Ты - не Ева 14

Глава 14
Ева была хрупкой, нервной, эмоциональной и - очень упрямой. Если что-то надумает, то сама не рада – навязчивая идея будет преследовать ее, лишая покоя. Иногда, правда, отпускало само, сегодня очень хочется чего-то, до дури, а завтра – уже и не помнишь об этом. Но это – в мелочах.  Серьезные же вещи преследовали Еву неотступно. Как только ее – еще младшую школьницу - увезли из Краснодара, она сказала себе, что непременно сюда вернется. И не просто терпеливо ждала, строила планы, нет – все ее детские, а потом юношеские мечты были связаны только с Кубанью. Живя в Нижневартовске, она в мыслях ни разу не представила себя на улице этого города, постоянно уносясь в фантазиях на родину, перетаскивая сюда всех действующих лиц незатейливых мысленных сценок. Например, вспоминает, как с подружкой сегодня встретилась и та ей свежую школьную сплетню поведала, а фоном - не заснеженная улица, а южная январская слякоть.

Поэтому, едва получив на руки аттестат и результаты экзаменов, она – пропустив мимо ушей увещевания, просьбы и даже угрозы родителей, спокойно упаковала вещи и на сэкономленные карманные деньги купила билет. Мать, в конце концов, сдалась, поехала с ней. Сняла единственной дочери комфортную квартиру, проконтролировала, чтобы та хорошо устроилось, убедилась, что в вуз ее приняли. Поплакала – шутка ли, то девочка все время на глазах была, а тут – полстраны между ними. И – вернулась к мужу.

Другой навязчивой идей Евы был Адам. Сначала – просто как имя. Началось все с короткого эпизода в детском саду. Как-то ее обидел Вася Сергуненко, и Ева горько плакала, сидя на ступеньках беседки. Нянечка, видевшая, как во время игры в «Ручеек» мальчишка капризно заявил, что «с Евкой-козявкой» в паре стоять не будет, потому что она маленькая, решила утешить девочку:
- Ну, и чего ты слезы льешь, сегодня маленькая, завтра вырастешь!  Успеешь еще… - философски приговаривала женщина, поглаживая ребенка по светлой головке.
- А чего он так? На 8 марта мне открытку дарил, а теперь обзывается? – обиженно пожаловалась Ева.
- Тю… Нашла, кого слезами поливать, Сергуненка этого конопатого? – не слишком педагогично выговорила нянечка. – Тоже мне, Адама нашла.
- Почему Адама? – не поняла девочка.
- Ну, ты у нас Ева, тебе Адам нужен, а не какой-нибудь Васька.
Вечером Ева решила уточнить у матери, кто такой Адам. Не слишком религиозная женщина рассказала историю о первых людях с налетом романтики, получалось, что те счастливо сосуществовали в раю, пока не появилась коварная змея. Но и потом у них относительно не плохо все сложилось – из рая съехали, зато приоделись потеплее, в общем, прожили вместе долгую жизнь, нарожав кучу детей. И тогда Ева решила, что непременно выйдет замуж только за Адама.

Но вот загвоздка - в ее окружении с Адамами было не густо. Ни один мальчик ей с таким именем не попадался. Но Ева готовилась ждать. Ничего, отучится, уедет в англоговорящую страну. Там это имя – не редкость. А может, в Израиль. Мать говорила, что где-то в генеалогическом древе их семьи запутались еврейские корни, ради такого случая можно и откопать. И тут – бинго. Какой-то месяц с момента поступления в сельхоз прошел, к ним в аудиторию заскочила остроносая девушка с короткой стрижкой и спросила:
- Это у вас в группе Ева Евграфова? Я в списках видела.
- Да, это я, - с готовностью отозвалась Ева. У нее еще не прошел задор, охватывающий почти всех первокурсников – когда все внове, все интересует и любое событие в стенах университета воспринимается как праздник.

Девушка скептически оглядела миловидную блондиночку в модном костюмчике и, видимо, решив, что первый уровень отбора та прошла, поинтересовалась:
- Ты петь умеешь?
- Немного, я в школьном эстрадном ансамбле выступала.
- То, что надо!
Ева опомниться не успела, а ее уже тащили по коридору, тараторя в ухо:
- У нас есенинский вечер. Там парень выступает, отпадный. И вот режиссеру в голову пришла мысль, мол, круто получится, если исполнителей номера объявят: Адам и Ева. Песня к первородному греху отношения не имеет, но Поляков у нас оригинал. 
- Постой, его что, Адам зовут? – быстро сообразила Ева.
- Ага. Прикинь. Ты насчет номера не беспокойся, он сам вытянет, сможешь подпеть и рядом постоять на сцене – и ладно…
Но Ева ее уже не слушала. Еще не увидев Адама, не познакомившись с ним, она уже твердо решила, что парень, о котором упомянула семенящая рядом бойкая студентка – ее судьба. Ведь не может же быть это простым совпадением!
Гитариста она разглядывала с видимым удовольствием. Нет, уверенная в собственной исключительности Ева, конечно, не ожидала, что провидение подсунет ей какого-нибудь лысого крючконосого Адама метр с кепкой. Но то, что она видела, ей даже слишком нравилось -  высокий, подтянутый, смуглый. Но, главное – глаза – вызывающе-голубые под черной челкой. Слишком острый нос и подбородок, усеченная мочка уха – словно откусанная, его не портили.
Нежелание Адама обращать на нее внимания сверх того, что требовалось для репетиций (их и было-то всего две), рождало в ней ни раздражение, ни досаду, скорее – растерянность. Ну как так? А тут еще и эта рыжая жердь рядом. Тамару называли красавицей, моделью, но Ева в ней решительно ничего привлекательного разглядеть не могла – бледная, даже губы только чуть темнее щек, лицо в редких веснушках (вот кто отлично с Васькой Сергуненко смотрелся бы), и не красится ведь – ни помады, ни тонального крема, видимо, считает себя совершенством от природы. А с Адамом как обращается, будто он у нее в пажах, то зовет и на шею вешается, то отчитывает как школьника на виду у всех. Правда, он тоже на коленях не ползает, то отшучивается, то – эти моменты Ева особенно любила – на место ее ставит, но аккуратно так, чтобы не обидеть, можно было бы и порезче.
Но чаще она видела их – в университете на переменах и «окнах», в парке дендрария – жадно целующихся – на грани приличия. Не похоже было, что в ближайшее время они собираются расстаться.

Благодаря своей навязчивой идее, Ева относительно спокойно прожила предыдущие годы, без подростковых влюбленностей и связанных с ними метаний, только иногда грустила, глядя на разгуливающих за ручку или в обнимку с мальчиками подружек – где же ее судьба с редким именем? Но теперь ей пришлось отстрадать с лихвой – за несколько месяцев с момента знакомства Ева буквально извела себя. Происходящее казалось откровенной издевкой судьбы – вот ведь он, Адам, но почему с другой? Ева сделала все, что смогла - задобрила подарками Томкину однокурсницу Соню Левченко – девочку из небогатой многодетной семьи, сдружилась с ней, чтобы хотя бы изредка оказываться с ним в одной компании. Но это мало помогало – Адам по-прежнему замечал только Тамару. Может быть, с ней что-нибудь случится? Авария, теракт, болезнь какая-нибудь скоропостижная, несчастный случай? Ева часто представляла себе подобные картины. Томку хоронят, Адам страдает (допускала даже это в своих мыслях – в отношении мертвой соперницы можно проявить подобную щедрость), она, Ева, его утешает. Рано или поздно он поймет, что рядом с ним должна быть вовсе не Тамара.

Заметив их на мостках, Ева тут же включила картинку – вот тут самое место Томке свалиться в воду (говорят, глубоко) и утонуть. Еще и Соня, как будто мысли ее услышала, заговорила про купание. Но ведь Адам рядом, бросится спасать…
И - Ева даже себе потом не могла объяснить, как оказалась в реке. Помнила, что голова кружилась, ей вообще стало привычно нехорошо сразу, как только она увидела страстно милующуюся парочку. Сама она шагнула в воду или поскользнулась? Что это было – отчаянная надежда, что все-таки и за нею нырнет (а ведь могла бы и захлебнуться, она действительно совершенно не умела плавать) или просто отчаяние – без надежды? Адам потом спрашивал ее несколько раз об этом эпизоде, она придерживалась версии случайности, мол, неловко повернулась и упала. Но однажды, в пылу ссоры, вдруг выпалила: «Не могла больше на тебя с твоей Томочкой смотреть. Просто решила утопиться!» – и увидела, что лицо его изменилось, в нем появилось странное выражение, которое Еве хотелось принять за беспокойство за нее. Теперь она верила именно в такой мотив. Он оправдывал и последующий неблаговидный поступок: в конце той судьбоносной для нее ночи, обнаружив, что Адам спит здоровым пьяным сном, она растолкала Соньку и попросила их сфотографировать, а потом отправить фотографии Тамаре.

Прием с милым фото для ревнивой подружки, не раз использован в фильмах и книгах в тех или иных вариациях - почему же отказываться от проверенного женского оружия. Правда, Адам, даже разругавшись с Тамарой, на Еву обращал мало внимания, хотя она старалась все время быть рядом - ну, хоть не гнал, не злился... Даже столкнувшись с ней на пляже в Темрюке, только усмехнулся – Ева поняла, что бесполезно рассказывать сказки про случайность встречи. И она решилась на признание, – нет, не в любви, не стала повторять ошибок Татьяны Лариной и отпугивать мужчину, обрушивая на него столь серьезное чувство. Ведь убежит!
О том, что он был обречен на ее болезненную привязанность уже одним своим именем, разумеется, умолчала. Пусть думает, что всему «виной» - его гитарно-певческие таланты и героический поступок. Действительно, кого удивит повышенный интерес девушки к своему спасителю.

Сказала просто:
- Нравишься ты мне, Адам, - у нее даже получилось при этом склонить головку кокетливо, хотя под ложечкой отчаянно сосало от волнения.
Адам тоже сэкономил слова – не в пример Онегину, и коротко спросил:
- И что мне с этим делать?
- Может, вечером в ночной клуб сходим? – храбро предложила Ева.
- Ты хорошая девчонка, - он дружелюбно улыбнулся. – Ну ты ж знаешь, я с Томкой.
- Знаю… Просто думала… Вы же поссорились вроде.
- Ну, как поссорились, так и помиримся.
- Ну ладно, хоть поплавай со мной тогда. А то одной скучно, - не оставляла попыток Ева.
- Ты опять тонуть собралась? – рассмеялся он.
- С тобой рядом утонуть – шансов нет, - откровенно польстила девушка, - ты тут, наверное, с рождения плаваешь?
- Сколько себя помню.

Ева проследила за его взглядом и поняла, что о море ему говорить приятно. В его глазах колыхнулась теплота, а может это темрюкская волна в них отразилась?
Уже в воде он сам предложил научить ее плавать – а то, мол, вдруг его в следующий раз рядом не окажется. О подвиге своем он тоже не прочь был вспомнить лишний раз. И Ева подыграла, в красках живописала, что почувствовала тогда – как испугалась, уйдя под воду, успела попрощаться с жизнью, а открыв глаза – увидела его, и… - она замолчала многозначительно. Адам, державший ее в это время на весу, внезапно убрал руки. Ева визжала, бултыхалась, он кричал – плыви! И хохотал. Пока девушка не схватила его за шею и не  потянулась к нему губами. Адам поднял бровь, усмехнулся уголком губ, проговорил:

- Я ведь предупредил.
Но после того как она кивнула, мол, все понимаю, ни на что не претендую, ответил на поцелуй.