Такая короткая долгая жизнь гл 7

                КРАХ

     В ноябре Оля с Володей отпраздновали серебряную свадьбу.Вечер получился немноголюдным и очень душевным, по-семейному теплым. Большинство гостей - музыканты. Много пели, звучали скрипка, аккордеон, саксофон, гитара.Вспоминали, как приехали в Салехард, сколько всего интересного было здесь прожито. Расходиться никому не хотелось.

     На следующий день Оля села писать письмо Кате. Хотелось поделиться с сестрой последними новостями, рассказать о вчерашнем вечере. Но мысли путались и не хотели ложиться на бумагу.Вдруг раздался звонок в дверь: требовательный, долгий. Так никто из знакомых не звонил.Оля открыла дверь и увидела... Вальку.Она, нагло ухмыльнувшись, с вызовом заявила:
   
    - У меня к Вам неприятный разговор.Я пришла Вас морально убивать!

     Оле стало смешно. Она пропустила в квартиру незваную гостью:

    -Ну, ну, входи, "моральный убийца". И что же у тебя за неприятный разговор?
    - Только Вы не падайте. У меня от Володи... простите, от Владимира Федоровича, будет ребенок.

    До Оли не сразу дошел смысл услышанного. Она переспросила:

    - Что-что? Какой ребенок?

   Валька нагло ухмыльнулась:

    - Вы маленькая, что ли? Что тут неясного? У меня будет ребенок от Вашего мужа. Я беременна уже двенадцать недель. Мы с ним давно это... ну в общем... спим. Вы же не можете ему подарить ребеночка, а я подарю.

    Оля одними губами прошептала:

    - Врешь. Ты же всегда много врешь.

    Но Валька достала из сумочки справку:

    - Часто вру, но не сейчас. Вот справка. Я стала на учет к гинекологу.

    Дальнейшее Оля помнит смутно.У нее хватило сил с достоинством ответить Вальке:

    - Ну что же, забирай себе будущего отца. Может, это сделает его еще счастливее. Только учти, Володя привык к уютному дому, к хорошей, вкусной пище. Он щеголь и любит, чтобы одежда была в идеальном состоянии. При этом он совершенно неумелый в быту. Кроме того он очень вспыльчив, и это нужно терпеть.

    Валька хохотнула:

    - Ха-ха! Какое занудство! Это же всё неважно. Главное, чтобы ему со мной в постели было хорошо.

    Оля резко ее оборвала:

    - Я тебя услышала. А теперь уходи! Проваливай!

    - Ольга Антоновна, а Вам не идет быть грубой! - и она с вызывающим хохотом, виляя бедрами, вышла из квартиры.

    Когда за Валькой захлопнулась дверь, Оля села прямо на пол в прихожей: куда-то идти не было сил. Плакать тоже не получалось. Так и сидела бездумная, опустошенная,пока не пришел Володя. Он сразу бросился к ней:

    - Олюшка, родная, что с тобой? На тебе лица нет. Тебе плохо?

    Он попытался поднять ее, но она резко отстранилась:

    - Не прикасайся ко мне!

    - Да что случилось-то?

    И вот тут Олю прорвало. Она сквозь рыдания выплёвывала горькие слова:

    - Плохо? Да нет, мне неплохо, мне просто невыносимо!Невыносимо видеть тебя, слышать тебя! Что случилось? А случилось самое страшное. Я могу терпеть твою ревность, твою вспыльчивость, твоё чистоплюйство твою требовательность в быту и твоё неумение ничего делать по дому.Это всё держалось на мне, на моей любви к тебе. Но вот ложь я совершенно не выношу. А ты мне нагло врешь Называешь меня любимой, единственной, самой лучшей, а сам изменяешь мне.Да еще со студенткой! Как же ты мог опуститься до такого?

    Володя фальшиво изумился:

    - Когда я тебе изменял? И с кем?


    - Вот ты сейчас нагло врешь, и сам себе не веришь. Я никогда от тебя не слышала такой лживой интонации.У меня только что была Валька.

    Володя переменился в лице. Оно стало бледным и жалким.

    - Олюшка, родная, это было моё заблуждение.За двадцать пять лет я впервые сорвался. Она ведь сама буквально вешалась на меня. А я ведь живой человек, мужчина. Это было лишь однажды.Прости меня, если можешь.Ну пожалуйста, прости!
Там ведь кроме постели ничего не было. Самого главного не было: единения душ, любви.Это у меня есть только с тобой.

    - Ну да, единение душ со мной, а постель со студенткой. А ты знаешь, что она беременна уже четыре месяца?

    Володя вдруг стал заикаться:

    - М-м-мож-ж-жно, я п-пойд-дуу н-на б-бал-к-кон?

    Оле даже стало жалко его. Но к жалости примешивалась какая-то брезгливость.Она встала, пошла на кухню, села за стол, уронила голову на руки и тихо, горько заплакала. Ее терзали тяжелые думы."Да, думала она, мы любили друг друга.Но я знаю, как Володя хотел детей.И, видимо, это сильнее нашей любви. Я не верю, что близость с Валькой у него была однажды. Скорее, это и была надежда на то, что родится ребеночек.Теперь он уйдет к Вальке, а я останусь одна. На душе тяжеленный камень. А еще меня ждет поток сплетен и пересудов. Это тоже нелегко. Это КРАХ! А ведь только вчера я была такой счастливой!

    Так, наплакавшись, и уснула за кухонным столом.