Надежда

Редко, но всё же случается в истории, что человек, живущий прозаично, вдруг обретает в себе силы неземные. И оттого удивление вызывает у окружающих. О том есть множество примеров, и вот один из них тебе, читатель.

В каком-то городке, уютном и просторном, жил незаметным обычный паренёк. Мечтал построить нечто интересное, но содержал в секрете то стремление. Ходил на службу как обычно, по два дня ровно отдыхал, и ничего в судьбе его не изменилось, пока тот срок, что должен, не настал.
А парень и не знал, он не догадывался о силах внутри запрятанных. Может, чуть больше любил, чем окружающие, и чуть больше умел сострадать. Но о судьбе своей замечательной не мог он даже мечтать.
В какой-то день, весной, познакомила жизнь с человеком, что все мысли его изменил. И пошёл в новый день обновлённым.

Утренняя суматоха на улицах. Снуют кто куда, пробраться в трамваи пытаются. Люди спешат, других не замечают. И наш герой спешил. Вскочил на подножку отъезжающего трамвая. Дверь с трудом захлопнулась, и перед ним лицо – в нём красота неземная. Разгорячённая от бега, толкотни, со взбившимися в сторону кудрями, стояла крошечная девушка. Она показалась ему, пареньку, маленькой, ибо, стоя на ступеньку выше, оказалась с ним лицом к лицу.
В смущении отвёл глаза парнишка. Изо всех сил пытался глядеть в другую сторону. Но... нет, он оказался слабее притяжения и света из глаз огромных идущего. Неловкую заминку девушка решила быстро и сама. Улыбка с губ её спорхнула, и мелодичным голосом произнесла:
— Вы извините, очень тесно, меня Надежда все зовут, а вас?
— Меня Степаном...
Скрипучим голос парня показался, дыхание внутри него остановилось.
— Вы где выходите?
—...
— Я у фонтана!
Степан с большим трудом вышел из оцепенения, благо остановка и ему надо выйти. Надежда протиснулась вглубь трамвая, а люди выходили, выходили. Казалось, им конца не будет. Степан стоял у трамвайной двери, а сам жадно вглядывался вглубь. «Не потеряй её, не потеряй!» — в мозгу его стучало.
Волною вновь в трамвай ринулся народ и он один из первых. Впервые в жизни он не видел окружающих, не пропускал по обычаю. По счастью или по судьбе своей, он вновь перед Надеждой оказался.
— Нашёл, успел! — себе Степан сказал, а оказалось, в слух слова произносил, а может быть и нет, но тут же он осёкся...
— И хорошо, что ты меня нашёл! — просто, без жеманства и кокетства обычного Надежда произнесла слова и не смутилась. Лишь ещё одна улыбка – широкая и искренняя.
Так началось их знакомство. Удивительное и ни на что не похожее. Любовь зародилась в мгновение и разрасталась, становилась крепче день ото дня.
Надежда каждой встречей Степана удивляла. Ей от роду не больше двадцати, но то, что она знала, не вместилось бы и в голову старца мудрого. Но мудрость та, немудрёная, простая и доступная, а главное, радостная, лилась из неё рекой в мир окружающий.
Всё так естественно и просто у неё, без ложной скромности, искренне. И любовь к Степану ответная оказалась самим её продолжением.
Рассказывала часто истории она разные. Больше на сказки похожие, но не о прошлом, о настоящем, невероятные и удивительные истории. Степан восторгу не давал прерваться и, волей иль неволей, стал на неё похожим. Со временем смог думать как она, но та Надежда, что внутри жила, толкала, двигала вперёд. И силы нет ему остановиться.
Однажды, бегая в лесу среди деревьев, Надежда смело вмиг произнесла:
— А знаешь, это чудо жить на свете, и я б жила, жила, жила! Как жаль, что не могу здесь долго я остаться. Тебе завидую, тебе огромный срок!
Степана те слова насторожили, но он отмахнулся от них как от шутки.
— Вот я вернусь к своим, и те мне не поверят, как хорошо любить, чувствовать телом любовь животворящую. Как хорошо иметь твердь под ногами, шуршать травой, пить воду родника. Как хорошо! Счастливая Надежда!
Степан не прерывал её, но мелкая испарина лоб его покрыла и почувствовал, это не шутка, всё правда! Но понять, что говорит Надежда, немыслимо, невозможно!
Вгляделся в лик её – действительно, она чудесней всех других, прекрасней и в каждой удивительной её способности проглядывала неземная особенность.
Надежда наслаждалась лесной прогулкой, говорила без остановки, но Степан её уже не слушал, он разглядывал и осмысливал происходящее. «И что теперь? Она исчезнет вновь! Как появилась, так и потеряется из моей жизни в одночасье? Нет, такое представить невозможно, я жизни не вижу без Надежды на Земле!»
— Всё глупости! Не смей так говорить! — в ответ на мысль свою услышал Степан слова.
— Мы знакомы тысячу лет и тебя среди звёзд я нашла! Жизнь землян – это сон, краткий миг. Там, где Жизнь мы ведём свою, ты проснёшься однажды вмиг и почувствуешь – дома ты. Я соскучилась по тебе, захотела почувствовать вновь мягкий свет твой и радость дня, когда вижу, любовь, тебя! Не смогу я здесь долго быть. Сил собрать я смогла на год, а затем меня дома ждёт дело общее для нас с тобой. Ты забыл его, верно, сейчас, но когда-нибудь вспомнишь ты...
Степан молча взирал на Надежду свою ненаглядную, не верил, но понимал, что правда ею говорится. Те чувства противоречиво боролись в душе его. Отчаяние от будущего расставания и радость, что они встретятся, что родными стали ни недавно, а дороги друг другу тысячи лет.
— Скажи, Надюша, отчего нельзя уйти туда нам в один день? Давай с тобою поживём, детей подарим Матушке-Земле и вмиг один, когда наступит срок, мы сможем оказаться там, где нужно!
— Не всё так просто, мой родной Степан. За жизнь такое здесь напроисходит. Возможно, трудности сумеют нас сломать, и кто тогда нам станет помогать, коль сами мы, своим поступком себя в другие сферы окунём? А я сюда явилась не за этим. С огромным трудом облеклась в образ человеческий, чтобы понял, вспомнил или снова полюбил и чувствовал всегда моё дыхание. Когда? Было то не ныне, а давно решился ты на этот опыт. Я радуюсь, завидую тебе! И мало кто из наших, как ты, сможет. Вот так как ты из жизни в жизнь идти – одна, другая, миллионы. А ты сумел и дух свой закалил, и равных нет вам, человечество, в природе. Но есть опасность у тебя одна, ты знанием не владеешь, лишь душа в тебе прекрасна, высока, но не сумела убедить ум твой, что Вселенский Разум прост и доступен. И в это воплощение, как и прежде, он смог заблокировать тебя. Я не могла с таким смериться и вымолила Господа-Отца сюда меня отправить, всё, что сумею, рассказать тебе!
— А почему ты можешь не суметь? — с улыбкой ей Степан задал вопрос.
— Да потому, что многое не поймёшь. Имея много измерений, в сознании я живу и там совсем другое восприятие мира, чем здесь. А объяснить порою невозможно!
— Тогда понятно, что тут говорить, коль только три обычных измерения!
— Постой, Степан, ты так не говори, ведь есть миры, где и этого нет, а жизни колесо там тоже вертится. Они живут, не знают вашего мира, более совершенного! Нет смысла сравнивать миры, они по-разному созданы, с разной целью и задачами. На землян возложена своя, и мера всех деяний здесь – любовь. Когда почувствует уставшая душа всякого живущего, что только она – любовь – царица и владычица, тогда в другом миру окажется она! Но время всё идёт, за веком идет век, меняются условия и страны, но суть одна, и любит человек по-настоящему не каждый. А на таких, как ты, мой друг Степан, и держится Земля в своём устройстве. Вы как столбы. Ты держишь океан невзгод, обид, печали о себе. Тот океан взбунтуется порой, вскипит его поверхность буйной гривой, а ты подуешь, разгладишь любовью своей и опустятся вниз эти колкие стрелы. Ты делал это бессознательно, по душе своей удивительной. А теперь я дам ключ тебе к энергиям космическим, что сумеют помочь в трудную секунду твою. Любовью силен человек, и каждый, кто знает об этом, способен спасти планету от бед одной единственной мыслью. Чтоб больше силы той любви придать, возьми в свой день дары Святого Духа.
Рукой Надежда над Степаном провела, и полилось нечто чудесное по сосудам. Степан ещё не понимал, что происходит с ним, но знал – нечто замечательное. Таинство, волшебство! Теперь Надежда показалась чудной феей. Она прекрасна, светится она, и это излучение окрашено в нежные тона. Над головой её лучей сияние. Одежда стала в белый цвет облекаться. И вот пред ним богиня, как с картинки. На статую свободы, но очень маленькую, Надежда стала вдруг похожа.
— Богиня, кто ты?
— Я твоя Надежда, а в миру много ходит здесь богинь, теперь ты лучше видишь и, возможно, сумеешь отличить в реальности живых. Теперь попробуй ты себя увидеть, вглядись в недра, в глубины свои!..
Степан сумел, увидел и себя... Пред ним предстал ... назвать ему не скромно ... сам бог с иконы, что однажды видел.
— Кто это, неужели я?
— Конечно, кто ещё, здесь нет, друг мой, в округе никого. Теперь ты знаешь всё о силе своей высшей и сможешь жить, творя вокруг добро. Но заклинаю и прошу тебя – пусть же никто об этом не узнает. Так надо, друг мой, не для всех пока возможно осознать, что тобой понято с лёгкостью. Для этого требуются года, а может, века и даже тысячелетия, пока все люди, весь род без остатка осознает, сумеет понять, что всё в мире космическом просто и ясно – любовь. Она умеет силы дать, решить всё так, чтоб не было обиды, заботой окружать, дарить, дарить, дарить. И оттого душа станет наполняться необычайным светом и теплом. И никакая грелка не сумеет согреть по-другому душу твою. Любите жизнь, и та сумеет вернуть любовь старицею тому, кто смог в себе развить огромные размеры любви души своей.
Степану трудно было в одночасье сменить устои, на которых он стоял. Но вера огромная и участие Надежды помогали двигаться по знанию космическому. Тот день в лесу стал отправной точкой в его жизни. Теперь считал он события «до» или «после», осознавая, что именно в тот день он стал истинным обитателем Космоса. Осознанными стали его поступки, и тот «ручей», что возник однажды, нёс энергии в него неустанно.
Во всякий миг он чувствовал себя в единой связке со всем, что существует во Вселенной. Он чётко представлял то озеро, что находится в Космосе, из которого черпают всё, будь то знание или энергии, доступно всякому, во всякую минуту. Оно огромно, неисчерпаемо оно, ибо, взяв оттуда энергию созидания, восторгом отзывается душа, и тот поток назад возвращается, вливаясь в то озеро единокосмическое.
«Вот так и происходит пополнение, а где-то там, совсем в другой галактике, другое сущее из Космоса мало эмоциональное имеет столько знаний и умений, что для него нет надобности в нём, а от отсутствия другого он часто озадачен и где его берёт? Всё там же! В озере космическом. Возможно, тот поток когда-то ты послал, в ответ на радость и восторги он «теорему» запускал. Вот так идёт обмен другого свойства, и так умело создано оно, что всякий миг, какой возьмем мы, там нету недостачи, а при том избыток есть огромный. И озеро должно потоки изливать, и льются те серебряные струи, а ты, Степан, сумей-ка их поймать!»
Слова Надежды Степан внутри себя чувствовал, и тогда, когда не мог с нею быть, их диалог не прерывался ни на мгновение. Любовь, прекрасная и огромная любовь, светилась в нём ярким пламенем. И лишь порой этот свет обретал мутные полосы. Надежда точно знала, от чего порою видится Степан мрачнее.
— Мой милый Стёпушка, забудь! Не стоит драгоценные минуты терять на огорчения твои! Подумай, нам ещё с тобою вечность друг с другом идти. А здесь разлука тебя гложет? Ну что ж, она должна произойти, но это миг, и ты послушно через десятилетия пройди. Не смей, когда меня не станет, слезу печали на щеку ронять. Мы с тобой в вечности, запомни, и нет нам времени скучать.
Тебе, друг мой, даны большие блага и их используй для других людей. Своею грустью закрываешь ты часть возможностей своих. Ты перестань грустить о себе милом! Нет, не обо мне, поверь мне, грусть твоя. О себе без меня ты вздыхаешь и так тихо, сам с собою, оплакиваешь будущее.
А ты попробуй-ка, вглядись в него настойчивей: вон, видишь, ты, а рядом там она! Родит детей тебе с полдюжины, и вырастут они прекрасными сыновьями твоими, гордостью. Сумеют сделать то, что ты не смог.
— Не хочу другой, поверь, её не надо!
— Да подожди ты, Стёпушка, сейчас!
И тут Степан увидел чудо: космический дом стилизованный и лица, чьи – не ведаю, не знаю, но ясно было – близкие они.
— Кто это?
— Твои будущие дети. Они с нетерпением ждут своего рождения на Земле. У вас общая впереди задача. Ты сможешь их достойными людьми вырастить. Самая большая трудность в Космосе, что есть закон невмешательства. Он действует на все вопросы, отсюда следует, что память отнята и всё порой зависит от той атмосферы, что царила в семье. Бывают исключения из правил, когда с рожденья знание дано, но это очень редко и потом, так трудно расти и формироваться как личность на Земле! Вот ты, Степан, и сможешь им создать условия, дашь навыки и вселишь в них любовь.
— А кто она? — тихим голосом спросил Степан.
— Она прекрасна, вот тебе портрет.
И показала на себя, но другую!
— Я думала о том, что очень трудно любить одну, а жизнь прожить с другой. Детей растить, дарить заботу, а думать, думать о другой. Вот потому я, образ выбирая, смогла взглянуть на будущность твою и в тот же миг её узнала, и имя, что себе взяла, оно её, на самом деле. Я хорошо придумала?
С восторгом смотрела Наденька на грустного Степана. Растерянность его не имела пределов!
— Я видела, там очень хорошо, а я всегда с тобою буду в сердце. Мы ниткой оплетены одной, ты не отчаивайся, милый!
Чем больше подробностей узнавал Степан, чем больше Надежда тайн дарила, тем сильнее чувствовал он – расставание близко, и всякий раз боялся с ней расстаться от страха больше не увидеть.
— Ты человек, и это так прекрасно, что ничего не чуждо тебе человеческое. Действительно, мне скоро исчезать. Жить на Земле - огромная заслуга, и ты гордись, что есть такое право. Тем крепче будешь ты любить жену свою. Она достойна жизни на Земле, и ты цени, и верь, она прекрасна.
Умело Надя вела его к любви от себя к ней, будущей Надежде. Частенько говорила о своих недостатках и подчёркивала её достоинства.
— Смотри, Степан, душа её прекрасна, коль в тяготах жила с рожденья своего, но ничего в душе своей не растеряла. Умеет веселиться и любить. А я, что я, ведь я не знала ни лихости, ни трудностей земных. И у меня не снят запрет на знания. Я вижу всё, что нужно в тот же миг. Она другое – добрая душа, стремится вмиг ко всем на помощь обернуться! Ты береги её, Степан, да что я говорю, и так беречь станешь, ибо с первого взгляда полюбишь её, не как меня неземною любовью, а по-человечески просто и правильно!
Так закончилась последняя их встреча. Степан не знал, в надежде на свиданье новое расставался. Но более не встретились они. Хотя молил, кричал он небесам. Но лишь безмолвие ему в ответ.
Почти полгода тешил он надежду, что сможет встретиться, увидеться он с ней. Ход рассуждений вёл он просто: «Коли полгода общались мы, значит, есть ещё полгода. Она, я помню, говорила, год на Земле может жить человеком!»
Но нет её, и нет ответа.
И вот однажды... после долгих ожиданий, когда надежду просто потерял, вскочил на подножку трамвая и ... снова её увидал!
Всё повторилось! Вновь она, как прежде, стоит пред ним с улыбкою своей.
— Тебя нашел я, милая Надежда! Воскликнул Степан и обнял в тот же миг.
— Меня вы путаете, правда, то же имя...
— Надюша, милая, как долго я тебя искал. Но нет, теперь тебя я не оставлю на краткий миг.
Степан не мог отвести глаз, в порыве радости не слышал он ответа. Ему казалось, это очевидно; и голос, и краза – всё то, что он искал.
Надежда стушевалась от натиска и вниз огромные глаза потупила. И оттого стала ещё прекраснее. Щёки запылали огнём, и застенчивая улыбка чуть губ её коснулась.
Вот тут Степан и понял, что она – Надежда та, другая. Образ её, этой Наденьки, сотворил ту, другую. И словно из далёкой глубины, как будто это было тысячи лет назад, Степан услышал: «Ты береги её, Степан, да что я говорю, и так беречь станешь, ибо с первого взгляда полюбишь её, не как меня неземной любовью, а по-человечески просто и правильно!»
Всё было так, как мечтала Надежда. Полюбил Степан крепко, на всю жизнь оставшуюся, и были дети той любви подарком.

2002 г.