Глазами древнего человека

    Сегодня утром он смотрел в то скользкое, прохладное, исчезающее между пальцев, что видел часто и раньше. Это было «Во», вода, как назвала её однажды женщина из его племени. «Во»  не стояло на месте. Всегда медленно текло куда-то, как огромная змея. Скользило мимо берега родного становища. Её чешуя сверкала, когда яркое Око гладило его поверхность, и тускнела когда Большой Глаз покрывался тенью. Однажды он долго всматривался в возникшее на глади «Во» изображение. На него смотрело существо, одетое в шкуру убитого медведя, такую же, в какую был одет он сам.
Кто это мог быть? Во-дяной человек, пришедший к берегу становья? Что ему было нужно?
Он поднял руку, потряс зажатым в неё копьём, как это делали мужчины становья.  Он стоял, напружинив ноги, немного подавшись вперёд. Глаза, не мигая, всматривались сквозь воду на человека, стоявшего на берегу. Всё в нём было знакомое. И вдруг стоявший на  твёрдой земле человек понял, что это он сам отражается. Он увидел себя, своё отражение. Это было потрясение, подобное удару молнии, от которого человек или умирает или надолго застывает не в силах пошевелиться. Огненное око едва взошло над длинным, уходящим вдаль и скрывающимся за поворотом телом громадного Змея.
Он поднял голову и взглянул вверх. Что такое вокруг него? Может быть, и оно тоже отражение  того, что живёт наверху?
Там вышине, в яркой сини, отражавшей поле каких-то синих цветов, плыли белые кучерявые барашки, похожие на тех, которые пасутся на дальнем поле возле  тёмного леса. Из-за  его коричневых стволов, из колючей хвои и сплетения ветвей иногда выходили страшные  существа, покрытые серой шерстью, с оскаленными красными пастями, дышащими жаром убийства. От них надо было держаться подальше, всегда иметь при себе каменный топор, или палку с заострённым концом, увенчанным обтёсанным до остроты каменным наконечником. Они тоже назывались словом «во», с которым соединялись «л» и «к». В них слышался прообраз едва рождавшегося слова «клыки». Барашки ни за что не держались, как и это синее невесомое, недостижимое поле вверху. Ни за что не держались и не падали. Не падало и вышнее поле, безбрежное, как купол громадного шалаша. Кто сделал этот купол, чья рука расписала его синий полог?
Остановившийся над водой человек так и не смог решить этот вопрос, но испытанное им ощущенье открытия, перевернувшего всё в его голове, долго не проходило. Он вернулся в становье со смутным ощущением того, что что-то открылось ему в тёмной пелене полубессмысленных дней и ночей. Необычное выражение его лица встревожило родичей. Он пытался передать то, что испытал на берегу «Во». И все, как заворожённые слушали его изумлённые, испуганные и вместе с тем радостные возгласы. С этого мгновения зародилось что-то новое, небывалое в душах этих людей, зажглась искра сознания.