Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 24

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)


МОНИВИДОВИЧ, ПОСЛЕДНИЙ

Стефан Баторий – явление не случайное. Это фигура, выдвинутая капиталистической средой, волной материального обогащения. Профессор Бершадский, на которого мы ссылались выше, рассматривая причины изгнания евреев из Великого княжества Литовского, называл скрытые пружины катастрофы: денежную зависимость королевского двора от богатых еврейских кредиторов и рост доходов от экспроприации недвижимого имущества изгнанных. Можно сказать, та же история проявилась в период второй мировой войны.

За кулисами стояли воротилы. Бершадский прав, но в 1883 году он не представлял всю глубину «зависимости» - всю подноготную крутой меры. Королевский двор был промежуточным звеном в процессе под названием «нажива». При капиталистическом устройстве главным принципом жизни становится «навар» - накопление денег, прибыли. А концы ведут туда, где их больше всего – в анналы распорядителей наживы. С помощью денег можно управлять процессами, осваивая новые рынки и обогащаясь еще больше. Таким «накопителем» явилась в средние века Священная Римская империя. И Баторий – король нового государственного образования, Речи Посполитой, был выдвинут оттуда: чтобы укрепить прагматическую сущность, покорившую Европу, и распространить на восток.

Что предшествовало его появлению в междуречье?

После неудачного бракосочетания короля Августа с радзивилловской Барбарой активизировались Габсбурги. Третьей женой Сигизмунда стала снова представительница иностранного рода, но тоже не оставила наследников. Власть Ягеллонов зашаталась, и в феврале 1573 года королем Польши стал Генрих III из династии Валуа, он же король Франции. Он был спешной, переходной, фигурой, чтобы ухватить власть. На королевскую корону претендовал также московский князь – восточный, православный. Но традиционные христианские религии уже не отвечали капиталистическому взрыву, и Европу охватило реформаторское течение.

Сигизмунд Август не сумел удержать процессы, вызванные распадом удельных княжеств. Лепль тоже «пошел по рукам». Сначала доверенное лицо Боны Сфорцы – Зенович, каштелян смоленский, пытался управлять: умер. Затем выбор пал на Николая Дорогостайского. Кто это?

Очень интересный субъект. О нем мало что известно, но польский Словник приоткрывает тайну, обозначив его как «Moniwid» - по отцу был из Монивидовичей. Получается, что он был выходцем из той же плеяды землевладельцев, что «окопались» в Поулье. Помните, мы говорили о Радзивиллах, осевших пред Чашниками?

Радзивиллович, женившись на Софии Монивид, подписывал королевские привилеи, будучи канцлером. Он же способствовал продвижению идей Кухарского – развернуть плебанию, наделив ее корчемным видом деятельности, и включить в сферу интересов ряд прилегающих объектов, а также отдаленные территории, приносившие выгоду. Так Лепль вошел в круг запросов виленского духовенства.

Дорогостайский – Монивидович становился продолжателем радзивилловских традиций. Он получил прерогативу пожизненного управления Леплем, а, чтобы никто не мог посягнуть на это право, одновременно занял пост воеводы – полоцкого.

А «посягнул» Иван Грозный. Надежда рухнула. При Батории Дорогостайский возвысился, при нем же ушел в отставку – сдал воеводство. При этом надо отметить один, очень любопытный, момент. Дорогостайские, как и Радзивиллы, выдвинулись «со двора», то есть прислуживали королевским покоям. Основателем их рода считается Войтех Монивид, который отличился в Грюнвальдской битве, и великий князь Витовт наградил его собственностью - землями. С течением времени Монивидовичи стали доверенными лицами. В отличие от Радзивиллов, Дорогостайские мало держали чашу, поднося ее самодержцам, но преуспели на другой ниве. Николай Дорогостайский поднялся наверх из стольников.

Монивидовичи пользовались гербом «Лелива», на котором изображена шестиконечная звезда. Возможно, таким образом подчеркивалось их иудейское происхождение, однако прислуживали они королям как католики. Еще Войтех прошел обряд крещения, и носил новое присвоенное имя – католическое: Альберт. То была дань реформаторскому движению, приверженность униатскому вероисповеданию.

Николай Дорогостайский пошел по стопам предков, но время было другое, и он отдал дань более новомодному религиозному течению – стал кальвинистом. Можно сказать, дитя, взращенное Реформацией. Кальвинизм явился на волне разложения католической веры, его идеологом был француз, один из молодых образованных христиан-богословов.

Николай угадал вектор развития европейской жизни. Междуречье, занимая пространство на пересечении торговых потоков, впитывало новые веяния, и он не стал исключением. Дорогостайский, проще говоря, подготовил почву для проникновения западных идей. Период его жизни совпал с деятельность Стефана Батория. Что характерно, Баторий был представителем Трансильвании, а кальвинизм распространился по Великому княжеству тоже из Венгрии, где его охотно приняла господская верхушка. Накатившая популистская волна «смыла» многолетнюю династию Ягеллонов, и на трон взошел представитель западного крыла, чтобы вершить судьбы восточноевропейских жителей в уже новом государственном образовании – Речи Посполитой.

Николай Дорогостайский стал полоцким воеводой тоже при Батории, и это естественно, учитывая его духовные склонности. Но необъяснимо с точки зрения межгосударственных отношений. Активный сторонник униатского мировоззрения, он не остался в стороне от войн с восточным соседом. И странно вот что. В Википедии захват Полоцка Грозным преподносится как разнузданная насильственная кампания: якобы Иоанн Васильевич заставлял еврейское население принимать крещение в купели, а тех, кто отказывался, топил в Западной Двине. Какая чушь! Дорогостайский на должности полоцкого воеводы говорит об ином. Если сопоставить даты его руководства Полоцком (1576-1597) и время господства грозновцев в полоцком крае (1563-1579), то увидим, что Дорогостайский правил при московском князе, и немалый срок – как минимум, два года. Утверждается, что таков был государственный расчет: не было намерений уступать Полоцк. Но ведь это можно рассматривать как провоцирование Грозного!

А вот насаждение единых религиозных «порядков», действительно, охватило, вслед за инквизицией, всю Европу и затронуло восток. Время меняло образы, и новомодные представления плодились на просторах старушки-Европы с открытием Америки и освоением восточных земель. При этом два христианских основополагающих воззрения искали выход: как сохранить веру при раздирающем душу противоречии – между традиционным житейским укладом и трепетным «обрядом» поклонения золотому тельцу.

Насильственное навязывание религиозных предпочтений нельзя исключать. Они были. «Литовские люди», отмечали писцы Грозного, убегали, прятались, покидали нажитые места, чтобы сохранить себя. Наверное, Николаю Дорогостайскому, с его реформаторскими убеждениями, было легче ужиться. Но и Баторий его не пожалел. После выдворения грозновцев из Сушанского выступа и возврата Полоцка в лоно Речи Посполитой он лишил Дорогостайского пожизненного права на Лепль и вручил поместье снова капитулу.

Что-то в этом от интригующей сцены с перетягиванием канатов. Чья возьмет?

Иностранец – Стефан Баторий был, что говорится, из другой «оперы», но он устраивал враждующие стороны: был издалека. С его именем связана новая эра междуречья, когда католическое духовенство выдержало реформацию и укрепилось, возродившись в новом облике. На сцену вышли иезуиты...

Интересно, что слова «lepl» и «lepel» есть в венгерском словаре. Первое переводится на русский как «пелена», а второе – «околоцветник». Интригующе... А перевод на белорусский язык трактует венгерское слово «lepl» как «плащаніцу». Невероятно! Есть ли в этом логика, судить не берусь, однако термин перекликается с дальнейшей ролью Лепельского поместья, которое стало загородным центром Виленского бернардинского монастыря.

(Продолжение следует).

На снимке: герб Монивидовичей (из интернета).


21.06/20