Пустяки

Я сижу в своём крохотном офисе и ни черта не успеваю. У всех компов есть одинаковая черта: они подвисают, в тот самый момент, когда промедление смерти подобно. И конечно сейчас я нужен всем сразу — по городскому, по местному и по мобильному. В мобильном хотя бы могу видеть — кто сгорает от нетерпения, пообщаться со мной; так и есть — шеф; лучше бы не смотрел.
— Алекс? — прохрипел угрожающе шеф, — ну-ка, зайди ко мне.
— Герман, — пытаюсь вывернуться, — я сейчас не могу, у меня клиенты на плечах сидят.
— Быстро! — доходчиво объясняет шеф.
В кабинете у Германа Петровича прохладно и строго: стол, кресло, кожаный диван, жалюзи — идеальное место для казни и офисных пыток. Лихорадочно перебираю в памяти, где облажался, на ум ничего не приходит, вроде всё ровно. Но это совсем не повод, что б остаться в живых. Петрович с кем-то говорит по телефону; вернее ему говорят, а он слушает и закатывает глаза, беззвучно артикулируя страшные проклятия. О, кажется, я понимаю с кем он говорит — хитрый Клопов, наш субподрядчик, который должен нам кучу денег; а я должен кучу денег Клопову; наши кучи конечно несопоставимы, но это не мешает ему меня шантажировать. Мне строго настрого приказано не отпускать товар хитрому Клопову, а я отпускал, и не один раз; всё — это конец!
— Алекс, — без выражения произносит шеф; медленно и аккуратно кладёт трубку, словно гранату, у которой выдернули чеку, — как дела?
— Работаем, — лаконично отвечаю я.
— Работаем, — соглашается шеф. Я смотрю на телефон, хоть бы он зазвонил.
— Это Эдуард Иваныч, — опять без интонаций произносит шеф. «Нет, он всё таки садист» — мелькает у меня мысль.
— Какой Эдуард Иваныч? — интересуюсь я.
 — Клопов. Разве не ты с ним работаешь?
— А! — восклицаю я, — что-то он у нас покупал.
— Что-то, — подтверждает шеф, — он задолжал нам круглую сумму. Тебе назвать какую или сам вспомнишь?
Граната всё же взорвалась и меня посекло осколками окончаний предложного падежа.
— Если ты ему ещё что-то отпустишь — пеняй на себя!

Я сижу в забегаловке, на углу. За окном поливает как из ведра, обеденный перерыв заканчивается.
— Нет, — говорю я жене, как можно строже, — покупку кухни придётся отложить, денег нет.
Я кладу телефон на стол и тут появляется хитрый Клопов. Иногда мне кажется, что они все заодно: Герман Петрович, Эдуард Иваныч и моя жена. Хитрый Клопов улыбается своей голливудской улыбкой и без приглашения усаживается за мой столик.
— Алекс, дорогой мой, разведка доложила, где тебя искать. Должен тебе сказать, у меня складывается впечатление, что ты меня избегаешь. Так с друзьями не поступают.
— Эдик, мы так не договаривались. Ты меня сдал шефу с потрохами, — протестую я.
— Не я, Шурик — конкуренты, — хитрый Клопов достал платок и промокнул дождевые капли на лысине. У него  добрые, голубые глаза, — короче, ближе к делу: завтра товар должен быть у меня на объекте. Как ты уговоришь Германа, я не знаю. А иначе я дам информацию в банк и твой счёт арестуют и Зоя очень расстроится. Пойми, ничего личного, надо мной серьёзные люди, они торопят. Давай, придумай что-нибудь, ты же умный парень, два высших образования! Я зайду ближе к вечеру.

Я смотрю в окно и любуюсь закатом. Облака сияют, как фольга от шоколадной конфеты и растекаются ликёром. Никто кроме меня не впадает от этой красоты в транс. Мне легко на сердце — я всё решил. Сейчас приедет хитрый Клопов и я столкну их лбами с Германом, а там будь, что будет. Всё вокруг будет рушиться, а я буду любоваться закатом и улыбаться. Шеф выхватит меч и будет пытаться пронзить моё продажное сердце, но стальная стена равнодушия будет мне надёжной защитой.  Флейта будет звучать в моей, грешной и недосягаемой для посторонних, душе. Осознав всю бесплодность своих кровожадных попыток, они набросятся друг на друга в смертельном поединке...

Во двор въехал серебристый хаммер; из него вывалился хитрый Клопов. Чёрт возьми, он машины меняет как перчатки. Для него это не деньги, так — пустяки. Я сбегаю по лестнице вниз и на выходе сталкиваюсь с Германом.
— Ну пойдём посмотрим, кто это там прикатил, — недовольно произнёс шеф. — Ба, какие люди!
Хитрый Клопов широко улыбнулся.
— Петрович, зацени коня!
— Это твой? — фальшиво удивился шеф.
— А то,— сказал Эдик.
— Ха третий? Их же ещё не завезли, — застонал шеф. — Ну, а движок как, движок?
— Мотор — чудовище! — захлёбывался хитрый Клопов.
— Объём — пять триста двадцать семь? Зверюга! — ревел от зависти шеф.
Я любовался закатом и улыбка не сходила с моих уст. Закатный транс надёжно защищал меня от заклятых врагов. Они перешли к фазе братания и хитрый Клопов, в качестве жеста доброй воли, отдал ключи шефу, что б тот прокатился. Мы остались с Эдиком вдвоём.
— Ну, а говорил: «Не могу, не могу», ведь уговорил же. Продолжай в том же духе, Шурик!
Я продолжал улыбаться.
Шеф вышел из джипа. На щеках у него играл румянец, глаза блестели.
— Алекс, завтра отправишь Эдуард Иванычу на объект, всё по списку.
— Петрович, за прошлое я рассчитаюсь в течение месяца, — пропел хитрый Клопов.
— Чего уж там, пустяки.
Я поднялся к себе в офис.
— Зоя, я скоро буду. Да, кухню можешь заказывать. Деньги? Деньги — пустяки.

               21.06.20