Старший брат

…Ворчливо огрызаясь затихающими вдали молниями, только что прошедшая гроза отодвинулась к югу. Короткая июньская ночь мягко зашелестела листвою умытых берёз. В воздухе запахло свежескошенной травой и влажной испариной от раскалившихся за день натруженных тротуаров. С облегчением выдохнув, разомлевшая природа начала плавно погружаться в недолгий, но благодатный сон…

     Лишь я никак не могу заснуть. Постояв немного на балконе, опять возвращаюсь на кухню и снова зажигаю большую стеариновую свечу. Блики от её пламени медленно расползаются по закоулкам затемнённого помещения, тускло освещая иконы, висящие в углу справа от окна. Опять приглушённо шепчу слова знакомой молитвы, троекратно осеняя себя крестным знамением. И, размазывая по щекам непрошенные слёзы, неосознанно зависаю в цепочках воспоминаний, которые тесной чередой роятся где-то совсем рядом, неподалёку…

                *   *   *

   …Вот я, ученица начальных классов БарсОвской восьмилетки, вернувшись из школы, с нетерпением жду Твоего приезда из Киржача, где Ты учишься в старших классах. Знаю, что там, в школьном буфете, Ты непременно купишь мне обещанные пончики с повидлом – одно из моих любимых лакомств…
     И когда городской автобус прибывает в наш гарнизонный посёлок, смотрю в заснеженное окно. Вижу, как на улице Ты прощаешься со школьным приятелем и идёшь к подъезду дома. Грохает входная дверь квартиры. Я стрелой мчусь навстречу.
   – Ну как, не забыл? Купил?  – с ходу вырывается у меня.
   – Чего купил? – спрашиваешь Ты, притворно выражая удивление.
   – Сам ведь знаешь! Пончики с повидлом! – выпаливаю я.
   – А-а-а… – небрежно откликаешься Ты и достаёшь из портфеля ещё тёплый промасленный свёрток.
     Я мгновенно выхватываю бумажный кулек из твоих рук и, бухнувшись в кресло, с наслаждением уминаю аппетитные, поджаристые пончики. А потом, наскоро вытерев маслянистые пальчики, обнимаю Тебя за плечи и произношу слова искренней благодарности…

   …Пригород Казани. Мы едем с Тобой на Волгу. Я, пятилетняя девчонка, сижу впереди на раме старенького велосипеда, а Ты, одиннадцатилетний подросток,  старательно накручиваешь педали, крепко держа руль в руках. На железной и узкой велосипедной раме сидеть, конечно, неудобно. Я постоянно ёрзаю по ней, чтобы занять более удобное положение. Ты, естественно, ворчишь на меня. Но обоих вдохновляет лишь одно – купание в реке и долгожданное катание на лодке.
     Как и обещал, спустя некоторое время Ты подтягиваешь к берегу деревянную рыбацкую лодчонку и приглашаешь меня стать её пассажиркой. Я с лёгкостью  перепрыгиваю через бортик и усаживаюсь на носовую часть. Оттолкнувшись от берега, Ты садишься на вёсла и, расположившись спиной ко мне, заставляешь наше «судёнышко» медленно, но верно продвигаться вперёд…
     Разомлев от жары, я стараюсь ладошками дотянуться до прохладной водной глади. Слегка смочив руки, осторожно протягиваю вниз свои непоседливые ноги. Осмелев, спускаюсь с бортика всё ниже и ниже. Вот уже и оборки коротенького платьица погрузились в воду. В голову приходит шальная мысль – держась рукой за лодку,  немножко поплавать в реке. Здорово!.. Но тут…
     Соскользнув за борт, я вдруг начинаю ощущать, как какая-то неведомая сила затягивает меня под днище лодки. И даже держаться двумя руками уже невозможно... Судорожно пытаюсь цепляться за носовой бортик лодки, но тоненькие детские руки быстро ослабевают. Захлёбываясь от воды, начинаю пронзительно кричать. Ты резко  оборачиваешься и, бросив вёсла, стремительно подскакиваешь к носовой части.
   – Держись! Только пальцы не разжимай! – заполошно кричишь Ты и хватаешь меня за запястья.
     Лодка тем временем замедляет свой ход. Напрягаясь изо всех сил, Ты крепко держишь мои руки и медленно, сантиметр за сантиметром, вытаскиваешь из воды. Ещё несколько усилий – и я, ободрав до крови кожу, переваливаюсь наконец через борт. И только здесь, прочувствовав совсем близко холодное дыхание реальной гибели, начинаю рыдать во весь голос. Ты с жалостью смотришь на меня и ,успокаивая, гладишь по мокрой  худенькой спинке:
   – Ну ладно… Всё позади… Обошлось… Не плачь! Только маме ничего не говори. Ладно? А то она больше не отпустит нас на речку.
     Часто всхлипывая, я послушно киваю. А потом, зябко поёжившись, начинаю неуклюже стаскивать с себя промокшее платье для просушки. Ты помогаешь мне расстелить его на корме и, озабоченно вздохнув, снова садишься за вёсла. Потихоньку правишь к берегу и не произносишь больше ни слова… Сейчас я чётко осознаю, что Ты - мой спаситель, и горячая волна нежности и любви к Тебе заполняет все мое существо.

   …На просторной кухне в БарсОво закрыты все занавески и выключен свет. Тускло горит лишь специальный красный фонарь. На столе стоит фотоувеличитель и две ванночки с жидкими химикатами. Под ногами – тазик с холодной водой. Ты проводишь со мной последний «инструктаж», после чего мы садимся на табуретки для того, чтобы самостоятельно печатать собственные фотографии…
     Пару месяцев назад папа с мамой подарили тебе на день рождения классный фотоаппарат «ФЭД-2». С тех пор Ты «отщёлкал» уже несколько плёнок. Старательно проявив их и отобрав лучшие кадры, сегодня решил делать фотокарточки. Я у Тебя – в «подмастерьях»…
   …И вот начинается настоящее колдовство. По Твоей команде я достаю из пачки чистый лист фотобумаги и протягиваю Тебе. Ты размещаешь его на столике увеличителя, и за несколько секунд на нём появляется изображение первого кадра негатива. Затем свет гаснет, и Ты погружаешь листок в раствор левой ванночки. Постепенно там проявляется какая-то чёрно-белая картинка. Мне очень хочется рассмотреть её под светом красного фонаря, но Ты, быстро ополоснув мокрый снимок в тазике с водой, поддеваешь его пинцетом и опускаешь в другую, правую ванночку. Я, конечно, ничего не успеваю увидеть, потому что слышу твою команду:
   – Доставай новый листок! Только аккуратно! Под столом. Иначе засветишь всю бумагу!..
     Нервно посапывая от напряжения, я послушно выполняю все Твои «приказы». Процесс повторяется, только под светом фотоувеличителя можно различить уже другой кадр. И так – много-много раз. До тех пор, пока в пачке с фотобумагой ничего не остаётся…
   …Промыв все снимки в воде и отглянцевав их, Ты наконец встаёшь и зовёшь меня в дальнюю комнату. Зажигаешь там свет. Теперь я могу разглядеть фотографии как следует. Господи, какое же это чудо!.. Вот бабушка Евпраксия Ивановна сидит в своём платочке у окна. А вот – папа с мамой стоят во дворе у нашего подъезда. А это – я со школьными подружками. А здесь – улыбающаяся сестра Люда, приехавшая из Казанского университета на каникулы…
   – Ой, да ты – настоящий фотограф! – с восхищением восклицаю я. – Здорово! Отлично получилось!
   – Ну ладно! Рад, что тебе понравилось! – отвечаешь Ты и, довольный, идёшь на кухню наводить порядок…
   
   …И вот уже Ты – курсант Коломенского военного артиллерийского училища. Я любуюсь Тобой, когда Ты приезжаешь домой на короткие каникулы. Такой возмужавший,  стройный, подтянутый и очень красивый.
Мама тут же начинает хлопотать по дому: жарит яичницу с луком, угощает домашними пирожками и крепким чаем с земляничным вареньем. Наша квартира наполняется атмосферой счастливого семейного праздника, и мне очень радостно находиться в эпицентре этого торжества…

   …А однажды Ты приезжаешь в БарсОво с голубоглазой, симпатичной девушкой-шатенкой. Она, заметно смущаясь, но очень доброжелательно знакомится со всей нашей роднёй. Её имя – Александра. Ты ласково называешь невесту Шурчоночек и не сводишь с нее влюбленных карих глаз.
    
    А через некоторое время мы получаем  телеграмму, в которой  Ты сообщаешь, что вы с Шурочкой-Александрой подали заявление в загс. На свадьбу, веселую и добрую, я с родителями еду в Коломну. Все счастливы! Почти пятьдесят лет продлится этот прекрасный союз двух любящих сердец. Но тогда мы этого ,конечно, не знали. И желали молодым всех земных благ.

   …Жизнь начинает заметно преображаться. Мы становимся вполне взрослыми людьми… Командование Советской Армии направляет тебя сначала в Венгрию, а затем в Азербайджан. У вас с Шурой появляются на свет милые детишки – дочка Наташа и сын Михаил…
     Через определённое время, окончив вуз, и я выхожу замуж. И у меня тоже рождаются дочка и сын…

   …Годы летят стремительно и незаметно. Наши дети подрастают. А в стране происходят глубокие социально-политические преобразования. И теперь мы живём уже не в СССР, а в новой России. Ты с семьёй переезжаешь в Коломну и продолжаешь службу в границах своего государства. Видимся мы не часто, но регулярно созваниваемся и переписываемся.
     Постепенно из всей нашей дружной семьи в живых остаёмся только мы с Тобой. А  наши дети как-то незаметно становятся вполне самостоятельными людьми. И вот уже мы примериваем новые «статусы и роли». Бабушек и дедушек. У Тебя – четверо внуков, а у  меня – шестеро. В это верится с трудом, но факты – вещь неоспоримая…

   …Теперь наши разговоры с Тобой всё чаще переключаются на темы воспитания внуков и поддержания собственного здоровья в рамках «достойного самочувствия». Постоянно делимся очередными медицинскими рецептами, с благодарностью вспоминаем родителей  и надеемся на новые встречи, которые нас поддержат, морально воодушевят. И они происходят, эти редкие, но незабываемые и прекрасные встречи.

   …С приходом 2020 года я начинаю всерьёз переживать за Твоё здоровье. В феврале Шурочка сообщает, что Тебя поместили в реанимацию с подозрением на инфаркт миокарда. Проходят две или три тревожные недели. Я постоянно молюсь в Храме и около домашнего иконостаса. Похоже, Господь сжалился над Тобой. Тебя выписывают из больницы живым и невредимым. Лишь с небольшой «поправкой» на возрастную сердечную недостаточность…

   …Но тут – новая напасть! Похоже, уже посерьёзней. Обнаружена злокачественная  опухоль. Как назло, эпидемия коронавируса не позволяет вовремя определить Тебя в онкологический центр. Приходится ждать долгие три недели, преодолевая боли и страдания.  Но вот наконец – госпитализация в клинику. Начинается лечение химической терапией и радиологическим облучением. Тебе становится заметно лучше. Мы, Твои родственники, с облегчением выдыхаем и надеемся на благополучный исход болезни… Каждый день с огромным волнением жду новых сообщений от Шурочки…
 …Утром 6-го июня Шура упавшим голосом произносит в трубку, что в 9.20 Твоё сердце остановилось. Не выдержало всех этих крайне тяжёлых перегрузок. У меня подкашиваются ноги, в горле застревают жгучие спазмы, перед глазами бегут тёмные круги. Разум отказывается верить в произошедшее…

   …Восьмого июня состоялись похороны моего старшего брата Юрия. Нет, не так! В этот день был с почестями предан родной земле достойный сын России, офицер,  подполковник запаса Юрий Михайлович Панченко. Светлая ему память!..       

                *   *   *

   …Свеча на столе почти совсем догорела. Ранний рассвет, растворившийся за окнами, взбудоражил стайку городских чаек. Птицы взмыли над крышами нашего микрорайона, оглашая окрестности печально-жалобными криками. Создаётся впечатление, что они проявляют сочувствие к моему внезапно накатившему горю… Выйдя на балкон, полной грудью вдыхаю свежий утренний воздух. Знаю, что
Ты не ушёл от нас бесследно. Частицы твоих мыслей, сознания, души и сердца генетически расплескались в твоих детях и внуках. А дальше… Дальше они перейдут к правнукам и праправнукам. Значит, жизнь и дела Твои будут вечно продолжаться в поколениях будущих потомков. И так будет всегда! В этом и заключена мудрость земного мироздания…