Чумной пир. Глава 15

*Майя

Что такое страх? Защитная реакция организма или, когда человек выдумывает себе проблемы стараясь погрузиться в эти переживания с головой, чтобы, почувствовав адреналин снести себе крышу? Как только я почувствовала запах чистейшего за все время воздуха, то в меня словно влились вторые силы. Я дала, как говорится «по газам» и словно олимпийская бегунья преодолевала рубеж, что не отличался короткостью или же ограничивался несколькими поворотами строго на юг. Что же такое страх? Быть может это просто неизвестность? Может быть, это когда ты боишься, открыв глаза очутится вновь этой никому не нужной девчонкой, что, однажды потеряв мать обретает ее в далеком будущем, чтобы снова потерять…что же это такое…страх?

Сколько мы бежали? Знает один Бог. Улицы сливались друг с другом, превращаясь в одно сплошное пятно длиною в километры, но несмотря на это я продолжаю держать ее руку. Такую родную, такую беспомощную руку, что я ждала всю свою жизнь.  Что же такое страх? Может быть, просто аффект? Подкашиваются ноги и стучат зубы словно в мороз минус пятьдесят тебя толкают обнаженную на мороз, но теплом своего тела ты способна растопить любой лед? Ком в горле и медленно стекающие капли нервного пота замерзают, не доползая и до щек превращаясь в ледышки-сосульки.  Мама пугала меня своим поведением. Мы могли бежать без остановки минут двадцать, и дыхалка нас не подводила, но мама останавливалась, начинала щипать себя за кожу, плакать и дрожать…на несколько секунд она и вовсе села на корточки и тряслась, но самое главное…она отпустила мою руку. Я грубо сжала ее запястье и миллионы колющих ножей пронзили мое нутро едкими видениями…

***

-Ты больной сукин сын!-выкрикнула она пытаясь вырваться из крепких лап жестоких бандитов, но тело…чувственное тело словно танцевало завлекающий танец одержимой самки, что заставлял безбашенных мужчин сходить с ума от той беспомощности, от того настоящего страха, что россыпью звенящих монет греет душу.-Кеша, отпусти меня.-застонала она жадно хватая воздух своими потрескавшимися нежно-розовыми губами чувствуя, как  два грубых пальца скользнули вдоль сжатых половых губ.
-Знаешь, а ты всегда мне нравилась. Жаль только, что у вас привычка вылезать в самые неподходящие моменты, дорогая.-он наполнил высокий стакан терпким вином и улыбнулся. Кивнув одному из своих ребят Кеша спустил их с крепкого поводка дав полную свободу действиями.

Она никогда не занималась сексом, никогда не трахалась, и тем более не впадала в животное безумие. Любовь. Только любовь было самым главным в ее жизни. Если и ложится в постель, то только с любимым мужчиной, и после свадьбы, когда узы вашего союза скреплены официально, а еще лучше, только после того, как церковь одобрит ваш брак. Земное грехопадение было ей чуждо, и к тому же, всю себя она дарила исключительно своему мужчине. Верность. Это была одна из ее многочисленных черт. Преданность. Собачья преданность. Она была готова сидеть у ног своего мужчины, завязывать ему шнурки стоя на коленях, и ловить каждое слово, сказанное его губами, как Божьи проповеди, слова Всевышнего. Для нее любимый мужчина был Богом, но только более грешным, нежели высшее существо. Они все ошибались…молва всегда опережала, да и быть безупречной женщиной среди пылких коршунов так сложно. Мама никогда этого не говорила, но была верна только одному мужчине, что подарил ей дочь, перед которой она так виновата. Все знали, что безупречная репутация сожрет однажды чувственную женщину, но только смелых казалось меньше, чем возбужденных. Прикусывая пересохшие губы, Кеша достает очередную сигарету и пытается заглушить в себе отголоски совести. Она ведь так невинна, но черт возьми, так порочна. Она так кто никогда не прогонял его, кто принимал его с любыми проступками жалея, как собственного сына, и это не больше чем статус, но не меньше чем причина. Только ты сам знаешь, что предал.

Мария стиснула зубами шелковую простыню, и захрипела. Не понимая, за что она сейчас испытывает эту боль, женщина зажмурилась, и с глаз ее потекли тонкие струйки горячих, соленых слез. Мужчина, что все это время сидел напротив ее личика, грубо сжал полные щеки, и самодовольно улыбнувшись, посмотрела в ее зареванные, покрасневшие глаза. Незнакомец долгое время держит ее лицо, пока его приятель, что уже давно развлекается с ее нижней частью, готовился финишировать внутрь бутона этой девушки.

-А ты знаешь,-он облизнулся, выдыхая в сторону дым.-не будь я женат, то с удовольствием хотел бы видеть такую пташку, как ты,-затяжка.-в своей постели.
-Так она теперь больше напоминает банк спермы, чем любовницу.-засмеялся второй парень.
-Это да.-шлепнув Мари по щеке, он засмеялся.-да. Пожалуй, теперь ей место только на поприще уличных бл*дей.-мужчина закашлял.
-Так ничего не поменяется.-звенящий, скрипучий смех разрезал ее нутро пополам. Сломал. Растоптал останки изнасилованной чести.

Мария чувствовала, как внутри ее промежности пульсирует член насильника, и его утробное рычание могло свидетельствовать только об окончании этого мерзкого акта нездоровой любви. Мужчина грубо шлепнул оттопыренные женские ягодицы, и женщина чуть вздрогнула, чувствуя, как горячее семя стекает с ее приоткрытой вульвы. Размеры этого парня явно были больше, чем она могла принять. Ноющая, пульсирующая боль заставляла ее кривится, но стоило ее личику поменять эмоцию, как второй мужчина грубо хватал ее за лицо, и долгое время, словно удав, смотрел в ее глаза заставляя придать им ту потерянную жалость, за которую сейчас он ее обожал.

-Пошел отсюда, щенок.-рыкнул мужчина, и первый парень вышел из спальни.-ты знаешь, малышка, мне все это совершенно не нравится, но твои губы…-он высунул мокрый язык и провел по ее губам.-они сводят меня с ума.
-Пожалуйста,-хриплым шепотом произнесла Мария.-не причиняйте мне боль, прошу…
-Нет, сладкая, ты должна сделать все, что велит тебе этот парень.-он медленно встал, расстегнув пуговицу джинс.-а когда я скажу тебе «хватит», тогда и будем считать, что ты спасла свою шакалью шкуру, но сказать тебе кое-что честно?-он склонился над ее ухом.-моя жена убила своего первого любовника после такого поступка. Мотай на ус, малыш.

Уткнув лицом в свою ширинку, он заставил ее расстегнуть молнию зубами. Девушка плакала, и из-за слез ничего не видела. Пара резких пощечин только усугубили ее страх, ее истерику. Тогда мужчина сам расстегнул ширинку, спустил резинку трусов, и ему не потребовалось особых усилий заставить и без того униженную девушку наградить его своей неумелой лаской. Он млел от ощущения, словно сейчас его ублажает малолетка, но тем пикантное становилась для него ситуация. Сейчас он мог получить все то, что так обожал, не переступая закон. Его не пугала полиция, правосудия, ибо он искренни верил, что правосудие — это самосуд, а все остальное пища для воронья и остатки шакалам.

Спустив на нежно-розовый женский язычок горячую сперму, он самодовольно наблюдал за тем, как она борется со своими рвотными желаниями, и сквозь слезы глотает горько-кислую массу. Поцеловав ее нежно в уголок рта, мужчина улыбнулся, пошлепал Марию по щеке, и пожелав «Удачи» вышел из спальни. «Все закончилось» - с облегчением подумала девушка, и закутавшись в грязную простыню, она просто села на кровати, свесила ноги и вздохнула. Боль сковывала все тело. Каждый уголок ее тела отзывался ноющими отзывами.

***

Что же все же такое страх? Когда некуда бежать? Когда некому тебе помочь? Когда понимаешь, что ты один на один с проблемами? Но я не была одна. Если бы не Лютеция, то смогла бы ли я бежать прочь из этого гадюшника? Я помню, как во мне все кипело от ярости и бессилия. Трусило хрупкое тело, но только все это показалось такими мелочами, когда, открыв двери злосчастного подвала, где эти отморозки проводили свои самосудные пытки, я обнаружила измученно тело мамы. Лютеция сунула мне в руки пистолет, но толку от него, когда дрожь заставляет ладони не просто потеть, но и трястись? Все, что мне пришлось пережить – сущий ад, и если кто-то скажет, что я могла сбежать раньше, то я пошлю этого ублюдка к чертовой матери и не покраснею. На секунду я остановилась, вспоминая одну минуту из жизни…

***

Он был мертв. Застывшее выражение ужаса и чисто-женского страха в глаза Виталика выглядело не так достойно, как я хотела бы. За все то время, которое эти ублюдки измывались над моей матерью, я должна была отрезать их члены и запихать им в глотки, чтобы просто наблюдать, как они будут задыхаться, но Лютеция сказала, что я «Милосердна» и что Иисус это ценит. Пустив всего две пули Виталику в лоб, я заставила его молча упасть на пол забрызгав роскошный кафель яркой кровью. Я слышу, как за дверью ходят бандиты, да только по хладнокровию Лютеции я понимаю, что страх удел слабых и, если ты взяла в руки оружие – бейся до последнего. Здесь ты загнанный в угол раненый хищник, что должен не обороняться, а нападать.

-Хватит,-Лютеция достала тонкую сигарету и затянулась, проверяя патроны в револьвере, она резко прокрутила барабан и выдохнула в сторону дым.-ублюдки, теперь моя очередь играть.-сестра вытерла кровь с моего лица рукавом своей белой рубашки, что давно окропилась горохом крови и крепко обняла меня.-я не боюсь змей и шакалов, и ты ничего не бойся. Пока я у тебя есть, то ничего не бойся.

Одно я знаю точно…Кеши здесь нет, но зато был мой брат и его выродки, которые пытались дважды сжечь меня, и наполнили изнутри своей спермой мою мать, и кажется, решили, что я должна сдаться и умереть. Лютеция помогла нам с мамой пробраться сквозь террариумы-лабиринты в подвале, мы столкнулись с одним из бандитов, но только стоило сестре резко подставить дуло револьвера к его виску, как я тут же вынула из-за его ремня пистоле и выстрелила в него. Путь был свободен. Я накинула рубашку этого парня на измученное тело мамы. Дверь подвала оказалась запертой, и тогда Лютеция выломала тяжелой замок лопатой. Он с грохотом упал на пол, и мы услышали за дверью рычание «Сюда! Они здесь!». Спрятав маму за небольшие коробки, я взяла вторую лопату и засунув за лямку трусов пистоле, я встала за дверью. Двое мужчин держа в руках ножи смотрели по сторонам и искали взглядом нас. Мы с сестрой не стали ждать, как они нас обнаружат. Резко размахнувшись я врезала одному из них по голове, а второго вырубила Лютеция.

***

*5 часов спустя

Сколько прошло времени и почему мне так тепло? Я не могу открыть глаз. Резкий солнечный свет бьет мне по глазам, и я словно ослепленная его лучами зажмуриваюсь в воспоминаниях, как это здорово, как беззаботно пускать солнечных зайчиков, что так ловко ловит любимая кошка. Вокруг слышу знакомые голоса, звук, сигнал аппарата, который настойчиво показывает и доказывает всем, что мое сердце еще бьется. Что-то тяжёлое на моих руках, и я не чувствую ног. Страх. Отчётливо почувствовав, как мою ладонь нежно обвила чья-то рука я все же открыла глаза и увидела Лютецию. Сестра сжимала своими тонкими ладонями мою кисть и слезы стекали по ее влажным щекам. Я хотела подняться на локоть, но издав страшный, пронизывающий стон боли от которого ее внимание вновь вернулось ко мне, увидела нескрываемую радость.

-Майя.-прошептала сестра.-ты очнулась. Боже, я так волновалась.
-Где…кхм..черт, как больно. Где я?-спросила шепотом я.
-Ты в больнице.-ответила Лютеция.
-Где мама?-прошептала я.

Я была в шоке. Честно говоря, именно в этот момент я ощутила настоящее предательство. Мама…да, она пришла в себя, но только…только после просто исчезла вновь, словно все то, на что пошла я было для нее ничем. Тот риск, которому я подставила себя – обесценился. Мой мозг был настолько уставший, что последующие три месяца проведенные мною в больнице были словно процесс моего взросления, восстановления. Лютеция приходила каждый день, а с ней и Беркут. Вадим проявлял ко мне настоящую «отцовскую» заботу, и все спрашивал «может чего-то хочешь? Может чего-нибудь еще привезти?». Я говорила, что хочу только чая с лимоном. Да, за три месяца я сильно похудела, а после поджогов мои волосы не справлялись с восстановлением. Пришлось отстричь их до короткой, мужской стрижки. Как-то днем, когда меня уже выписали домой, я смотрела телевизор и услышала новость о кровавой бойне в доме, где из меня пытались выбить душу. Тут раздался звонок в дверь. Я никого не ждала, да и к тому же, кого черт принес? Я открыла дверь и замерла в ужасе. На пороге стоял Кеша. Он протянул свою ладонь и коснулся моей щеки. Ласково, словно ожидая, что я подставлюсь, словно нежная кошка.

-Потрепали они тебя.-с улыбкой произнес Кеша.
-Что тебе нужно?-без всяких эмоций спросила я.
-Это часом не от твоей матери?-спросил Кеша вынимая из кармана кожаной куртки небольшой прозрачный пакет с отрубленным пальцем на котором изящно сидело рубиновое кольцо.
-Откуда ты это взял?-вздох.
-Пустишь на чай?-улыбка его становилась шире…Шакал…