25. Тайна Белого Братства

  Перед тем, как покинуть квартиру гражданина Ленормана, Анжельбер не удержался и всё-таки задал вопрос, который не давал ему покоя эти несколько дней:

- Юбер, когда вы приняли меня в своем доме, не отказали сразу с порога и не выдали потом, я думал, что вы всё-таки сочувствуете нам... Я тем более благодарен вам, что понимаю, это было небезопасно для вас и вашей семьи...
Но при этом вы постоянно и я даже сказал бы, весьма оскорбительно высказывались в адрес Робеспьера, Сен-Жюста и таким образом в адрес всех нас в целом так, ... что я не понимаю...

  Ленорман задумчиво выслушал его, поправил манжеты:

- Жером... вы правы в главном, я и мои близкие тоже немало обязаны вам тем, что в 93-м не были брошены в тюрьму и под трибунал... я сочувствую вам...- Ленорман вытянул вперед руку и слегка ткнул Анжельбера в грудь – лично вам... но не этим, побежденным 9 термидора..., не этим... убийцам Бриссо и Барбару, Дантона и Эро... не Робеспьеру...

- Этого как раз я не понимаю... не могу понять. Ведь я... тоже один из «этих», которых вы ненавидите, и никогда не отделял себя от них... ни до 9 термидора, при нашей власти, ни сейчас... Что же, спасибо и всего доброго, Юбер, я ухожу...

  У окна стояли и наблюдали за ними жена Ленормана и его 19-летняя племянница. Последнюю фразу их разговора отчетливо услышала гражданка Ленорман и по своему жёсткому характеру никак не могла не отреагировать, нарочито громко буркнула:

- Кровавый фанатик из Арраса заслужил свою участь, пускай теперь отчитывается перед своим Верховным Существом... и его цепным псам найдется место в общей яме!

Анжельбер невольно нахмурился и сильно побледнел от подавленного гнева и боли, скулы обозначились резче, сузившиеся зелёные глаза заискрились зимним холодом:

- И вам... моя благодарность... Извините... что жив...

  Жюли Ленорман, наконец, не выдержала роли молчаливой свидетельницы, девушка подошла к Жерому и мягко, осторожно коснулась его руки:

- Простите, пожалуйста, не думайте о нас плохо. Мы всегда будем рады видеть вас, ведь правда же, дядя Юбер?

- Спасибо, вы очень добры ко мне... – Жером мягко склонил голову в сторону девушки.

  Франсуаза Жаклин тут же жёстко одернула ее:
- Жюли, не вмешивайся в разговоры, которых не понимаешь. Иди к себе в комнату!

  Анжельбера удивило поведение Жюли также, как удивило и невмешательство Юбера, будто Золушка перед злой мачехой молодая девушка без замечаний и протеста тихо выскользнула из комнаты, лишь на секунды скосив на уходящего гостя добрые грустные глаза.

  На пороге Ленорман вежливо, но сдержанно подал ему руку.
- Удачи!


  Накануне Жанно снял для Жерома и Валери новую квартиру на улице Сент-Флорантэн.

  Мадемуазель де Марбёф решилась пройтись пешком до нового места жительства в сопровождении двух санкюлотов, Жанно и его товарища Анри Эрбо. Кто же посмеет к ней пристать в присутствии этих доблестных патриотов?

  Лишь однажды пришлось свернуть в арку между домами, когда Жанно издали услышал характерный шум... приближались телеги с осужденными... не особенно деликатный Жанно все же понимал, что Валери ни к чему всё это видеть, теперь их самих коробило от этого зрелища, ведь эти, кого сейчас везут «на убой» уже не аристократы-роялисты, не пособники интервентов и враги Республики и не какие-нибудь подозрительные «умеренные», среди этих могли быть и они сами...

  Как по команде, не сговариваясь, оба сняли патриотические красные колпаки и долго, мрачно смотрели вслед... Мысленно хоронили товарищей, исчезнувших без вести в те роковые дни после Термидора...

- Слыхал, Альбер, анекдот про наших белых эмигрантов? Рассказываю, в Кобленце роялисты эмигранты устроили бал. Изнеженная дамочка с придыханием спрашивает кавалера: Господин граф, вы ведь воевали с республиканцами, с этими врагами Господа и короля... вам приходилось убивать людей... Тот отвечает: Ну что вы, мадам, я никогда не убивал людей... только якобинцев!

  Смех, похожий на конское ржание покрыл последние слова рассказчика.

  Циничные наполненные ненавистью шуточки, летящие из толпы, сопровождающей телеги, вызывали в душах обоих санкюлотов глухую боевую злобу... Ну, не радуйтесь раньше времени, «граждане-господа», мы еще живы и еще покусаемся...

  Когда телеги проехали, оба вернулись в арку за «гражданкой Марбёф».

  Стояла прекрасная августовская погода, Валери устроилась на скамейке и с удовольствием подставила лицо жаркому, словно из печки ветерку. С интересом наблюдала за гуляющими горожанами.

  Санкюлотам ничего другого не оставалось, как устроиться в тени деревьев на соседней скамейке и лениво потягивать пиво, в ожидании, пока «госпожа» не соизволит продолжить путь домой.

  Неподалеку остановилась карета. Из нее вышел коренастый тип в надвинутой на глаза шляпе, в плаще, несмотря на жару, следом за ним лениво вылез высокий худощавый шатен в чёрном костюме, трехцветный пояс-шарф выдавал чиновника:

- Гражданка Марбёф? – голос прозвучал холодно и бесцветно.

- Да... – яркие синие глаза Валери слегка расширились от дурного предчувствия.

- Что вам нужно, граждане? – жёстко поинтересовался Жанно и плечом слегка отодвинул молодую женщину в сторону.

Коренастый тип движением локтя распахнул плащ, в каждой руке по пистолету. Дула были направлены на санкюлотов.

- А ну, посторонись, герои Бастилии – губы коренастого приподнялись усмешке, больше похожей на волчий оскал – гражданочка... а точнее... мадемуазель де Марбёф, милости просим к нам в гости...

  Перед тем, как сесть к ним в карету, Валери обернулась и бросила на Жанно отчаянный умоляющий взгляд.

- Я найду вас... всё будет хорошо... – Жанно облизнул пересохшие губы и невольно сделал резкое движение в сторону молодой женщины.

  Коренастый вскинул руку с пистолетом вверх, целясь в голову гражданина Мариньяка. Жанно на секунды неподвижно замер, а затем с бешенством сплюнул на мостовую.

  Еще через секунды оба санкюлота с бессильной яростью уже смотрели вслед удаляющейся карете. Первым опомнился Жанно:

- Черт побери! Что это было и кто это?! Что я теперь скажу Жерому?! Он убьет меня на месте и что обиднее всего, будет прав! Вот как узнать теперь, куда они ее повезли?!

  Только сейчас немного ожил из состояния мраморной статуи Эрбо. Он сделал легкий успокаивающий жест в сторону Жанно:

- Не всё так безнадежно,есть шансы найти ее, брат. У меня отличная память на лица. В июне-июле мне нередко случалось сопровождать заключенных в Ла-Форс. Да, думаю, они везут ее в Ла-Форс. Почему так думаю?

  Не сразу, от неожиданности мозги враскоряку, но я узнал рожу того типа, который тыкал в нас пистолетами, это Кавуа, агент Общественной Безопасности, фамилию высокого худого не знаю, может и слышал, но не запомнил, он, кажется, регистратор трибунала... из тех, что читают списки осужденных перед отправкой... в увлекательный круиз... до площади Революции. Я тогда этих двоих нередко видел вместе... Кстати, оба активные участники событий Термидора, мелькали в тот день, где только возможно...

  У Анжельбера остались свои люди в Общественной Безопасности? Или всех поснимали с должностей или уже... – за этим последовал характерный рубящий жест по горлу.

  Жанно очень не хотелось приносить такую весть Жерому, и так полуживой после всего пережитого и Валери совсем измучена... Только успел порадоваться за них и вот тебе, получи! Кто же теперь эффективнее всех может помочь?

  Жанно сразу вспомнился Лоран Лапьер, истинный патриот и якобинец, бывший майеннский комиссар, но очень непростой человек и дипломат от природы, он с умыслом сохранил отношения с Вадье и Амаром, а заодно сохранил за собой прежнее положение и должность. Так было жизненно необходимо, чтобы и при новом режиме на всех уровнях сохранялись свои люди, нельзя позволить полностью вышибить нас из системы и оставить наших людей совершенно беззащитными.

  Итак, Лапьер!

... ...

  В серых мрачных стенах Ла-Форс. 18 августа 1794 года.

- Итак, «гражданка Марбёф»... ваше настоящее имя, госпожа графиня... Валери Габриэль де Марбёф...- худощавый человек в черном костюме сидел перед ней, положив сцепленные в замок руки на стол - сестра роялистской фанатички Элен де Марбёф, маньячки и палача в юбке, а также родственница главаря шуанов графа де Марбёф по прозвищу Белый Лис... это само по себе ставит вас в положение родственника активных и агрессивных врагов Республики... Таких не спасает от гильотины никакое смягчение режима...

  Кстати, Белый Лис очень нехорошо, неблагородно обошелся с нами... с нашими товарищами, осенью прошлого года в Майенне... Подкинул вместо золота фальшивку... а ведь настоящее золото у него все же есть... по своим каналам нам известно, что он покупал у англичан через вандейских мятежников оружие и отнюдь не за рухнувшие в стоимости ассигнаты Республики...

  Неужели Белый Лис и ваша сестрица не согласятся поступиться некоей долей... ради вашего спасения?

  Бледная до синевы Валери подняла на него глаза:
- Я... всего этого не знаю... в этом не участвую... нельзя ли короче и проще, что вам нужно?

- И да, я вам так и не представился, Клерваль... гражданин Клерваль... То, что я озвучил, не всё. Есть и другая тема...и эта тема номер один.

  Ваш любовник Анжельбер причастен к исчезновению немалой, но очень важной части документов из архива Клуба...Якобинского клуба, пусть вернет то... что я... мы считаем нужным получить обратно без огласки и...вы свободны... но если он вздумает играть в непреклонность и неподкупность... что ему весьма свойственно... вы совсем молодая и привлекательная женщина... мало ли что, может случиться с вами в этих негостеприимных стенах... а потом... вы просто исчезнете...

  В синих глазах Валери мелькнул ужас и затравленность маленького зверька. Сидевший напротив нее Клерваль отчего-то нервно кусал губы и, приглядевшись, молодая женщина увидела в его тяжелом, жестоком взгляде плохо скрытое нервное напряжение и... даже страх. Чего же так боялся он сам?!

  Его шеф по майеннскому «делу» гражданин Куртуа из вчерашних «умеренных», требовал добыть обратно документы, письма, отчеты, тайно написанные в свое время для Робеспьера и направленные против многих из будущих вожаков Термидора, исчезнувшие документы содержали большой объем компромата на новых хозяев тюильрийских кабинетов...

  Да, гражданин Куртуа искренне ненавидел Неподкупного и «копал» под него последние два-три месяца, как мог, да, водил дружбу с будущими вожаками переворота, но, на практике, открыто, он был готов открыто поддержать только того, за кем реально чувствуется сила и победа...

  Теоретический «термидорианец» до самого 9 термидора, он стал им по существу лишь, когда заговорщики и взбунтовавшаяся масса Болота объявили Робеспьера «вне закона».


Рецензии
На это произведение написано 6 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.