Гастроном. Спирт. 1987

                Гастроном

   Есть такая остановка троллейбуса в одном из спальных районов Кострова – «Гастроном». По иному говоря – продмаг.
Зимнее утро. Марина собирает Катю в детский садик, а я с алюминиевым бидоном иду за молоком.

    Очередь в ожидании машины протянулась через весь торговый зал.
Наконец, фургончик приезжает. Через пару минут грузчики подвозят на тележках питательную жидкость, разлитую в сорокалитровые алюминиевые бидоны.
Во время розлива продавец большим и опять же алюминиевым черпаком взбалтывает молоко, чтоб жирные сливки, всплывающие наверх, смешались с остальной жидкой массой.

   В очереди читаю книгу Владимира  Солоухина. Писатель с восторгом повествует о почти безбедной, хотя и не беспечной жизни селян до революции.
Живая очередь неуклонно, хоть и медленно, движется к «чародейке» в белом грязноватом халате.

   Работница торговли периодически сливает остатки молока из одной ёмкости в другую.
Посреди торгового зала стоят кассы, похожие на большие арифмометры.
Вероятно, и действуют эти счётные машины по одному и тому же принципу.
Распред участка, на котором я тружусь, полная кругололицая женщина в очках с аппетитной фамилией Пышкина, пользовалась при подсчёте зарплаты именно сереньким арифмометром с округлыми формами корпуса.

   Распред то и дело яростно крутила рукоятку словно заводя машинку для счёта.
Уже у всех счетоводов были в ходу, а также под рукой портативные калькуляторы. 
Однако наша учётчица рабочего времени была консервативна.  По- прежнему неустанно вертела она свой безотказный арифмометр, словно закатывая в какую-то невидимую банку оклады, ставки, премии, сверхурочные.

   Иногда в начале месяца Нина Александровна оставляла журнал учёта в верхнем ящике рабочего или вернее, служебного стола, чтобы трудящиеся могли удостовериться в правильности проставленных часов.
Как же приятно было мне созерцать красные восьмёрки, аккуратно красующиеся поверх синих цифр основного  рабочего времени.
Красными были сверхурочные часы, словно праздничные даты. Ведь за работу в выходные платили вдвойне.

   Однако надо было тщательное следить,  дабы не затерялись сверхурочные, оставляемые на проходной.
Однако из заводского цеха возвратимся в магазин. В глубине торгового помещения красовались рыбные консервы: сельдь, скумбрия, ставрида.

   Это виды рыб были бланшированы в масле, а в томате были приготовлены кильки и бычки.

   Кефир и молоко продавались в стеклянных бутылках, которые потом сдавали.
Посуда с молочными продуктами стояла в железных решетчатых ящиках.
Жидкую, но зато питательную сметану разливали в баночки, приносимые из дома.
Натуральное растительное масло, густое и пахучее, разливали в из железных бочек прямо за прилавком. Хотя было оно и в стеклянных бутылках по  0, 7 литра объёма.

   Порой в гастрономе «выбрасывали» ивановские пельмени.
С удовольствием покупая и с наслаждением поедая их, жители Кострова поговаривали, что мясо в этих пельменях деликатесное, аж из нутрии.
Шкурки зверьков, дескать, идут на модные в то время шапки, а сами тушки на пельмени.
   Фарш был нежный, розовато-серый и доподлинно узнать, кому принадлежала перекрученная плоть, было никак нельзя.