Г. Часть I. Глава 11

11

 
     Войдя в кабинет, Гена остановился у дверей и подозрительно осмотрел всю компанию. Одного взгляда была достаточно, чтобы понять: они находятся в прекрасном настроении и вовсе не желают, чтобы его им испортили. Фигура Константина, этого "чёрта", сильно выделялась на общем фоне. Прежде всего тем, как он был одет. Да и небритое осунувшееся лицо о многом говорило. "Впрочем, я сам недалеко ушёл", – угрюмо подумал Геннадий, вспомнив, что с самого утра не заглядывал в зеркало. Интересно, зачем этим хорошо одетым господам вступать в какие-то отношения с ними двумя?
     – Полагаю, я не ошибся комнатой, – начал он, решив с самого начала держаться холодно и независимо. – Это именно вы пригласили меня приехать.
     Элегантный мужчина в самом расцвете сил, в котором Гена с удивлением узнал Святослава Гордина, личность небезызвестную, поднялся со своего места.
     – Вы совершенно правы, Геннадий... простите, не знаю вашего отчества.
     – Игоревич, – буркнул неудачливый альпинист.
     – Что ж, добро пожаловать, Геннадий Игоревич, в нашу тёплую, хоть и небольшую компанию. Присаживайтесь, вот тут как раз для вас место, рядом с вашим... м... приятелем.
     Гена с неудовольствием покосился на Константина, лицо которого изображало вполне искреннее радушие.
     – Он мне не приятель, – проворчал он. – Я вовсе не хочу с ним сидеть.
     – В таком случае, – быстро сориентировался Святослав, – садитесь сюда, между мной и Ксюшей. Кстати, познакомьтесь, мои друзья, Григорий и Ксения.
     Гена молча пожал протянутые ему руки. При виде хорошенького личика модели настроение его несколько улучшилось. Но всё–таки всё это было довольно странно и... подозрительно. Костя, запанибрата сидящий вместе с Гординым, такси, с такой лёгкостью посылаемое за ним. "Держи себя в руках, – пронеслось у него в голове. – Они точно не так просты, как хотят казаться".
     – Очень приятно, – сдержано сказал он и сел на указанное место.
     – Хотите перекусить? – с готовностью обратился к нему Святослав. – Тут подают отличные завтраки.
     – Спасибо, но я не голоден. Не откажусь, впрочем, от стакана газированной воды.
     Гордин сделал знак официанту, и уже через минуту перед Геннадием пенилась шипучая газировка. Ксюша мило улыбнулась и прошептала ему на ухо:
     – Слава у нас такой, времени даром не теряет.
     Геннадий дёрнул плечом, показывая, что принял информацию к сведению.
     – Мне кажется, вы хотели со мной о чём-то поговорить? – решил он приступить прямо к делу. – В таком случае не будем откладывать.
     – Что ж, если таково ваше желание...
     – Да, оно именно таково.
     Григорий одобрительно цокнул.
     – А вы прямой человек, Геннадий Игоревич. Мне это нравится, – и умолк столь же резко, как и заговорил.
     – Видите ли, дело в том, – аккуратно, с расстановкой начал Святослав, отрезая от шницеля небольшой кусочек, – что мы с вашим... м... не-приятелем Константином случайно столкнулись на улице и таким вот образом познакомились. Ну, знаете, как это бывает, внезапно обнаружившиеся общие интересы, завязавшийся разговор...
     Гена хмурился, слушая эту переливчатую речь.
     – Общие интересы? – уточнил он. – И какие же у вас с ним общие интересы?
     – Как оказалось, мы оба любим риск, – откровенно ответил Гордин. – Только... в несколько разных его проявлениях.
     – Это вы про его игру, что ли?
     Костя кинул на своего "не-приятеля" укоряющий взгляд, которого тот не заметил. Его внимание было сосредоточено на Святославе.
     – Да, про игру, – признался Гордин. – Но не только про неё одну. Да и, в известном смысле, все мы в этой жизни игроки.
     – Пожалуй, это не ново, – коротко заметил Григорий.
     – Согласен с тобой, Гриша, но, увы, мало что нового можно нынче придумать. Вот, к примеру, вы, Геннадий Игоревич, разве вы по сути своей не игрок?
     Вопрос показался Гене не слишком тактичным и уж, по крайней мере, не слишком уместным. Но манеры Святослава, его голос, его жесты – всё было таким... мягким, таким убаюкивающим, что не ответить было бы просто неправильно.
     – Не очень понимаю, что вы имеете в виду...
     – Ну как же, ведь вы, насколько я знаю, занимались альпинизмом?
     – Занимался... но это уже в прошлом. Сами видите, мне теперь по горам не полазить, – невесело усмехнулся Гена.
     – Вы себя недооцениваете. Уверен, вы на многое способны, даже... с таким ограничением.
     – Говорите прямо – с такой хромотой. Я не люблю всякие экивоки.
     Святослав хмыкнул.
     – Что ж, если вы настаиваете... Ну так вот, возвращаясь к вашему вопросу. Мне кажется, альпинизм – это своего рода игра, и игра с большими ставками. Когда вы идёте в горы... простите, я не слишком силён в терминах... так вот, когда вы идёте в очередное восхождение, разве у вас не замирает сердце? Не поднимается давление, не начинает сосать под ложечкой? Ведь вы рискуете, очень сильно рискуете. С любой горы можно не спуститься.
     Гена смотрел на него прямо, не мигая. Интересно, чего всё–таки хочет этот человек? Вряд ли его так уж интересует альпинизм, а для простой светской беседы он не стал бы кому-то вызывать такси. Значит, тут есть подоплёка, и надо быть осторожным.
     – Тут вы, конечно, правы, – заговорил он через паузу. – Но я бы не сказал, что риск так уж велик. Каждый сам выбирает гору, которую хочет покорить. Если ты правильно оцениваешь собственные силы, то шанс спуститься очень большой. Конечно, всякое бывает...
     – По–моему, это очень романтично, – заметила модель. – Я бы очень хотела влезть на настоящую гору.
     – На горы не влезают, – сухо поправил её Геннадий, – на них всходят.
     – Да–да, я это и хотела сказать. Там, наверное, безумно красиво.
     – Неплохо, – уклончиво ответил он.
     Святослав мягко, но настойчиво вернул разговор к интересовавшей его теме.
     – Вы сказали: всякое бывает. Не хотел бы затрагивать неприятную для вас тему, но...
     Геннадий сделал пару глотков воды.
     – Прошу вас, продолжайте.
     – Благодарю. Так вот, если без обиняков, это самое "всякое" с вами как раз приключилось. Получается, что риск не оправдался.
     – Я ведь спустился с горы.
     – Да, конечно, но...
     – Если вы про ногу, то что ж, я воспринял это как предупреждение. Не случись того падения, в следующий раз меня могло и похоронить под каким–нибудь обвалом. А так следующего раза просто не было.
     Некоторое время все молчали, обдумывая эти слова.
     – Мне это нравится, – заявил Григорий. – В таком подходе что-то есть.
     Костя бросил на своего "не-приятеля" благодарный взгляд. За это короткое время он успел положительно влюбиться в этих интересных весёлых людей, и всё, что доставляло им удовольствие, было приятно и ему.
     Святослав же меж тем встал со своего места и прикрыл дверь, ведшую в общий зал. Все сразу поняли: сейчас он перейдёт к самому главному. Гена подобрался; главное – не давать слабину. Слабостью такие, как этот господин Гордин, пользуются с редкостным умением.
     – Геннадий Игоревич! – торжественно начал Святослав. – Вы, наверное, понимаете, что я пригласил вас сюда с определённой целью.
     Гена лишь слегка наклонил голову, как бы говоря: "Разумеется. Продолжайте".
     – Вы и ваш старый знакомый, – тут Святослав послал Косте одну из своих коронных улыбок, – можете оказать мне услугу. Дело это щекотливое и... неофициальное. Оно связно с вполне конкретным риском, однако и оплачиваться будет соответственно. В случае успеха, разумеется.
     – А в случае неудачи? – спросил Гена, переставляя повреждённую ногу в более удобное положение.
     – В случае неудачи у нас у всех могут быть проблемы с законом, – абсолютно спокойным голосом ответил за Святослава Григорий.
     – С законом?
     – Именно так, – подтвердил Гордин, кивнув. – Как видите, я ничего от вас не скрываю. Предприятие действительно не совсем законное. Ваше право отказаться прямо здесь и сейчас. Но имейте в виду, что, отказавшись, вы потеряете один из тех шансов, которые представляются очень редко. Если же вы согласны, то все детали мы обсудим отдельно – и в другом месте.
     Повисло молчание. Геннадий смотрел на Святослава прищурившись, словно пытаясь рассмотреть за его словами другой, скрытый смысл. Он сам себе удивлялся: казалось бы, следовало сейчас же встать и уйти отсюда. Предчувствие его не обмануло: ничего хорошего от этой встречи ждать не приходилось. И всё же... всё же не этого ли он втайне желал? Противозаконная афера, риск, опасность быть пойманным... Конечно, лучше бы тут не было криминала. Если бы не нужно было нарушать закон, он бы сразу согласился. Ну, или, положим, не сразу, потому что терять самоуважение тоже не следует. Но перспектива ареста и тюрьмы... Что станет тогда с матерью? Их отношения не из лучших, но она всё–таки его мать. А Гортензия? Ведь если он ввяжется в подобную авантюру и дело не выгорит, он никогда больше её не увидит. Нет, всё это слишком сложно...
     – Я согласен, – как будто сквозь сон услышал он голос Кости. – Я буду делать, что вы скажете. Всё равно у меня... в общем, терять мне нечего.
     Это стало последней каплей. До этого Геннадий кое–как терпел присутствие "чёрта", но подобной подобострастной готовности плясать под чужую дудку он не мог перенести. (Тем более, что сам он, за малым, едва не выразил согласие).
     – Вы как хотите, – быстро проговорил он, поднимаясь из–за стола, – но подобные дела не для меня. Я закон никогда не нарушал и не собираюсь. И потом, знаете, мне уже поздно рисковать. Адреналина я уже сполна наелся. Тошнит меня от него, в буквальном смысле. Поэтому счастливо оставаться, господа... и дамы.
     И чувствуя, что хватил лишку и выглядит смешно, он двинулся к двери. Но не успел Геннадий сделать и пары шагов, как Костя вдруг вскочил со своего места и кинулся ему наперерез.
     – Гена, да что ты делаешь? – почти закричал он, хватая "не-приятеля" за рукав. – Когда ещё такая возможность представится? Тошнит от адреналина? А в цирк ты тогда зачем ходишь, на эту акробатку смотреть?.. Думаешь, я не знаю? – воодушевился он, почувствовав, как вздрогнул Геннадий. – Ну да, я за тобой наблюдал. Ты туда уже несколько раз ходил. Хочешь сказать, у тебя не замирает под ложечкой, когда она там под куполом ходит? Ну... ну что же ты?
     Однако эта сбивчивая лихорадочная речь не оказала того воздействия, на которое надеялся говоривший. Гена с неожиданной силой оттолкнул повисшего у него на руке "чёрта" и, хлопнув дверью, вышел из кабинета.