Когда зацветёт земля... 21

Через несколько часов Антон увидел красные скалы, возвещавшие о скором появлении на горизонте покинутого после землетрясения города Зелве. Для начала справа  показалось бледное старинное кладбище. Из-за насыпи выросли сероватые могильные столбики, похожие на российские путевые вехи, предназначенные для надписей: 10 км, 3 км, 5 км. Антон прищурился и прочитал даты жизни на ближайшем камне: 1815-1919. На могиле росли свеже высаженные ещё не распустившиеся тюльпаны. Кто будет заботиться о твоей могиле, моя хорошая?

На подступах к Зелве стоял убогий одноэтажный домик-туалет. Антон, подумав пару секунд, завернул к нему по плотно утоптанной туристскими кроссовками дорожке. У входа, еле помещаясь на микроскопическом стульчике, подходящем разве что лилипуту, сидел огромный молодой турок в кожаной, блестящей, как панцирь жука, куртке и взимал плату. Антон дал ему одну лиру, но внутрь почему-то не пошёл. Разглядывая этого молодого быка, столь дико выглядевшего рядом с одноразовым бумажным блюдцем, полным грязных монет, он вдруг спросил:

– Почему у тебя такая работа?
– Это место моей сестры-инвалида. Сегодня ей очень плохо, и я её подменяю,  – не удивившись вопросу, ответил туалетный человек и посмотрел на Антона безо всякого интереса.    
– Тебе больно?.. Я имею в виду, ты страдаешь от того, что твоя сестра больна? – спросил Антон, с трудом выдавливая из себя слова.    
Гигантский детина (его легко можно было представить клубным вышибалой или боксёром-тяжеловесом) произнёс с неожиданной простодушной покорностью, свойственной простым людям:
– На всё воля Аллаха…

Эти слова взбесили Антона. Из груди поднялась горячая волна и залила жаром лицо и уши. Задрожали руки, захотелось схватить этого тупого тролля за ворот куртки и проорать в лицо: «Как ты можешь принимать это вот так со спокойной мордой?! Ты – бездушный ублюдок!»

Однако Антон сдержался. Он зашёл в туалет, где после посещения кабинки, долго плескал в лицо ледяную воду, словно стараясь смыть боль и отчаяние,  не только прилипшие к коже, но уже успевшие основательно впитаться внутрь, отчего умывание оказалось бесполезным.

С прерывисто бьющимся сердцем Антон отправился в покинутый город Зелве, состоящий из трёх долин. В испещрённых отверстиями красноватых скалах вилось множество тонких тропинок. Одни спускались к поросшему редкой травой дну, где находилась маленькая мечеть, другие поднимались выше к церквям, винодельне, монастырскому комплексу с большим куполом. Весь день Антон лазил по ним вверх-вниз под булькающие звуки, издаваемые ютящимися в небольших дырках голубями. Когда подступили сумерки, он изнемог и забился в пещеру, располагавшуюся напротив бывшей церкви Святого Креста. Сквозь синевато-пепельный тюль надвигающегося вечера высоко, прямо над большим куполом, он неожиданно различил фигуру монаха в длинном сером одеянии. Антон вылез из пещеры и пригляделся. Невероятно натуральный, монах стоял на краю скалы, наклонив голову, и смотрел вниз на деревце, покрытое нежными белыми соцветиями. Его одежда чуть подрагивала на ветру.

– Эй ты, кладезь мудрости и знаток истины! – изо всех сил крикнул Антон. – Ты можешь объяснить мне, что есть жизнь, что есть судьба?!!

Проявляя полнейшее равнодушие, монах не шелохнулся. Антон звал и звал, сердито требуя от старца ответа, но тот хранил схимническое молчание. Одни лишь голуби, волнуясь, ещё громче гукали из своих гнёзд.

- Я сейчас до тебя доберусь! Ты мне всё расскажешь! – в бешенстве закричал Антон и полез на скалу, где находился старец.

Антон неистово карабкался вверх, цеплялся, не жалея ладоней, за короткую колкую траву, подошвы скользили, часть почвы уползала вниз. Он не обращал внимания на кровь из порезанных травой рук, на мешающую вздохнуть боль под левой лопаткой. Ему чудился умоляющий голос Тони: «Ну, спроси же его, спроси! Выпытай у него тайну, заставь, прижми его к стенке, вырви у него ответ!!»

Однако, чем значительнее приближался старец, тем страннее он становился. Вот он уже не монах, а птица с хищным клювом, а вот – Мефистофель, спустя мгновение – невзлетевшая увязшая в скале ракета, окаменевшее облако, шлем, лев, вытянувшийся на дежурстве сурикат, абстрактная композиция современного художника, страшный джинн, бородавчатый боров,  вставшая на дыбы гусеница, чудовищный сморчок, утончённое лицо в профиль и,  наконец, бесформенное нечто. В общем, это был обычный туфовый столб. 

Находясь на подступах к «старцу», Антон уже осознавал, что перед ним всего лишь типичный для здешних краёв обман зрения, но всё равно, хрипло дыша, добрался до верха. Черничным киселём сгущались в небе сумерки, резко проступили сквозь них зажёгшиеся колючим светом звёзды. Вся кровь бросилась Антону в виски и билась там так, словно желала вырваться из сосудов, растянуть и разорвать их, чтобы они болтались, как жалкие перекушенные провода.

Антон ударил «старца» ногой и не почувствовал боли. Тогда он ударил снова и снова. Молотил и молотил в бессилии, в ярости, понимая, что камень никогда не даст ему ответа. В тот момент он не видел никакой разницы между людьми и камнями, ведь ни те, ни другие не могли ничего объяснить.
 
«А-а-а!» – завопил Антон и вновь вмазал по фигуре старца ногой, вложив в удар всё своё отчаяние. Справа и слева что-то зашуршало. Истукан вдруг наклонился, как бы извиняясь за своё невежество в вопросах мироустройства. Затем от него отвалилась «голова», потом один треугольный кусок, за ним круглый кусок, затем другие куски… ещё, и ещё. Почва куда-то уходила у Антона из-под под ног. Вокруг один за одним отрывались и сыпались вниз большие осколки скалы. Пытаясь удержать равновесие, Антон беспорядочно замахал руками, словно вышедший из строя вентилятор. В какой-то миг колючие звёзды приблизились к лицу, и он ощутил на коже мелкие жгучие уколы (на самом деле это отлетали, попадая в Антона, маленькие фрагменты большой фигуры «монаха»). Затем звёзды задвигались резкими зигзагами и начали отдаляться. Антон летел вниз вместе с распавшимся на части «монахом» и табличкой, на которую он, скрученный своей болью, ранее не обращал никакого внимания «НЕ ХОДИТЬ! УГРОЗА ОБРУШЕНИЯ!».   

Продолжение
http://proza.ru/2020/06/22/888