605. Хуторская чертовщина. Спасёная душа

                Туман в балке сгущался и стал такой плотности, что вытянутая рука вперёд едва была различима с зажатой в ней бутылке водки.
              Михей закружил на месте, а ему казалось что он идёт в прямом направлении, куда идти ему было не так важно, главное двигаться и когда он, едва не свалившись в речку сообразил своё место нахождение, то только надеясь на свою интуицию вскоре вышел к мостику.
            Перейдя по мостику, удивительное дело, как это ему удалось, чтоб не упасть и не свалиться в речку, перебраться на другой берег.
             А отсюда по накатанной дороге, по которой он мог за просто пройти с завязанными глазами и в состоянии полнейшего опьянения, заторопился к  к себе домой. 
                Поравнявшись с нижней мельницей, в его голове появилось множество неясных вопросов, на которые он не знал ответа, поэтому и не знал, а как же сделать так, чтоб всё вышло правильно.
               Ведь как же так получается, когда ему вдалбливали в голову, как всё нужно сделать, чтоб в его волшебной бутылке всегда была водка, всё было ясно и понятно, но стоило удалиться странным странникам, как возникла масса вопросов.
             Вот скажем, сейчас он придёт домой, что делать с остатком водки, допить до конца или же долить в бутылку воды.
           Допустим налил и поставил в укромное место, когда  бутылке появится водка, этой ночью или же ночью следующего дня?
              А может уже через пару часов всё будет готово?
                Чёрт его знает, как оно выходит и спросить ведь не у кого, да и говорить об этом запретная тема.
            Михей поднимался в гору в глубоких думах, а внутри была такая пустота, что та  тоска подлючая, чтоб её холера побрала, своим слезливым нытьём накатывала горькую печаль.
             Горестно и скучно, скучно и горестно, и ни какой радости от того, что так удачно решился вопрос о нескончаемом ручейке водки из волшебной бутылки, которая стала ему дороже всего на свете.
                Михей плёлся по дороге и рассуждал о горестной своей судьбе, которой  предстоит испытание на жадность, выдюжит ли его безмерный аппетит,  к суточной норме алкоголя.
 
               В то время, когда Михей был погружён в глубокие раздумья, местная нечисть в составе трёх особ, радостно отмечала удачно проведённое одурманивание местного мужика, продавшего свою душу за бутылку водки, не считая трети выпитой из Тазиной бутылки.
               Нижняя мельница гудела, что тот улей в весеннюю тёплую погоду, и всё было бы хорошо, если бы не одно но.
             Когда изрядно подвыпив, рогатая братия решила посмотреть пергамент, где кровавым росчерком стояла подпись одураченного мужика в придачу с отпечатком его большого пальца.
               Пергамент из кожи не понятно какого качества, кочевал из рук в руки до той поры, пока не возник вопрос, а кому конкретно он должен принадлежать.
              Ведь за такую, можно сказать бумагу, есть возможность отличиться перед выше стоявшим начальством, а это я вам скажу, попахивает не только поощрением, но и продвижением по служебной лестнице,  неважно в каком направлении, сверху вниз или снизу вверх, один чёрт похвально.
             Первым заявителем на обладание данным пергаментом оказался Песя, мотивируя тем, что этот документ из его личных запасов, поэтому и должен принадлежать ему.
               На что получил довольно солидное умозаключение от Тази на счёт того, что вся эта задумка и утончённое им же исполнение, есть его личная заслуга, а из этого следует, что пергамент должен принадлежать ему и только ему, как вещественное доказательство его талана,  обольстителя человеческих слабостей.
              Шоба выслушивав доводы своих приятелей, серел лицом, его глаза наливались кровью и вскоре не выдержав сказал:
                -А ну цыц, шавки чабанские!
                -Чего лаетесь не по делу.
             - Ваше, наше, а я выходит палец о палец не ударил?
        - Да только благодаря мне, именно мне и ни кому другому удалось вывести вот эту самую подпись.
            И Шоба взяв со стола пергамент, сначала сунул его под нос Песи, а затем Тази:
                -Смотри гнус сопливый, вот она и ты смотри барчук сраный, вот подпись.
            - И это моя заслуга, а значит это принадлежит мне.
        Шоба Азатулия наглым образом на глазах Песи и Тази, стал сворачивать рулоном пергамент, при этом обращаясь к Песе спокойно сказал:
            -А тебе счас выдам чистой козлиной кожи пергамент, взамен этого.
         Наглость хоть и второе счастье, но не в данной ситуации, Тазя видя, как на его глазах может уплыть пергамент, цепко хватает и пытается вырвать его из рук Шобы.
              Завязалась мелкая потасовка, Песя обозлённый на Шобу, разматывает тёмно синий атласный шнурок, ловко набрасывает его на шею Азатулии и начинает тому сдавливать горло.
               Шоба чувствуя, что ему не совладать одновременно с обоими приятелями, которые дружно набросились на него, запросил мирного разрешения вопроса путём обычной жеребьёвки.
          Предложение дельное, кто везучий и кому улыбнётся удача, тот и станет обладателем этого пергамента.
             Решили тянуть спички, кому достанется целая спичка, тому и владеть пергаментом, а чтоб не было подтасовок и мухлежа, каждый должен был тянуть с завязанными глазами.
            Сказано сделано, договорено выполнено,  итог получился, скажем так, довольно интересный,  даже удивительный, каждый из них вытащил целую спичку, хотя при всех две переломили пополам.
          Небольшой скандал и выяснение отношений, вскоре решили переиграть на картах, кто вынимает из колоды самую старшую, тот и получает заветный пергамент, ударили по рукам и началось действие.
            И снова ничья, как ни странно покажется, но каждый из них сумел вынуть из колоды по тузу.
            Новый скандал перерос в мелкую потасовку с вырыванием друг у друга пергамента, вскипала злость, посыпались зуботычины, вскоре в ход пошли ноги, которыми беспощадно мутузили друг друга, больно кусались и плевались друг в друга.
           Было такое ощущение, что внутри нижней мельницы разразился сильнейший вихрь.
          Поднялось облака пыли, обычной и мучной, в которой шла борьба за обладание подписанного хуторским мужиком пергамента, по условиям которого, он продал свою душу и настолько за дёшево, что просто удивительное дело.
            В какой – то момент все трое вцепились в пергамент, а желание присвоить себе эту штуковину, лишила всех благоразумных мыслей, не выдержав такого адского напора со стороны конфликтующих сторон, он был разодран на три части.
           Рогатые собратья в одно мгновение рассыпались в разные стороны, приняв вертикальные сидячие положения, старательно почёсывая себе макушки голов и намятые бока, недоумённо поглядывали на вырванные клочки пергамента в своих руках.
           Наступило временное затишье, признак того, что шансы у всех уровнялись, получалась обычная жизненная ситуация, если не мне, то пусть и ни кому не достанется.
         Досадная история, чего не говори, а порванный пергамент хоть склеивай, хоть сшивай, потерял свою магическую силу и купленная по нему крестьянская душа, вновь обрела свободу, вернувшись к своему бывшему обладателю.

                В этот самый страстный момент, Михей вышел на восточную окраину хутора помещика Дыдымова, сбился с дороги, забыв слегка заворачивать вправо, уткнулся в тот самый овраг, по которому не в такие уж давние времена прогоняли горцы угнанный скот у местных степняков.
              Так вот, у самого оврага Михея затошнило, скрутило ему живот, начались рвотные позывы, было у него такое чувство, что пришёл его конец.
             Корчась от болей, он оступился и полетел в овраг.
           Сделав множество кувырков через голову, он очутился на дне оврага, где его рвало, выворачивая нутро наружу, а головокружение было настолько сильно, что он не мог даже сидеть, вот так скрючившись и безперестанно блюя, ожидал своей кончины.
                В какой – то момент он даже потерял сознание, а скорее всего уснул, так как боль утихла и прекратились рвотные позывы.
            Очнулся Михей от того, что его колотило от холода, а его редкие зубы отбивали мелкую дробь, тупо соображая где он и как здесь очутился, принял довольно правильное решение, выбираться на верх, как жуки и бабочки на свет, не важного какого происхождения.
                Каково  же было его удивление, когда он обнаружил, что его указательный палец левой руки застрял в горлышке бутылки, той самой, волшебной, на дне которой ещё бултыхалось немного водки.
           Вот она мужицкая натура, вроде бы только что, чуть было не околел, а на всякий случай бутылку заткнул, чтоб из неё спирты не улетучились.
            Ведь пронесло же, а значит дальше стоит жить, а жить на трезвую голову, как – то скучновато получается.
             Попытки силой выдернуть распухший палец не увенчались успехом, даже тогда палец оставался на месте, когда Михей держал бутылку вверх дном, предполагая, что водка смочит палец и он преспокойно вылезет обратно, но этого не произошло, что было очень досадно и обидно,  во рту на столько пересохло, а в голове неприятно гудело, что пару глотков водки принёс бы ему облегчение. 
             Козубка решил сделать так, сначала выбраться наверх,  осмотреться, понять, куда ему следовало бы идти, а придя домой,  он уж сообразит, как вынуть из горлышка застрявший палец.
            Выбраться из оврага оказалось не таким уж простым делом, он уже несколько раз скатывался назад, если бы не застрявший палец, то он давно бы вылез наверх.
            После нескольких неудачных попыток и усталости, смекнул, что проще ему будет идти на подъём к началу оврага, там и дорога рядом проходит, если что, то попросит помощи у проходящих или проезжающих земляков.
           Так и сделал, вышел к началу образования оврага, здесь после последнего дождя, обвалилась и образовалась вертикальная стена, не высокая, Михею как раз по подмышки будет, а тут как на счастье со стороны хутора помещика Вединяпина по дороге брёл человек.
            Козубка подождал, когда тот подойдёт по ближе, чтоб опознать в том своего хуторянина  и окликнуть того по имени, протянув руки к нему, на указательном пальце левой руки которой болталась бутылка, пересохшим горлом издал подобие вороньего карканья, прося у прохожего помощи.
             -Добра людина, зроби милість, допоможи вибратися.
            Бредущий человек по ночной дороге, заслышав утробный голос, резко остановился, словно наткнулся на стену.
                И с ужасом глядя на лежавшую у дороги, говорящую голову с протянутыми к нему руками, моментом развернулся на месте, и истерично крича:
                -Чур мэнэ, чур мэнэ! полапотел обратно по дороге с такой скоростью, что хотел бы его догнать собаками, ничего бы из этого не вышло. 
             Михей остался торчать в овраге, размышляя и глядя в сторону убежавшего в ночь человека, кто это мог быть, ведь ни по голосу, ни по походке, не мог припомнить ни одного своего хуторянина, который хоть чуточку был бы похож на этого бедолагу.
               Ждать до утра не особо хотелось, да и к тому же перехотелось, не желал чтоб его здесь видели, особенно свои хуторские, поднимут хай, что Михей упился до чёртиков, забрался в овраг и сидит народ пугает.
             Попробовал выбраться, но в какой – то момент неожиданно отвалился край земли и Козубка вместе с ним загромыхал вниз.
            Освобождаясь от присыпанной земли,  вдруг обнаружил, что отсутствует его волшебная бутылка на указательном пальце, его охватила паника, та самая, которая не даёт мозгам спокойно и рассудительно думать.
             Михей кинулся рыть землю, ползал на карачках по дну оврага, при этом безбожно матерясь, обследовал, как ему казалось каждый сантиметр, но бутылка бесследно исчезла, как тут не загоревать, как тут не сожалеть  об упущенной возможности всегда иметь под рукой выпивку.
              Его пробило на такую жалость, что слёзы сами непроизвольно потекли из его глаз, он захныкал как тот ребёнок, лишившийся любимой игрушку, жалуясь на свою дурную голову.
           Казалось, что всё было кончено, как и мечта о беззаботной хмельной жизни, Михей обхватив голову руками и рыдая, бухнулся задом на изрытую им землю, чтобы окончательно принять такой страшный удар судьбы.
            Но что  -то довольно твёрдое упёрлось в его тощий зад, каково было удивление Козубки, когда он нащупал под собой бутылку, ту самую, но уже порожнюю, которая стала для него дороже всего на этом свете.
           Мгновенный прилив сил и нет перед Михеем ни каких преград, он изловчился, поднапрягся и без особого труда выбрался из оврага.
             Только вперёд и ни каких остановок, ведь время не ждёт и поджимает с каждой минутой, нужно до рассвета успеть домой, чтоб смастерить пробку, налить в бутылку воды и спрятать от чужих глаз, в особенности от своей вечно ворчливой  жинки.
                Она у него такая зараза, что может по самому мелкому поводу закатить такой скандал, что чертям тошно будет.
             Козубка с быстрого шага перешёл на бег рысцой, что довольно было забавно видеть второго человека, бегущего по хуторской дороге.
            Только вот не понятно было, догонял ли он кого или же наоборот убегал.

18 – 20 июня 2020г.