Встреча

                ***
Май выдался непривычно тёплым, даже жарким. Наверное, поэтому, цвело всё. Черёмуха и вишня, словно удивляясь отсутствию похолодания и сильного ветра, сначала робко, потом вдруг разом покрылись белым. Яблони распустили свои бутоны на полмесяца раньше обычного, а за ними и сирень, словно боясь опоздать. Всё вокруг было наполнено ароматом, воздух был густой, как кисель и наверное показался бы пресным, если бы не едва уловимый запах креозота, который истекал от железной дороги.

Репродуктор равнодушным голосом объявлял отправление очередного автобуса, ему отвечали далёкими и непонятными фразами, загадочные люди с железной дороги. Виктору, всегда было интересно, посмотреть, как у них получается, так разговаривать, неужели и его голос звучал бы вот так же. Казалось, что переговариваются машины.

А диктор, всё объявлял отправление и прибытие. Виктор даже не слушал, до его автобуса было еще часов пять и не было смысла прислушиваться к этому равнодушному голосу.

Вокруг, несмотря на жару, бурлила и кипела жизнь. Толпа двигалась, по своим маршрутам. Виктор не видел отдельных лиц, это была людская масса, безликая и безголосая. Нет, конечно шума то хватало, как в лесу во время ветра. Но вот отдельные слова, просто не улавливались. Вот только: «Будьте осторожны отправляется …» и продолжением, уже со станции: «…грузовой с четвёртого пути, грузовой с четвёртого»
Виктор, не сразу понял, что вывело его из этого расслабленного состояния. Он вдруг начал различать лица, слышать отдельные фразы. Что – то произошло. Но что?

Голос.
Этот голос, Виктор не слышал давно и даже не мог вспомнить, кому он принадлежит. Этот голос всколыхнул, какие – то далёкие воспоминания. Он судорожно вглядывался в лица, рассчитывая угадать обладателя, а точнее обладательницу.
- Бааа, а мы когда поедем?
- Скоро, Серёжа, потерпи еще немного
Тот самый голос, не было сомнений, он знал его, очень хорошо, но женщину он вспомнить не мог. Примерно его возраста, блондинка, довольно симпатичная, чуточку полноватая. Вытирая салфеткой с физиономии мальчишки, лет шести, остатки шоколада, мимолётно взглянула на Виктора.
- А скоро, это когда? – канючил Серёжа
Бабушка не отвечала, она смотрела на Виктора, прищурив глаза.
- Витя? Это ты?
- Настасья? - голос предательски захрипел - Тася, неужели? Ты стала такая…
- Давно меня никто Настасьей не называл. Что изменилась? Постарела?
- Ну что ты, это жизнь. Я хотел сказать красивая. Вот только цвет волос…
Она захохотала, так же как тогда. – Когда начала седеть, перекрасилась. Вот с тех пор и экспериментирую. А ты помнишь цвет моих волос?
- Помню. И цвет, и причёску, и даже запах.
- Удивительно – отвела взгляд, смутившись.
- Ничего удивительного, у меня профессиональная память. Я фотограф.
Улыбнулась. – А запах? Тоже профессиональное?
- Нет. Просто очень хорошо запомнился.
Серёжа успокоился и с любопытством смотрел на чужого дядьку.
- Парнишку в честь деда назвали? Кстати, как родители?
- Прадеда. Это я бабка. - грустно улыбнулась - Родители старенькие, но держатся . Вот, к ним едем. Папка коз завёл, возится с ними, разговаривает. Тебя до сих пор вспоминает. Глянулся ты ему. Мама плохо ходит, хотели коляску ей купить, отказалась. С сестрой младшей живут. С Варей. Да ты и не помнишь её, наверное.
- Как же, не помню… Подглядывала, как мы целуемся. Привет им большой от меня передавай. Если захочешь конечно.
- Конечно передам. Обязательно.
Серёжка потянулся к бабушкиному уху, что - то сказал.
- Витя, ты извини, нам с внуком отойти надо. Ой, ты за вещами не приглядишь? Это удобно?
- Конечно.

                ***

Если бы не спорт и музыка, Витька давно забыл бы о существовании индустриального техникума и специальности промышленное и гражданское строительство, да и техникум свободнее вздохнул избавившись от нерадивого студента. Но студент Солдатенко, был вратарём футбольной команды «Строитель» и барабанщиком ВИА «Перспектива», по этой причине преподы, ставили ему автоматом, «трояки», оправдывая себя тем, что этот человек никогда не станет строителем.
Вратарём он был хорошим, команда, в том числе и его стараниями,была чемпионом района, но ВИА был вне конкуренции. Ребята были очень популярны и комитет комсомола, часто закрывал глаза, на то, что они играли на свадьбах и других подобных мероприятиях. Просто, периодически, «Перспектива» отправлялась на шефские концерты, по сёлам района. Официально эти концерты считались бесплатными, но никто не мог отменить, деревенское гостеприимство. Как минимум, голодными, музыканты не уезжали.
Вот и в Екатериновке, перед выходом на сцену, председатель сам налил всем по рюмочке, сказал напутственное слово и отправил музыкантов на сцену. Обычно такие мероприятия выглядели, как танцевальный вечер. Танцевали все, только сильно пожилые сидели в отдалении и никак не проявляли своих эмоций.
Репертуар был универсальный, рассчитанный под разные возрастные категории, утверждённый первым секретарём райкома комсомола, еще год назад, поэтому играли почти автоматически. Виктор лениво обводил взглядом танцующих, как вдруг, увидел девушку, которая сидела недалеко от старушек, в скромном пальтишке с цигейковым воротником. На неё не падал свет и тем не менее молодой человек, сразу отметил, чарующую красоту незнакомки. В перерыве, он не пошел к столу, как все, а направился сразу к ней.

Виктор, не сразу понял, что его зовут на сцену. Он просто утонул в этих чёрных, необыкновенных глазах, не мог наслушаться её голосом, смехом. А еще понял, что влюбился. Теперь он знал о ней много, что зовут её Настя, ей 16 лет, она учится в школе, мечтает стать доктором. А потом, они всю ночь, сидели в её доме, на кухне, разговаривали шепотом и целовались. Несколько раз мимо них проходил её отец, по нужде, на улицу кряхтел и хрипло ворчал: «Ты это, Настасья, постелила бы парню, да и сама шла б спать. У него завтра концерт»
Знал бы Сергей Константинович, дядя Серёжа, что товарищи его, сейчас точно не спят. Они, во время таких шефских выездов, не спали неделями, отключаясь только во время переездов из одного села в другое.
Эх, молодость, молодость…

Виделись они с Настей, Настасьей, как он называл её теперь, редко. Несколько раз Виктор приезжал в Екатериновку. Днём помогал по хозяйству, колол дрова, таскал воду, для полива, зимой чистил снег, да мало ли в деревне работы. Зато ночи были только для них. Родители Настасьи, а за ними и вся деревня, называли их не иначе, как жених и невеста.Иногда, девушка приезжала в райцентр и они целый день гуляли, тайком целуясь, на скамейке в парке.

А потом всё закончилось. Настя, получив аттестат и серебряную медаль уехала поступать «на доктора», а Виктор, получив диплом, с тройками, уехал служить на Тихоокеанский флот. Как ни трудно было ему привыкать к «тяготам и лишениям…», он писал Насте почти каждый день. Она отвечала реже, Виктор, оправдывал её, объясняя самому себе, что ей так тяжело учиться. Но письма приходили всё реже, а потом, как дубиной по голове: «Не пиши. Я полюбила другого. Настя». Винил себя, зачем писал так часто, просто надоел. Даже не успел отправить стихотворение, которое посвятил ей:
 Меж нами, часовые пояса
И расстояний, злые километры
А нужно очень, заглянуть в глаза,
А хочется закрыть собой, от ветра

А хочется, так хочется вдохнуть
С твоих волос, волшебный запах ночи
И спать опять не хочется ничуть
И даже дни, теперь секунд короче

Что мир наш, всё слова, слова
И фото, без эмоций, в скучных рамках
Вдохнуть, коснуться, приобнять едва
И жить, в придуманных, с тобою вместе замках

После службы, не побыв дома и недели, поехал к ней, за ней. Ждал на лавочке возле института. Девчонки, проходившие мимо, оборачивались на симпатичного морячка, улыбались, шутили. Он не обращал на них внимания, теребил в руке букетик ромашек и искал её лицо.
Настя шла под руку с прыщавым, очкариком. Узнала лишь, когда он её позвал. Подошла. Это была совсем другая Настя. Холодно и жестко, как пощечину: «Зачем ты приехал? Я же написала тебе, всё кончено. Прощай» Развернулась и ушла, под руку с очкариком, громко, что - то ему рассказывая. А тот, склонив к ней голову, исподтишка, всё оборачивался на Виктора.
Только сейчас, он как будто прозрел, понял, что на самом то деле Настя никогда его не любила, это он сам, всё придумал, за них обоих.
А через год с небольшим, в автобусе, он увидел ГЛАВНУЮ ЖЕНЩИНУ СВОЕЙ ЖИЗНИ и всё у них было хорошо, дружная семья с детьми и внуками, интересная жизнь. Но где - то там, в глубине души, в самом уголке жили тёплые и светлые воспоминания о Настасье, Тасе, как называла её мать.
                ***
- Извини, мы чуточку задержались. Серёжка мороженого захотел. Мы и тебе купили, пломбир любишь?
- Люблю. Спасибо, не откажусь. Не извиняйся, я неплохо провёл время
Удивлённо взглянула, сначала на Виктора, потом быстро на вещи.
- Просто вспомнил как мы познакомились, ну и…
- Витя, не надо, прошло много лет, целая жизнь.
- Да, да, конечно. Целая жизнь. Сколько, лет сорок?
- Что за манеры, - рассмеялась – Это не прилично, напоминать даме о её возрасте. Как ты живёшь?
- Нормально всё. Жена, два сына и дочь, внуки. Не спрашивай сколько, начну вспоминать и буду выглядеть глупо. А ты как?
- У меня тоже всё хорошо. Заботливый муж, послушные дети и капризные внуки.
- Заботливый муж, это тот… в очках.
- В очках? Ах вон ты о ком…Ну что ты, это так, временное увлечение.
- Как я…?
Смутилась. Отвела взгляд.
- Все эти годы, хотел спросить тебя. Ведь ты меня не любила совсем. Тогда зачем… было всё …что было.
- Неужели всё это время помнил. Надо же… Никогда бы не подумала, что такое может быть. Да, Витенька, не любила. Увлечена была. Как же, такой парень, обратил внимание на девчонку сопливую.Мне подруги ужасно завидовали. Вся деревня, о нас с тобой говорила. Мне это нравилось. А потом…? Ну ты понимаешь…
- Давно понял, верить не хотел.
- Теперь поверил? Ой, кажется наш автобус объявили. Серёжа, вставай, нам ехать пора.
- Я помогу.
- Ну, если хочешь. Спасибо.
Задержались на посадке.
- Настасья, ты на доктора выучилась?
- Выучилась - улыбнулась, - я зав отделением в областной больнице. Рада была встретиться. До свидания, хотя наверное прощай и… прости – неловко ткнулась губами в щеку и исчезла в автобусе
               
                ***

А ветер, метелью кружил сорванные лепестки, как снег. Очень хотелось, чтобы было холодно. А было жарко, очень жарко…