Мой первый автомобиль

Отрывок из  http://proza.ru/2016/10/07/1371

Летом 1957 года, когда целинная эпопея была в разгаре,  наш курс механиков-политехников отправили на уборку урожая в Казахстан, в  Кустанайскую область, какой-то удаленный совхоз в районе озера Кушмурун..

Ехали суток трое или четверо в товарных вагонах с раздвижными дверями, оборудованными нарами. Типа воинских перевозок; 40 человек, 8 лошадей. Шли «зелёной улицей» с курьерской скоростью без задержек и остановок по Транссибу. Среднесибирской магистрали тогда ещё не было. В положенное время – остановка на какой-то  безымянной станции, где нас ждал горячий обильный обед – с борщом, котлетой, картошечкой, компотом – воспринималось как обычное дело. На станции Карталы – это где-то под Челябинском  - состав повернул на юг. Ещё через какое-то время пересадили нас на бортовые машины и колонной отправились дальше.

 Разместили в бывших кошарах – выметенных, побеленных. До поступления урожая работали на стройках, совхоз обосновывался прямо в степи. Одновременно с нами туда прибыли солдаты последнего года службы из-под Ленинграда со своим автотранспортом. Это были ЗИС-5 и Студебеккеры – послевоенное автомобильное наследие, отслужившее свой срок и подлежащее списанию и замене. Первое время нас заняли на общестроительных и хозяйственных работах. Самым  интересным занятием было попасть    грузчиком на одну из машин, которые ездили за 120 км на станцию за шлаком для строек. Надо было в одиночку лопатой заполнить кузов доверху, зато на обратном пути можно было уговорить солдата дать порулить.

Через какое-то время местный механик рискнул доверить мне машину – брошенную всеми частично раскулаченную полуторку, на которой никто из местных не хотел работать. Дня 2-3 я доводил ее до ума, потом триумфально подъехал на ней прямо к нашему жилищу, где она и была приписана до конца нашего пребывания.

Теперь моя работа начиналась с восходом солнца, заканчивалась затемно. Что я только не возил! Утром доярок с флягами на дойку на удаленную ферму, к обеду с поварихами развозили обед по комбайнам, потом надо было подбросить бочки с соляркой для заправки уборочной техники, словом этому не было конца. От ДТП бог миловал, а поломки случались регулярно.

Постоянно засорялась топливная система. Машина зимовала без пробки бензобака, туда нанесло бог знает чего. Бак несъемный, промыть нельзя. Бензонасоса нет, питание самотеком, вот и продуваешь его каждые 1,5-2,0 часа. Весь пропах бензином, а руки сохранили этот запах до нового года. Бензин – само собой – этилированный.  Постоянно рассыпалась передняя рессора, однажды сгорела проводка, добирались в кромешной почти тропической темноте, чтобы не свалиться в овраг, на передних крыльях лежали вперёд смотрящие. Было дело – прогорел один из выпускных клапанов, они тогда были с нерегулируемыми зазорами, так что немудрено. Правило простое: сломался – ремонтируешься, отремонтировался – поехал. Практически весь световой день.

С армейцами у нас был полный нейтралитет: мы приехали со своими девчонками, так что все местные Дульсинеи достались им. Конечно, был некий элемент взаимной зависти. Я был в восхищении от их могучей техники и боготворил тех, кто ею управляет. Они, как оказалось, зверски завидовали мне. Но не из-за машины, а потому что я возил доярок и поварих.
Мой звездный час пробил в один из обычных дней, когда  по пути на базу встретился стоящий Студебеккер: у него треснула крышка трамблера и пропала искра. Святой, ныне почти забытый водительский закон, не позволял бросить товарища на дороге без помощи.
И вот такой цирк: малышка полуторка (это как газель) тянет на буксире мастодонта, который втрое ее больше. Самому, кстати, при любых поломках удавалось добираться своим ходом. Стронул с места эту махину титаническим усилием на первой передаче, через полкилометра ухитрился перескочить на 2-ю, а потом где-то под уклончик – и на 3-ю. Когда минут через сорок въезжали на машинный двор, моя подружка испускала пары, как самовар, но дело было сделано, американская техника была посрамлена. Вопрос был принципиальный, потому как, будучи патриотом, я во всех наших междусобойных спорах доказывал, что отечественная автомобильная техника лучше американской. А тут такой аргумент.

Еду нам готовила местная китаянка лет сорока-пятидесяти - старушка, как мы ее тогда воспринимали, девчонки ей помогали.  Голая степь вокруг, дров нет, и я снабжал нашу кухню соляркой, сливая остатки из бочек после заправки тракторов и комбайнов. В порядке поощрения повариха частенько баловала меня вкусными лепешками, пирожками или ещё чем-то вроде этого. Вообще кормежка была отменная. Поскольку я уезжал с восходом солнца, а возвращался затемно, за общий стол не успевал. Вечером мне всегда чего-нибудь оставляли. Однажды я с этим режимом попал в ситуацию. Приезжаю, как обычно. Голодный как волк. Шасть на кухню: что-то хлюпает в большой кастрюле. Темень, ничего не видно. Народ на танцах. Но мне тут все знакомо. Плеснул черпак, похлебал  - что-то не то. И жирное, и сладкое… Не привередлив в еде, но все же отставил это блюдо и перешел на чай. Потом выяснилось. На кухне дежурил кто-то из новеньких, про меня не предупредили. Словом, в той кастрюле мыли посуду и не выплеснули. Ничего, обошлось.
 
Машину воспринимали на курсе как свою. С соответствующими выводами. Вечером, возвратившись после танцев, поднимали меня, даже если спал, и оправлялись на поиски приключений. То на бахчу км за 20-30, то за подсолнухами. которые произрастали где-то в окрестностях. Ночью по степным дорогам, стоя в кузове человек 15-20 парней и девчонок, с песнями, шумом, гамом. Всё это мне не очень нравилось, а что было делать? Как-то всё сходило.

Как потом выяснилось, на этой полуторке человек 5 освоили технику вождения. Словом, памятное было лето. И денег я там сколько-то заработал. Позднее, по итогам поездки комитетом комсомола был представлен к награде и получил свою первую трудовую медаль «За освоение целинных земель».