочный стол и несколько шкафов для посуды. Дверь в смежную комнату была закрыта.
Астор достал из-под стола ведерко со льдом, и взял из него бутылку. При открывании бутылки раздался громкий хлопок, но пена из горлышка не появилась. Налитое в бокалы, шампанское искрилось пузырьками, которые ровными струйками поднимались со дна. Астор взял свой бокал.
– Я приношу вам свои извинения, мисс. Я вчера ввел вас в заблуждение. Когда вы спросили, читал ли я книгу, я должен был сказать правду, но я спасовал.
– Неужели вы не читали? Откуда же вы знаете про апергию?
– Я, конечно, читал книгу. Здесь я вам не солгал. Но я читал ее после того, как написал.
– Как это? – Мадлен постаралась изобразить крайнюю степень удивления. И ей это удалось. Астор, довольный произведенным эффектом, продолжил:
– Перед вами, мисс, скромный автор книги «Путешествие в другие миры» Джон Астор.
– Вы писатель Джон Астор!?
– Собственной персоной.
– Я могла бы догадаться, – после недолгой паузы произнесла Мадлен, – до вас мне никто не мог объяснить про апергию. Ладно, теперь я знаю, кто вы, а вы не знаете, кто я. Меня зовут Мадлен Форс. Я еще недавно была школьницей, а кто я сейчас – сама не знаю.
– Мисс Форс, я предлагаю выпить шампанского и с этого момента называть друг друга по имени. Согласны?
– Согласна.
Астор в три глотка осушил свой бокал. Мадлен сидела и попивала из своего, глядя на Астора. «Она совсем не чувствует моего превосходства, – подумал Джон, – мое признание ни на йоту не вывело ее из равновесия».
– Вы сказали, Мадлен, что не знаете, кто вы. Почему?
– Потому, что я не знаю, чего я хочу. Я понимаю, что жизнь одна и не хочу тратить ее на всякую ерунду. Но что есть такого, ради чего стоит жить?
– Вы меня поражаете, Мадлен. Я себе такие вопросы начал задавать ближе к сорока годам, а ведь вам восемнадцать! Наслаждайтесь жизнью, веселитесь. Трудностей искать не надо. Они вас сами найдут.
– Я не боюсь трудностей, с детства приучена к терпению. Но ведь должно же быть что-то, ради чего нужно и терпеть, и преодолевать трудности?
– Я считаю, у каждого человека должны быть свои цели в жизни. Ты ставишь перед собой цель, добиваешься, ставишь вторую, третью и так далее.
– И какая цель у вас в данный момент, Джон?
– В данный момент у меня цель, выпить еще по бокалу шампанского.
– О, такую цель вы выполните легко. А потом?
– Потом мне нужно будет придумать повод, чтобы вы подольше задержались на моей яхте.
– Не нужно никакого повода, Джон. Я и так никуда не собираюсь.
Астор вновь наполнил бокалы и поднял свой.
– Ну, раз нам некуда торопиться, предлагаю выпить и познакомиться поближе. Расскажите мне о себе, Мадлен.
– О, это совсем не интересно.
– Мне интересно.
– Рассказывать нечего. Мои родители отдали меня в пансион в семь лет. Десять лет я прожила среди своих сверстниц, училась в школе. Вновь увидеть родителей мне довелось только по окончании школы. Они вручили мне пять чеков по двести долларов и предложили учиться на гувернантку. Но я не хочу всю жизнь быть гувернанткой. А кем хочу, не знаю. И вот, я здесь, разбираюсь в себе и трачу родительские деньги.
– Вы не любите детей и поэтому не хотите стать гувернанткой?
– Дело не в этом. Я не знаю, люблю ли я детей, но я знаю, что учить детей должен человек, который сам познал жизнь. У меня в детстве было много вопросов, на которые наша молодая учительница не могла ответить.
– Вы поражаете меня, Мадлен. Да на ваши вопросы, даже я, повидавший в этой жизни, не всегда могу ответить. Но так и должно быть. Человек сам должен искать ответы. Вы ведь не примете первый попавшийся ответ за истину?
– Нет, конечно.
– Ну вот. Вы будете спрашивать еще и еще, читать книги, снова спрашивать и, наконец, вам покажется, что ответ найден. Но будет ли он истиной?
– Я не задумывалась над этим. Я считала, что взрослые знают правильные ответы, только, почему-то скрывают.
– Они просто делают вид, что все знают.
– Вы сказали «они», Джон. Вы себя не причисляете к взрослым?
– Как вам удается, Мадлен, все время ставить меня в тупик? На самом деле, так и есть: я выгляжу, как взрослый, веду себя, как взрослый, но в душе – я ребенок, открытый познанию.
– И вы таким мне очень нравитесь.

***

Френсис Дюпон читал письмо от Джона П. Моргана. Письмо доставил джентльмен, который сидел сейчас пред ним и ждал своей участи.
В письме Морган просит подобрать заряд, «достаточный для нарушения целостности конструкции». Дальше следует ее описание. В конце письма есть еще одна просьба: обучить подателя письма подрывному делу и не давать ему скучать.
Ничего необычного в просьбе Моргана не было. Это задача, как раз по профилю компании. Производство взрывчатых веществ для американского рынка – основное направление деятельности предприятия. Два дня назад в адрес компании «Дюпон» поступил груз. В накладных значились стальные листы. Предстояло собрать из этих листов конструкцию, описанную Морганом и подобрать заряд нужной мощности.
– Давайте взглянем на ваши листы, – сказал Френсис, вставая из-за стола.
Они прошли на склад, рабочие вскрыли ящик и взору джентльменов открылись торцы листов. Такого Френсис не ожидал. Толщина листов была двадцать пять миллиметров. Это же броня! Да, Морган легкую задачу не поставит. Френсис достал письмо, оторвал от него верхнюю и нижнюю часть и вызвал на склад начальника лаборатории взрывчатых веществ. Когда тот появился, он выдал ему обрывок письма с описанием конструкции и показал листы.
– Ваша задача, – сказал директор, – собрать конструкцию и подобрать заряд, гарантированно ее разрушающий. И возьмите на свое попечение этого джентльмена. Он должен получить квалификацию подрывника.
Оставив Мерфи Бойла на попечение начальника лаборатории, Френсис вернулся в кабинет и пригласил своего помощника.
– В лаборатории у нас некоторое время будет работать некто Мерфи Бойл. – выдавал инструкцию Френсис. – Днем он пусть занимается на рабочем месте, а по вечерам возьмите его под свою опеку. Не давайте ему скучать.
На этом Френсис Дюпон посчитал свою задачу выполненной.

***
Людвиг Борхард легко нашел место, описанное в древней табличке. Этому предшествовала долгая, но стандартная подготовка к экспедиции. Помимо неквалифицированных рабочих, которых всегда можно нанять на месте, требовались специалисты, которые понимали смысл археологической работы. Именно они приступали к раскопкам, когда основная часть укрывающего грунта была снята. К счастью в Каире, таких специалистов было много. Раскопки в Египте не прекращаются уже больше ста лет и на этом деле стали прорастать целые династии профессиональных копателей.
Нужно было открыть финансирование раскопок. Немецкий институт египетских древностей согласился это сделать, после гарантий Борхарда совершить сенсационное открытие.
Нужно было погрузить на буксир шанцевый и профессиональный инструмент, палатки, припасы еды, посуду и множество других вещей, необходимых в экспедиции.
Все это заняло у ученого почти месяц. Наконец, он стоит на возвышенности и наблюдает привычную и столь дорогую сердцу картину.
Рабочие, которых он нанял в соседних деревнях, копали тестовые траншеи. Первоначальная площадь раскопок составляла пол километра вдоль реки и пятьдесят метров в поперечине. Тестовая копка была нужна для того, чтобы сузить границы поиска.
Двое египетских крестьян, не прекращая работать лопатами, переговаривались между собою на арабском:
– Как ты думаешь, Хаким, что мы ищем?
– Думаю, кирпичи.
– Но мы же не здесь их закапывали!
– Ты хочешь быстро найти кирпичи и закончить работу?
– Не хочу.
– Тогда копай.

Август 1911 года

Джон Астор уже не представлял себе жизнь без Мадлен. Рядом с ней он чувствовал себя то умудренным стариком, то двадцатилетним юношей. Причем, стариком себя чувствовать заставляла ее наивность и непосредственность, а юношей – ее мудрость. Она была разная и поэтому постоянно влекла к себе. Они давно перешли на «ты», и он боялся, как бы их отношения не переросли в дружбу.
Просто дружбы с Мадлен он не хотел. Он хотел любви. Он уже несколько раз порывался сделать ей предложение, но подходящего момента, по его мнению, не было. Сегодня он очередной раз себя уговаривал: решайся, не то она к тебе привыкнет, как к взрослому брату. Нужно только придумать, как это сделать необычно. Вариантов было два. Или на скале, где они впервые увиделись, или на яхте, где они познакомились. Но так иногда бывает, когда долго над чем-то думаешь, решение вдруг приходит само.
Астор вышел из дома, сел за руль кабриолета и поехал к отелю Мадлен. Он подождал, пока она выйдет, усадил на переднее сиденье и сказал, что хочет отвезти ее в необычное место. По дороге он молчал. А приехали они в обычное место: к той скале, на которой впервые встретились. Когда они вышли из машины, Джон повел ее не к скале, а к маяку. По винтовой лестнице они поднялись на верхнюю площадку маяка.
– Мадлен, – начал Астор, – всего месяц мы знакомы, а я уже не мыслю своей жизни без тебя. У меня в памяти хранятся все места, где мы с тобой были на этом острове, наша первая встреча, наше первое знакомство. Этот маяк был немым свидетелем всех наших встреч. И я, при этом свидетеле, спрашиваю тебя, Мадлен Форс, ты выйдешь за меня замуж?
– Джон, милый, – Мадлен бросилась к нему, обняла и прижалась всем телом, – я не могу выйти за тебя замуж.
– Но почему!? – настолько несоответствующим показался Джону ее порыв, ее ответу.
– Я, вообще, ни за кого не могу выйти замуж.
– Ничего не понимаю. Ты что, дала какой-то обет?
– Нет, никакой обет я не давала. Но я … нет, я не могу тебе рассказать.
– Я сейчас сойду с ума. Мадлен. Рассказывай!
– Ладно, только я отвернусь. Мне стыдно. Ну, слушай. Когда я была еще маленькой, мы с родителями пошли в лес. Мы нашли полянку, мама с папой расстелили одеяло и начли бороться, а я пошла гулять. На оном дереве я увидела ягоды, но они были высоко, и я решила забраться на дерево. Но до ягод я не добралась, а сорвалась и напоролась на сук. Тем местом, понимаешь? У меня было много крови, а папа сказал, что я теперь не девственница и никогда не смогу выйти замуж.
– Мадлен, глупенькая. Только и всего?
– А тебе этого мало?
– Для меня это, вообще, ничто. Позволь, я повторю свой вопрос: согласна ли ты, Мадлен Форс, выйти за меня замуж?
– Я согласна, Джон Астор.
– Тогда нужно собираться в Нью-Йорк, готовиться к свадьбе. Мы устроим такую свадьбу, которой еще не видели в Америке.
– Джон, а нельзя пожениться как-нибудь по-тихому?
– Ты опять меня удивляешь, Мадлен. Я думал, всем молодым девушкам нравятся пышные, красивые свадьбы.
– Ты не поверишь, Джон, но я не видела в жизни ни одной свадьбы. Поэтому я не знаю, что мне понравится, а что – нет.
– Означает ли это, что я могу устроить для тебя любую свадьбу?
– Да, Джон, только не пышную.

***

Морган был прав. Мерфи Бойл не пожалел ни об одном дне, проведенном в Уилмингтоне, в компании Дюпон. Днем он участвовал в подготовке каждого эксперимента. Помогал составлять рецептуру взрывчатых веществ.
Стандартный динамит перестали пробовать после трагического случая. Рабочий нес ящик с динамитом, споткнулся и сильно приложил ящиком об землю. Динамит взорвался, на этом месте образовалась гигантская воронка. От рабочего не осталось ни одного крупного куска.
Поэтому сейчас они подбирали наполнители для зарядов из тринитротолуола. Удачных экспериментов еще не было ни одного. Не хотел лист толщиной двадцать пять миллиметров рваться. Мощность взрыва довели до такой величины, что ломалась кирпичная стена, на которой была закреплена конструкция. А лист лишь прогибался слегка между импровизированными шпангоутами.  Дальнейшее увеличение заряда вырывало конструкцию из стены и разрушало стены. Нужно было найти другое решение.
По вечерам Бойл со своим новым приятелем ходил на вечеринки, играл в карты. Здесь Бойла заразили новомодной игрой в американский пул. Скучать ему не приходилось.

***

Людвиг Борхард был доволен. Когда наткнулись на первый кирпич, работа пошла более осознанно. Сначала вскрыли всю стену под найденным кирпичом. Обнажились два угла стены. От углов расчистили две другие стены и следом третью. По направлению стен попытались определить, есть ли в городе улицы. Оказалось, не просто «есть», а они идеально ровные. Это уже сенсация: оказывается, древние египтяне знали планировку улиц!
Дальше дело пошло быстрее. Ровные улицы позволяли с точностью в полширины штыка лопаты определить положение стен. Облегчало работу и то, что все стены были почти на одном уровне. Не долго осталось ждать, пока весь укрывающий слой будет снят и можно будет приступить к культурному слою.
Пока же, профессор отправил с попутным буксиром посыльного в Каир, чтобы отбить две телеграммы в Берлин и в Нью-Йорк одного содержания: «Обнаружены стены древнего города Амарна».

***

Джордж Перкинс собирался докладывать шефу об отсутствии вестей из Египта. Он, насколько мог, оттягивал этот миг. Снова ехать в эту страну ему очень не хотелось. Бог услышал его мольбы, и сегодня на его имя пришла телеграмма: «Обнаружены стены древнего города Амарна». С этой телеграммой Джордж и пришел к Моргану.
– Вот видишь, Джордж, все получилось. Пора начинать нашу рекламную кампанию, – обрадовано встретил известие Морган.
– Не рано, сэр? Вы же говорили, корабль будет готов только к марту следующего года.
– Не рано. В этот раз я хочу увидеть рекламу, рассчитанную на женщин. По Египту им нужно выдавать информацию порциями. Понимаешь? Как интересную книгу, публикуемую в журнале. Прочитал одну главу, и ждешь продолжения.
– И когда должна возникнуть кульминация?
– Думаю, в январе. Но к этому же моменту нужна взрывная реклама первого рейса «Титаника». Самые богатые люди мира собираются на этот рейс. Женщины будут среди них блистать в своих нарядах и брильянтах. Что-то в этом роде.
– Могу я конкретно включить кого-то из самых богатых людей мира в эту рекламу?
– Ну, включи меня, Вандербильтов… Пойми, Джордж, главное, оба эти потока должны зажечь в головах светских дам одновременно три мысли: ехать в Египет, возвращаться на «Титанике», балы с брильянтами.
– Все понял, сэр.
В это время селектор заговорил голосом секретарши: «К вам мисс Мадлен Талмаж Форс, сэр».
– Джордж, подожди в приемной, но не уходи. И пусть Мадлен войдет.
– Джон, он хочет увидеть моих родителей! – с порога скороговоркой выпалила ворвавшаяся в кабинет Мадлен.
– Ты зачем сюда пришла?
– А что мне было делать? Записку оставить? Когда бы ты ее забрал? Завтра? А он завтра хочет видеть моих родителей!
– Не горячись, Мадлен. Судя по всему, у вас дело идет на лад?
– Он сделал мне предложение, и я согласилась. Но теперь он хочет…
– Я понял, понял. Он хочет увидеть твоих родителей. Увидит.
– Как он увидит, Джон? У меня нет родителей.
– Нет, так будут. Ты пока выйди и подожди в приемной. Джордж, зайди, – это босс уже сказал селектору.
Когда Перкинс вошел, Морган озадачил его вопросом:
– Джордж, у нас есть свободная квартира в Бруклине?
– Свободной – нет, сэр. Но у моего сотрудника есть там квартира.
– Отлично. Арендуй ее у него на день. Дай ему денег на отель. А в квартиру завтра с утра нужно поселить парочку артистов лет сорока, сорока пяти.
– Кого им надо играть, сэр?
– Родителей той девушки, что стоит в приемной. Сейчас берешь ее, садишься с ней в машину, и Фредди везет вас на Бродвей. Находишь артистов. Там их знакомишь, инструктируешь и сообщаешь ей адрес. После этого девушку отпускаешь. Ее «родители» должны сидеть завтра в адресе до прихода девушки. Потом – свободны.

***

Астор уже несколько дней уговаривал Мадлен познакомить его со своими родителями. Он не понимал ее нежелания общаться с ними. По ее рассказам он уже понял, что они из себя представляют. Картина выходила не радужная. Но это не повод полностью от них отказываться. Наконец, Мадлен согласилась.
У Джона был свой резон знакомства с родителями Мадлен. Свадьба, хоть и скромная, но без участия родителей невесты вызовет пересуды. А это ни к чему. Мадлен предстояло войти в высшее общество Нью-Йорка, а начинать такое вхождение в качестве мишени для сплетен, означало затруднить реализацию его планов.
В назначенное время он заехал за Мадлен, и они отправились в Бруклин. Мадлен позабыла, где находится ее родной дом, и они долго катались по улочкам. У Джона даже закралось подозрение, что она нарочно не хочет найти нужный адрес. Но вдруг она узнала улицу и дом.
Они вышли из машины, вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице. Мадлен остановилась.
– Может, повернем назад, Джон. Не думаю, что у нас улучшиться настроение после встречи с ними.
– Вперед, моя девочка. Меня ничто не может напугать.
Мадлен подошла к нужной двери и нерешительно постучала. Дверь открыл знакомый, со вчерашнего дня, мужчина. Он долго смотрел на пришедших, затем крикнул вглубь квартиры:
– Смотри, кто к нам пришел, Кэтрин. Родная дочь, собственной персоной.
– Может, мы войдем, папочка? – саркастически произнесла Мадлен. «Папочка» молча отошел вглубь квартиры, пропуская гостей.
Что-то подобное Астор себе и представлял. Бедная, но опрятная парочка людей, которым никто, кроме друг друга, не нужен.
– Джон, позволь представить тебе моих родителей: Уильям Форс и Кэтрин Талмаж. Мама, папа – это мой жених Джон Астор.
– Жених, значит. Ты слышала, Кэтрин, жених у нее!
– Ну что ты завелся? Жених и жених, – вступила в разговор «Кэтрин».
– Да ты посмотри на него. Он старше нас! Зятек, черт его бери.
– Не ругайся, Уильям. И что, что старше? Сейчас многие так делают.
– Многие пусть делают, а тут твоя дочь за старика выходит.
Мадлен тронула локоть Астора:
– Пойдем отсюда, Джон.
– Подожди, Мадлен. Вообще-то, – обратился он уже к «родителям», – мы с Мадлен пришли пригласить вас на свадьбу.
– Видишь, Уильям, на свадьбу нас приглашают.
– Ноги моей не будет на этой свадьбе!
Мадлен вновь тронула Астора. Ей нравилось, как играют артисты. Но пора было заканчивать этот спектакль.
– Подожди, Мадлен. Мистер Форс, я не понимаю вашего отношения. Вы же меня совсем не знаете. А я сделаю все, что в моих силах, для счастья вашей дочери.
– Не знаю, и знать не желаю, – зацепился за нужное слово «папочка».
– Зря вы так, мистер Форс…
– А, ты еще и учить меня вздумал!
– Заткнись, «папочка»! – сквозь слезы выкрикнула Мадлен и выскочила из квартиры.
– Не скажу, что рад был знакомству, – сказал Астор, глядя на «папочку», затем он повернулся к «матушке» коснулся пальцами края цилиндра и произнес: «мадам».
Астор развернулся и покинул квартиру. На улице его ждала заплаканная Мадлен. Он распахнул перед ней дверцу машины, подождал пока она сядет, прошел на водительское сиденье и молча повел машину. Ему нечего было сказать. Мадлен была права. Одно только непонятно, как у таких ужасных, беспардонных родителей, родилась такая прекрасная, мудрая не по годам, дочь?
– Не будем их звать на свадьбу, – прервала молчание Мадлен.
– Ты была права, извини. Нужно было тебе довериться и не встречаться с ними. Это я виноват.
– Я переживаю, Джон. Переживаю, что у тебя может измениться отношение ко мне.
– О чем ты, Мадлен. Да сегодня ты еще выросла в моих глазах, хотя, казалось, уже и расти некуда.
– Правда?
– Конечно, правда. Послушай, Мадлен. Только сразу не встречай это в штыки, ладно?
– Ладно, сделаю паузу. Так, о чем ты?
– Может нам, в качестве твоих родителей, артистов пригласить?
Мадлен чуть не лопнула, сдерживая смех. Хорошо, что пообещала паузу выдержать. Как же они похожи: Астор с Морганом.
– Джон, ты меня стесняешься? Джон, милый, ты пойми, у тебя нет никаких обязательств передо мной. Я же понимаю, что я тебе не пара. Меня не пустят в твое «высшее» общество. А я не хочу, чтобы ты из-за меня страдал.
– Прости, Мадлен. Я же это делаю не для себя. Мне не нужно высшее общество. Мне нужна только ты. Но я же старше тебя и умру раньше. Если ты адаптируешься в высшем обществе, тебе это легче будет пережить.
– Джон, не переживай. Как-нибудь вдвоем мы завоюем твое высшее общество.
– Вот такой настрой мне нравится!